Пистолет

Ни в едином месте этой чертовой деревни Леон не чувствовал себя в безопасности. Все ее жители пытались его убить, размахивали вилами да топорами и орали во всю глотку на испанском, стоило им увидеть его хотя бы краем глаза. Это сильно било по нервам. Очень. Возможно, не так мощно, как в свой первый и единственный рабочий день в полиции Раккун-Сити, но все же. Что там, что здесь, в сраной Испании, Леона всюду преследовала тревога и, поддевая ножом доски очередного ящика в надежде найти там что-то полезное, он постоянно ощущал себя неуютно, словно в любой момент из-за угла на него мог выскочить очередной обезумевший старик и швырнуть молоток. Ему везде было некомфортно. Почти. Торговец же был, по сути, единственным, кто не относился к Леону враждебно. Еще с самой первой встречи он показал, что не сделает ему ничего плохого. Есть деньги, парень? Отлично, выбирай, что хочешь купить. Денег нет? Ничего страшного, вернешься позже.Торговец шутил, в деталях рассказывал, что может продать, терпеливо ждал, когда Леон наконец сделает выбор, не давил и, разумеется, даже не пытался напасть. Рядом с ним на удивление спокойно. Это почти как сидеть в лодке посреди огромного пруда, поверхность которого залита ярким солнечным светом. Вокруг — никого представляющего угрозу, сердце не билось бешено в грудной клетке, страх не разливался по венам. Вместо него — успокаивающее умиротворение, от которого частая нервная одышка отступала и давала нормально дышать. Полной грудью. — Ну? Леон вздрогнул, вынырнув из своих мыслей. В логове Торговца, куда он пришел уже раз в третий, в голову вечно лезло всякое, и он отвлекался. Ровно как и сейчас, рассматривая оружие, лежащее спереди на столе, и красивый пистолет в руке. — Я думаю. Доски под черными ботинками, покрытыми слоем пыли, скрипнули, и кучка монет в кармане брюк коротко прозвенела. Идя сюда, Леон каждый раз дергался от того, как песеты гремели у него в подсумках или еще где — местные вдруг оказались донельзя богатыми, несмотря на нескончаемую агрессию и примитивный образ жизни. Леон, правда, почти все уже растратил. — Увеличенный магазин. Высокая скорость стрельбы… — Торговец вышел из-за стола и медленно, неспеша подошел к хмурому Леону. Он говорил размеренно, вовсю расхваливая товар. — Его легко чистить, он неприхотлив в уходе. Ничего страшного не случится, если он упадет в лужу. Леон повертел пистолет в руках. Его рукоять уже нагрелась от тепла ладоней в перчатках, но он продолжал держать предмет и осматривать его со всех сторон уже минут семь, наверное. Оружие украшено резными узорами, которые служили приятным дополнением к прочим привлекательным характеристикам, но даже так Леон сомневался. Брать или сберечь деньги? — Сколько стоит? — наконец спросил он неуверенно. — Двадцать пять тысяч. Двадцать пять тысяч песет?! Да за такие деньги этот пистолет должен быть сделан из бриллиантов и стрелять изумрудами! — Понимаю твое удивление. Но этот пистолет в мире такой один. И он мощный. С его помощью расправляться с врагами будет гораздо легче: после одного выстрела ляжет любой, — добавил Торговец. Большими голубыми глазами он пробежался по лицу Леона, которое аж вытянулось от удивления. Ухмыльнулся. Он глядел на него, как на что-то, что стоит намного больше двадцати пяти тысяч. Раз в десять. Медленно ходил вокруг рядом, старался держать спину ровно и прямо облизывал взглядом, наверняка ухмыляясь под платком. Подобное поведение Леон заметил еще с самой первой их встречи, но это не вызывало в нем тех же чувств, что и любые действия жителей деревни по отношению к нему. От каждой секунды, проведенной под внимательным взглядом, внутри словно натягивалась какая-то горячая струна. Едва ощутимо и невесомо. Это не было липкой тревогой. — У меня не хватает. — Можешь продать что-нибудь. — Мне нечего продавать, — Леон невесело усмехнулся и наконец оторвал взгляд от пистолета. Он взглянул на Торговца, быстрым движением кончика языка облизнув губы. Тот молчал. Секунду, две, а потом подошел максимально близко, почти вплотную, накрыл ладонью ладонь Леона на оружии и понизил голос, заговорщицки сказал: — Я знаю, как ты можешь получить этот пистолет. Почти бесплатно. Хмурое лицо Леона моментально озарила легкая улыбка, он даже не попытался высвободить свою руку: — Правда? И как? — Протестируй его. Опробуй. На себе. Сердце забилось чаще. Внезапно. По щекам наверняка пополз румянец, Леон ослабил хватку, и Торговец, воспользовавшись этим, забрал пистолет. Он ткнул дулом тому в бедро, провел чуть в сторону. — Как? — Ты уже понял, как. Верно, приятель? — Я не- Торговец хрипло рассмеялся, Леон же потупил взгляд в пол. — Сними брюки. Наверное, я сошел с ума. Нет, я точно сошел с ума, подумал Леон, дрожащими руками пытаясь разобраться с плотным кожаным ремнем. Ужасы в стертом с лица Земли Раккун-Сити с горами трупов, уродливыми мутантами и громилой в шляпе и плаще обеспечили ему долгие ночи кошмаров на весь период подготовки в спецслужбах, и, отправившись на свою первую миссию, Леон даже и не подозревал, что вновь столкнется с безумием и застанет деревню, полную кровожадных испанцев. Он думал, что дочь президента похитили, ну, какие-то бандиты, а это оказался целый религиозный культ! Боже, обгоревшее мертвое тело того полицейского еще долго будет появляться перед глазами. Леон расстегнул брюки, расправившись с молнией и ширинкой. Все те кровавые ужасы, которые ему посчастливилось увидеть за последние несколько лет жизни, похоже, сильно подпортили ему моральное здоровье. Иначе он не мог объяснить, почему завелся. Правда. Он чувствовал, как возбуждение собиралось внизу его живота, пока Торговец терпеливо ждал. Это странно, это неловко, но одного взгляда на злосчастный пистолет хватало, чтобы в брюках стало жутко тесно. И правда с катушек слетел, пронеслось в мыслях. Хотя, может, это от близости Торговца. Он ведь дружелюбный и не желает зла. У него красивые глаза. И голос тоже красивый. — Ляг на этот стол. На грудь, да. И ноги… вот так. Леон лег. Расставил ноги пошире и ахнул, когда вдруг почти сразу после почувствовал холод и что-то склизкое меж ног. Это мазь. Та жижа из разноцветных трав с заживляющим эффектом, и Торговец использовал небольшую ее баночку, чтобы смазать Леона. Там. Причем смазать щедро, не поскупившись на такую странную замену смазке, которая не очень приятно ощущалась на теплой, почти горячей коже и мягких мышцах входа. — Расслабься. До порозовевших ушей донеслось хлюпанье. Торговец ввел первый палец, второй, зачерпывал мазь и оставлял ее внутри, отчего Леон без конца ерзал и сжимался, шумно дыша. Он честно старался расслабиться, но неловкость накатывала горячими волнами, и ему казалось, что он в ней вот-вот утонет. Особенно после чавканья и бесконечного «хлюп», стоило Торговцу вытащить оба пальца одновременно. Так ли ему нужен этот пистолет?.. Чем тот, что ему выдали, хуже? Леон прикусил губу, закрыв глаза. Уже поздняк метаться. Он стоял (почти лежал) красный, как рак, полуголый и измазанный в местных травах; сопел, пытаясь унять дрожь в коленях и бешеное сердцебиение. Гадал, что будет дальше, и понимал, что с концами возбудился. Трогать себя он пока не решался, будто боялся спугнуть постыдное, но очень приятное ощущение, которое он и не думал, что испытает здесь, у черта на куличках. — Дыши, приятель, и все будет хорошо. Чувствительного входа коснулось ледяное дуло пистолета, и Леон не сдержал громкого «ах». Непривычно и немного страшно, но Торговец свободной рукой огладил крепкую поясницу, мол, не волнуйся. Легко сказать: Леон пусть и завелся от крайне странного предложения, но побаивался. Дуло надавило на анус и скользнуло внутрь. Чуть-чуть. На пробу. Вязкая жижа из трав — не без оглушающего хлюпанья — здорово облегчала проникновение, отчего пистолет затем почти без труда прошел глубже внутрь, холодной сталью облизывая горячие податливые мышцы, чем вызвал несдержанный стон. Леон вцепился пальцами в бордовую мягкую ткань на столе, служившую скатертью, когда Торговец одной рукой сначала помассировал его левую ягодицу, а после — раздвинул ее и правую, чтобы оценить масштаб начатой работы. Боже. Это было плохорошо. По позвоночнику, как по сраным горкам на детской площадке, ежесекундно скатывались мурашки, стоило телу вобрать в себя хотя бы миллиметр невероятно холодного ствола пистолета — оружие разряжено, но Леон все равно опасался, что Торговец вдруг забавы ради решит надавить на курок. Но вместе с тем росло возбуждение. От абсурдности ситуации, от не знакомых доселе ощущений, от контраста. Горячая плоть и ледяная сталь, оказывается, хорошо сочетались друг с другом, с чем помогала мазь. У нее был какой-то заживляющий эффект, потому Леон кроме наполненности и того, как ствол продвигался дальше, туда, где чувства притупляются, ничего не испытывал. Было только небольшое давление. Напор, с которым Торговец без капли стеснения проталкивал пистолет внутрь своего же клиента и слушал его всхлипы. А их много, и все громкие. Леон готов был расплакаться. Он старался расслабляться, но каждое движение заставляло его крупно дрожать и тяжело дышать, стонать, извиваться и стискивать пальцами скатерть. Ему приходилось часто-часто сглатывать, он сцепливал зубы, но стоны рвались из глотки, пока Торговец молчал. Он ничего не говорил, только медленно вводил огнестрел в податливого американского агента под ним и свободной рукой иногда втирал вязкую мазь в покрасневшие края ануса. Господи, это настолько стыдно, насколько и хорошо. Охрененно. У пистолета интересная форма. Мышцы внутри, скользкие от мази, прекрасно обволакивали рельефный ствол, что не оставалось незамеченным: организм Леона откликался на стимуляцию и то, как верхняя часть дула проходилась по простате, ввиду чего его возбуждение росло все больше и больше. Членом он касался свисающей скатерти, терся о нее влажной розовой головкой, размазывая по ткани предэякулят, и забывал порой сглатывать. Капли слюны пачкали губы и щеку, но ему было все равно — Торговец медленно, любовно брал его пистолетом, вводил до упора и медленно вытаскивал. Снова вставлял и снова вынимал. Продолжалось так явно недолго. Леон устал, замотался бегать по деревне, поэтому на долго его не хватило, и он вскоре кончил, запачкав вязкой спермой скатерть, стоило Торговцу в очередной раз ввести дуло пистолета, так глубоко, как это было возможно. Леон сжался, застонал и едва не свалился, но нашел в себе силы устоять на ногах и помочь себе рукой. Он стиснул яйца, следом обхватил пальцами член и быстро помотал ими вверх-вниз, получив желанную разрядку. Пистолет почти выскользнул из него, но Торговец вовремя спохватился. Он вытер его найденной неподалеку тряпкой и положил рядом с Леоном, на лице которого застыло неподдельное удовольствие. Разморенный после оргазма, полученного необычным путем, до него не сразу дошел смысл сказанного почти на ухо: — Пистолет твой. Все работает.