***
Постепенно эта история подзабылась и между ними всё стало как прежде — честно и открыто. Чимин не укорял Юнги, не напоминал и спокойно общался с Юнджи, словно она была вовсе ни причём. У нее самой тоже хватало забот: Чонгук в расстроенных чувствах после потери матери и племянницы долго приходил в себя, Тэхён простудился и требовал от мамы постоянного внимания. Недосып и нервозность совсем измучили женщину, но она стоически переносила всё, лишь иногда обращаясь за помощью к жительницам корпуса. С Юнги они негласно сошлись на том, чтобы делать вид, будто ничего не было. Сначала это казалось странным, но постепенно пьяный эпизод стал чем-то вроде сна, смутного, нечёткого и бредового, ведь в реальности ни Юнджи ни Мин не сделали бы то, что сделали в том сне. Заботами и долгими беседами женщина помогла Чонгуку оправиться. А он, из чувства ли благодарности или просто потому что и без того был от нее без ума, полюбил Юнджи еще сильнее. И почти сразу попросил стать его спутницей по жизни, сколько бы им не было еще отведено. Одним обычным вечером все жители собрались на небольшую церемонию, которую проводил местный старичок, работавший когда-то в полиции. Он, стараясь говорить внушительно, призвал всех стать свидетелями и объявил пару семьёй. И пусть не было колец, штампов в паспорте и общей ипотеки, Юнджи и Чонгук были искренне рады такому бракосочетанию. В своей небольшой комнате они зажили втроем, как настоящая семья. Тэхён обожал игры с сильным и смешливым Чонгуком, а тот воспринимал мальчика скорее как младшего брата, и порой, нашкодив где-то вдвоем, они шли с повинной к Юнджи, смиренно опустив головы. Женщина смеялась над ними, иногда бранилась, но чаще просто напоминала Чонгуку, что он вообще-то уже взрослый, раз стал её мужем, и должен подавать ребенку пример хорошего поведения. Но парень в своё время брал пример только с Намджуна, так как родного отца не видел с пяти лет. Так что всему приходилось учиться на ходу. А сам Намджун, поселившийся на том же этаже, вел себя неестественно спокойно. Юнги не узнавал своего старого товарища. Тот превратился в тень прежнего себя. Он участвовал в дозорах и в работе, помогал, если его просили, никогда не подводил, если на него возлагали какие-либо ожидания. Но сам никогда не проявлялся, не инициировал беседы и не рассказывал о себе новым соседям. Так же вела себя и его жена. Она научилась многим вещам, помогала по хозяйству и шила вещи детям, но предпочитала уединение или компанию мужа. Даже с братом она общалась словно по принуждению, хотя было ясно, что она не держит на него обиды. Прошло около трёх месяцев, а никто в поселении так и не смог узнать их как следует. Но таких, выбитых из колеи невыносимым горем, тут было несколько человек. Поэтому все относились с пониманием и не лезли в душу. Охрана территории постепенно становилась рутиной, о смысле которой многие слегка подзабыли. Ну, да, когда-то были на острове мертвяки, да, они пропали, но раз за столько времени не явились, значит уже и не явятся. — Предлагаю отменить ночные дежурства, — поднял руку один из мужчин на еженедельном вечернем собрании жителей. Лидера у них не было, поэтому все вопросы решали сообща. — Ночи сейчас самые холодные и у нас уже двое заболели. — Поддерживаю, — подал голос Чан, который усиленно пытался скрыть насморк, — думаю нам вместо дорозов, нужно бросить все силы на ограду вокруг посёлка. — Мы сделали почти две трети, — нахмурился Юнги. — На оставшуюся часть уйдет еще как минимум пара месяцев. Думаете можно оставлять границы без присмотра? Он и сам заколебался дежурить, отмораживая задницу и напрягая зрение в темноту: кто это там? Зомби или ветка колышется от ветра? — Если не тратить силы на ночные смены, то прибавится рабочих сил, а значит справимся быстрее, — заключил Чимин, сидевший рядом с Мином. — Можно подтянуть детей постарше, — вступила в разговор Юнджи. Она выглядела неважно: бледная, напряженная, но за ходом беседы следила внимательно. — Например Тэхён мог бы носить ветки, небольшие мотки проволоки и верёвки. Если ребят научить, то мы сами не будем тратить время на все эти подготовительные моменты. — Хорошо, давайте попробуем, — Юнги кивнул женщине, и поднял руку, призывая голосовать всех, кто «за». Единогласно. В эту ночь дежурить на крышах в двух концах улицы никто не отправился. А на утро все кто мог, включая детей лет с семи, приступили к дружному возведению двухметрового ограждения. Оно щетинилось на остров вокруг острыми копьями, переплеталось мелкими ячейками проволоки и имело у своего основания довольно глубокую траншею. — А где твоя мама? — спросила учительница Лин у Тэхёна, крутившегося рядом с Чонгуком. — Мама заболела, — поджал губки мальчик. — Что с ней? — тут же среагировал Со, ушедший по пояс в ров с лопатой в руках. — В целом нормально, — ответил Чонгук. — Видимо съела что-то не то. Мутит ее. Но жара нет, мы проверили перед уходом. — Как мутит? Прям рвёт и шатает? — сурово допрашивал хирург. — Или слегка подташнивает и голова тяжелая? — М-м… ну, наверное всё вместе. — Лини, дорогая, я сейчас вернусь, — Чанбин выпрыгнул на поверхность, отряхнул руки, чмокнул возлюбленную, и побежал в общежитие. Юнги с Чимином переглянулись. Еще вчера вечером они заметили, что с подругой творится что-то неладное. Да и в последние пару недель она вела себя слишком тихо, почти ничего не ела и к моменту вечерней сказки уже уходила спать, доверив сына мужу. — А если она заразилась чем-то? — округлив глаза предположил Чимин. — Говорили, что первые зомби появились заразившись от соприкосновения с какими-то странными химикатами. — В таком случае все бы заразились, — нахмурился Мин. — Не разводи панику. Всё с ней в порядке. И он знал это почти наверняка. Потому что уже видел подобные симптомы около пяти лет назад, когда жена сообщила, что ждёт Хосочка. Она тоже то теряла аппетит, то ела за пятерых, то не могла заснуть, то — проснуться, и ее тоже тошнило первые несколько месяцев. — О чем задумался? — отставив очередной заточенный кол, спросил Чимин. Он слишком отчётливо прочитал на лице любимого все эти мысли. — Вспомнил кое-что. — Ну, я так и понял. Что? — Да так… Давай дождёмся Чанбина. Но Со не возвращался довольно долго. Общая работа отлично ладилась, и к обеду ограждение удлинилось более чем на десять метров. — Такими темпами мы сомкнем круг меньше чем через месяц, — радовались работники, отправляясь на перерыв. «Главное, чтобы за это время ничего не пришло», — угрюмо подумал Юнги. У него всё еще было недоброе предчувствие. Однако оно не оправдалось ни в тот день, ни в последующие. Потом налетевший недельный дождь заставил людей прервать работу, но они и тогда не тратили время даром, а продолжали заниматься подготовкой кольев и плетением металлических сетей, которые потом останется лишь привязать и установить на вколоченные брусья. Беременность Юнджи подтвердил не только Со, но и местная знахарка преклонного возраста, которой некогда доводилось бывать повитухой. Не зная то ли радоваться, то ли паниковать, Юнджи пару дней скрывалась в комнате, даже когда тошнота уже не донимала и слабость после целебного питья знахарки прошла. Зато Чонгук был в весьма определенном настроении — в шоке. Только недавно узнав о близости с женщиной на практике, он не ожидал что так скоро станет отцом. — Я рад, конечно, — говорил он как-то утром приступая к работе вместе с остальными мужчинами. — Но что нужно делать, не понимаю… — Можешь обращаться ко мне, если что, — подтолкнул его в бок Намджун. — Хорошо, хён, — обрадовался Чонгук. А Юнги заметил, что Ким и сам будто бы рад быть полезным родственнику. — Всё правильно, вы молодцы, — сосредоточенно стругая кол, произнес Чанбин. — Дети сейчас самое важное. Мир опустел, и его нужно будет обживать… А значит мы все будем помогать Юнджи, и каждой женщине, которая решится на беременность в это непростое время. Будем ведь? — он обвёл строгим взглядом мужчин. Все закивали. — Это наше общее будущее. Чимин в разговор не влезал, но иногда поглядывал на Юнги с любопытством, как бы стараясь разглядеть в мимике любимого ответ на неозвученный вопрос. Но его дала сама Юнджи. Однажды вечером она пришла в их комнату за Тэхёном, который засиделся с Хосоком и подросшими котятами. — Ну что, пойдём спать, ребёнок. Ещё книжку читать, — ласково потрепав сына по макушке, Юнджи присела на край кровати. Юнги с Чимином отложили карты, в которые играли на полу. — Как себя чувствуешь? — неуверенно спросил младший. — Чанбин сказал, что тебе стало легче. Правда? — Да, всё в порядке, — улыбнулась женщина. — Оказывается токсикоз это частое явление для первой пары месяцев беременности. С Тэхёном я таких проблем не знала, — она нежно погладила плечико сына, который всё еще увлеченно склонялся над котёнком и не обращал на взрослых внимания. — Первой пары месяцев, — тихо повторил Юнги. Он не хотел произносить это вслух, но напряжение, накопившееся в связи с этой ситуацией, прорывалось наружу. Юнджи пристально посмотрела на него. Чимин тоже. — Ладно, — не выдержала женщина, напомнив прежнюю себя — активную и бесстрашную, ту, что шла с ними по стране полную зомби и боролась за каждый вздох. — Наверное нужно всё прояснить, да? Юнги, возможно ты боишься, что ребёнок твой, — чуть краснеющие щеки всё же выдавали ее волнение. — Но это не так. Я уверена на сто процентов. Ты знаешь, у женщин есть верные признаки… — Не боялся я, — замялся Мин. — Просто не знал, что думать и как себя вести. Но раз ты уверена… — Да, абсолютно. Забудем уже, хорошо? — Юнджи виновато смотрела в глаза Чимину. Тот пожал плечами, мол «ладно, что ж теперь?» — Если что-то будет нужно, помощь там или что-то сделать для ребёнка, мы всегда рядом, — сказал Юнги, который от облегчения готов был разразиться слезами и смехом, но держал себя в руках. — Если что-то будет нужно для ребёнка, — с легкой улыбкой отозвалась Юнджи, видевшая его насквозь, — это сделает его отец. Но во всём остальном я, как и все жители, буду по прежнему полагаться на вас, ребята. Вы многое делаете, и все это очень ценят. Тэхён начал зевать, но вдруг громко чихнул. Котята кинулись врассыпную, Хосок покатился от хохота, взрослые засмеялись. Мать, тоже хихикнув, прижала мальчика к себе: — Пойдём, малыш, пора спать. Завтра поиграете. Попрощавшись, Юнджи вывела сынишку за дверь. Тот сразу побежал в свою комнату, выбирать сказку на ночь, а женщина задержалась в полутьме коридора. Прислонилась к стене и, закрыв глаза, опустила голову. На душе было паршиво. — Ма-ам, ну ты где? — донёсся голос Тэхёна из комнаты. — Иду, — отозвалась Юнджи, и пошла к нему, быстро погладив едва ощутимо округлившийся трёхмесячный живот.***
Весна подкралась незаметно. Дожди, сильные ветра и прохлада в один прекрасный день резко сменились солнечным теплом. Насекомые и птицы на радостях запели на все голоса, а люди селения, особенно маленькие, весь день не покидали улицы и сады. Дремавшие на ветвях почки пригрелись и готовы были уже лопнуть, а трава зазеленела на солнышке бойким цветом. С ограждением давно было покончено и теперь огромный продолговатый периметр охранял живых от возможного посягательства мертвых. В нем были оборудованы всего одни ворота — напротив деревянной тропы. Их заперли навесным замком, а ключ повесили на неподалёку вколоченный внутри территории столбик, чтобы при необходимости любой мог воспользоваться им и отпереть ворота. Мужчины каждое утро и вечер по двое обходили вдоль забора, проверяя его цельность, а в остальном жители заметно расслабились и занимались делами практически забыв о внешней опасности. Большинство сил бросили на посевную и строительство отдельных домов, которое пришлось забросить на всю зиму. С раннего утра и до позднего вечера люди трудились, общались и помогали друг другу. Иногда случались споры, но все по мелочи, и быстро разрешались компромиссом или третьим мнением. — Раньше, до конца света, мне казалось, что человечество уже не способно на такое, — глядя на сплоченно работающие группки, сказал Чимину Юнги. Уже наступило лето. Был жаркий вечер и они возвращались с обхода периметра, набрав по пути по ведру родниковой воды, чтобы наполнить на ночь поилки для скота. — Наверное раньше мы забывали о ценности жизни, а теперь, — Чимин кивнул влево, где учительница Лин и Юнджи, уже заметно округлившаяся в области талии, вели в сторону общежития человек пятнадцать ребятишек, — научились. — Так, ребяты, — к паре сзади подскочил запыхавшийся Чанбин и хлопнул обих по плечам, — у меня к вам разговор. — Что случилось? — тут же насторожился Юнги. — Спокойно, нормально всё, поставь ведро, — засмеялся Со. Помахал учительнице, которая издали заслышав его голос, сразу же посмотрела в их сторону. — Поставили? Идёмте-ка в сторонку. — Ну?! — потребовали оба. — В общем, такое дело, — заговорщицки оглянулся Чанбин, — я решил жениться. — Уф, блин, я уж думал что-то серьёзное… — отмахнулся Юнги, но встретил обиженный взгляд друга и прикусил язык. — Это очень серьёзно! — возмутился Со. — Он правда серьёзен, Юнги-я, ты же видишь, — стараясь не хихикать, сказал Чимин. — Не смейся, я ж к вам за помощью. — Чимини, не хихикай, детка, — Юнги тоже заразился веселостью друзей, — Ты должен быть серьёзен, чтобы оказать серьёзную помощь. — Да ну вас! — фыркнул Чанбин, но потом все трое засмеялись и, направившись в сторону садов, на которые уже опускалась тень, стали обсуждать затею влюбленного. Он хотел устроить Лин сюрприз. — Такой, чтобы прям неожиданный. — Ну да, а то сюрпризы бывают ожидаемые… — Не перебивай, я и без того нервничаю, как при замене коронарных сосудов. Так вот, мне нужно будет, чтобы все в тот день собрались в саду, подготовили столы, скамьи и небольшое угощение. Думаю подговорить Юнджи чтобы привела Лини туда, когда всё уже будет готово. — А её саму ты уже спрашивал? — вдруг остановился Чимин. — Уверен, что она замуж хочет? — За меня-то?! Конечно хочет, — отмахнулся Чанбин. — Хотя… Слушай, я и не подумал. А если не захочет? Что делать-то? — он округлил глаза и тревожно заозирался по сторонам. — Давай так, — хлопнул его по плечу Юнги. — Мы подготовим всё как ты задумал, но пока не светим приготовления. Юнджи приводит твою красавицу к краю сада, ну туда, где цветочная, как её? Клумба, та с фиолетовыми цветами… — С ирисами, — подсказал Чимин. — Да-да, вот, приведёт ее к клумбе с ирисами, а там ты: привет, мол, так и так, и вдруг такой падаешь на колено и спрашиваешь: выйдешь — не выйдешь? Только не дави, понял? — Ага, — Чанбин ловил каждое слово опытного товарища. — И если она скажет, что надо подумать, не готова, то да сё, ты не обижаешься, а просто берёшь её за руку и идёте гулять. — А если согласится? Я почти уверен, что она согласится. — В таком случае, ты берёшь ее на руки и несёшь в сад, где мы ждём вас на свадебной лужайке. — Отличный план, — восхитился Со. — Погоди, так получается, если она откажется, то вы праздничный ужин без нас слопаете? — опомнился он. — Не переживай, я отложу тебе понемногу каждого блюда, — засмеялся Юнги, и в очередной раз похлопал жениха по плечу. Ему нравился оптимизм Со и то, что несмотря на внешнюю неустрашимость, внутри тот был мягким человеком. День был назначен, люди поставлены в известность и предупреждены о секретности затеи. Неожиданно больше всех ею загорелась жена Намджуна. Она словно бы ожила, когда её попросили сшить для будущей невесты подходящее к случаю платье, а жениху — рубаху. Прошло уже около пяти месяцев со дня утраты матери и дочки, и только теперь молодая женщина начала различать краски окружающего мира. Чонгук, который до этого каждый день общался с сестрой с тяжелым сердцем, теперь не мог нарадоваться её возвращению к жизни. За ней взбодрился и Намджун. И в день намеченной свадьбы семья Ким была на садовой лужайке, такие же взволнованные и нарядные, как и все остальные жители. Там собрались вообще все. Дети под присмотром нескольких женщин, Намджуна и его жены, играли в активные игры чуть глубже в саду. Пожилые уже устроились на лавках и ждали развития действа. Им давно не хватало новых интересных сюжетов, ведь телевидения нет уже почти год. — Юнджи, куда ты меня ведёшь? — послышался за кустами голос Лини. Все прислушались, затаив дыхание. — Дети куда-то убежали прямо из школы, нужно найти их! — Успокойся, с детьми всё в порядке, Чимин позвал их с собой в огород, клубника поспела же, пусть полакомятся, — спокойно отозвалась Юнджи. — Ну что, я пошел? — шепнул Чанбин друзьям, поправляя воротничок нарядной светлой рубахи. — Удачи! — кивнул Юнги. Со обошел кустарник, ирисовую клумбу и все вновь прислушались, стараясь не производить ни звука. — Привет! — Ого, ты чего такой красивый? — воскликнула Лини. Юнджи поспешно вошла в сад и притаилась рядом с товарищами. Чимин приобнял ее, чтобы женщина смогла чуть расслабиться после долгого дня на ногах. Она благодарно прислонилась виском к его плечу. — Лини, я… Знаешь, я уже давно хотел, — тем временем запинался Чанбан. Вся его самоуверенность куда-то улетучилась. — Чего хотел, дорогой? — ласково засмеялась учительница. — Волнуешься что ли? Глазам не верю. — Еще как! Ужас просто, — признался Со, а потом все услышали его громкий решительный вздох и: — Лини, милая, ты выйдешь за меня замуж? — А кольцо-то у него есть? — шепотом поинтересовалась Юнджи. — Ага, раздобыл у кого-то из местных. Простое, но красивое, — отозвался Чонгук, подошедший к ней сзади. Юнджи улыбнулась и из объятий Чимина подвинулась в своему мужчине, который так же аккуратно поддержал её. — Что там происходит? Почему тишина? — не понял Юнги. Все стали переглядываться. Лин должна была уже дать какой-нибудь ответ. И вдруг, вместо взволнованного «да» или отстраненного «нет» воздух прорезал ее громкий испуганный крик. — В сад! Беги в сад! — скомандовал Чанбин. Юнги рванул к выходу, Чимин за ним. Испуганная Лини врезалась в них, вскрикнула, замахала руками. — Там… Они идут! — сиплым от страха голосом, произнесла она. — Кто? Но ответа не потребовалось. От домов в сторону огородов быстро двигались корявые фигуры. Около двадцати темных силуэтов прорисовывалось на фоне рыжего закатного неба. — Военные, — понял Чимин. — Они все заражены. — Причем недавно, — подбежал к нему Чанбин, — держите! — он кинул друзьям по колу, которые успел выдернуть из грядок. — Всё оружие дома, нам не добраться. Надо отступать. — Нежить! — сообщил жителям Юнги, вбегая обратно в сад. — Все быстро к ограде! Выдергиваем колья, защищаем детей. Чан, Чонгук, надо разобрать одну секцию, организовать выход. Хотя люди и были отчасти готовы к такому повороту событий, всё равно на лужайке поднялась паника. Дети и подростки засуетились, пожилые растерялись. Только благодаря четким действиям и командам мужчин, люди смогли пробежать сквозь сад к дальнему краю огороженной территории без потерь. Быстро раскрутив часть проволочных перетяжек, Чан с Чонгуком растянули ограждение, чтобы люди по одному смогли протиснуться за ее пределы. Но их было слишком много, а нежить приближалась слишком быстро. Что-то в этих зомби было необычное. Не только скорость и военная форма. — Кучнее! — скомандовал Юнги вооружившимся товарищам. И как раз вовремя, потому что первые мертвяки уже наступали. И только сразившись с одним из них, Мин понял в чем отличие. — Уворачивается, — тоже сообразил Чимин, быстро орудуя длинной острой палкой. — Они умнее прежних, предугадывают наши действия. — Осторожно! — крикнул Юнги, краем глаза заметив, что Чимин отступает слишком близко от растянутого забора. Но было поздно. Парень сделал очередной выпад, вонзая кол в глазницу мертвеца, но тот резко дёрнулся и потянул Пака в бок. На миг потеряв равновесие, Чимин пошатнулся и повалился на край одной из торчащих проволок. Тонкий металл разорвал футболку на плече, резанул по шее и лицу. — Чимин! — Юнги кинулся к нему. Чанбин, Чонгук и другие продолжали биться, но зомби были слишком шустрыми. Они оттесняли живых в самой прорехе. Но в этот момент помощь пришла из-за забора. Женщины и подростки повыдергивали колья и стали тыкать ими в мертвецов сквозь ячейки, стараясь если не убить, то хотя бы задержать и отвлечь. — Давайте все сюда! — крикнула Юнджи, отчаянно втыкая острие под рёбра какого-то зомби в некогда белом халате. — Чонгук, быстро пролазь в зазор! Парень послушался, потянул за собой Чана, тот Чанбина и остальных. Через минуту все живые были уже по ту сторону. Но залатать растяжку не представлялось возможным. Юнджи и другие женщины продолжали атаковать нежить. — Нужно бежать, — сказал Юнги, поддерживая Чимина. У того из глубоко рассеченных скулы и шеи текла кровь. Не била фонтаном, но всё же порез был значительный. — Всем бежать! — громче повторил Мин. — Надо добраться до дома, там оружие, — предложил Со. — Нет, — даже в полупаническом состоянии Юнги понимал, что это слишком большой риск. — Мы не знаем сколько их. Некоторые могли задержаться в домах. Бежим. Многие уже отбежали на приличное расстояние по склону, кто-то направился в сторону деревьев, другие к срубам недостроенных домов. — Юнджи, всё, оставь его, бежим! — подскочил к любимой Чонгук. Но женщина с силой оттолкнула его, и нанесла нежити по другую сторону забора решающий удар. Тварь отшатнулась и упала с пронзённым виском. — Беги без меня, — мрачно произнесла она. — Ты о чем? Отступаем все вместе, — Чонгук вновь обхватил ее за плечи и потянул. Но Юнджи дернулась, высвобождаясь. — Я сказала: уходи! — в голосе звучал страх, истерика и обреченность. И только когда она обернулась, все поняли в чем дело. На ее запястье алел глубокий укус, а ладонь с тыльной стороны была сильно оцарапана. — Черт, твою мать! — выругался Юнги. Чонгук на миг опешил. Но потом вновь схватил жену, поднял на руки и понёс сопротивляющуюся прочь от забора. А мертвяки, которых оставалось еще около десятка, уже пролезали сквозь зазор. — Оставь меня, идиот! — кричала Юнджи, колотя мужа по плечам. Но тот будто и не слышал. Бежал, внимательно глядя под ноги. Юнги с Чимином бежали рядом. Их группа стала главной мишенью последних мертвяков. У Юнги в голове крутилась сотня вопросов: как мертвяки пробрались через ограду, где они прятались, куда делся Хосок и в безопасности ли он, не попала ли заразная кровь в рану Чимина... И еще он очень надеялся, что они смогут оторваться от погони раньше, чем добегут до моря, потому что берег с этой стороны острова представлял собой каменистый обрыв. — Дети? — спросила Юнджи, потеряв надежду вырваться из захвата. — Дети в безопасности? — Они убежали первыми. Я видел, как они помчались в сторону строек, — отозвался Чимин. — С ними были Кимы, Лин и еще несколько женщин. — Все вместе? — Вроде бы, я точно не знаю… — Хорошо, надеюсь все в безопасности, — устало сказала она. Чонгук крепче прижал ее к себе. До парня неумолимо доходил смысл происходящего. Сердце нещадно щемило, а на глаза наворачивались жгучие слёзы. Нежить немного отстала, но всё же были слышны ее хрипы и тяжелые шаги. — Дальше идти нельзя, — крикнул Юнги, — мы будем слишком близко к обрыву. Сворачиваем! — Надо перебить их, — поставив любимую на ноги, сказал Чонгук. — Уложить всех до одного. — Нет, мы уязвимы на этом открытом участке. — Тогда бегите, а мы останемся, — со злостью посмотрел на Мина парень. — Мне уже терять нечего. — Папа! — вдруг раздался откуда-то издалека тонкий жалобный голосок. — Чимин-и, папа-а! — Хосок?! — Юнги побледнел и кинулся вперед, на голос сына. Чимин за ним. Через сотню метров перед ними открылся обдуваемый всеми ветрами обрыв. Ярко-зеленая трава высоко вздымалась, так что самого края было не видать. Море внизу громко билось о камни. — Хосок? — позвал Юнги, не добежав до обрыва каких-то десять шагов. — Папа! — донеслось из этой самой травы. Со стороны моря. — Нет нет нет… — у Юнги сердце ушло в пятки, ледяные щупальца впились в легкие. Это заставило его замереть от ужаса на одну единственную секунду. Но Чимин стал действовать сразу. Рванул к обрыву, упал на колени у самого края и схватил запястье мальчика. Тот как раз в этот момент уже потеряв остатки сил, соскальзывал с отвесного каменного выступа. — Держись, малыш! — сказал Чимин, упираясь ногами изо всех сил, чтобы потянуть назад. Но Хосок, взглянув на спасавшего, резко дёрнулся, видимо испугавшись окровавленного лица и закричал. — Это я, Хосоки, это Чимин, — стал уговаривать парень, но толчок хрупкого тельца сыграл свою роль, и опора ускользнула из-под ноги Чимина. Всё это произошло за считанные секунды. И к моменту, когда парень уже почти соскользнул вместе с Хосоком с обрыва, к ним подоспел Юнги. Он быстро лег животом на край и схватил Пака за плечо. Тот мгновенно дернул мальчика вверх, рискнув собственной безопасностью. Хосок, суча ногами от страха, протянул вторую ручку к отцу. Юнги инстинктивно схватил его за ладошку, отчего сила, с которой он держал, катящегося вниз Чимина на миг исчезла, и парень перевалился за край обрыва, едва успев зацепиться за пучок длинной травы. — Держись! — Юнги резко потянулся, и схватил его второй рукой за запястье. Но ладонь Чимина, всё еще мокрая от крови нежити, соскальзывала с гладких травинок, выскальзывала из захвата Юнги, и он неумолимо двигался вниз. — Папа-а, — хныкал перепуганный Хосок. — Не шевелись, сынок, — напряженно упираясь ногами во что-то твердое, сказал Юнги. — Не двигайся, ладно, сейчас папа вас вытащит. Но он понимал, что не сможет, потому что чувствовал, что опорой ему служит не камень, а всего лишь земля или травяная кочка. И она постепенно сдвигалась под тяжестью тел. — Отпусти, — попросил Чимин, поняв в какой ситуации оказался любимый. Паку было до одури страшно, ведь зацепиться на отвесном камне абсолютно не за что, а расстояние до камней внизу было смертельным или, как минимум, способным причинить неизлечимые травмы. Но второй рукой, покрасневший от натуги Мин держал сына, а значит выбор очевиден. По крайней мере для Чимина. — Отпусти меня пока не поздно. Ты скатываешься. Отпускай! Сейчас же! — Не отпущу тебя. Не могу! — прорычал Юнги. — Можешь. Просто разожми пальцы. Быстро! — Нет, — сквозь зубы вновь отозвался Мин. А потом прокричал: — На помощь! Юнджи! Ему нужна были лишь капля помощи, только возможность задержаться, чтобы не скользить вниз… и тогда он вытянет обоих. Он точно справится, ему хватит сил. Иначе он не сможет отпустить ни одного из них, а значит они упадут все втроем. — Прости, что так получилось.... и тебе приходится это делать. Давай я помогу тебе, — решился Чимин. Сердце бешено колотилось. Сознание мутилось, будто инстинкт выживания блокировал действия, которые парень намеревался предпринять. — Нет, не смей! — взмолился Юнги, видя, как его любимый человек тянется выпачканной в крови нежити руку к своей открытой ране на лице. — Мы договаривались, помнишь? Если один из нас заразится, второй не даст ему обратиться. Договор — есть договор. Сдержи слово.