Тайна трёх волшебников

В чувство Элизабет привёл птичий крик. Девушка вздрогнула от неожиданности и неприятного шума, а голосистая пичужка, сидевшая на её руке, что-то проскрипела, взмахнула яркими крылышками и, шумно взлетев, скрылась среди пальмовых листьев. Элизабет охнула, медленно приподнялась, позволяя кровотоку восстановиться и пошевелила руками. Убедившись, что переломов да ушибов нет, она осторожно встала на ноги, оглянулась и пошла вдоль протоптанной дорожки, сквозь зелёное буйство тропических зарослей. Было темно, поэтому приходилось идти осторожно. Возле ручья сидел пожилой мужчина, привалившись спиной к поваленному дереву, перекрывшего тропинку, и, казалось, спал. Но стоило Элизабет подойти ближе, как она заметила, что глаза у него открыты. К тому же он был серьёзно ранен. Сделанная из разорванного на лоскуты жилета повязка на левом плече пропиталась еще не успевшей высохнуть кровью, запачкав рубашку и штаны. — Не самое лучшее время для прогулок, мисс, — проговорил старик, морщась от боли. — Далеко ли держите путь, если мне дозволено уточнить? Элизабет присмотрелась внимательнее. Судя по винтовке, лежащей у мужчины на коленях, волшебником он не был. И к отряду Делайлы явно отношения не имел. Элизабет, откинув с головы капюшон, ответила: — Пожалуй, уточнить-то можно. Но сначала сами скажите, с чего такое любопытство по отношению к незнакомке? — О, прошу прощения, юная леди, — невозмутимо ответил мужчина. — Постараюсь быть краток. Одеты вы, мягко говоря, не по погоде. Да и дорожной пыли на вас нет, что не типично для приезжающих в Африку, а значит, прибыли едва ли не только что. А касательно любопытства, так уши то не заткнёшь и я слыхал хлопок с той стороны, откуда вы явились. Да и к тому же, сам этот развилок прямо-таки полон сюрпризов. Довелось мне тут столкнуться… с весьма необычной особой… — Это заметно, — проговорила Элизабет, глядя на полускрытое плотными папоротниками, неестественно скрючившееся тело темнокожей девушки в окровавленных одеяниях, лежащее в шагах десяти от дерева. Старик проследил за ее взглядом. Потом с ног до головы осмотрел ночную визитёршу. Элизабет, подправив повязку, удерживающую золотистые волосы, коснулась палочки, пристёгнутой к поясу в чехле из драконьей шкуры. — Верно, — спокойно сказал раненый. — Там покойница из местных. У вас внимательный взор. Небось, уже вообразили меня беглым преступником, сбежавшего в глухие уголки мира от правосудия Британской короны, верно? — Ошибаетесь, — сказала Элизабет, не отнимая руки от чехла с палочкой. — Что же… — вздохнул старик. — Похоже, мне крупно повезло… Хм… — У вас рана кровоточит. — Вы вновь поражаете меня наблюдательностью. К сожалению, с возрастом, мои рефлексы изрядно притупились, — усмехнулся мужчина. Он весьма стойко переносил боль. — Если не перебинтовать как следует, кровотечение не остановиться. К тому же, возрастает риск подхватить инфекцию. — Неужто хотите облагодетельствовать старика своей помощью? Элизабет приблизилась к раненому, с хлюпанием оставляя следы во влажной земле. — Меня зовут Элизабет Колдуин, — сказала она. — Вы правы, я в Буганде совсем недавно. Мне не посчастливилось потерять попутчиков в Лире и я, признаюсь честно, совершенно заплутала. Встать сможете? — Пожалуй, да. А это необходимо? — Нет. — Элизабет, значит, — сказал мужчина, слегка приподнявшись, чтобы позволить ей отлепить окровавленную повязку. — Сильное имя. Вам кто-нибудь говорил, мисс Колдуин, что Африка не лучшее место, чтобы белые леди теряли эскорт и бродили по джунглям? Или благочестивые джентельмены, что вас сопровождали, даже не предполагали такой исход? — Нет. Не предполагали. — Небось сами понятия не имели, что здесь не родная метрополия. Судя по ловкости пальцев, вам не впервой заниматься с ранениями. За вашу смелость и мастерство, полагается вознаграждение! К сожалению, ничего предложить не смогу, кроме стаканчика виски за свой счёт в городке неподалёку. Пожалуй, стоит рассказать, дабы скоротать время, что со мной приключилось. Тут вот какое дело, мисс Колдуин. Я шёл той же дорогой, что и вы. Гляжу — путь преградило дерево. Вот это самое. До сегодняшней ночи его тут не было. Оу, — скривился старик. — Прошу извинить, привыкла не церемониться при перевязке, а ведь вам полагается скидка на возраст. — ухмыльнулась Элизабет и оторвала последний лоскут жилета. — Я всю жизнь провёл в Африке, уже привык, — отмахнулся старик. — О чем это я… Ах да. Подхожу, ищу способы его обойти. На коре нацарапаны какие-то кобри. Доводилось мне водить знакомство с зулусским воином, который ухитрялся взмахами топора выводить надписи на земле и телах врагов, так и те были красивее. И вот вчитываюсь… А это что такое, мисс Колдуин? Что за деревянный кинжал? Ох, ничего себе… — удивился раненый. — Такого мне ещё видеть не доводилось. Элизабет прошептала похожую на песнопение магическую формулу и медленно провела светящийся кончик палочки вдоль раны. Кровотечение тут же прекратилось. Волшебница схватила плечо старика обеими руками, крепко прижала края раны и повторила заклинание. Отняла руки — рана срослась прямо на глазах. Осталась лишь пурпурная полоска на загорелой коже. Старик молчал, внимательно осматривая место, где раньше был след от удара когтем. Потом осторожно помассировал плечо, потер полоску и удовлетворённо покачал головой. Затем натянул окровавленный шлафрок, встал, поднял с земли шляпу и револьвер. Откидывая в бок дверцу оружия, мужчина высыпал на землю пять гильз. Поковырявшись в дорожной сумке, он вставил в барабан новые патроны и подобрал кошель с фляжкой. — Воистину, мне очень крупно повезло, что встретил вас, — сказал он, посмотрев на Элизабет. — Английская чаровница в самой гуще чёрного континента, на слиянии Метиса и Хараласа, где скорее встретишь опасного хищника или, что того хуже, станешь свидетелем стычки между ачоли и приехавшими на заработки кули. Ибо для них корова священна, а перенявшие мусульманство аборигены её едят. А насчёт платы за лечение… Как я уже говорил, мисс Колдуин, у меня временные трудности с наличными. Что скажете на счёт стаканчика виски? Выпьем за здоровье королевы. Элизабет не обратила внимание на откровенный сарказм в последней реплике. — Люмос! — на кончике палочки зажёгся яркий огонёк, сравнимый со светом фонаря. Девушка подошла ближе к толстенному стволу, подняла голову и принялась изучать небрежно накарябанные надписи. — «Тот, кто явится со стороны Херболаса, — прочла она громко. — Если повернёт на запад, то возвратиться. На восток повернёт, то сгинет. На север пойдёт — и с концом пропадёт». Ничего не понимаю. Вздор какой-то — То же самое подумал и я, — согласился старик, отряхивая с колен влажные комья грязи. — Я тщательно изучил здешнюю долину. Тропа прямо перед нами, то есть ведущая на восток, — дорога к перевалу Лунных гор, откуда текут восемь рек — четыре с западной и четыре с восточной части. Не понимаю только, на каком основании кто-то предположил, что оттуда нельзя вернуться? Конечно, джунгли предгорий не отличаются должным гостеприимством, но беды обычно исходят не от них. Ведь никого не волнует тот же рынок рабов в Хамбизади… Вам известно, что в тех землях достаточно заплатить сотню бельгийских франков, и любой негр ваш пожизненно? — Отклоняетесь от темы, мистер Куотермейн. Мужчина с подозрением глянул на волшебницу: — Откуда вы узнали, как меня зовут на самом деле? — Хотите вы того или нет, но в Англии о ваших деяниях рассказывают немало историй. Например, как вы помогли магловскому военному убить львов-людоедов из Цаво. Я сразу вас узнала. — Да? — Куотермейн на секунду задумался, погрузившись в воспоминания. — Что же… Этого, следовало ожидать… Так на чем я остановился? Ага. Читаю это, прости Господи, предупреждение и гадаю, что вообще это может означать. Вдруг слышу шелест листы и невнятное бормотание у меня за спиной. Оглядываюсь — местная барышня, молодая, не понятно из какого племени. Никаких украшений, амулетов, да ещё и одежда самая неприметная. Само собой, я поинтересовался, что, мол, ты тут забыла в столь поздний час? В ответ слышу: «Не выдавайте меня своему народу, макумазан, я беглянка с кофейных плантаций на западе». Проверяю, и верно, у девушки застарелые следы плетей на руках. Противно стало рассматривать деяния бельгийцев, и я сжалился над беднягой. И вот вынимаю из кошеля чапати, парочку зелёных бананов, которые приобрёл у торговцев на Хараласе, и даю весь этот нехитрый скарб несчастной. Она садится, начинает плакать, мусолить хлеб, половину роняя на землю из-за дрожащих пальцев. А я тем временем продолжаю изучать сие таинственное послание, пытаясь отгадать суть. Вдруг девчонка, уже ровным и спокойным голосом, начинает говорить: «Добрый вы, макумазан, не стали выдавать и не дали помереть голодной смертью». Хотел я ей было сказать, что на кого, но на голодающую она никак не походит и мне довелось видеть таких, которые неделями пищи не видал, но девушка снова: «Позвольте, макумазан, я открою вам тайну написанного на этом дереве. Здесь зашифровали великую тайну, как многих добрых людей от несчастья сберечь, величия добиться и богатство отыскать. Я разгадала этот секрет и желаю вам его сообщить». Элизабет вздохнула, присела рядом со стариком, изучая его внешний облик. Классическим красавцем его точно не назовёшь. Маленький, жилистый, с седой бородой и короткими торчащими волосами. Но в его взгляде чувствовалась необыкновенная сила воли и живой ум. А если вспомнить о том, что согласно слухам в меткости ему нет равных, то он мог бы стать очень ценным союзником в исполнении того, что она затеяла. Лишь бы с Аберфортом всё было хорошо. Куотермейн продолжал: — Признаюсь честно, все мои инстинкты и жизненный опыт просто вопили, что здесь дело нечисто. Если у девчонки все в порядке с головой, и её не одурманил какой-нибудь шаман, то, может, и будет с того прок для грустного старика, разменявшего лучшие годы. И вот, наплевав на осторожность, подставляю ухо, словно сопляк с пушком вместо усов. И если б не моя реакция, полоснули бы меня по горлу, как жертвенного бычка. Я отскочил, кровь бьет из плеча, как из пробитой пулей винной бочки, а девка уже полностью превратилась в львицу. Рычит, глаза сверкают, когти скребут землю. Я от неожиданности и болевых ощущений растерялся, хотя уже осознал, что влип конкретно. Выстрелил в неё из винтовки, но она успела отбежать и скрыться в зарослях, решив сменить тактику боя. Темнота была ей на руку, а я не знал, откуда ждать удар… Куотермейн глянул на Элизабет, словно пытаясь понять, о чём она в данный момент думает. Или о ком. Что скрывается за маской вежливой заинтересованности на лице? — Как-то так… Ну, думаю, сделаю вид, что испугался и, игнорируя боль, взобрался на поваленное дерево! Едва я поднялся, а она уж выскочила из темноты и приготовилась к прыжку. Осознаю, что увернуться уже не успею, и вот-вот придёт конец моим приключениям. И тут рука сама тянется к кобуре. Выхватываю револьвер и выпускаю весь барабан, все пять патронов. Она падает передо мной, окровавленная ползёт в сторону, на ходу принимая человеческий облик. И там же отдаёт душу. Элизабет сидела молча, и задумчиво потирала блестевший от пота лоб. — Послушайте, мисс Колдуин! Я повидал в этой жизни многое. В том числе и такое, что рациональному объяснению не поддаётся, но провалиться мне, когда человек на твоих глазах превращается в льва, и тут же принимает прежний облик перед смертью иначе как чудом не назовёшь. Я конечно и так подозревал о существовании вам подобных, но не думал, что вы и на такое способны. — Анимагия. — Что-что? — То что вы видели, мистер Куотермейн, мне подобные называют анимагией. То есть способностью превращаться в животное по своему желанию. — Висенна встала, подошла к трупу африканки, лежащему в папоротниках. В широко распахнутых глазах мертвеца застыло искреннее удивление. — Понятно теперь, откуда все эти слухи. — Куотермейн встал рядом. — Про то, что в здешних джунглях систематически пропадали люди. Естественно, больше их никто не видел ни живыми, ни мёртвыми. Чтоб меня… — Аллан, — прервала Элизабет. — У вас есть при себе запасная фляга? — Что? А при чем здесь это? Что-то не очень-то понимаю… Хотя, по глазам вижу, что вы планируете пустить в ход нечто связанное с таинственным искусством вашей братии. А так да, ещё одна фляга есть. Элизабет приняла круглую фляжку из рук старика и положила рядом с телом. Несколько витиеватых взмахов палочкой и фляга превратилась во внушительный грубо обработанный кубок. Куотермейн покачал головой, признавая мастерство спутницы. Девушка склонилась над трупом, приставила палочку к виску африканской колдуньи, прошептала что-то непонятное и стала медленно отводить древко. Из головы покойницы будто выползала бледно-зелёная нить, похожая на прядь длинных волос. Потом Элиазбет произнесла: — Агуаменти! В кубке тут же с журчанием появилась вода. Волшебница медленно опустила в сосуд плывущую по воздуху нить. Ёмкость моментально засветилась тускловатым зелёным оттенком. — Что это вы из неё вытащили? Выглядит малоприятно, уж простите за прямоту. — Это мысли, — ответила девушка. — Обычно они молочно-белого или серебристого цвета, но мы имеем дело с воспоминаниями покойника. Мозг мёртв, но нужные вещества ещё не рассосались. Цвет соответствующий. — И что вы намерены предпринять? — спросил Куотермейн. — Просмотреть их ясное дело, — сказала Элизабет. — Из-за необратимых физиологических процессов её последние воспоминания будут чудовищно искажены, но выхода у меня нет. Можете погрузиться со мной, если хотите. — Воспоминания мертвеца, — проворчал Куотермейн, опускаясь рядом с Элизабет. — Пожалуй, таким я ещё не занимался. Соприкасаясь щеками, оба просунули лица к зеленоватой жидкости и коснулись её кончиками носов. Весь мир вдруг покачнулся. Оба почувствовали, как неведомая сила затягивает их внутрь кубка. Окружающее пространство утратило очертания, превратившись в чёрный ледяной водоворот. И вот они уже приземлились на непонятную поверхность, полную раскрошившихся камней. Всё кругом заволокло плотным зелёным туманом, источавшим гнилостный запах. Выхватив револьвер, Куотермейн стал озираться по сторонам, в ожидании внезапного нападения. — Офеерр… иммо… ниннррр… — грянул в тумане искаженный чей-то искаженный голос. — Маррррууу… миииагггххх… — Что за чертовщина тут творится? — Похоже, это обрывки предсмертных мыслей убитой вами анимагини. Из кончика палочки Элизабет вырвался мутноватый поток света, а заполонивший всё туман закружился и заклубился подобно гонимой ветром песчаной пыли. Со всех сторон доносились невнятные шепотки, обрывки фраз и совсем уж жутковатое мычание. Вдруг в тумане возник размытый силуэт и совершенно четко заговорил голосом покойницы: — …у горной тропы, в пяти милях от Форт-Абаса к югу… Во тьме увидит… По… Посылала. Очередного мзунгу. Златовласого парня. Веее… ммм… лела. Приказала. — Мисс Колдуин, — обратился Куотермейн, я бы посоветовал… — Тихо! Это важно! — Деее… ллл… айла. Золото, кровь, амулеты. Дееев… кка… — Пожалуйста, скажи что-нибудь про Аберфорта, ты наверняка знаешь! — стиснув зубы прошептала Элизабет. — …итуал. Отуум Хэль. Дел… айла. Кровь обскура. Перг… гаменты. Они сольются в экстазе! Аааааааа! Нннннннн!!! Голос завибрировал, монотонное бубнение утонуло в чудовищном вое. Куотермейн не выдержал, зажмурился и, зажав уши руками, стоял так, пока не почувствовал прикосновение к плечу. Это подошла Элизабет. — Пора возвращаться, — сказала волшебница. Снова тёмный водоворот и секунду спустя оба почувствовали хруст веток под ногами. В лицо освежающей прохладой ударил ночной ветерок. — Остатки сознания как раз начали разрушаться, — сказала Элизабет, отирая пот со лба. — Но тех обрывок, что мы услышали, будет достаточно. Хотя, нам чудовищно повезло, стоит признать. — Ну и ночка! — с трудом проговорил Куотермейн. Старик проверил на месте ли револьвер, поднял массивный кубок и вылил содержимое. — Мисс Колдуин? — Я вас слушаю, Аллан. — Эту штуку можете оставить себе. После того как там поплавали мысли мертвеца, мне как-то не охота из неё пить. Даже если вы вернёте фляжке изначальную форму. *** Они двигались вдвоём сквозь заросли примерно час, если не полтора, стараясь не упустить из виду вытоптанную тропинку, пока не вышли к просеке. Девушка освещала путь палочкой, а старый охотник масляной лампой. На земле всюду виднелись следы копыт крупного скота и повозок. В густых джунглях кипела жизнь. Постоянно слышалось стрекотание насекомых, крики потревоженных птиц или повизгивание обезьян. Порой казалось, что во тьме сверкали глаза хищника, а то и самих Нунду. Но даже если дикие кошки и скрывались в зарослях, то предпочли оставить путников в покое. Горизонт начинал потихоньку светлеть. — Мисс Колдуин, — первым нарушил молчание Куотермейн. — Слушаю. — Я уже понял, что вы владеете магией и прибыли сюда из Англии не просто так. Вы кого-то ищите? — Верно. — Судя по тому… что я ненароком услышал, когда мы бултыхались в памяти моей несостоявшейся убийцы, разыскиваете вы некоего Аберфорта, я правильно понял? — Да, — после короткой паузы ответила она. Куотермейн помассировал слегка зудящее плечо, куда его недавно ранили и переложил лампу в другую руку. Элизабет гневно прищурилась. Она то думала, что он не заметит её невольно вырвавшиеся слова. — Думаю нам пора поговорить откровенно. — Откровенно? Я не понимаю, на что вы намекаете. — Вы что-то не договариваете, Элизабет, причём с самого начала. Кто такой этот Аберфорт? Почему он здесь вообще оказался? И что означают слова «Делайла» и «Отуум Хэль», о которых говорил мёртвый поток сознания? — Мистер Куотермейн, вы задаёте вопросы на большинство из которых, я просто не имею права отвечать. По протоколу мне и вовсе следовало бы стереть вам память ещё там, после того как вылечила. Но всё уже пошло не по плану… Снова помолчали. Стая пестрокрылых птиц, порхающая над ними в кронах пальм, громко застрекотала. — И что же вы намерены предпринять? — Мне понадобиться ваша помощь, Аллан. Прежде всего, мне необходимо спасти моего … друга. Его зовут Аберфорт. — Он тоже волшебник? — Да. Его старший брат и ещё один тип из Европы связались с опасным человеком — Делайлой Гринграсс. Мы с Аберфортом враждовали с ней ещё со школы, когда она преподавала Защиту от Тёмных искусств. Но затем её уволили за эксперименты над учениками и Делайла принялась шариться по самым удалённым уголкам мира в поисках запретных знаний… Которые нашла здесь, в Африке. Где-то в Лунных горах. — Знакомая песня, мисс Колдуин, — невозмутимо ответил Куотермейн. — Я знал множество подобных. — Но они не владели магией. Следы повозок на просеке, вывели их прямо вниз, в долину, в русло небольшой речки, лениво бегущей среди камней и склоняющихся к воде лиан, в пронизывающем все запахе экзотических цветов и петрикора. Пришлось замедлить ход, дабы аккуратно спуститься по скользким камням, покрытым слоем ила и влажной земли. Куотермейн, чтобы не упасть, постоянно подыскивал опору. Всё-таки возраст давал о себе знать. Элизабет молча трансфигурировала речной камешек в крепкую узловатую палку, и протянула старику. Тот с благодарностью её принял.