Отныне

В субботнее утро следующей недели чета Малфоев завтракала вместе. Нарцисса обычно не делила трапез с мужем, ограничивая общение в стенах кабинета, но в этот раз спустилась с своего крыла в общую столовую, чем приятно удивила Люциуса. — Что там те американцы? — Спросила утонченная лебёдка, которую Малфой называл женой, — За ними нужно следить более чем за кем-либо, если при старте или даже раньше, что-то пойдет не так, нужно успеть продать долю, прежде, чем они прогорят. — Сегодня утром общался с их директором, по предоставленным отчетам запуск через пол года. — Нарцисса открыла свой прекрасный рот, но муж ее тотчас успокоил, — Я пришлю тебе копии до обеда. По мнению Росфора, и моему также, все идет более чем хорошо. — широко улыбнулся мужчина, — Приятно знать, что не только я переживаю за семейные активы. — А магловские акции? — Росфор следит почти круглосуточно. — уверение пролетело между глотками сока. — Он уполномочен на продажу и покупку? — С моего согласия. — Надо уполномочить его полностью. — заявила Нарцисса опуская глаза в свою тарелку. — Зачем? — Ты теперь часто в Министерстве, субботними вечерами тоже занят до ночи, а биржа быстра в своих виражах. — Малфой хорошо знал свою супругу и прекрасно понимал как она светски выверяет каждое слово, значит заговорила подобным образом неспроста. — Что из упомянутого тебя беспокоит больше? — улыбчиво уточнил он. — Мне действительно надо отвечать на этот вопрос? Мы не во Франции, Циус, прекращай свои эксперименты, если не хочешь навредить моей репутации. — Прости, дорогая, но я не понимаю о чем ты. — он догадывался, но эти просьбы правда были безосновательны. Он давненько расстался с крайней пассией. — Как ты думаешь, что будут говорить о женщине, чей муж завел себе любовника? — С чего ты взяла что у меня есть любовник? — Искренне опешил обвинённый. — Снейп так поздно по чужим кабинетам обычно смехом не заливается. — зло глянула женщина, — Он вообще никогда не смеется. Люциуса оскорблял этот непонятный спонтанный выпад. Оскорблял не больше, чем то что Цисси могла подумать подобное о Северусе. С Малфоем было все довольно понятно, особенно сразу после падения Лорда во Франции, где он не единожды познавал все прелести женских прельщений, а также итальянского греха, для развлечений и отвлечения. Но не Северус… Это был точно не тот человек, о котором поворачивался язык такое сказать. Даже если и поворачивался, то он точно не подходил на роль несколько разового любовника. Аристократа возмущало то, что этого не заметила бывшая Блэк. — Думай о чем ты говоришь, Нарцисса. — змеино прошипел мужчина, — Уверяю между нами нет ничего такого, что бы поставило тебя в неловкую ситуацию в свете. — Я предупреждаю, Циус. — Передавай привет Бенедикту. — резанул супруг и вышел из-за стола. Этой фразой он напомнил многое: фиктивность их брака, неприкосновенность его личной жизни, терпимость к ее постоянному любовнику. Корректно отстоял свое право класть в свою постель тех, кого посчитает нужным, в рамках неофициальных и скрытых отношений, будь то очередная любовница, парижский франт, или даже Северус Снейп, если тому взбредет такое в голову. Сделал он это все в присущей ему манере: скрыв за нарочно прозрачной пеленой. Выходя из столовой он осознавал не одну причину такой борьбы за свободу нравов. Первой, естественно, была его гордость, а вторая была интереснее по своей сути. Эта причина больше походила на разбросанную кусками по телу эмоцию, что не получалось собрать и мысленно сформулировать. Понимание требовало мыслительного процесса или хотя бы маленькой бегущей строки на задворках разума. Он никогда раньше не обдумывал такого рода сношения с другом, но и отрицать подобное развитие событий причин он не находил, по крайней мере, с его стороны, так точно. Невозможность лежала в подтексте их взаимоотношений. Их вечер пах уютом и размышлениями, пониманием и дискуссиями, но никак не страстью или интимностью, впрочем, как и десять лет назад. Нарцисса же, желая оградить Люциуса от подобных решений, только натолкнула его на цепочку воспоминаний, с измененной призмой интерпретации. Люциус давно научился понимать свои искренние желания и прихоти. Снейп подходил под одно из этих описаний. Мужчина был глотком воздуха в светской и деловой этике, глотком горького, тяжелого воздуха, среди облепляющей социальной мишуры. Именно поэтому Малфой так быстро вернул Северуса на место в своей жизни, пустовавшее после его ухода, никто другой просто бы не мог его занять. Один вечер заполнил для него все десять лет молчания, хоть Люциус на это и не надеялся. Не надеялся и сейчас, что друг воспринял все так же как он, не надеялся что тот вообще его хоть как-то воспринял. Снейп был излишен в статичности и статичен в излишествах, находился на грани любого определяющего слова, играя смыслами как опытный шулер. Говоря о нем, Малфой мог сказать точно только одно: он знает, что делает. Но знает ли он, так же точно, что чувствует и хочет? Ответ на этот вопрос, как и множество других оставались под темной, непробиваемой брамой серых зрачков. Люциус не понимал его и не хотел понимать. Ему всего лишь хотелось знать, как бы Снейп ответил на пару вопросов. Но он их, конечно, не задаст, что бы тот снова не сбежал на десять лет. Чем ближе было к вечеру, тем устойчивее в голове становились выведенные выводы. Своего пика они достигли со звуком открывающейся двери кабинета, со звуком же тяжелых шагов по паркету, рассыпались как осколки стекла по плитке, вновь ошметками скользя в неожиданные и подленькие углы подсознания. — Вечера. — громко оповестил гость, обнаружив пустые кресла у камина. — Вечера. — перламутровый тенор был чист, будто его источник находился рядом, но в комнате его не наблюдалось. Через секунду хозяин дома оказался между двух стоящих недалеко друг от друга экибан, появившись из белой отделки стены, что теперь была за его спиной, и со свитками в руках. Он напряг губы, не допуская появление улыбки, и прошел к столу положить документы, работа с которыми резко отложилась. — Рад тебя видеть. — ящик стола громко открылся и из него пролевитировала к креслам бутылка с двумя бокалами, — Проходи, присаживайся. — Неужто? — удивленно выдохнул Северус и быстро прошел к двум экибанам, дотронулся к стене, но та, была обыкновенной себе стеной. — Тонкая работа, Люциус. Сам заморочился? — Нет, вызвал бригаду экспертов для секретного хода, о котором никто не должен знать. — свободные от бумаг руки в шелковых перчатках потерлись ладонями, — Хочешь посмотреть поближе? — Не откажусь. Люциус возник над его правым ухом и сжал пальцами локоть, нежно, но крепко, наблюдая как Снейп вытянулся и замер. Он ожидал более конкретной реакции, но не дождавшись, подтолкнул другой рукой, положенной на лопатки. Шелк перчаток проскользил по шерсти костюма, когда Снейп сделал первый шаг. Стена окутала тела как прохладный крахмальный раствор и так же отпустила пару, которую магия считала за единого человека из-за прикосновения. Северус открыл глаза, но ничего не увидел в кромешной темноте помещения. Палочка досталась инстинктивно. — Люмос. Комната была небольшой, уставленной преимущественно картотечными полками, переделаными под хранение свитков, и книжными шкафами, наполненными различными папками. Это мало заинтересовало зельевара и он снова обернулся к стене. Она вновь твердела под его прикосновением и он схватил руку творца этих чар оставшимися пальцами, что не держали палочку. Тогда стена поддалась и погрузила в себя конечность Снейпа. — Отменные охранная система и чары распознавания. Представляю, как пришлось поработать над точностью. — изречение прозвучало почти преподавательским тоном. — Нас ждет коньяк. В этот раз Люциус ощутимо положил вторую руку на талию, прощупывая грань дозволенного. Реакции также не последовало, и вот, вновь мягкий толчок к стене. Малфой не спешил отстраняться, после того, как они прошли сквозь ход, но все-таки сделал это. Кресла перестали пустеть. — Впечатлен твоим доверием. И много у тебя подобных тайников? Провести в собственную потайную комнату было большим жестом, на котором нельзя было не акцентировать внимание. Благодарности и уверения в надежности были не в стиле грозы подземелий, но надо дать знать что он польщен. — Неприличное количество. — это бы было признанием, если бы Снейп не знал это наверняка, — Не думал, что найду в тебе ценителя подобных вещей. — Никогда им по правде не являлся, но меня привлекло исполнение. Аристократ не мог не проморгаться от сказанной Северусом фразы. Светская привычка искать двойные смыслы и восприятие, перевернутое просьбами Нарциссы, играют с ним плохую шутку. Начинало слышаться вовсе не то, что имелось ввиду. — Хочу надеяться, что ты говоришь подобное не в последний раз. — Тоже хочу на это надеяться. — влажный хлопок пробки будто ставил роспись под сказанными словами. Малфой аккуратно снял перчатки, чтобы принять коньяк из чужих рук. Поднес бокал к носу, потешить рецепторы обоняния, но словил на себе странный прищур друга. — Эстет. — выдох последовал объяснением на вопросительное положение светлых бровей. — Чем закончились поиски рога дромарога? Вопрос застал зельевара врасплох. Он хотел было уточнить откуда такие познания о его жизни, но знал что откуда угодно, по сути. Со слов аптекарей, подслушанного шепота среди контрабандистов или откуда-то еще, не столь важно. — Ничем. Сейчас не сезон, поэтому не смог найти даже целого. — пожаловался Северус, — Разленились все. Раньше даже кусок луны достать было можно, если захотеть, а сейчас лавки даже на год запасов не делают. Ощущение что только я работаю, остальные же только делают вид, а мне знаешь ли этого чувства и в Хогвартсе хватает! — Даже у Шайверетча нет? — Во всем Лютном! Люциус, поцокивая языком, поднялся и взял с камина маленькую инкрустированную шкатулку, что была не больше указательного пальца в диаметре и передал Снейпу. Тот принял ее без интереса, и наскоро осмотрев, попытался вернуть. — Красивая погремушка. — Открой. Внутри Северус обнаружил белоснежный порошок, и притянул распознать на запах. Кто-то другой сказал бы, что эта, своего рода, мука, не пахнет ничем, но у мужчины был до ужаса талантливый нос. Металлический оттенок говорил, что его измельчали лезвием вручную, долгим, упорным, почти рабским трудом, еще дальше спрятался животный шлейф. Глаза удивленно поднялись. — Рог дромарога. Северус оценочно глянул на порошок, вертя теперь шкатулку, как величайшую ценность, которой принято восхищаться специалистам. — Прекрасный помол, чистота на уровне. Тут, где-то, грамм тридцать, плюс-минус грамм. — поставил вердикт профессор, и закрыв шкатулку, положил ее на журнальный столик. — Не хочу, чтобы на случай отравления ты остался без противоядия. — оскал Малфоя скрылся за бокалом. — Это мне? — черные брови с удовольствием расположились бы на высоченном потолке, но были ограничены краями лица в своем скачке. — Нет, я просто похвастаться решил. — уже не скрываясь смеялся аристократ, — Можешь не благодарить, ты не умеешь этого делать. — Нет, Малфой, это стоит вопиющую сумму. — Не аргумент. — Рог мне был нужен для заказа, а не для личного использования, я не приму его. — отчетливо сказал Северус, отрицая любой пересмотр решения. — Ты выполняешь заказы? — от услышанной новости блондин аж слегка подался вперед. — А ты думал я живу на учительское жалование? — запричитал Снейп, — Конечно, не часто, но иногда практикую. Физиономия Малфоя загорелась лисьей хитростью и планами, что строились на новом факте. Он быстро пробежался по контуру силуэта друга и уперся взглядом в серые зрачки, настолько жадно, что хотелось отвернуться. — Сможешь помочь с зельями мне? — А что тебе надобно? — видно как Люциус засомневался, хоть до этого говорил вполне себе уверенно, даже излишне. — Феликс Фелицис. Пять флаконов. Теперь Северус понял, почему он так ухватился именно за него. Не каждый зельевар брался за Фелицис, даже опытный, найти такого было сложно, но даже если бы и удалось, то он явно смутился бы от запрошенного количества. Зелье удачи являлось подленьким по существу, потому хоть оно не было запрещенным, в открытом доступе тоже не продавалось. Мастера не афишировали свои навыки производства данного эликсира и частенько отказывали даже проверенным клиентам. — Даже не буду спрашивать зачем он тебе. — Не стоит. Тривиальные деловые встречи, ты даже разочаруешься. — Ты же понимаешь, что ему нужно настаиваться пол года? Также я настаиваю на моем присмотре при этом. — Улыбка Малфоя мигом померкла, — Мои запасы отягощены одним флаконом, но пять, прошу меня простить, придется ждать. — Понимаю. Возьмешься? — Возьмусь, — хмык получился вымученным, — не хочу наблюдать за твоим банкротством. — Прозвучало нелестно. — Люциус был почти оскорблен. — Я знаю. Звон бокалов закрепил сделку.