Противостояние любопытству

— Ты слышал, Сенку? Говорят, в лесу около сгоревшей школы недавно видели призрака! Нарушая мирную тишину лаборатории своим громким голосом, Тайджу, сразу же подлетая к столу Сенку, чуть не снес несколько склянок с химикатами. И тут же ловит острый, осуждающий взгляд друга. Поэтому сконфуженно улыбается, быстро ставя все ровно. Как повезло, что ничего не разлилось и не разбилось. Учёный на это лишь ухмыляется, не отрывая взгляда от натрия, что всыпал в серу, даже не дернув рукой от неожиданности. Привык. Чего не скажешь о Хроме, недавно присоединившегося к его команде и только только познакомившемуся с этой громилой. У бедняги из рук выпал раствор серной кислоты, что прожег всего лишь пол, оставляя парня с пустыми руками стоять и испуганно пялится на дырку. Сенку даже на секунду стало его жаль. Секунду. Потому что потом Оки снова подал голос, размахивая руками от эмоций, переключая внимание всех в помещении на себя. У себя в мыслях Ишигами молился, чтобы он ничего не разбил. — Это прямо как в детстве, когда мы впервые увидели призрака, помнишь?! — Мы не видели в детстве призраков, Тайджу. Это антинаучно на все десять миллиардов процентов. Не существуют они. — начал, как маленькому, вновь объяснять ему ученый, преспокойно заканчивая свой эксперимент. — Тогда мы просто надышались ядовитыми соединениями обычной плесени, сами виноваты что бродили в заброшенном здании, да и игры света дали свои плоды. И, Хром, хватит бурить своим взглядом и без того дырявый пол, лучше включи кондиционер на максимум, пока мы все тут не умерли от ядовитых паров. Хром быстро кивнул ему головой, тут же делая все так, как он велел, нервной, дрожащей рукой. Всё таки пока этот парниша был слишком юн для такого. Хотя в чем то Сенку ему даже завидовал. Например — его удивлению и восхищению самым обычным вещам. Сам Ишигами, к сожалению, в свои двадцать три уже не мог такого позволить. Нет, конечно он всё ещё восхищался многому в науке, но уже не так ярко, красочно. Не так, как в детстве, когда Луна, казалось, преследовала его, а мир был таким неизвестным и полным сюрпризов. Ученый подавляет вздох, выныривая из своих мыслей и поднимает взгляд, на друга. Он конечно был рад его видеть, особенно после того как Оки, устроившись на работу, чтобы заработать им с Юдзурихой на будущий дом, стал чаще занят, но… Каким же великовозрастным идиотом он был, (Зато теперь было понятно, как они так быстро нашли с Бьякуей общий язык, при первом знакомстве.) веря во всё сверхъестественное. И это при живом то друге-ученом! — Кстати, Сенку! Ты узнал где мы можем взять тот металл? — Уже более бодро подает голос Хром. Он всегда быстро отходил от шока, поэтому Сенку лишь повёл плечом, ухмыляясь. — Да. Команда геологов рассказала мне их местонахождение и кинула карту. Вот только у них там все заняты и нам придется делать всё самим. — И где же это? По лицу Сенку расползается хищная улыбка. О, это никогда не было к добру. Хром уже жалел что не только спросил, но и согласился полгода назад присоединиться к юному гению — Ишигами Сенку, в его невероятных исследованиях. Лучше бы остался со своим дедом в инженерном. — В том самом лесу, о котором с таким ужасом недавно говорил наш здоровяк. — С безразличием тянет ученый, почесав ухо, хотя в глазах черти плясали. И как он только умудрялся быть таким светлым и ужасным человеком одновременно? — Свободны в субботу? На самом деле Сенку спрашивал просто так, ради галочки. Ну и еще потому что ему хотелось узнать какие отговорки эти идиоты придумают сегодня. Все таки они, как бы не любили друга, никогда не шли с ним в заброшенные и покрытые слоями мифов и легенд, места. Первым начал Хром. — Прости Сенку, надо помочь Рури с переездом. Сам знаешь… — Лепечет парень оправдание, даже краснеет, и Сенку понимает, что не врет. А жаль. Хотелось постебать его. Но он только кивает, мысленно желая удачи в делах любовных, и ставит десять очков за честность. С Тайджу тоже не прокатывает. Он конечно и без этого никогда не врал другу, а если и делал это, то буквально, на следующий же день слезно молил прощения, но сегодня он честно, со всей обреченностью в голосе извинился, сказав, что у него дополнительная смена в этот день. Ишигами даже захотелось грустно пустить слезу. Ему не только не дали насладиться попытками друзей соврать, но еще и оставили один на один с тяжелой работой. Сенку не любил тяжелую работу. Он больше мозгами работал, а не мышцами. Поэтому махнув рукой, он бросил короткое: «Окей.» и подхватив бумаги, двинул в сторону выхода из лаборатории, кивнув на прощание товарищам. У него были ещё дела, так что нечего было стоять и болтать без дела. Да и с Кохаку они договорились встретиться вечером, чтобы обсудить с кем Суйка останется, пока они с Рури переезжают. —— Раннее утро субботы встретило ученого стреляющей болью в позвонке, бесячим рингтоном будильника прямо под ухом и гудящей головой. Засыпать за столом было отвратной идеей. Он неуверенно встаёт, чувствуя как, хрустит каждый позвонок, вернувшийся на своё законное место и делает первый шаг. Просто для того, чтобы поскользнуться на пустой банке энергетика, падая под силой притяжения на и без того страдающую спину, попутно больно ударившись затылком об стул. Отвратительнейшей. Удача с самого утра обошла стороной Сенку. Поэтому было совсем неудивительно, что дальше всё пошло по одному причинному месту. —— Путь до леса был на удивление спокойным. Без огромных пробок в центре города, внезапно начинающегося дождя и сломанного движка. Проблемы начались когда он подъехал и понял, что забыл взять с собой карту. И зарядить телефон. Ориентироваться придется на местности благодаря лишь смекалке с умом. М-да, такое себе стечение обстоятельств. Сенку вздохнул, собрал все нужные вещи, ещё раз перепроверил всё и, со спокойной душой осторожно закрыл дверь машины. Их с отцом старенькая бэха явно не будет рада, если бы он эту дверцу захлопнул. Улица встретила ученого прохладным ветерком и чистым, незаполненным выхлопными газами, воздухом. Ишигами хотелось на мгновение просто остановиться и дышать, дышать, дышать, впитывая в себя этот запах, чтобы каждая молекула пропахла им, но если он не поспешит сейчас, то есть вероятность просидеть в лесу до позднего вечера, а это уже было опасно. Он медленно пошел вдоль заросшей тропинки, рассматривая развалины сгоревшей, когда-то прекрасной, христианской школы. Сенку не был приверженцем хоть какой-то веры, отдавая всего себя исключительно науке, но, как же элегантно — общение с Ксено давало свои плоды — была построена их трапециугольная крыша, с сотнями мозаик, напоминающим собой атомные соединения и, чем больше в неё вглядываешься, тем больше элементов находишь. Но этого больше не было. Вместо красивого орнамента лишь обугленное дерево, разбитые стекла и жутко выглядывающий сквозь отсутствующую стену колокол, расписанный молодёжью. Удручающий, серый вид. Не желая больше смотреть на это недоразумение, ученый просто пошел дальше. Он ловко перелез через поваленное дерево и вошел в глубь леса. Вначале всё шло хорошо. Он оставляя метки на деревьях, шел всё глубже в недра леса, в примерно том направлении, о котором говорил геолог. Перешёл небольшую реку по — слишком уж — удобно раскиданным камням на другой берег, аккуратно прошел сквозь поле с фрезиями, удивившись их нахождению тут, особенно в это время года и, не спеша дошел до нужной пещеры, оставив последнюю метку на валуне в десяти метрах от входа, начиная работу. — Черт, это оказалось сложнее чем я думал.- проворчал себе под нос ученый, уже работая небольшой киркой и выковыривая из камня столь нужный им паладий уже теряясь во времени, проведенном в пещере. Почему бы просто не купить гребаный паладий на рынке, вставал вопрос. Так Сенку с легкостью ответит! Дорого. Это было чертовски дорого для их небольшой лаборатории, чьё финансирование уходило практически полностью на новое оборудование и закупку более нужных материалов. Ишигами стер со лба капли пота, устало присев на камень переводя дыхание, и посмотрел в сторону выхода. Было темно. Ненормально темно для середины дня. А точно ли сейчас был день? Может он опять забылся в работе и сам не заметил как наступил вечер? Ну, как бы не было на самом деле, Сенку быстро оценил добытое, сверил в голове хватит ли им его и скрипя сердцем кивнул. Должно хватить. Хотя бы до следующих выплат... Он на уставших ногах встает. Отряхивает штаны и, закинув сумку, на плечо спешит на выход. Ему кажется или становится лишь темнее? Ученый упрямо качает головой, проходя мимо первого опознавательного знака, списывая всё на игры уставшего разума, не обращая внимание на чувство тревоги сосущего под ложечкой и сжимающее в своих тисках горло. Списывает. Ровно до того момента пока за спиной не слышит протяжный вой и звук сломанной ветки. Сердце замирает и громко ухает падая, куда-то в ноги. Только диких животных ему тут не хватало. Но стоило ему повернуть голову как взгляд зацепил за бесформенную, черную словно смоль фигуру… Фигуру человека, что стояла на том треклятые, камне. Сенку неосознанно сглатывает, чувствуя иррациональный, непонятно откуда взявшийся, страх. Делает шаг назад. «Бежать! Нужно срочно бежать!» Потом ещё одни. Адреналин в крови бунтует, руки трясутся, а зрение сужается до одной единственной точки перед глазами, и он, разворачиваясь, бежит, как последний идиот, не понятно от чего, от кого. Просто бежит. Чувствуя, что если не сделает этого, то просто умрёт. Лес плывет перед глазами, стирается из памяти со скоростью звука. Сенку падает, встает и снова падет. Руки с коленями стерты в кровь, но он не останавливает даже когда начинается, откровенно мутить. Передвигается деревянными ногами, дышит через раз, и уже явно не заботясь о цветах бежит прямо по ним, втаптывая в грязь. Сейчас главное выжить. Добраться до машины и уехать нахрен отсюда. Куда же подевалась его всегда рациональная сторона? Ветви деревьев больно бьют по лицу, тянут за волосы, явно выдергивая пару прядей, что отдается звенящей болью прямо в мозг, но это его не останавливает. Река впереди кажется какой-то спасательной соломинкой, за которую Сенку отчаянно хватается. Так отчаянно, что перебегает через воду прям так, моча себе всю одежду ниже колен, отчего двигаться становится практически невозможно и он падает носом в землю, кажется ломая себе мизинец. Похуй. Переживет. Главное избавиться, сбросить с себя это удушающие чувство страха и чужого, ощутимого даже без взгляда, присутствия. Быстро поднявшись, он снова побежал. Кровь шумела в голове, адская боль разрывала всё тело и перед глазами попеременно темнело. Началась гипервентиляция в легких, и вот только этого ему сейчас не хватало, честное слово. Сенку тихо застонал. Замечательно. Просто. Блять. Замечательно. Если это всё окажется просто фантазией его вдруг обезумевшего разума, Сенку самолично убьется. Нечего позорить святое звание ученого, своим необоснованным страхом и-. Он не успевает даже додумать мысль как чувствует, что земля уходит из-под ног. Блять. Блять, блять, блять. Мысли лихорадочно несутся в голове, пока он кубарем катиться вниз по склону, бьясь головой об какие-то корешки и камни, собственную сумку, что болезненно врезается прямо в бок, но не одна из них не кажется нормальной. Ни одна из них не сможет ему сейчас помочь. Ощущение хоть какой-то земли снова теряется, свист ветра в ушах перекрывает всё и Сенку с ужасом смотрит на то, как летит с обрыва. Время на секунду кажется замирает, калейдоскопом пронося всю жизнь перед глазами. Вот он смотрит на Луну, слушает как, отец говорит, что та просто влюбилась в него поэтому, и преследует. В груди в тот момент было необычайно тепло. Приятно, что что-то столь прекрасное обратило свой лик на него. Вот они с Тайджу и Юдзурихирой отправляют первую удачную ракету в космос. Окончание школы. Экстерном пройденный за два года вуз. Награждение и стажировка у Ксено в Америке. Разрешение на собственные исследования. Сумка за что-то цепляется. Его нехило так дергает от резкой остановки и Ишигами кажется, что вот сейчас то должно повезти. Хоть немного. Но, он явно находится в чёрном списке у госпожи удачи. Нити на лямке трескаются не выдержав вес ученого и он снова падает. Перед столкновением с холодной землей, где теперь будет лежать его такой же холодный труп, Сенку ловит себя на жалкой мысли сожаления, что из-за своих моральных принципов отказался провести ночь с каким-то противным стариком за хорошее такое финансирование всех его проектов. Надо было согласиться. Может хоть что-то значимое успел бы сделать перед смертью. Свист воздуха всё сильнее заполняет уши, становится слегка прохладно, а до смерти считанные секунды и пару метров… Но его ловят. Сильные и довольно изящные руки. Сенку отупело моргает, цепляется взглядом за странную прическу, что-то напоминающее уши на голове и, боже, он готов поклясться что видел в них космос, серые, по лисьи узкие глаза. Чувствуя небольшую опору, тело расслабляется, адреналин покидает тело и оно становится ватным. Сознание угасает, но из последних сил удается услышать короткое: «Глупый человек.» -сказанное таким мягким голосом, но с таким презрением, что волосы на затылке дыбом встают. И Сенку погружается в тихую гавань бессознательности. Приходит в себя ученый уже от довольно грубого столкновения земли со своей пятой точкой. И затылком тоже. — Твою мать, понежнее можно. — хрипло сипит он, садясь. Встать сил точно не будет. Ноги казались налитыми свинцом, а голова была болезненно пустой. Парень цепляется взглядом за местность, анализируя, где именно находится и с каким-то несвойственным ему облегчением замечает всё такую же серую и разрушенную школу. Сейчас, в свете закатного Солнца, колокол поблескивал золотом, освещая эту гетерохромную массу своим сиянием. У Сенку аж в глазах закололо от её света. Хотя сейчас больше интересовало его то, что на улице было не так темно, как казалось в лесу. Надо будет взять себе на заметку. — Нет. — раздалось откуда-то сбоку. Ишигами вздрогнул, поднял взгляд, да так и застыл. Перед ним стоял парень. С ушами. И восемью хвостами. Парень… С чертовыми лисьими хвостами и ушами… Ученый оторопело смотрел на сие чудо, не находя слов. Что это за чудик? Накой ему так наряжаться в гребаном лесу? Он что, сумасшедший? По округлившимся глазам и стремной, злой ухмылке, Сенку понимает что последнее сказал вслух. Ну, как-то само вышло, не обессудьте. Да и сам виноват, нечего было так кидать, вот голова и соображает плохо. Его как нашкодившего котенка хватают за шкирку, (откуда блять в этом хрупком парне только столько силы?!) и грозно так рычат, сверкая своими нереальными глазами. — Еще раз появишься в лесу — убью лично. Сенку кивает, так для вида, но сам всё своё внимание обращает лишь на бледные, тонкие губы и то, как охренеть горячо выглядят острые клыки, когда он говорит или скалится. Руки зачесалась от желания открыть его рот пошире, изучить, а потом вырвать себе на память эти клыки, как и эти глаза. Что? Сенку ученый, ему нужно было изучить их поближе, глубже. Но, до того как он успел хоть что-то сказать, его снова швырнули наземь — серьезно, что за странный фетиш, — и испарились в воздухе. Сенку явно стоит больше спать и есть, а не питаться одними энергетиками и редкими походами с отцом в раменную. Привидится же всякое. Он протирает глаза и пластом ложиться на траву, смотря в небо. Пиздец. Произошло явно что-то необычное и у парня чесались руки это изучить. Но уже на свежую голову. Сейчас всё слишком болело и пульсировало. Поэтому собрав себя буквально по кусочкам, ученый поплелся к машине, совершенно не помня как добрался до дома, разделся и лег спать. Единственное, что сопровождало его всю дорогу назад это бьющиеся сердце, что стучало где-то в горле, и потеющие ладошки. Это было волнительно. Это нужно было изучить.