Она - дочь своего отца

      Впервые за три дня Питер выбрался на патруль. До этого все время он проводил с Евой, которая делала вид, что все в порядке. Но Паркер прекрасно знал, как выглядит человек, который подошел к грани.       Каждый раз, как девушка была в поле его зрения, он замечал все новые и новые признаки нервного истощения. К сожалению, это приводит чаще всего к срыву, преодолеть который в одиночестве очень тяжело. Больше всего парень боялся, что в таком состоянии она все-таки попытается покончить с собой, мало ли какие мысли у девушки в голове.       Поэтому два дня Питер был либо рядом с Евой, либо сидел, прислонившись к стене в своей комнате и чутко прислушиваясь. Иногда он слышал всхлипы, иногда было очень тихо, а потом крик Евы, который быстро обрывался. Эти моменты были страшнее всего. И почти всегда был слышен стук клавиш клавиатуры.       Питер как раз был у Евы, когда ей доставили ноутбук. Он изрядно был удивлен, потому что техника была не из дешевых, он и мечтать не мог поработать на таком до того момента, пока не встретил мистера Старка. Откуда у девушки такие деньги спрашивать Паркер не стал, не время. Потом, когда она успокоится, они обязательно поговорят обо всем этом, но не сейчас.       Сегодня третий день, как Ева поселилась в соседней квартире. За эти дни Питер не видел, чтобы девушка что-то ела, не считая чая, что он ей предлагал каждый раз. И он, и Мэй, когда была дома, предлагали девушке какие-то вкусняшки, но Ева неизменно вежливо отказывалась, говоря, что не голодна, так как уже поела дома. Питер очень сомневался, что это было так. И с каждым днем это было все заметнее.       Ева и так не была толстой, а за эти дни ее лицо и вовсе осунулось. Под глазами залегли черные тени, которые свидетельствовали, что девушка почти не спит, мучимая кошмарами. Она стала апатичной, все меньше интереса проявляя к его рассказам, хотя в первый день их знакомства, весьма охотно поддерживала разговор. Это беспокоило и заставило задуматься.       Поэтому парень старался не уходить далеко от дома. С Мэй он тоже решился поговорить и попросил разрешения на этой неделе пропустить школу, клятвенно обещая, что обязательно закроет все прогулы. Мэй, естественно, поинтересовалась, с чего бы это вдруг ее слишком правильный племянник, просит о таком. Питер честно объяснил, что его беспокоит состояние его новой подруги, на что Мэй лишь горестно покачала головой и дала разрешение остаться дома.       Женщина не хуже племянника понимала, что значит потерять семью. Они остались вдвоем, а девочка осталась совсем одна. Нет, она может, конечно, обратиться в опеку, но вряд ли это то, что сейчас необходимо.       И вот Питер просидел эти дни дома, выходя только в магазин и назад. Он настойчиво пытался накормить Еву, но она упорно отказывалась, а уснула на долгое время только этим вечером, на третий день. Убедившись, что девушка действительно просто спит, Питер натянул костюм и вылетел из окна, радуясь ощущению полета.       Просканировав, с помощью Карен, местность вокруг, Питер заметил, что в его отсутствие, преступники активизировались. Быстро разобравшись с парочкой угонов, застрявшем на дереве котом, Питер мчался туда, где грабили банк. Сколько было там человек, он не знал, но был уверен, что справится. Как же парень ошибался...       Сначала все шло замечательно, он разобрался с теми грабителями, что застал на месте, но у их главаря, что вышел из задней части банка, оказался автомат. Питер увернулся от трех пуль, но еще две вошли в бедро и плечо. Все-таки умудрившись обезвредить и этого грабителя, Паучок постарался убраться как можно дальше от банка, но все, на что его хватило, это добрести до второго переулка, где он благополучно и стек по стене в не самую чистую лужу, что тут же стала розовой.       Уже теряя сознание, Питер почувствовал, как его подхватили металлические руки и подняли в воздух.       — Спасибо, — прошептал парень и свет померк.

***

      Чего Питер не знал, так это того, что как только за ним закрылась дверь, Николь не пошла спать, как утверждала, а раскрутила ноутбук буквально до винтика. Одной рукой это было сделать сложно, но годы практики давали о себе знать. Это заняло много времени, но она справилась. Дополнительные детали и кое-что еще из необходимого, привезли уже после ухода Паркера. И теперь у Николь вновь был едва ли не лучший в мире компьютер, с уникальной защитой. Лучше только у Тони Старка.       В эту ночь Николь, наконец, удалось хоть немного поспать. Резко открыв глаза, девушка повернула голову и потянулась к тумбочке, на которой лежал телефон. На экране засветилось время «2:29». Не утро, но она, по крайней мере, проспала шесть часов, в последнее время это уже неплохо.       Все эти дни она не могла спать, стоило закрыть глаза, и перед ними возникали жуткие картинки. То она видела труп дяди, то бабушку, что садилась в гробу прямо перед стоящей возле него маленькой Николь, то мама, такая, какой девушка видела ее на фотографии, вдруг оказывалась прямо перед ней, вся в крови и, схватив Николь за руки, обвиняла в том, что это из-за нее она погибла. Но эти сны очень быстро сменялись другим, теми самыми, что заставлял подскакивать на кровати с криком и бежать. Бежать далеко-далеко, где никто и никогда ее не найдет, где никто не тронет, где нет этих ужасных лиц, с мерзкими похотливыми ухмылками и сальными взглядами, где нет этих слишком сильных рук, с которыми маленький ребенок не может справиться сам. Каждый раз, просыпаясь в поту от этого кошмара, девушка вскакивала и бежала, к счастью, останавливаясь до того, как выбегала за дверь квартиры.       Спасал душ. Николь приноровилась заворачивать гипс в ткань и пищевую пленку так, что вода не попадала внутрь, хотя и приходилось держать руку вытянутой вбок и в душе проводить не больше пяти минут, но это лучше, чем ничего.       Еще спасала работа. Николь вернулась к своим проектам, и забывалась в ней, дорабатывая и доводя до совершенства чертежи. С компьютером было работать сложновато, ведь она привыкла делать это двумя руками, и вторая, загипсованная, постоянно тянулась к клавиатуре. Но и тут она справилась. Был дописан код, который, теоретически, должен был сбить все следилки Старка, плюс стирать все ее изображения на камерах наблюдения в городе. Проверить это можно было только взломав городскую систему слежения и выйдя на улицу.       Есть не хотелось совершенно, все, что удавалось засунуть в себя, сладкий чай. Хотя и Питер, и его тетя, каждый раз, как Николь оказывалась у них, старались ее накормить, подозревая, кажется, что сама девушка эту потребность организма игнорирует.       Состояние становилось все хуже, навалилась усталость, но не физическая, нет, моральная. Стало все равно на то, что с ней будет завтра, Николь устала бороться, устала убегать. Знала, что надо, но как же это было тяжело. И от кого? От собственно отца. Кто бы сказал ей такое пару недель назад, она бы первая его высмеяла. Столько лет она считала себя сиротой, и, несмотря на жалкие попытки Старка строить из себя папочку, она все еще ей была.       В какой-то момент Николь поймала себя на мысли, что неплохо бы было просто улететь куда-нибудь далеко, чтобы никто тебя не знал и начать все заново. С новым именем, с новой биографией. Эта идея выдернула девушку из состояния апатии и заставила шевелиться, хоть это и было непросто. Она была истощена и физически, и психологически, и эмоционально.       Впервые, за последние девять лет, как она осталась одна, Николь захотелось, чтобы в этом мире был кто-то, кто просто ее обнимет и скажет, что все будет хорошо.       Возможно, этим кем-то мог бы стать Питер Паркер. Его прикосновения не вызывали отторжения, его присутствие рядом, не вызывало протеста. Николь терпеть не могла, когда ее трогают и позволяла это только по необходимости, чаще всего, это были врачи. А за последнюю неделю ее уже несколько раз обнимали практически посторонние люди, но ей не было противно. Это заставляло задуматься – может она зря окружила себя этим невидимым щитом?       Помотав головой, девушка постаралась выбросить из головы лишние мысли и вернулась к чертежам. Это помогало лучше, чем любой психиатр.