Подарки для Тонни

      Утреннее солнце освещало аккуратные и уютные домики из коричневого кирпича. По мнению Тонни их белые ставни смотрелись очень красиво. Запах свежей выпечки дразнил обоняние, проникая через тонкие бумажные стенки пакета. Тонни нес пять круассанов из ближайшей пекарни — по два для них с Робби и один для малыша Оливера.       Прошла неделя с тех пор, как он увидел Роберто садящимся в машину к пожилому господину. Сначала Тонни было тяжело принять то, чем занимается его новый друг, но постепенно... Тонни ведь и сам был далеко не святой. Но ему повезло, что большую часть жизни он прожил с матерью, да и отец, хоть и шпынял его, но в крайнем случае мог прикрыть. А Робби был совсем один. Он сам рассказал, что отец давно отказался от него. Тонни считал, что это было очень жестоко. Парень выживал как мог, шел к своей большой мечте, ведь учёба в университете очень дорогая. По большому счету Тонни не осуждал его, хоть вначале ему было и неприятно, что Роберто, которого он возвел чуть ли не в свой идеал, оказался не без греха. С другой стороны, неприглядная правда о Робби давала волю самым горячим и необузданным фантазиям, которыми Тонни тайно наслаждался. Теперь он думал о Роберто не только, как о друге, часто представляя в постели с ним самого себя. Он мечтал, как Робби опустится перед ним на колени, откроет свой красивый нежный ротик и возьмёт его член... Как окажется распластанным на кровати под ним и будет громко и сладко стонать, пока Тонни будет трахать его со вкусом и с удовольствием... Что интересно, во время этих фантазий половой орган Тонни на разу не дал осечку, отзываясь на образ прекрасного соседа крепким стояком. "Теперь и порнуха не нужна", — довольно думал Тонни. Чтобы закрепить успех, он даже сходил в бордель, где выбрал кудрявую шатенку и трахнул её в догги-стайл.       — Король Тонни вернулся! — крикнул он, уходя. Шлюшка недоуменно похлопала глазами с накладными ресницами. Тонни было плевать. Он был счастлив, что вернул себе способность заниматься сексом. А в постели с проституткой он думал о Робби.       ***       Новая жизнь давалась Тонни нелегко. Тяжёлая работа в порту выматывала физически. Плюс вечером нужно было ухаживать за ребёнком. Пусть игры с малышом Оливером и приносили Тонни удовольствие, но отцовские заботы и хлопоты были утомительными. А их маленькая квартирка была старой и тесной... Иногда, когда Тонни замечал красивую бесхозную машину, ему приходилось удерживать себя от того, чтобы не вскрыть её. Было бы так легко сорвать большой куш и наконец зажить в своё удовольствие! Однако, Тонни понимал, что должен идти другим путем. Пришло осознание, что раньше он жил, как беззаботный ребёнок, зная, что в случае неприятностей отец поворчит, но прикроет его. Теперь же он сам стал родителем и приходилось рассчитывать только на себя. Пусть было трудно, но Тонни нравилось, что теперь он решает всё сам, что не надо жить с оглядкой на чье-то мнение и подстраиваться под чужие ожидания. А сияющие глаза, улыбка и лепет малыша, который радовался при виде вернувшегося с работы отца подтверждали, что Тонни делает все правильно.       Скрашивало жизнь и общение с Робби. Парни подружились, часто ходили друг к другу в гости, вместе смотрели спортивные трансляции и боевики. Иногда Роберто даже играл с малышом Олли, а один раз сказал фразу, которую Тонни потом долго вспоминал.       Робби тогда держал сына Тонни на руках и показывал ему машины, что буши видны из окна. Тонни любовался на них обоих. С малышом на руках Роберто выглядел совсем юным и нежным.       — И как у тебя мог родиться такой симпатичный малыш?       Роберто засмеялся, пощекотал ребёнка, и тот засмеялся тоже. Тонни несмело улыбнулся. Ведь, если Робби находил его сына симпатичным, то, возможно, и сам Тонни ему не противен? Или же Роберто имел в виду нечто противоположное? Позже Тонни обдумывал это полушутливое замечание друга, вертел его так и эдак, но не мог прийти к окончательной трактовке.       О специфической подработке Роберто Тонни старался не думать, когда они были рядом. Он чувствовал к Робби что-то, но прекрасный сосед и без пяти минут студент всё-таки казался ему недосягаемым.       Однажды они, как обычно смотрели фильм и потягивали пиво с чипсами и пиццей. Сюжет фильма был о парне, который пытался совершить дерзкое преступление, ограбить банк, но был арестован и попал в тюрьму. Тонни спокойно наблюдал за злоключениями неудачливого героя, — воспоминания о собственном заключении не тревожили его — когда заметил, что с Робби что-то не то. Парень сидел, напрягшись, лицо его побелело.       — Ты как? – спросил Тонни, приподнимаясь. — Не нравится фильм? Давай выключим, мне по барабану.       — Да, давай, — выдохнул Робби, вздрогнув. Он вышел из оцепенения, сел сильно ссутулившись и подтянув одну ногу к подбородку. Обхватив колено двумя руками, он добавил. — Полный отстой...       — Да и фиг с ним!       Тонни щёлкнул пультом. Помолчал, не зная что сказать, как вернуть расслабленную атмосферу совместного отдыха. В раздумии он потёр ладонями свои бедра, затем его осенило:       — Слушай, у меня же мороженое есть! Большой пакет, правда, начатый. Но нам хватит!       Он встал, готовый идти за лакомством, но тут же остановился в сомнении:       — Или с пивом мороженое не очень?       Роберто коротко глянул на него, грустно усмехнулся:       — Садись ты уже. Не надо ничего!       Тонни послушно сел рядом, вглядываясь в лицо друга, наполовину скрытое тёмными кудрями.       — Я был в тюрьме, — тихо сказал Робби, царапая пальцем шнурок своего полукеда.       Тонни ошеломлённо моргнул. Невероятно! Этот милый, красивый мальчик и такой образованный... Но что он сделал?       Будто читая его мысли, Робби грустно продолжил:       — Я делал ужасные вещи. Попал под влияние дурного человека...       — Ужасные? Уверен, что...       Тонни думал, что речь идёт о воровстве или угоне машин, но то, что сказал Робби, повергло его в шок.       — Мы — я, мой брат и еще один парнишка — убивали женщин, проституток. Приглашали их в фургон, а потом... Вначале мне казалось, что это весело. Мы с другими парнями взяли всю вину на себя... Тот человек, наш якобы "отец", — Робби произнёс это слово презрительно кривя красивые губы, — позже тоже сел.       Тонни молчал. Это всё надо было переварить. Теперь он понимал, что за обстоятельства заставили родных порвать с Роберто... И все же это было слишком несправедливо.       — Слушай, Роб. Это всё в прошлом, ты всё равно мой друг. Я ведь и сам не без греха. Тоже попадался...       Тонни неловко улыбнулся, осторожно коснулся плеча Роберто. Тот обернулся, глаза его блестели от непролитых слёз.       — Ты убивал?       Тонни опустил глаза.       — Вообще-то да. Но сидел не за это.       — И ты не жалеешь?       — Нет, — Тонни вновь посмотрел на друга, взгляд его карих глаз был прям и твёрд.       — А я жалею. Я ведь мог поступить в университет, жить нормальной жизнью, без этого всего... А так, шесть лет потерял.       Тонни поднял брови.       Видя его удивление, Роберто пояснил:       — Я моложе выгляжу.       Он чуть усмехнулся. Очевидно, но это очарование юности и покупались его клиенты. Те старики из ресторана. Робби приходилось этим заниматься. Очевидно, зарплата официанта не позволяла оплачивать занятия в Университете.       — Ладно, у тебя еще получится, ты столько занимаешься, — ободряюще сказал Тонни. Он гладил Робби по плечу, затем, осмелев, заправил локон ему за ухо.       Робби, который тяжело вздыхал, разглядывая свои пальцы, повернулся и посмотрел на Тонни широко распахнутыми глазами, будто увидел его впервые.       Под этим взором Тонни не мог притворяться. Он ласково тронул щеку Роберто, подвинулся еще ближе и поцеловал. Губы Робби оказались пьяняще мягкими, нежными, как ни к одной из женщин, с которыми Тонни целовался до этого. Робби несмело ответил на поцелуй, робко прижимая свои губы ко рту Тонни. Он прильнул к Тонни доверчиво, как котёнок, и от этого у того снесло крышу. Он обхватил Роберто за спину и, поднимаясь на одном колене, опрокинул его спиной на диван. Навалившись сверху, он закинул одно бедро парня наверх, сильно сжал его ягодицу и жадно протолкнул язык глубоко Робби в рот. Опьянев от ощущения миниатюрного, но крепкого тела под собой, Тонни не сразу заметил, что тот упирается обеими ладонями ему в грудь. С трудом оторвавшись от сладких губ парня, Тонни вопросительно взглянул на него.       — Пусти! — зло прошипел тот, еще раз толкая Тонни.       — Чего ты?       Тонни пришлось сесть и глубоко вдохнуть-выдохнуть. Робби выбрался из-под него и сел в дальний угол дивана. Он опять ощетинился и громким и яростным шёпотом выплевывал:       — Думаешь, я — давалка? Думаешь, раз я сидел, можно меня трахнуть?       Тонни непонимающе моргал глазами. Сильное возбуждение еще не отпустило его.       — Да я не...       Но Робби не давал ему сказать и слова.       — Не смей! Я думал мы — друзья! Думал ты другой, а ты...       — Да не думал я ничего такого, какая давалка? Ты скорее на зубрилку похож... — Тонни примирительно поднял обе руки вверх, и Робби немного успокоился.       — А зачем тогда полез? — обиженно спросил он.       — Да я это... Я же запал на тебя сразу, как увидел, ну, тогда, у двери...       Роберто недоверчиво посмотрел на него, будто выискивая на лице друга признаки лжи, затем глубоко вздохнул, отвернулся.       Они помолчали немного.       — Пиво твоё, — Тонни взял бутылку и показал Роберто. На дне плескалось немного тёмной жидкости.       — Допивать будешь? Нет? Ну, я допью.       Тонни опрокинул остатки пива в себя, поставил бутылку на столик. Своё пиво он давно допил.       — Пойду я, пожалуй, — неловко сказал Робби.       — Смотри сам. И давай, это, без обид, хорошо?       Робби чуть улыбнулся.       — Мир? — спросил он, чуть приподняв бровь.       — Мир, — осклабился Тонни. Он был доволен, что все закончилось хорошо, и не жалел о том, что поцеловал Роберто. ***       Тонни ругал себя, что накинулся на Робби. Он понимал, что поторопился. С другой стороны, он был ужасно рад, что Роберто ответил на его поцелуй. Если бы он, Тонни, вёл себя нежнее и бережнее, всё могло быть по-другому.       Несколько дней он думал, как исправить ситуацию. С Робби они виделись и здоровались друг с другом, их обоюдная неловкость была почти осязаемой. Наконец в пятницу Тонни постучал в дверь соседа и, когда тот открыл дверь, — заспанный, лохматый, одетый в тонкую мятую футболку и невыразимо прекрасный — как можно более вежливо предложил:       — Здорово, Робби. Слушай, я тебя пригласить хочу кое-куда. В воскресенье. Если ты не занят.       — Куда? — недоверчиво нахмурился Робби.       — На свидание, — наклонившись и понизив голос до шепота, чтобы не услышали соседи, сказал Тонни. — Сходим в кино, потом пообедаем в кафе. Фру Лисбет согласилась побыть Олли.       Тонни выпрямился. Стараясь скрыть своё волнение, он стоял, переминаясь с ноги на ногу и ждал ответа. Роберто молча глядел на него долгим задумчивым взглядом и покусывал губу.       Свидание... Это было что-то из другой, прошлой, невинной и беззаботной жизни, которую Робби променял на жестокий угар насилия. Неужели судьба подарила ему шанс начать всё заново? Роберто не показывал, но Тонни, этот большой и неуклюжий ребёнок, ему нравился. Он был искренним. Роберто, конечно, сразу заметил, что Тони на него запал, но думал, что с ним все будет, как с остальными: быстрый, ни к чему не обязывающий секс по принуждению или за деньги (может, Робби даже взял бы с него поменьше). А тут — свидание.       И Робби согласился.