mori art ti.

      Дьявол часто помогает людям в творчестве, он любит наполнять смертный мозг грешными идеями и мыслями, которые постепенно затопляют разум. Люди, учившиеся в воскресной школе, многое слышали о дьявольской музыке и искусстве, их уверяли, что демоны пытаются захватить людские тела через распутные звуки и изображения.       Мелани, сын Дьявола, являлся известным творцам во снах, и смертные прозвали его Музой, даже не подозревая об истинной сущности. Оно и неудивительно: симпатичный светловолосый юноша ангелоподобной внешности был прекрасен в своем человеческом обличии. Рога, хвост и крылья его проявлялись лишь в полной демонической форме, которую он презирал, всей душой ненавидел и никогда не использовал.       Морнингстар не любил говорить о своем происхождении, не любил распространяться об отце. Тот всегда был Люцифер, падший архангел, но никогда — Дьявол.       Адскому принцу поклонялись, им восхищались, а затем неожиданно отождествили с Божеством, начав неистово молиться. Это было странно, молитвами смертные отдавали ему частички своей души, заставляя энергию возрастать в геометрической прогрессии, а нутро разрываться от распирающей силы. Это было невыносимо, словно все органы резко полили раскаленной лавой, и он кричал-кричал-кричал в своем замке на окраине Гордыни до тех пор, пока голос окончательно не охрип.       Он лишь хотел помочь людям, почему... почему так чертовски больно?..       Человечество развивалось с течением времени, и боли больше не было. Ощущений было много, да, к тому же он демон, а не человек, чье сознание блокировало все болезненное. Оставалось лишь рефлексировать и рассматривать пустым взглядом потолок.       С душами нужно было что-то делать, их было слишком много. Все, кто когда-то молился ему при жизни, после смерти приходили под его владение, покорно склонив голову. Можно было собрать огромную армию, способную разрушить Рай взмахом меча, но есть ли в этом какой-то смысл, если грешники сами виноваты в своей судьбе?       Тогда Мелани принял важное для себя решение, и создал Некрономикон — книгу проклятых. Каждая страница вмещала в себя человека, оставляя письменный отпечаток на листе заклинанием. Каждая душа была сослана в мир носителем определенной информации, и, запечатывая ее в пергамент, Адский принц эту информацию копил.       Слава книги распространилась по всему Аду, а оттуда ушла и к людям. Всех это заинтересовало, а те смертные, что поглупее и посмелее, даже назначили вознаграждение за товар. Все охотники за головами, попытавшиеся выкрасть фолиант, умирали мучительной смерть в смертоносном адском пламени.       Изначально Морнингстар думал, что Аластор один из них, охотных до наживы грешников, втирающихся ради награды в доверие Чарли. Он заметил странности в демоне еще в самом начале, ведь тень мужчины спокойно разгуливала по отелю самостоятельно и что-то разыскивала, а еще часто следила за принцем в свободное время.       Все мысли испарились, когда блондин узнал интересные обстоятельства.       Все произошло благодаря захудалому романчику от странного малоизвестного автора, Хафти. Автора никто лично не видел, рукописи просто появились однажды на столе Вокса, и тот, заинтересованно их прочитав, с удовольствием опубликовал и в печатном, и в электронном формате. Ему нужно, чтобы это увидело как можно больше грешников.       Чтиво демоны оценили по достоинству, оставляя полки книжного магазина абсолютно пустыми. Когда Мелани проходил мимо, все обязательно начинали о ней перешептываться, и он не выдержал, заказав том и себе. Получая посылку под подозрительный взгляд сидящего в лобби Аластора, блондин заподозрил неладное. А затем, начав чтение, окончательно выпал в осадок.       Это был не просто роман, это был чертов фанфик. Ладно, стоит признать, что фанфик хороший и интересный, читать его было одно удовольствие, но факт остается фактом! Это был шикарный литературный роман, главные герои которого — он и радио-демон!       Морнингстар ни за что не признает, что книга заставила его задуматься о... странных вещах. Так ли чувствительны и мягки уши мужчины? Он правда их прижимает к голове, когда недоволен и раздосадован? Неужели у Аластора действительно есть небольшой пушистый хвостик под слоями одежды? Ответы, конечно, никто парню не дал, заставляя запутаться в самом себе.       Последний раз такое было, когда молитвы резко полились в сознание. Он не мог отличить, что думает сам, а что ему говорят желающие заключить контракт.       Сейчас он ощущал себя самым испорченным сталкером во всем свете, ведь наблюдать за радио-демоном, узнавать его привычки, подолгу зависать, разглядывая внешность — это не нормально. Это начинает напоминать зависимость.       Другие изменения в поведении не заметили, продолжая жить припеваючи. Мелани всегда был достаточно странным для общества, чтобы воспринимать его перепады поведения, как нечто обычное.       А еще, кажется, Аластор о романе тоже наслышан, ведь иначе не стал бы так косить свой взор на него. Мелани чувствовал вину перед мужчиной, не имея на это весомых причин. Просто было стыдно, просто не мог нормально язвить, просто перестал смотреть аловласому в его прекрасные глаза.       Нужно было возвращаться на круги своя и игнорировать произошедшее. Не он же написал эту любовную тираду, верно? Верно. Факт того, что любовная тирада ему понравилась, он просто опустит, словно его никогда не существовало. Кого интересует мнение какого-то Адского принца, да?        Оказалось, что многих. Например, изобретателя, напавшего на отель, сэра Пентиуса, чье появление Мелани благополучно пропустил. В тот день, кажется, он и сел за злосчастную книгу.       Пытаясь поразить отель своими пушками и бомбами, Пентиус заметил Мелани и решил воспользоваться случаем, попросив автограф. Аластор точно его не даст, еще и утащит в бездну для профилактики, а о Морнингстаре грешники отзываются, как о самом благородном, понимающем и добром демоне за все время существования Ада.       В этом была толика правды, блондин неизвестным образом умел расположить к себе любого. Работала ли его удивительная харизма в этот момент, или на собеседника воздействовала улыбка — никто не знал наверняка. Пока Шарлотта воспринималась диснеевской принцессой, попавшей в Ад, ее брата носили на руках и называли только титулом со всем возможным уважением.       Изобретатель подсунул алоглазому книгу, лично спустившись с механического подобия дирижабля, пока принц с удовольствием наблюдал за радио-демоном. Аластор хохотал, уничтожая замудренный механизм своими теневыми щупальцами и, кажется, радовался этому занятию, как ребенок. Замечая обложку, Морнингстар скептично вскинул бровь, внутренне холодея от ужаса и паники. Что за напасть такая? — Прошу, Ваш-ше Высочество, подпишите мою книгу! — мужчина очень интересно тянул шипящие буквы, вызывая у блондина лишь умиление. Сейчас эта привычка выглядела издевательской и раздражающей. Мелани оставил комментарии при себе, образуя в ладони перьевую ручку и оставляя на бумаге эффектный росчерк черными чернилами, — С-спасибо большое!       Морнингстар молча кивает и нехотя признается в своем грехе: — Я не знаю, кто ее написал, но слог определенно хороший. Да и характеры прописаны до того правдоподобно, что я засомневался в реальности происходящего, — внешне принц оставался равнодушным, а внутри пылал от смущения и пытался прикрыть лицо. Лучше признаться в чтении сейчас и сделать это непринужденно, чем после получить в лицо множество пустых вопросов, — Автор описывает все так, словно знаком с нами в реальной жизни.       Чарли неловко хихикает и отводит взгляд в сторону, Вэгги косится на подозрительно довольную Ниффти, Энджел широко ухмыляется, а Хаск прыскает в кулак. Не замечая чужой реакции, алоглазый продолжает потягивать свой кофе.       К разговору резко подключается Оверлорд со своей яркой ухмылкой: — Соглашусь с Вашим Высочеством, мне понравился сюжет, однако, многие данные неправильны, — кажется, что аловласому совершенно безразлична тема их разговора, до того повседневно он выглядит, но острый взор принца с удовольствием замечает расширенные зрачки, — Я уверен, что в отношениях предпочел бы публичность, а не скрытность ото всех.       Мелани невозмутимо соглашается с его высказыванием, и они показательно кивают друг другу: — Я тоже не понимаю, как моя романная версия так легко на это согласилась. Если я в отношениях с кем-либо, то все должны знать, что этот человек мой.       Аластор понимающе кивает и скалится: — Тоесть, демон?       Морнингстар осознает свою оговорку и благосклонно соглашается с чужим высказыванием, лукаво щуря глаза. В его неполной демонической версии ощущается что-то темное каждый раз, когда он улыбается, и никто точно не спутает его с ангелами.       Мелани не любит ангелов, считая, что они слишком верные. Нет, это не плохое качество характера, наоборот, оно украшает любое существо, однако ангелы своей верностью ослеплены. Они верят, что Бог вознаградит их за старания, но совершенно не думают о том, что некоторые попадают в Ад в силу своих обстоятельств.       Кого-то к не лучшей жизни принуждает судьба, но всем на это плевать. Если человек попадает в Ад — он сам в этом виноват.       К тому же, Бога никто никогда не видел, отчего появляется такая преданность? Мелани не считает, что Господа нет вообще, он знает, что кто-то этот мир создал, однако придерживается теории деизма. Бог есть? Есть. Мир создал? Создал. Что с миром делал потом? Ничего, забил и забыл.       Это удобно и понятно, пусть материалисты и дальше происходят от обезьян, а он любит делать все с пафосом. — Да, прошу прощения, — опомнившись, отвечает принц, и Ниффти несдержанно скалится. Бармен щелкает ее в плечо, и она пытается подавить улыбку, но выходит это с трудом. Остается только надеется, что сильнейшие настолько увлечены друг другом, что не заметят ее поведения.       Маленькая горничная выуживает блокнот и перьевую ручку, строча какие-то свои заметки, и Даст, заглянув в них, хмыкает. У девушки очень богатое воображение, даже он не знал о существовании всех тех поз, которые она описывает.       Хаск, подрабатывающий главным и единственным редактором ее романов, трет виски, чувствуя приближающуюся головную боль. Вероятнее всего, следующие несколько ночей он проведет в обнимку с письменными принадлежностями, помечая текст в нужных местах и добавляя что-то от себя. Если говорить совершенно честно, большую часть текста пишет именно он, устав от сексуального напряжения между своими знакомыми и решив немного развеяться. Оттого и псевдоним у автора Хафти, что имена смешали.       Энджел был первым читателем и критиком, они частенько сидели вместе, обсуждая все недочеты, и, на удивление, Даст оказался невероятно смышлен. Он знал, какие шутки нравятся людям, а какие — нет, легко устранял любую тавтологию, придумывал неожиданные сюжетные повороты и проницательно делал замечание характерам героев. Возможно, в другой вселенной, он стал великолепным писателем. Чарли, узнав о написании фанфика с участием брата, сначала отнеслась скептически, а затем, прочитав, подключилась к написанию и частенько подсказывала что-то о Морнингстаре, их семье или своих наблюдениях. Вэгги, замечая увлеченность своей девушки, потянулась следом и помогала со сложными моментами и замудренными словами. Словом, роман писали всем отелем.       А Мелани, столь сильно ненавидящий крылатые ангельские задницы за их слепую веру, готов простить близким что-угодно, доверить свою спину, помочь с любым делом. Он — один из тех, кого презирает и искренне осуждает, он тот, кто слепо верит всем закравшимся в сердце. Ситуацию ухудшает то, что он пускает в самую душу слишком легко, почти наивно, как маленький несмышленый ребенок.       Он не замечает очевидных вещей, спрятанных под самым носом, даже на миг в его голове не мелькнуло подозрение в сторону друзей. Морнингстар верный, как пес, даже если его спустить с цепи и снять ошейник, он покорно останется сидеть у ваших ног, склонив голову.       Блондин благодарит всех за завтрак и уходит по своим делам. Никто не интересуется, чем он занимается с раннего утра до поздней ночи, где пропадает. Все достаточно понимающие, чтобы просто промолчать и дождаться его возвращения, которое обязательно рано или поздно произойдет. Алоглазый принц всегда найдет дорогу домой, всегда придет на помощь близким и никогда не оставит в беде. К тому же, у каждого жителя отеля есть его номер, и он остается на связи.       Мелани открывает портал мановением руки и смело в него шагает, оказываясь прямиком на людской улице. Его внешность отличается от той, что была в Аду, теперь он более человечен. Глаза стали небесно-голубыми, кожа румяной, а клыкастый рот заменился рядом белоснежных зубов с двумя удлиненными верхними клыками. Он все еще в сутане, а на шее продолжает висеть крест, но люди, словно зачарованные, проходя мимо, обязательно оборачиваются.       Дойдя до крохотной неприметной церквушки, юноша заходит в уютный зал и вдыхает родной аромат свечей и старых книг. Все стоит на своих местах, будто он ушел несколько мгновений назад, и это греет душу. Он мог бы быть истинно верующим, мог бы слепо поклоняться и надеяться на искупление, но он знает, что Рай чертовски лжив. Чтобы попасть туда, не нужны великие заслуги или безгрешная душа. Все, что требуется — повиновение.       Каждый ангел слепо верен Богу, он покорен и лицемерен. Он никогда не восстанет против своего создателя и (почти) безукоризненно выполнит любой его приказ. Ангел никогда не засомневается в действиях и решениях Господа, ведь, в первую очередь, он воин.       Чарли удивительно наивна, думая, что, попадая в Рай, существ ждет лучшая жизнь. Все, что она получает сейчас от своих надежд— огромная гора разочарования и нереализованных ожидай, отравляющих душу своим отчаянием. Отец, который раньше был также наивен и считал, что шанс на заоблачную жизнь есть у всех, был низвергнут за свои мысли. Сейчас Отец в продолжительной депрессии, умудрившись потерять жену и отдалиться от собственных детей.       Мелани не хочет повторять чужих ошибок, ведь иначе он тратит опыт других людей впустую. Кто-то оступился однажды, подсказав местонахождение граблей, поэтому Морнингстар их обойдет и продолжит шагать по кровавой дороге чужих проступков. Он продумает свои шаги наперед, просчитает все возможные варианты и исходы ради лучшего будущего семьи, а для этого придется много трудиться.       Однажды принц уже оступился, познакомившись в каком-то старом захудалом баре с молодым радиоведущим. Он влюбился и был отвергнут, и сердце до того болит, что больше он не повторит своего опыта, не позволит никому приблизиться на слишком короткую дистанцию. А увлечение радио-демоном со временем пройдет, даже если его придется ради этого убить. Что за кошмар такой, почему Мелани тянет именно на психопатичных серийных маньяков, одержимых радио?       Засунув в ухо наушник, блондин распахивает двери храма и включает на своем адском телефоне прямой новостной эфир. Кажется, берут интервью у Вокса, Оверлорда технологий, заявляющем о разработке неких средств для ангельской защиты. Врет он хорошо, с этим сложно поспорить, и, будь грешники повнимательнее, они бы знали, что главный в Ви промывает всем зрителям мозги. Даже сам Морнингстар ощущает иногда, как при просмотре разных шоу у него кипят мозги. Демоны такие властные.       Загипнотизировав репортеров, мужчина уходит из кадра, борча что-то об истеричном Валентино. Судя по докладу, полученном из специальных источников, сутенер ходит последние дни в самых расстроенных чувствах, разрывая моделей Вельветт и наводя в пентхаусе полный хаос. То, что Вельвет позвонила своему коллеге только сейчас, заставляет ее уважать. Она продержалась достаточно долго.       Ангельская защита... вообще неудивительно, что Рай решил устроить зачистку пораньше, это следовало ожидать. В конце концов, они боятся восстания и последующей для себя смерти, боятся свержения власти. Факт того, что Адская принцесса пытается что-то сделать с истреблением вызывает у них тревогу и чувство опасности. Они знают, что просто так никто ничего не оставит.       Протирая иконы, Морнингстар умиротворенно наблюдает за прихожанами и улыбается. Они такие милые, такие человечные, что ему хочется каждого затискать и обнять. На фоне у Мелани играет какая-то музыка, которая неожиданно обрывается резким щелчком. Эфир снова включен, и Вокс начинает петь что-то о... забытом радио и вернувшемся демоне? Удивительно, сроки пропажи из Ада Аластора совпадают с отсутствием матери.       Когда Ви заявляет, что радио-демон устаревший неудачник, блондину хочется ворваться в сеть с возмущениями. Да, стиль знакомого Оверлорда придерживается старины, но это не повод для оскорблений, он делает это элегантно. А вот Вокс, например, своим вульгарным поведением только портит впечатление о себе.       Эфир разрушается помехами, и демон телевидения начинает о чем-то спорить с... Аластором? Подключенный к современным технологиям Мелани не имеет при себе радио и не может сказать наверняка, начиная раздраженно пыхтеть. Люди, пришедшие на молитву, удивленно на него оборачиваются, не привыкнув к такому поведению Морнингстара, обыкновенно спокойного и флегматичного молодого священника, отличающегося удивительной доброжелательностью.       Сухо попросив прощения, Адский принц уходит в закрытую от прихожан часть церкви, состоящую целиком из катакомб, и материализует радио. Оно довольно громоздкое и, если он хочет слушать все эфиры демона, стоит придумать что-нибудь поменьше. Он обязательно займется этим потом.       У Оверлордов, на самом деле, очень приятный голос. То, как они тянут буквы и рифмуют слова песни вызывает неподдельное восхищение Мелани, ведь он, словно паршивая овца в семье, никогда не умел петь. Аластор рассказывает о том, что Вокс бесполезен, что он звал его в Ви, но получил отказ, и блондин просто хохочет. Они такие... милые? Словно старые супруги, решившие поругаться на какую-нибудь незначительную тему.       Хм, может, по ним тоже пишут фанфики? Стоит поискать это в интернете вечером, грешники слишком любознательны и творчески непокорны, чтобы оставить давнее соперничество без внимания. К тому же, в таких романчиков можно выцепить по-настоящему стоящую информацию, которая пригодится в личном конфликте.       Музыкальный поединок заканчивается в пользу приятеля, и это заставляет Адского принца удовлетворенно оскалиться. Он не сомневался в радио-демоне ни на одно мгновение, однако, если бы тот проиграл, Ад сократился ровно на одну компанию Ви. Которая, впрочем, единственная и неповторимая.       Мелани выключает устройство и в приподнятом настроении возвращается в зал. Он буквально светится от счастья, вызывая этим улыбки у смертных. Он не жалеет, что выбрал именно церковь, хотя мог быть абсолютным бездельником. Все, кто молится здесь, со временем получают его благословение и вдохновение. У них благополучие царит в семьях, а в душе абсолютное спокойствие и умиротворение, поэтому находится рядом сплошное удовольствие. Милые такие, родные.       Вечером он запирает здание цепью и возвращается в Ад. Внешность вернулась в изначальный вид, клыки все так же сверкают белизной, и Морнингстар заходит в отель с широкой ухмылкой, радостно вскинув подбородок.       Он видит Аластора и целенаправленно идет к нему, вызывая удивленную улыбку, протягивает руку для рукопожатия, а затем, когда демон пожимает ладонь в ответ, приобнимает его за плечи. Все жители замирают в шоке, а сидящий неподалеку Сэр Пентиус, неожиданно решивший искупиться, давиться своим приторным чаем. — Простите-простите, Оверлорд, знаю, что вы не любите прикосновений, — улыбка все также широка, но в глубине глаз мелькают слабые отголоски вины, — Я слушал вас сегодня, Вокса вы восхитительно поставили на место! Я болел за вашу победу, правда, это так хорошо выглядело! Вы отлично поете, к слову.       Демон польщенно улыбается и приобнимает принца в ответ, немного покачиваясь под такт какой-то своей музыки. — Благодарю, Ваше Высочество, это лестно, слушать такой отзыв от самого принца Ада.       Подключаясь к ритму, Мелани обращает внимание на нового постояльца и щурит свои алые глаза. Они сверкают чем-то темным, истинно потусторонним, и это вызывает у змея соответствующую реакцию. Он вздрагивает, отводит взгляд и неловко трет свою шею. — Милые часы, сэр, могу я взглянуть?       Аластор, услышав чужое замечание, косит свой взгляд и довольно скалится. О, да, он прекрасно знает, чьи это часы. Угадать, почему этот слабенький демон, повредивший его пальто, оказался в отеле, теперь не составило труда.       С тяжелым вздохом изобретатель отдает устройство принцу, и тот азартно переглядывается с Оверлордом радио. Нажав на кнопку сбоку, Морнингстар обворожительно улыбается: — Здраствуй, Вокси, — стоящий рядом Аластор вскидывает брови. Разве принц не относится уважительно ко всем Оверлордам, называя их по титулу, или это привилегия досталась именно ему? — Давно не слышались. Твое сегодняшнее шоу, конечно, прошло неплохо, но моего приятеля ты оскорбил зря. Поздороваетесь, Оверлорд?       Радио-демон неприязненно морщится, замечая повернутую к нему камеру, но приветливо машет мужчине на экране. Вокс задыхается в возмущении. — Т-ты!.. Маленькое отродье, сначала ты убиваешь мою лучшую ведущую, затем доводишь Валентино, зная, что Энджел для него больная тема, а тепепь водишь дружбу с моим соперником, серьезно?!.. — демон телевидения недовольно рукоплещет, хмурит брови и, кажется, что-то ломает в своей студии, — Ты решил мне отомстить за расставание? Или за то, что я выпустил ту похабную книжку? Одно слово, и я ее уничто—..       Мелани легкомысленно отмахивается от чужих слов и перебивает собеседника, пуская в часы густой черный туман. Он даже не задумывался о том, что все дороги ведут к Воксу, даже не предполагал , что так портит ему жизнь, и это так хорошо. Сученыш должен получить по заслугам за все испорченные нервы. — Так, во-первых, шутки про рост — это низко, — сказал, как отрезал блондин и дразняще ухмыльнулся, обводя свои острые клыки языком. Демон телевидения сжал руки в кулаки, осознавая свой проступок и сдерживая ехидный хмык, — Во-вторых, ты мне не сдался вообще. Поматросил, изменил и бросил — хорошо, это твое дело. Кетти попыталась унизить мою Лотту, Валентино жесток по отношению к моему близкоиу другу, Энджелу, — алоглазый пристально смотрит на небольшой экранчик, за спиной Оверлорда распространяется незаметный для него черный дым. Вот, веки Вокса начинают тяжелеть, а взгляд становится усталым, — И третий пункт. Аластор тоже стал мне близок, ты попытался унизить его. В прямом эфире.       Осознав оплошность, мужчина встрепенулся и попытался как-то отнекиваться, но все бесполезно. Туман окончательно заполнил помещение, вызывая сильнейшие приступы удушья и сонливости. — Я... я... — Вокс задушенно захрипел, хватаясь за горло. — Ты мне симпатизируешь, Вокси, я был в тебя влюблен, знаешь? — досадливо замечает Морнингстар, пристально наблюдая за собеседником на экране, который уже почти уснул на столе, — ты не умрешь, но ты оскорбил моих близких. Никто безнаказанно не может этого сделать. Эфир через три... два... один...       Сбросив звонок, блондин непринужденно оборачивается ко всем и пожимает плечами. Даст удивленно приоткрыл рот, Хаск глупо хлопал глазами, а Чарли просто потирает виски. Ниффти увлеченно что-то писала в свой блокнотик под проницательным взглядом Вэгги, а сэр Пентиус заинтересованно печатал что-то в своем телефоне, кажется, пост для Вокстаграма. Больше всего удивила реакция Аластора, который не моргая наблюдал за каждым действием Мелани. — Что? — непонимающе вскинулся алоглазый, поправляя свои очки. Энджел скептично вскинул бровь и ухмыльнулся, подперев голову кулачком. — Какого целоваться с ним? Это правда, что по телу бежит разряд тока, способный довести до оргазма?       Задав бестактный вопрос, паук лишь сильнее вводит всех в ступор. Принц умиротворенно разводит рука и без стеснения кивает: — Да, однако тот еще кобель. Из-за этого мы и расстались в шестидесятых, он изменил.       Морнингстар говорит обо всем так просто, словно слова ничего не значат, словно его не волнует произошедшее. На самом деле, так и есть, он давно обо всем забыл и продолжил общаться с демоном, как старый друг. Многих просвещенных это удивляло, но блондин оставался непоколебим в своем решении простить. — Что же, Ваше Высочество, больше вы не влюблялись? — ехидно интересуется радио-демон, и в его голосе звучит странное желание уколоть посильнее. Сквозившая злость почти не слышна, но внимательный Хаск, который провел рука об руку с хозяином своей души не одно десятилетие, все явственно слышит и указывает на происходящее маленькой горничной. — Я влюблялся множество раз, но любил лишь однажды. Тридцатые годы двадцатого столетия, серийный маньяк, бар... в этом была своя эстетика.       Бармен замирает и медленно-медленно оборачивается. Кусочки паззла словно встают на свои места: эта удивительно напоминающая кого-то внешность, голос, манера поведения... — Черт возьми...