Гасится свет
В зрительном зале,
Шум видеокассет,
А я будто в астрале.
Выхожу я на сцену,
Каблуками шурша.
Буйные возгласы доносились с арены,
Ну а я теряюсь, зубами дребезжа.
Прокашлялся и готов начинать,
Прошу полный зал аплодисменты пускать;
Они же и не думают рукоплескать,
Полагая, что я готов лишь трусливо зассать.
Я готов раскрыть душу,
Я готов поделиться со сбродом
Мыслями, чтобы сбросить тяжкую ношу,
Однако им никому не понять, сумасбродам!
Я готов проклянуть тот день,
Когда вышел на свет пред публикой.
Я готов уйти в беспробудную лень
И, ноги свесив, жрать себе бублики.
Я открываюсь пред толпою,
Мирюсь с паскудною судьбой
И начинаю им вещать,
Пытаясь страх свой оборвать.
Уроды, однако, меня не слышат,
Ничто их души не колышет,
Они в меня говном метают,
Словесным хламом поливают.
Тьфу, блядь!
Пошли все нахуй и в пизду!
Я просто так вам не позволю ранимого поэта оскорблять!
Всем всё равно, что у поэта в чувствах и в быту!