Под поверхностью звезды

Их новая встреча чем-то похожа на одну из предыдущих. Авантюрин снова восседает в его номере, словно у себя дома, вальяжно устраивается на диване, закинув ногу на ногу, и неторопливо распивает вино из изящного бокала. Келус видит едва початую бутылку на столе, однако не может поверить, что кто-то способен напиться так сильно за пару глотков. Но зачем в таком случае притворяться? — Это же мой любимый мистер Стелларон, — Авантюрин широко улыбается и салютует бокалом. Келус прикрывает за собой дверь и усаживается в кресло напротив, подвинув его так, чтобы видеть лицо Авантюрина. Второго бокала нигде нет, а пить из бутылки — плохое решение, так что Келус предпочитает делать вид, что не замечает ничего необычного. Огонь из камина бросает на них оранжевые отблески, и камни на вычурном наряде Авантюрина сияют на свету. Авантюрин и сам весь как драгоценный камень — холодный и непреклонный, отполированный бесчисленными невзгодами, — а под гладкой его поверхностью спрятаны умирающие звезды. Келус не может назвать себя мастером сравнений, но при взгляде на Авантюрина ему всегда хочется что-нибудь сказать, не дать уйти спокойно. — Ты заблудился или что? — Келус выбирает грубый тон. У него был длинный, очень длинный день, и тратить умственные силы на игры Авантюрина ему не очень хочется. — Или Семья лишила тебя и второго номера в отеле тоже, раз ты опять пришел ко мне? Авантюрин смеется. Он действительно счастлив слышать вместо потока лести и ядовитых уколов что-то честное и прямое. — Я пришел в гости к другу, — говорит он. Его тонкие пальцы нежно сжимают ножку бокала, но сила, спрятанная в них, в любой момент может взорвать хрупкое стекло. А еще, возможно, сломать чью-то шею. Келус оглядывается с притворным удивлением. — Где же этот друг и почему он должен ждать тебя в моем номере? Авантюрин чувствует себя освеженным. Голос Келуса наполнен едва скрываемым раздражением, но в то же время под слоем негативных чувств прячется искреннее любопытство. Келус не стесняется щедро выражать свои эмоции, и Авантюрину нравится такая непосредственность. Когда он в последний раз встречал человека, готового так легко открыться миру и встретить любые невзгоды лицом к лицу? — Разве мы с тобой перестали быть друзьями? — мягко спрашивает Авантюрин и облизывает пересохшие губы. Алое вино в бокале притягивает взгляд, и Авантюрин делает глоток, зная, что Келус внимательно смотрит в его сторону. Это игра, в которой притворство в любое мгновение может стать правдой. На Пенаконии сны переплетаются с реальностью, воплощаются в жизнь по щелчку пальцев, если достаточно сильно в это поверить. Авантюрин верит в себя, заворачивает в слои полуправды самую искреннюю на свете ложь, и Келусу хватает небольшого толчка, слабой улыбки, промелькнувшей на губах, едва уловимого мановения руки. Келус резко встает со своего места, делает шаг вперед, грозовой тучей нависая над Авантюрином. Между ними бокал — хрупкий и ненадежный барьер, — Келус тянется к нему и пьет вино с обжигающим привкусом раскаленной лавы. Звезды в глазах Авантюрина плывут, когда Келус целует его, сперва робкое прикосновение губ превращается в затяжной бой, победитель в котором потеряет всё. Тела утопают в мягкости дивана. Места слишком мало, любое неосторожное движение приведет к падению на пол, и Келус удерживает в крепкой хватке запястья Авантюрина, заставив вытянуть руки над головой. Авантюрин подчиняется со змеиной улыбкой на губах, позволяет запустить руки под одежду, целовать с жаром и безудержной страстью — чем дальше заходит Келус, тем счастливее становится Авантюрин. — Топаз зря пыталась спрятать тебя от руководства КММ, — произносит Авантюрин, когда пальцы Келуса наконец достигают ремня штанов. Победитель в их борьбе давно определен, но Авантюрин не чувствует, что его потери на этот раз так уж велики. — Тебе стоит пореже открывать рот, — говорит Келус и седлает бедра Авантюрина. Ему не хочется заходить слишком далеко, но демоны верхом на сгорающих кометах подначивают его вновь и вновь. Вино наполняет внутренности огнем, и Келус невольно оглядывается на бутылку. Может, сделать еще один глоток? — Работать ртом — это то, что я умею лучше всего, мистер Стелларон, — двусмысленно улыбается Авантюрин. Неудобная поза ничуть не стесняет его, на этом маленьком диване он чувствует себя королем. Келус придавливает его всем своим немалым весом, одежда Авантюрина в беспорядке, твердый член настойчиво требует внимания к себе, а раскрасневшееся и опьяненное выражение лица совсем не похоже на то гордое высокомерие, продемонстрированное в вестибюле отеля при первой встрече, однако Авантюрин совсем не чувствует себя уязвленным. Он говорит: используй меня. Он говорит: сделай со мной всё, что твоей душе угодно. Келус смотрит в смеющиеся глаза Авантюрина и хочет вырвать их. Звезды под поверхностью драгоценного камня такие недосягаемые для него, спрятанный за слоем притворного тепла глубокий зимний холод обжигает его, но Келус уже не может остановиться. Он запускает пальцы под ремень штанов, сметает всякое сопротивление, целует дрожащие веки и ресницы, заставив Авантюрина закрыть глаза. Покорность Авантюрина распаляет его, но Келус усилием воли сдерживает чудовище внутри. Он хочет сделать Авантюрину больно, распять на этом вычурном диване, заставить звезды разорваться на сверхновые, но вместо агонии своими прикосновениями приносит нежность. Поцелуи не превращаются в укусы, любовь не становится ненавистью, а король не низложен до бродяги. Авантюрин остается Авантюрином, и Келус, не закончив начатое, отпускает его. — Уходи, — говорит он, кожей еще чувствуя остатки тепла, но глазами видит только холод. Притворство не сработало до конца, сладкий сон рассыпался искрами на рассвете. Авантюрин неторопливо приводит себя в порядок, вежливый и беззаботный, и только когда он выходит за дверь, мягко прикрыв ее за собой, улыбка пропадает с его губ.