Половина его души

Он появился внезапно, когда Амане возвращалась из домика близнецов Токито. Она уже несколько раз приходила к ним - мальчишки являлись прямыми потомками легендарного обладателя Первого Дыхания. Заполучить их обоих в штат истребителей было бы невероятной удачей. Амане не сомневалась в том, что приведи она их, и Кагая одарит её одной из тех чудесных, искренних улыбок, которые так щедро раздаривал всем вокруг. Всем - только не ей. Ей доставалась бледная копия искренности. Да, Глава уважал её. Да, он был ей безмерно благодарен - за подаренные годы жизни, за детей, за ежедневные хлопоты. И да, при этом он совершенно её не любил. Амане досадливо поморщилась, выходя из домика - один из близнецов был недоверчивым грубым мальчишкой, а его робкий брат, кажется, был совершенно неспособен на самостоятельное решение. Вдобавок, пока она говорила с ними, солнце уже коснулось краем горизонта. Стоило поспешить, чтобы успеть в штаб до темноты. Она торопливо шла в сумерках по лесной тропинке, когда сзади спокойно, чуть насмешливо раздалось: - Наконец-то. Госпожа Амане, я вас ждал. Тягучая, удушающая аура ужаса заставила её застыть на месте. “Кто-то из высших демонов.” - Повезло, - скучающе протянул голос за её спиной, - что одно из моих созданий догадалось сообщить мне о вас. Её по-хозяйски схватили за плечо и бесцеремонно развернули. - Полагаю, - красные глаза блеснули из-под полей шляпы и тут же угасли, - мне не нужно представляться. Амане медленно кивнула. Конечно, она сразу же поняла, кто перед ней. Внутри её головы кто-то тоненько, тоскливо заскулил. Вот и всё. Она не увидит ни детей, ни мужа, ни стареньких родителей. Амане обречённо закрыла глаза, отчаянно молясь о мгновенной смерти. - Не так быстро, милая, - острый коготь нежно прошёлся по щеке. - Давай, открывай глаза. Ну! От резкого окрика она вздрогнула всем телом. - Вот и славно, - Музан холодно смотрел на неё. - Вы, люди, отвратительно хрупкие. Я не собираюсь тебя убивать. - Решил, что я расскажу, где искать Главу? - Амане вскинула подбородок, презрительно кривя губы. - Ты просчитался, Музан. Можешь хоть на части резать, я ничего не скажу. - На части, говоришь? - он резко схватил её за волосы, потянул, заставляя беспомощно вскрикнуть и открыть уязвимую шею. - Идея хорошая, но нет. Я здесь, чтобы предложить сделку. Это выгодно нам обоим, так что слушай внимательно. Оставив её в той же унизительной позе, он спокойно продолжал - так, будто они просто мило беседуют где-то в уютном кафе: - Мне хорошо известно, что Убуяшики умирает. Умирает медленно, жалко и мерзко. Скоро он будет напоминать гниющий труп, а ты, как покорная жена, будешь на всё это смотреть. - Замолчи! - шипит Амане, изо всех сил вцепляясь ему в руку, раздирая её ногтями. В ответ Музан равнодушно пожимает плечами, со слабым интересом наблюдая за её тщетными попытками освободиться: - Ты не настолько глупа, чтобы не понимать - это правда. - Ты подохнешь раньше, чем умрет он, - бросает в лицо демону Амане. - Вряд ли, - хмыкает он. - И не смей меня перебивать. Хочешь, чтобы он протянул подольше? Амане молча настороженно смотрит в алые глаза. - Мне, - брезгливо поджимает губы Музан, - неинтересна победа над тем, кто гниёт заживо. Но больше всего я не люблю, когда противники меняются. Я пережил всех Глав вашей дурацкой Организации, и этот паноптикум идиотов мне надоел. Знакомый идиот предпочтительнее. А поскольку я неплохой химик, то давно уже понял, как избавиться от его якобы неизлечимой болезни. - И что ты хочешь взамен? - Амане не верит ни одному его слову, но вопреки всему внутри вспыхивает безумная надежда. - Помощь в поисках одного растения. Синей паучьей лилии. Наверняка за столько веков ваша Организация догадывается, где её можно найти. “Это просто смешно” - мелькает в ее голове. Неужели он считает её настолько глупой, что рассчитывает на согласие? Амане прекрасно знала, для чего Музану нужна эта лилия. Стоит ему заполучить её - и умрет не только Кагая. Умрут все. Но внезапно в голове мелькает мысль - а что, если она обманет его? Да, это риск, но попытаться стоит. Она может воспользоваться этим предложением, чтобы Столпы уничтожили Музана во время передачи якобы найденного цветка. Она может одним махом окончить многовековую войну и, возможно, действительно вылечить Кагая. - Где гарантии того, что ты действительно можешь ему помочь? - Справедливо, - усмехается Музан. - Держи. В руку ей ложится маленький пузырек из синего стекла. - Что это? - Лекарство. Чтобы полностью избавиться от болезни, потребуется ещё два таких же. Но даже одна доза вызовет значительное улучшение. Остальные два получишь, когда передашь лилию. - Я не собираюсь поить его неизвестной дрянью, полученной от демона, - твердо говорит Амане. - Мне все равно, - Музан равнодушно щурит алые глаза, смотря куда-то мимо неё. - Раз боишься, сначала выпей сама, или дай кому-то из ваших мелких щенков-истребителей. Оно безвредно. Амане открывает пузырек. Она словно оказалась в каком-то диком кошмаре, где всё меняется местами и привычный мир становится пристанищем ужаса. Амане капает лекарство на собственную ладонь и без колебаний слизывает каплю. Несколько минут она прислушивается к себе, отчаянно ожидая резкой боли, приступа, чего угодно - но ничего не происходит. Мудзан скучающе вздыхает: - Ну что, убедилась? Он обходит её, затем резко прижимает к себе, впиваясь острыми когтями в ее плечи, издевательски шепчет в ухо: - Какая, оказывается, бесстрашная жена у Убуяшики! И при этом красивая. Пожалуй, навещу тебя как-нибудь ещё раз - в отличие от гниющего Главы, я люблю красивые вещи. Амане содрогается всем телом от омерзения, но чувствует и кое-что ещё - глухую, удушливую волну темного возбуждения, которая поднимается откуда-то снизу. Музан не спеша отходит от нее, бледной и со сбитым дыханием, лениво усмехается: - Ну так что, мы договорились? - Как я… найду тебя, если отыщу лилию? - шепчет Амане, и он отвечает: - Я сам тебя найду. Растворяясь среди черных теней, он внезапно щелкает пальцами: - Ах да. Ты хотела заполучить близнецов? Считай это подарком. Амане ещё долго стоит на дорожке, не решаясь сделать шаг. В её ладони плотно зажат синий пузырек. На следующий день она возвращается в хижину Токито с тревожным, мучительным чувством - и оказывается права. Её ждет действительно чудовищный подарок. Один из братьев - тот самый грубиян - мертв, второй истерзан и слаб настолько, что едва дышит. Но всё же он жив, и Амане не сомневается, что парень выкарабкается. Когда Муичиро приносят в Штаб, она почти поселяется в пустующем доме, который решено было отдать мальчику. Неделю он мечется в тяжёлой лихорадке, неделю Амане меняет повязки и компрессы, омывает раны, носит отвары и лекарства. Наконец он приходит в себя, и когда она впервые встречается с ним взглядом, тугой едкий узел внутри становится ещё крепче и болезненнее. В этих глазах не было ничего - ни боли, ни узнавания, ни интереса. В их туманной голубизне отражалась лишь она. Она - как напоминание, как вечный укор самой себе. “Если бы я не отправилась к ним, все было бы иначе.” Амане почти с радостью оставляет Токито, не сомневаясь - Убуяшики найдет нужные слова, чтобы мальчишка остался здесь и пришел в себя. Нужные. Правильные. Искренние. Вечером она добавляет в чай снадобье из пузырька и подносит его Кагая. Сегодня ему хуже - следы болезни, уже проступившие на лице, воспалились и покрылись корочками. Амане бережно накладывает лечебную мазь, долго держит руку мужа, пока он пытается уснуть. Уже в полусне он легко сжимает её пальцы: - Спасибо, Амане… И она кивает, незаметно давясь горьким рыданием. Санеми возвращается с первого задания в дом Асо-сана. Больше идти ему некуда. По горькой иронии судьбы, его первая миссия была рядом с городом, в котором он вырос, и Санеми не мог не взглянуть, что стало с домом. Он знал, что единственного оставшегося в живых брата, Генью, забрали на воспитание родственники, и не хотел его видеть. Чем дальше Генья от всего этого кровавого безумия, тем лучше. Дом встретил его покосившейся набок дверью и затхлым запахом сырости. Он зачем-то прошел внутрь, постоял пару минут перед полуразвалившимся очагом и резко вышел прочь, выбивая плечом хлипкие остатки двери. Зачем он вообще зашёл, что надеялся увидеть? Этой жалкой лачугой побрезговали даже бездомные - а может быть, просто боялись. “Странно ещё, что не сожгли” - горько думает Санеми, сжимая кулаки и шагая прочь. На мгновение ему самому отчаянно хочется вернуться и бросить зажжённую спичку, чтобы стереть саму память о своем преступлении, о том, как он оказался не в силах спасти собственную семью. Но он только упрямо передёргивает плечами. Что сделано, то сделано. Теперь он должен, обязан самому себе лишь две вещи: присматривать за Геньей и уничтожать демонов. Пусть брат проживет за него нормальную, светлую, обычную жизнь - Санеми и так замазан кровью по локти, ему не привыкать к тьме и боли. Он потерпит, а по пути утащит с собой в ад столько тварей, сколько будет в силах. Асо-сан не расспрашивает его о первом задании. Вместо этого он ставит перед Санеми миску рамэна и на несколько секунд задерживает руку на его плече. Урокодаки находит Томиоку на тренировочной площадке и тихо качает головой, смотря, как под выверенными взмахами падают рассеченные связки стеблей бамбука. - Гию, - зовёт он. - Подойди. Томиока опускает клинок и шагает к нему. - Простите, сенсей, - спокойно говорит он. - Я вернулся несколько часов назад. - Почему не сказал? - Урокодаки смотрит на того, кого воспитывал сам, и не может его узнать. Из темных глубин синих глаз на него смотрит сама Смерть. Смерть, которая поселилась внутри вместо того, что люди зовут душой. - Это важно? - бесстрастно интересуется Гию. - Все прошло хорошо. Я уничтожил демона. Никто не пострадал. - Тебе стоит отдохнуть перед новым заданием. А это - Саконджи кивком указывает на площадку позади Гию. - может подождать. - Нет необходимости, - Томиока кланяется. - Я благодарен учителю за беспокойство. Сенсей позволит вернуться к тренировке? - Ступай, - тихо говорит Урокодаки. Ему остаётся только надеяться на то, что это мертвое спокойствие ледяных глубин когда-нибудь вернёт обратно того, кто раньше умел улыбаться.