Кобыла

      Надо признать, Кобыла полностью оправдала его ожидания. Причём в том, в чём Астерион меньше всего хотел. Проще говоря: при ближайшем знакомстве дылда оказалась полным разочарованием.       «Где ни дырка — всё затычка?» — Астарион скривился, когда в голову пришла эта аналогия, ибо изящества в ней было не больше, чем в косолапой поступи их мускулистой предводительницы. Но, сколько он ни старался, охарактеризовать Кобылу точнее не смог.       Альтруизм из друидки так и бил, и Астариона это жутко раздражало.       Сунуть руку в неизвестный портал, чтобы вытащить оттуда непонятно кого? Пожалуйста! Высвободить наглую гитьянки, угодившую в клетку глупых тифлингов? Да без проблем! Лишь то, что перед этим у Кобылы хватило достоинства потребовать у Лаэзель благодарности, немного приободрило Астариона. Хотя, была бы его воля, он бы оставил едкую гитьянскую жабу в той клетке и дальше сушиться на солнце.       Едва Астариону начинало казаться, что дело шло на лад, как Кобыла рушила всё своей прямолинейностью и бескорыстием. Уже к концу первого дня Астарион испытывал сильное желание развернуться и покинуть это скоморошье шапито. Останавливало его лишь то, что Кобыла, как оказалось, весьма неплохо сражалась. Она умела быстро оценить расклад сил и рассчитать наиболее выгодную стратегию для их отряда. Кобыла ухитрялась занимать самые выгодные позиции, ловко обращалась с арбалетом и коротким мечом. И, что для Астариона оказалось полной неожиданностью, знала парочку весьма полезных магических трюков.       Последнее умение очень пригодилось во время стычки с гоблинами перед воротами Изумрудной рощи. Когда гоблины и волки пали, Астарион осмотрелся и с удивлением осознал, что уцелел не только их отряд, но и защитники рощи, командование которыми Кобыла перехватила с готовностью матёрого генерала. Все ликовали, а он, смотря на широкую спину друидки, подумал, что остаться подле этого ничтожества ещё на некоторое время — не такая уж и дурная идея.       Правда, здесь, в логове проклятых друидов, готовность Кобылы забыть о личинке и ринуться на помощь этим нытикам-тифлингам заметно покачнула веру Астариона в правильность своего выбора. Когда она говорила с предводителем тифлингов, Зевлором, то Астарион не удержался и высказался. Рационально заметил, что распыляться на помощь другим сейчас не время. Может быть он сказал это резче чем следовало? Хотя Астариону так не казалось.       Кобыла, повернувшись к нему вполоборота, внимательно выслушала суть претензии. Но при этом промолчала. А вот Астарион больше молчать не мог. От ворчания на душе становилось легче, и он комментировал всё, что только мог.       Вскоре Астарион приметил, что его цинизм и жажда печься прежде всего о благополучии собственной шкуры раздражают нового ладного во всех смыслах дружка Кобылы, Уилла. Открытие заставило эльфа язвить чаще и изощрённее. Вскоре даже Шэдоухарт, которая прежде частенько соглашалась с доводами Астариона, стала предпочитать помалкивать. А ещё через день уже Лаэзель открыто намекнула, что ему лучше заткнуться. Шуток гитьянки не понимала, и пару часов Астарион помолчал. Ровно до той поры, пока Кобыла не прочла перед рогатой тифлингской ребятней воодушевляющую речь. Астарион почувствовал подкатившую к горлу тошноту, а Уилл и Гейл буквально зааплодировали опусу Кобылы в финале. Вот тогда терпение Астариона и лопнуло окончательно.       — Лучше бы ты сказала ребятам правду, дорогая, — проворковал Астарион нарочито громко, чтобы его услышали не только никчемные союзники, но и рогатые нытики. — Ты же прекрасно понимаешь, что эти детишки слишком слабы для дороги до Врат Балдура и скоро сдохнут!       Малышня, услышав эти слова, заметно приуныла. Их тренер, такой же наивный дурак, как и прочие, злобно уставился на него, явно желая прожечь дырку в его безупречно подогнанном камзоле. Астарион едва удержался от того, чтобы не оскалиться в ответ. Держать губы сомкнутыми в такой момент было невероятно трудно.       Кобыла резко повернулась к нему.       — Будет лучше, если ты подождёшь нас в лагере, Астарион, — неожиданно твёрдо произнесла она.       По её длинной морде, словно по холсту незамысловатого художника, он прочёл, что его едкие замечания таки достигли своей цели. Но этого было мало, чтобы подсластить горечь разочарования. Желание послать эту дурынду куда подальше, а после развернуться и уйти вспыхнуло в Астарионе с новой силой. Он уже открыл рот, чтобы обрушить на неё поток весьма негалантной брани, но вспомнил, что Кобыла была ему пока нужна.       При всей своей наивности и дурости она неведомым образом сумела найти подход даже к высокомерному Гейлу, чего сам Астарион сделать так и не смог. Даже на попытку флирта с его стороны волшебник ответил лишь недоумением, граничащим со спесивой брезгливостью. Уилл постоянно одобрительно кивал Кобыле. Да и та же Лаэзель порой ей поддакивала, а вот грубила всё реже. К Астариону же спутники относились куда… скептичнее. Потому эльф понимал, что даже при самом благоприятном исходе возглавить это стадо он не сможет. Но это пока.       — Как пожелаешь, дорогая. — Чтобы уязвить Кобылу окончательно, Астарион отвесил галантный придворный поклон, но пробить непроницаемое выражение на её морде в этот раз не смог.       А потом он и правда ушёл. Вернулся в лагерь, разбил там небольшую палатку и стал ожидать, когда Кобыла, настрадавшись в компании прочих бездарностей, прискачет к нему и слёзно начнёт молить о помощи.       Стоило ли говорить, что Кобыла так и не прискакала?       Разбавляя скуку книгой, которую прихватил в заросших развалинах у места крушения, Астарион с раздражением отметил, что, вернувшись в лагерь, Кобыла как ни в чём не бывало кивнула ему.       Пришлось ответить тем же. Астарион напомнил себе уже привычное, что она может быть полезной, и даже выдавил из себя улыбку и льстивую фразочку, как ей идут новые сапоги.       На деле он, конечно, так не считал. Это нелепое порождение гномихи и орка не украсили бы и изысканные наряды эрцгерцогини. Но Кобыла зарделась. Подошла к нему, покрутилась и неожиданно, будто что-то вспомнив, стала рыться в вещевом мешке.       Смотря на её крутую сгорбленную спину, Астарион со злобной ухмылкой гадал, как неведомый представитель его прекрасной расы переспал с кем-то более низким, чтобы породить вот это. Наверняка всё произошло насильно. Или по пьяни. А может быть, во сне. Мысль о том, что другой эльф мог быть повинен в появлении чего-то столь нелепого, была для Астариона едва ли не богохульной.       Кобыла распрямилась и с довольной улыбкой протянула ему книгу. Приподняв брови, Астарион с недоумением взирал на её дар.       — Я нашла её… впрочем, неважно, — сбивчиво произнесла она, не убирая руки, хотя прилёгший на подушку Астарион даже не сделал попытки, чтобы принять томик. — Заметила, что ты много читаешь.       — Да, есть те, кто умеет это делать. — Астарион не сдержал иронии, окидывая Кобылу долгим взглядом. Он намеренно не прочёл название того, что такого она там для него отыскала. И сделал это ровно потому, что знал: это уязвит её ещё больше.       — Естественно. Поверь, по тебе сразу видно, что ты… э-э-э, начитан, — неловко подтвердила друидка. Вскоре, сообразив глубину его поддёвки, она спохватилась и сделала это так бесхитростно, что Астарион едва удержался, чтобы не закатить глаза. — И не думай, я тоже умею читать! Просто в последнее время было не до того, как понимаешь.       Её сбивчивая речь, нервные движения… Улыбаясь одними губами, Астарион думал про то, что поймать эту рыбку на крючок оказалось так просто, что это было противно. Собственно, он даже и не старался.       «А ведь с ней придётся переспать», — с долей усталой скуки отметил он, мимолётно окинув взглядом Кобылу с ног до головы.       Открытие не радовало. И не из-за того, что друидка казалась некрасивой. За годы на посту первой шлюхи Касадора Заара Астариону приходилось иметь дело и не с такими страхолюдами. По сути, Астарион давно уже не испытывал истинного желания ни к одному живому существу. Частенько он осознано выбирал роль, которая не предполагала особой суеты и активности. Так было проще: заталкиваешь отвращение поглубже, исполняешь свою часть и приводишь удовлетворённую и ничего не подозревающую «жертву» к Хозяину. Сдаешь эту тушу на бойню и получаешь блаженную возможность забыться. Выпить вонючую крысу. Свернуться клубком на холодном полу «псарни». И лежать так до тех пор, пока Касадор не призовёт к себе и не отправит на новую «охоту». И вновь: ночная улица, шумный кабак, чей-то похотливый взгляд, флирт, лживый смех, прохладная ладонь на жарких чреслах, слюнявые лобзания в тени, падение на затёртый вонючий матрац, чужие руки нетерпеливо срывающие одежду, неизменный вопрос о том, почему его кожа такая ледяная, сбивчивое обещание согреть. А дальше им пользовались. Так или иначе. И платили за это своей жизнью. И снова. И снова. И снова.       Так что Астариону было всё равно, как выглядели его любовницы и любовники. Как они пахли. Как звучали. Всё о чём он мечтал все эти тысячи ночей, чтобы однажды это прекратилось. Он жаждал возможности сказать «нет», а не то «да», которое навязывала ему воля Касадора, наполнявшая каждую частичку его порабощённого тела. Сейчас же в голове царила лишь тишина и личинка мозгоеда. Астарион мог решать сам. Почти. Кобыла была ему нужна, а ничего иного, кроме своего тела, предложить он ей не мог. Не умел.       К горлу подкатила тошнота, от мысли, что придётся использовать себя для «этой цели» ещё раз. Мысль была куда тошнотворнее любого физического порока этой дылды. Будь Кобыла даже прекрасна как сама Селунэ, его бы выворачивало не меньше.       Астарион опустил голову, чтобы Кобыла не увидела отвращения на его лице. К этому времени он уже осознавал, что она была довольно проницательной.       — Ладно. Я всё равно оставлю книгу здесь, — ответила она, старательно пытаясь скрыть смущение. — Не понравится, продашь. И, кстати, завтра я хочу разведать территорию на западе. Если составишь нам компанию, то буду очень благодарна.       — Конечно составлю. — Выдавив из себя улыбку, Астарион поднял взгляд на неё. — Если дело дойдёт до схватки, то мои навыки пригодятся тебе куда больше, чем фокусы Гейла.       — О, Гейла я тоже позвала, — смущённо признала Кобыла, положив книгу у скрещённых ног Астариона. — Но мне будет точно спокойнее, если ты будешь рядом. Прикроешь мне спину, а я прикрою твою, и дело сладится. Вроде так на побережье говорится, да?       — Наверное, — уклончиво ответил эльф.       Пожелав ему спокойной ночи, она ушла, а Астарион, раздражённо шикнув, осознал, что этот неловкий комплимент-обещание всё же приятен. Несмотря на остроты Кобылица всё ещё доверяла ему. И в очередной раз доказала этим свою простодушность — на её месте Астарион никогда бы не повернулся спиной к подобному себе.