Море внутри

      Лежа на кровати, Сэм тихо плакала, надеясь, что ее не услышат мама или бабушка, которые тут же примчатся и начнут задавать вопросы. Они и так заметили, что Сэм вернулась с танцев без настроения, но все же поверили, когда она объяснила это обычной усталостью.       Хотя удар Джуна пришелся на бедро, у Сэм почему-то очень болел живот. Повернувшись на левый бок, она закрыла глаза и попыталась уснуть. Она очень хотела, чтобы во сне к ней явился Со Инсу и снова исцелил ее.       В голове назойливыми мухами жужжали мысли, не давая уставшему разуму отдохнуть. Сэм думала о Джуне, танцующим сначала с Юми, а потом со Сьюзен, о зеленоглазом Змее, вечно недовольном Юстине, и конечно же об Инсу. Точнее о том, что он так и не пришел. Затем Сэм раз за разом, как заевшую пленку, прокручивала драку Джуна и Саймона, удар и ссору возле клуба. Даже две ссоры.       Сэм была сама не своя. Она не считала, что сделала что-то не так, и все же ей было плохо из-за ситуации с Пак Джуном. Он дважды за вечер поступил как полный придурок, но и она вела себя чересчур эмоционально, Ее как будто подменили. Все сказанные слова и совершенные поступки были ей не свойственны. Она никогда так сильно не злилась. Обычно Сэм старалась сдерживаться, обдумывать свои действия и сглаживать углы.       Ей стало жарко, поэтому она раздраженно завертелась из стороны в сторону, то сбрасывая, то снова накидывая на себя тонкое одеяло. Живот разболелся еще сильнее. Когда Сэм встала, чтобы попить воды, то увидела на постельном белье маленькое пятно, В лунном свете, льющимся из открытого настежь окна, защищенного москитной сеткой, оно казалось всего лишь чернильной кляксой. Только откуда бы ей там взяться?       Сэм включила свет и поняла, что на самом деле пятно имело красновато-бурый оттенок. Это была кровь. Такие же пятна обнаружились на пижамных шортах и на трусах. Сэм громко шмыгнула носом. Она понимала, что с ней произошло. Мама рассказывала ей, что при взрослении организм девочки меняется. Что этого не надо бояться, а нужно просто обратиться к ней, чтобы объяснила остальное. Но Сэм уже исполнилось четырнадцать, многое она уже итак знала.             От волнения у нее застучало в висках. Сэм на негнущихся ногах отправилась будить маму, следуя единственной инструкции, которая у нее была для подобных случаев.       Мама сразу же выдала Сэм все необходимое и показала, как этим пользоваться, а еще дала выпить таблетку обезболивающего. Сэм переоделась, и они вместе сменили постельное белье, застирав испачканное. Несмотря на ночное время, мама очень долго рассказывала ей о том, что такое менструация, и о том, как взрослеет девочка, как меняется женское тело. Она говорила шепотом, чтобы не разбудить домашних.       Мама объяснила, что подобная тема — табу. То, о чем не принято говорить вслух. Сэм и сама это поняла. Помимо гремучего коктейля из смешанных чувств, которые она испытывала из-за внезапно навалившихся перемен, Сэм ощущала легкую грусть из-за того, что у нее появился еще одна тайна от друзей. Она никогда не осмелится рассказать Джину и Джуну, что с ней происходит. И они еще больше отдалятся друг от друга.       Вернувшись в кровать, Сэм очень долго смотрела в потолок, не в силах уснуть. Она то принималась жалеть себя, и тогда ее нижняя губа начинала слегка подрагивать от сдерживаемых рыданий, то ненавидела и скрипела зубами от злости. Собственное тело как будто предало ее, решив повзрослеть без спроса, да еще и таким отвратительным способом. Сэм казалось, что она грязная, что от нее воняет, как от водорослей с фермы дядюшки Мо.       Ей было некомфортно и противно в этом новом теле. Хотелось умыться, остервенело натирая мочалкой кожу до покраснения. Мама сказала, что менструация продлится несколько дней, а потом будет повторяться снова и снова каждый месяц до самой старости. Сэм пришла в ужас при мысли, что ей придется так долго с этим мириться.       Она понимала, что происходящее вполне естественно, и каждая девочка проходит через подобный этап, но у нее не было подруг, с которыми Сэм могла поделиться этими переживаниями. Она как будто заболела чем-то очень неприятным и постыдным.       Утром, когда Сэм вошла на кухню, застав там резко притихших при ее появлении маму с бабушкой, она сразу поняла, что они только что обсуждали ее ночные злоключения.       — Как ты себя чувствуешь? — спросила мама. — Живот болит?       — Неа, — Сэм села за стол и слабо улыбнулась. Она не выспалась и чувствовала себя разбитой.       — Поздновато началось, — посетовала бабушка. — Я уже начала беспокоиться и говорить твоей маме, что надо сводить тебя к врачу.       — Я же тебе говорила, это нормально. Все девочки взрослеют по-разному, — мама выглядела так, словно пытается втолковать что-то маленькому и несмышленому ребенку, раз за разом терпеливо повторяя одно и то же. — Кто-то раньше, а кто-то даже позже нашей Сэм.       Бабушка покачала головой:       — Ну, еще позже, это уже сразу ясно, что что-то не так. Все равно лучше бы отвести ее на осмотр. Поздно, говорю же. У других девочек лет в одиннадцать это происходит.       Сэм стало неприятно и тревожно на душе. Получается, что у всех ее одноклассниц, скорее всего, уже началась менструация, а она отставала от них. Неужели она — последняя?       — Давай сменим тему, — предложила мама. — Все же хорошо. Мы ночью все обсудили, а, если у Сэм будут какие-то вопросы, я на все отвечу и помогу.       Бабушка недовольно поджала губы. Она не любила, когда ей не давали высказаться.       — Но ты же согласишься, что Сэм больше не стоит так много общаться с братьями Пак. Она больше не девочка, а девушка. Пора прекратить лазить по деревьям и носиться по всему острову в поисках неприятностей.       — Бабушка! — мученически простонала Сэм. — Причем здесь это?       — Она права, — неожиданно вступилась мама. — К чему приплетать близнецов?       — А к тому! Если не хочешь, чтобы кто-то из них в будущем стал твоим затем, надо четко обозначить, что на первом месте должна быть учеба, а на мальчики!       — Я сама знаю, как воспитывать свою дочь! — вспылила мама. — Они всего лишь друзья. Я же не могу запретить им общаться.       — Детки-то взрослеют, сейчас друзья, а завтра уже могут посмотреть друг на друга совершенно по-иному.       — Я пойду еще полежу, — Сэм тихо встала.       Казалось, ни мама, ни бабушка ее не услышали и даже не заметили ее ухода, так они были увлечены спором.       Весь день Сэм провалялась с какой-то скучной книгой, а на следующее утром впервые за долгое время отправилась в школу одна. Она встала раньше обычного и решила сократить путь, не заезжая за друзьями. И дело не только в том, что Сэм до сих пор злилась на Пак Джуна. Она боялась, вдруг они с братом каким-то образом поймут, что с ней происходит нечто странное.       Несмотря на ранний час, стояла немыслимая жара, и спина Сэм быстро намокла. Она замедлилась, проезжая мимо морских детей, уныло плетущихся по нагретой утренним солнцем дороге. Никто из них, кроме Змея, даже не посмотрел в ее сторону.       Поймав на себе его взгляд, Сэм улыбнулась, показывая, что ей было неловко за свое резкое поведение в клубе. Она понимала, Змей хотел ей помочь.       Он сказал, что пришел на танцы по просьбе Со Инсу, чтобы присмотреть за ней. В таком случае, Змей должен был рассказать Инсу о драке и о том, что Джун случайно ударил Сэм. Разве после таких новостей Со Инсу не захотел бы убедиться, что с ней все хорошо? Она ждала, надеялась увидеть его во снах, но он так и не явился.       — Привет! — Змей помахал ей, заставив смутиться.       Сэм не ожидала такого открытого проявления дружелюбия с его стороны. Парагвайцы, горцы и морские дети одинаково виртуозно умели игнорировать существование друг друга и очень преуспели в этом деле. Но Змей снова и снова нарушал негласные правила. Возможно, всему виной его смешанная кровь. По мнению Сэм, иностранцы более открытые и дружелюбные. А еще немного бестактные.       Кивнув в знак приветствия, Сэм поехала дальше.       Оставив велосипед возле школы, она поднялась в класс и, заняв привычное место, со вздохом опустила голову на парту. Комнату постепенно начали заполнять другие ученики, шумно здороваясь друг с другом, обсуждая домашку, выходные и вчерашнюю серию «Чувств».       Мир Сэм изменился за одну ночь, а все остальные продолжали жить свою жизнь, даже не подозревая о том, что с ней произошло. Если подумать, так же и сама Сэм не знала, что некоторые одноклассницы уже проходят через этот этап взросления и научились принимать его как данность. Она вдруг с исключительной ясностью поняла: пока люди улыбаются и общаются с тобой, как ни в чем не бывало, в их жизни могут происходить маленькие катастрофы, а ты никогда об этом и не узнаешь.       Она выпрямилась и потерла глаза. К ней подсел Пак Джун, заняв место Джина.       — Привет, — поздоровался он.       — Привет. Ты ничего не перепутал? Это место Пак Джина.       — Сэм, пожалуйста, прости, — виновато прошептал Джун. — Я тебе наговорил всякого, а еще… ударил. Я не хотел! Не знаю, что на меня нашло.       Он замолчал и опустил голову. Было видно, что Пак Джун раскаивается, и, хотя Сэм понимала, что все равно его простит, ей хотелось еще капельку его помучить.       — Зато я знаю, — так же тихо ответила она. — Просто ты — эгоист, и всегда думаешь только о самом себе.       — Я же пришел мириться! Зачем ты начинаешь! — моментально вспыхнул Пак Джун. — Я не хотел тебя обидеть! И ударил случайно!       Немного подумав, Сэм подняла руку с вытянутым мизинцем:       — Ладно-ладно, успокойся. Я понимаю, что ты всего этого не хотел. Я тоже… наговорила лишнего. Прости и ты меня, а? Давай больше не будем ссориться и говорить друг другу гадости?       — Клятва на мизинцах? — Пак Джун с облегчением рассмеялся, радуясь, что его простили. — Это так по-детски.       — Не хочешь? Ну, ладно.       Сэм уже хотела убрать руку, как Джун быстро сомкнул их мизинцы. Когда их пальцы соприкоснулись, Сэм на секунду почувствовала, как потеплело на душе. Она озадаченно моргнула, и необычное ощущение исчезло, словно его и не было.       — Сильно болит? — свободной рукой Пак Джун указал на ее ногу.       — Ерунда! — отмахнулась Сэм. — Всего лишь небольшой синяк.       — Вообще-то, это мое место! — подошедший Джин постучал по своей парте.       — Сядь на мое! Там свободно!       Джин не стал спорить и сел за парту перед ними. Сэм решила, что он уступил, чтобы они с Пак Джуном поговорили и помирились. Она очень удивилась, когда на следующий день Джун снова занял место младшего брата, но спрашивать ничего не стала. Так они и просидели рядом до самых летних каникул.       На первый взгляд казалось, что ее отношения с братьями Пак не изменились, и все же в них появились те самые нотки холодности и отчужденности, которые стали первыми звоночками того, что между ними больше никогда не будет прежней дружбы. Все мысли Сэм занимали учеба и Со Инсу, и она постепенно начала терять интерес к поискам приключений на свою пятую точку в компании неугомонных близнецов.       Мин Юстин тоже отдалился от них после того злополучного танцевального вечера. Юстин объяснял это необходимостью помогать маме с тройняшками, но Сэм подозревала, что он обиделся на Пак Джуна за танец со Сьюзен. Пускай он и пытался всеми силами отвязаться Сью и часто мог обидеть ее каким-нибудь очередным жестким отказом, и все же ему не понравилось видеть ее с Пак Джуном.       За неполный месяц летних каникул, Сэм видела Юстина всего два раза, и ей даже стало не хватать его вечно недовольной физиономии. Иногда близнецы заходили за ним, чтобы позвать гулять или поиграть в футбол, но чаще всего Юстин отказывался.       В один день, когда Сэм вместе с Бароном проходила мимо дома Мин Юстина, направляясь на пляж, она решила сама зайти к другу. Не успела она постучать в калитку, как из дома вышла Сьюзен с огромным тазом одежды. Напевая она начала развешивать вещи на привязанные к деревьям веревки.       Сэм не поверила своим глазам.       — Привет, Сьюзен! — окликнула она девушку.       Барон приветственно гавкнул, когда Сью подошла к ним и впустила во двор. Сэм поспешила взять пса за ошейник, чтобы он не бросился радостно носиться по участку, выкапывая цветы и топчась по грядкам.       — Привет, — Сью потуже затянула нежно-голубую косынку в белый горошек, из-под которой выбились несколько прядей волос. — Ты к Юстину?       — Ага. А ты… что здесь делаешь?       — Помогаю смотреть за малышками, — счастливо улыбнулась Сьюзен. — У меня большой опыт общения с детьми.       В семье Ким было четверо детей, и Сьюзен, как самой старшей, часто приходилось сидеть с сестрами, пока родители на работе. Саймон, ее младший брат-близнец вряд ли ей в этом хоть как-то помогал, ему больше нравилось строить из себя защитника и огрызаться на любого, кто посмеет заговорить с его сестрами.       — Правда? А Юстин ничего не говорил нам.       — Он… не особо этому рад, — Сьюзен обхватила себя руками, ее лицо слегка помрачнело. — Наши мамы договорились, что я буду приходить во время каникул. Иногда по дому что-то делаю, иногда за девочками слежу. Немного разгружаю их маму.       — Да, забота сразу о трех детях, должно быть, отнимает много сил, — согласилась Сэм.       — Мне позвать Юстина?       — Не нужно. Я, пожалуй, пойду.       — Только не говори никому, что меня видела, очень тебя прошу, — Сьюзен с мольбой посмотрела на Сэм, ее глаза вдруг заблестели от слез. — Юстин очень разозлится. Он… стесняется меня. Не хочу, чтобы его дразнили.       — Не скажу. Обещаю.       Попрощавшись, Сэм отправилась на пляж, где ее уже ждали Джин и Джун. По дороге она думала о Сьюзен и не могла определиться, что испытывает по отношению к ней. С одной стороны, ей было жалко вечно бегающую за Юстином девушку, с другой — она восхищалась смелостью Сью. Должно быть, Сьюзен счастлива оказаться рядом с возлюбленным и заботиться о его сестрах, хотя Юстин и не обрадовался ее появлению в доме.       Иногда Сэм не могла понять Юстина. Он отталкивал Сью, игнорировал ее, а та не прекращала попытки завоевать его внимание и любовь. Многие за ее спиной шептались, что у Сьюзен совсем нет гордости, но она с завидной настойчивостью шла к цели и всегда оставалась честна перед собой и окружающими. Мин Юстин считал ее слишком навязчивой и надоедливой. Он не давал ей ложных надежд, вел себя холодно. А тут вдруг обиделся, когда Джун пригласил Сью на медленный танец. Сэм уже было решила, что ледяное сердце Юстина растаяло под непрекращающимися атаками Сью, но все оказалось не так просто.       Если Сьюзен и надеялась сблизиться с Юстином, ухаживая за тройняшками, то ее план потерпел неудачу. Юстин только злился из-за ее присутствия в доме.       На пляже было яблоку негде упасть. Наслаждаясь последними днями каникул, многие решили провести этот чудесный солнечный выходной у воды.       Сэм присела и нацепила поводок на потрепанный ошейник Барона. Она не хотела, чтобы ее чересчур дружелюбный огромный пес напугал какого-нибудь ребенка. Сэм с тоской посмотрела на берег и волны, на которых играли лучи света. Сегодня она хотела поплавать вместе с Бароном, но теперь это вряд ли получится.       — Ты чего так долго? — рядом с ней опустился на корточки Пак Джун и потрепал Барона за ухом. — Привет, старичок.       На его влажной руке осталась грязно-желтая шерсть. Пак Джун поморщился от резкого запаха и, стянув с головы небольшое полотенце, вытер пальцы. С его мокрых волос стекали капли воды и скрывались под вырезом светлой футболки.       — А мы уже искупаться успели! — Джин тряхнул головой, как большая собака.       Сэм засмеялась, закрывая лицо от брызг.       — Я заметила.       — Тут теперь народу... — Пак Джин развел руками. — Барона искупать сегодня точно не сможем.       — Да, вижу. Но я сделала крюк, хотела за Юстином зайти.       — И? — Джун встал и перекинул полотенце через плечо. — Где он?       — Я все же не стала его звать. Услышала голоса из дома, так что… Занят он, наверное. С сестрами сидит.       Сэм соврала, и эта ложь далась ей довольно легко. Она ведь пообещала Сьюзен никому не рассказывать о том, что видела ее во дворе Мин Юстина.       — Он все равно бы отказался, — пожал плечами Джин. — Может, тогда пойдем на дикий пляж? Тут все равно делать нечего.       Пятое сердце Сэм пропустило удар.       — На какой? Тот, что в общине?       Пак Джун усмехнулся:       — Не боись, Сэмми, не на тот, что у них священным считается.       Священным «Дети моря» считали небольшой дикий пляж, из которого, по легенде, и вышел на сушу Морской Владыка, приняв человеческий облик. Сэм никогда там не была, потому что для этого нужно пройти через общину, а там недавно все огородили заборами.       — Без тебя знаю! — огрызнулась Сэм. — На тот, что возле водяной мельницы?       — Лучше к Старшей Ведьме, — предложил Джин.       Старшей называли самую большую из двенадцати Каменных Ведьм. Она находилась недалеко от дикого пляжа, служащего излюбленным тайным местом для купания молодежи. Недавно кто-то смастерил там тарзанку.       Добираясь до общины, Сэм очень пожалела, что не взяла с собой велосипед. К счастью, на диком пляже никого не оказалось. Обрадовавшись, близнецы с воплями бросились в воду.       — Обувь хоть снимите! — крикнула им в след Сэм. — Как дети малые.       Она отстегнула поводок, отпуская без устали виляющего хвостом Барона. Пес сразу же побежал к берегу, но заходить в воду не решался, издали облаивая смеющихся братьев Пак.       Сэм собрала раскиданные Джином и Джуном вещи и аккуратно их сложила, затем расстелила на земле свое полотенце. Она огляделась, немного нервничая. Сэм представляла, что из-за дерева в любой момент может выйти Со Инсу.       — Ты чего копаешься? — кричал Джин. — Иди к нам!       — Иду!       Скинув сандалии, Сэм через голову стянула сарафан и сталась в невзрачном темно-синем купальном костюме, состоящем из шорт и футболки. Она осторожно спустилась к воде, и тут же была обрызгана Пак Джином.       — Ты чего?!       — Ты так сто лет будешь заходить, — посетовал Джин. — Лучше сразу нырять.       — Бррр, холодно!       — Ничего не холодно, сейчас привыкнешь.       Сэм присела, окунувшись по плечи, и поплыла по-лягушачьи мимо ухмыляющегося Джина, попытавшегося с головой окатить ее волной. В отместку Сэм несколько раз мощно ударила ногами по воде. Наблюдающий за этим Пак Джун расхохотался. Раздался громкий всплеск. Это заскучавший Барон все-таки решил к ним присоединиться. Усиленно работая лапами, он греб в сторону друзей. За псом образовался шлейф из выпавшей шерсти. Ребята стали с хохотом уплывать от Барона, а он пытался их догнать.       — Ладно, наверное, тебе хватит, старичок, — Джин по просьбе Сэм вывел тяжело дышащего пса на берег.       Оказавшись на суше, Барон тут же встряхнулся, заставив Джина закрыть глаза.       — Нам, наверное, тоже надо вылезать. Ты здесь стоишь? — с беспокойством спросила Сэм у Пак Джуна.       В детстве она чуть не утонула, поэтому немного побаивалась глубины.       — Если только на носочках. А что, ты устала?       — Ага.       — Хватайся, — Джун указал на свою спину.       Сэм, поколебавшись, неуверенно положила ладони ему на плечи. Кожа Пак Джуна оказалась обжигающе горячей. Он двинулся вперед, а Сэм так и висела на нем, пока ее ноги не коснулись каменистого дна.       — Спасибо, — шепнула она Джуну на ухо, а тот лишь насмешливо фыркнул. Он знал о ее страхе глубины.       Выбравшись на берег, Сэм начала собираться. Купание затянулось дольше, чем она планировала. Не то, чтобы Сэм спешила домой, но она все-таки пообещала помочь бабушке с ужином. Вытершись, она натянула сарафан поверх еще влажного купального костюма.       Вдруг Барон разразился страшным лаем и рванулся в лес. Застигнутая врасплох, Сэм едва успела схватиться за поводок, который секундой ранее Джин прицепил к его ошейнику.        — Барон, фу! Ты куда?       Сэм уперлась пятками в землю и слегка отклонилась назад, натягивая поводок и пытаясь затормозить Барона. Она не ожидала от старого пса такой яростной силы, поэтому едва смогла удержать его.       — Фу, кому говорят! — Пак Джун бросился ей на помощь, и вместе им кое-как удалось оттащить Барона от деревьев.       — Что это было? — Джин взялся за ошейник, опасаясь, что пес снова попытается вырваться.       У Сэм тряслись руки от усталости и пережитого страха. Она по-настоящему испугалась, что Барон сбежит в лес и потеряется. Или попадется людям из общины. Ходили слухи, что те до сих пор ели собак. Не то, чтобы это было запрещено, но только не в случае чьих-то домашних любимцев. Барон — член семьи.       — Не знаю. Может кошку увидел. Сэм показалось, что между деревьями мелькнул рыжий кошачий хвост. Она даже задумалась, а не Баку ли это. Оставалось гадать, может ли быть, что это Со Инсу прислал свою кошку, чтобы та привела Сэм к нему. Если он видит красные линии судьбы, путешествует во снах и обменивается мыслями, то вполне может иметь способность разговаривать с животными.       И той же ночью у Сэм выдался шанс лично спросить об этом у Инсу.       Она снова оказалась в осознанном сне и сразу поняла, что скоро должен появиться Со Инсу. Каждый раз, когда ей снилась вода, он обязательно проникал в ее сознание. А Сэм как раз дрейфовала по беспокойным волнам, лежа на чем-то твердом, вроде огромной доски. Она попыталась встать, но плот опасно накренился, заставив ее испуганно замереть. Сэм пригляделась и с удивлением поняла, что плывет на двери.       — С чего вдруг дверь?       — Ты скажи, это ведь твой сон, — из-под воды появилась светлая голова Со Инсу.       Сэм перевернулась на живот, и дверь слегка качнулась. Она оказалась лицом к лицу к подплывшему чуть ближе Инсу. Его голубые глаза блестели, как спокойное озеро.       — Лучше ты скажи, с чего вдруг захотел встретиться спустя столько времени? Я… очень тебя ждала.       Сэм переполняла радость. Ей хотелось рассказать Инсу, как она счастлива его видеть, как скучала, но вместо этого она начала с претензии.       — Ты говоришь, как будто я не хотел тебя видеть. А это не так.       Сэм часто заморгала, стараясь не заплакать.       — Тогда как? Расскажи, пожалуйста.       Со Инсу решительно схватился за дверь и подтянулся, залезая к взвизгнувшей Сэм, перепугавшейся, что они могут перевернуться. Скорее всего, в реальности так и произошло бы, но во сне законы физики оказались не столь беспощадны.       — Я не могу приходить слишком часто. Это не так легко, как кажется.       Инсу сел по-турецки, и Сэм, немного осмелев, последовала его примеру. Ее в очередной раз поразила безупречная красота его белоснежной кожи, так ярко контрастирующей с потемневшей от влаги одеждой.       — Со Инсу, я не думаю, что это легко, — Сэм покачала головой. — Я не знаю никого, кто смог бы так же. Но, если все настолько сложно, давай лучше встретимся по-настоящему.       Мокрые ресницы Инсу дрогнули. Он улыбнулся.       — Да, давай. Совсем скоро День Сбежавшего Жениха, там и увидимся.       Сэм взволновано подалась вперед:       — Или я могу прийти к тебе в общину.       — Нет! — отрезал Со Инсу.       — Почему?       — Потому что нас не должны увидеть вместе.       — Кто нас может там увидеть? Твой дом стоит на отшибе, вдалеке от всех, — не сдавалась Сэм. — А на празднике будет много народу, вот там мы легко попадемся кому-нибудь на глаза. Хотя я до сих пор не понимаю, что в этом такого страшного.       — Я же тебе объяснял…       — Да-да, я помню, — закатила глаза Сэм. — «Дети моря» не хотят, чтобы другие узнали о твоих способностях. Ты — их величайшая тайна, которую держат в строжайшем секрете. Они хотят, чтобы ты… исполнил их желания?       — Ну, в общих чертах.       — Но мне твоя сила не нужна!       — Да, я знаю, — Со Инсу с теплотой посмотрел на Сэм. — Просто поверь, что лучше никому не знать о нашей… связи. А на празднике все будут в масках, так что мы легко затеряемся в толпе и смешаемся с ней.       Сэм благоразумно не стала напоминать Инсу, что Змей знает об их общении. Она понимала, что он не может долго находиться в ее сне, поэтому не желала тратить драгоценное время на разговоры о Змее. Вместо этого Сэм спросила:       — Так почему же все-таки ты решил придти ко мне во сне именно сейчас? Прошло уже так много времени…       — Сегодня я почувствовал, что ты была где-то близко, — Инсу нахмурился. — Это меня насторожило и взволновало. Я вдруг почувствовал необъяснимую тревогу. Ты… была в общине?       — Да, — подтвердила Сэм, решив, что увиливать бесполезно. — Ходила купаться на дикий пляж. Моя собака чуть не убежала в лес, погнавшись за кошкой. Мне показалось, что это была твоя Баку.       — Возможно, я почувствовал твой страх за пса, — Со Инсу наклонил голову, словно обдумывая это предположение.       Разглядывая его руки, сцепленные в замок, Сэм обратила внимание на лежавшую сверху левую кисть, поглощенную тьмой.       — В общине есть кто-то, имеющий такие же способности, как у тебя?       Сэм не особо надеялась на ответ, но Со Инсу неожиданно показал ей указательный и средний пальцы, поначалу слегка озадачив этим.       — Эммм… двое! — догадалась она. — Вас двое таких!       — Двое, не считая меня, — поправил Инсу, для наглядности подняв большой палец. — У нас трое одаренных, но у всех разные способности и уровень силы.       — И какой у тебя уровень?       — До самого сильного не дотягиваю, — нехотя признался Со Инсу. — Но я стану сильнее.       — Довольно-таки самоуверенно. Но ты меня удивил. Не ожидала, что на самом деле ответишь на мои вопросы.       — Во снах можно не бояться, что нас увидят или услышат.       Постепенно образ Со Инсу начал терять краски и больше не был таким ярким, как в начале. Сэм поняла, что у них осталось совсем мало времени. Теперь кожа Инсу казалась тонкой, как рисовая бумага, а голос становился все тише.        — Тебе уже пора, да? — с грустью спросила она.       Со Инсу кивнул, как показалось Сэм, с сожалением.       Утром она почувствовала необычный прилив энергии. Сэм с нетерпением ждала начала учебы и приближающийся День Сбежавшего Жениха, который на Мокчоне отмечали в последнюю субботу августа.       Ее сердце билось быстрее от одной мысли о Со Инсу. Они виделись вживую всего пару раз, и Сэм этого было недостаточно. Она хотела видеть Инсу чаще, разговаривать дольше, касаться его. Он вызывал у Сэм глубочайший интерес. Загадочная фигура мальчишки из общины, окутанная ореолом тайн, привлекала и интриговала ее, вызывая желание узнать о Со Инсу как можно больше. Чем сильнее он отгораживался от нее и избегал, тем жарче разгоралось ее любопытство.       Сэм и Со Инсу суждено полюбить друг друга, они связаны нитями судьбы. Но Инсу боролся с этим влечением, что заставляло Сэм снова и снова искать почины этому в себе. Она могла объяснить такое поведение только собственным несовершенством.       Разглядывая себя в зеркале, Сэм все чаще начинала ненавидеть свое меняющееся тело. Грудь постоянно болела и росла как-то неравномерно, и теперь Сэм казалось, что правая немного больше левой. На ногах появились темные волоски, которые мама не разрешала сбривать, а на лбу выскочили сразу три ярко-красных вулканических прыща. Сэм нравилось представлять, что очень скоро эти изменения сделают из нее, неказистой куколки, прекрасную бабочку. Но пока она чувствовала себя волосатой волчицей, от которой пахло как от Барона.       Она думала, что Со Инсу в ней разочаровался, но за холодом следовали короткие периоды оттепели, когда он вдруг начинал проявлять к Сэм интерес, сам появлялся в ее снах, передавал какие-то сообщения через Змея. От этого Сэм путалась еще сильнее. И вот Со Инсу снова вторгся в ее сон и пообещал, что они смогут поговорить во время праздничных гуляний. У Сэм появилась надежда выяснить у Инсу все, что ее интересовало. Она буквально воспряла духом.       На День Сбежавшего Жениха было принято надевать маски хахве: девушкам — мужских персонажей, юношам — женских, так как в легенде жители острова подобным образом обманули похотливого морского бога, который каждый год требовал очередную невесту. Обычно наряжалась только молодежь, но многие вообще не заморачивались. Сэм маски не носила, поэтому даже не была уверена, что дома есть нечто подобное. Она спросила у мамы, и та дала ей янбан таль, маску Знатного человека.       Когда Сэм крутила ее в руках, ей казалось, что спокойное мужское лицо меняется и на нем появляется зловещее выражение. Небольшие дугообразные глаза смотрели на Сэм с хитрым прищуром. Она провела указательным пальцем по четко прорисованной линии бровей, выпуклым щекам и носу, а затем с глупым смешком засунула его в открытый рот маски, но быстро вытащила, как будто деревянные губы в любой момент могли сомкнуться.       Традиционные корейские маски хахве были названы в честь места их возникновения, деревеньки Хахве. Их использовали для театральных представлений, но из двенадцати сохранилось только девять: женские — Невеста, Вдова и Молодая девушка, мужские — Монах, Знатный человек, Дурак, Мясник, Ученый и Человек, сующий свой нос в чужие дела. О существовании остальных трех узнали из сценариев представлений. Все персонажи представляли собой собирательный карикатурный образ людей из разных социальных слоев. Именно маски хахве мокчонцы предпочитали носить на Дне Сбежавшего Жениха, хотя иногда встречались и другие. А кто-то и вовсе просто разукрашивал лицо.        Сэм впервые так сильно ждала праздника, изучив каждую черточку, каждую трещинку на лице своего Знатного человека. Ее душа пела и, одновременно, страдала от нетерпения.