***
К тому времени, когда он телепортировал обратно в коттедж, Джорно был настолько истощён, что это напомнило ему о его первой ночи, свободной от ужасов Ада. Тогда дни тянулись гораздо дольше, когда он был ещё так молод. Теперь же все произошло так быстро, что означало, что он быстро исцелится, но люди тоже умирали так быстро. Он был ошеломлён усталостью, поэтому едва заметил руки Мисты, летящие вокруг его плеч. — Джорно! — Миста потёрся лицом о шею Джорно. — Я не видел тебя в сознании с тех пор, как… Ты выглядишь ужасно. — Миста отстранился и посмотрел на Джорно. — Рад видеть тебя в добром здравии, Миста, — ответил Джорно. Миста надул губы. — Подожди минутку, не будь таким формальным. Джорно не собирался вести себя как незнакомец. Он так привык так разговаривать с Аббаккио теперь, когда они так много времени проводили вместе. Больше времени, чем они когда-либо проводили вместе. Даже когда Аббаккио ходил за ним по пятам, как нянька, когда Джорно был маленьким, все было не так. Аббаккио держался на расстоянии, наблюдал издалека, но теперь… теперь злоба в его голосе утихла, теперь он был здесь, за плечом Джорно каждый раз, когда дьявол искал утешения. Было смутное подозрение, что, возможно, длительное присутствие Аббаккио в его жизни было не более чем побочным продуктом его титула Агнца, или, возможно, ангел действительно следил за ним, чтобы убедиться, что он не принесёт невыразимую гибель в царство смертных одним взмахом руки. Даже если бы это было так, Джорно все равно дорожил бдительным оком Аббаккио. Джорно никогда не уставал получать одобрение от каждой жертвы чумы, которую он исцелял. Этого было достаточно. — Прости, Миста. Я тоже по тебе скучал. Миста прищёлкнул языком. — Мне неприятно говорить, что я тебе это говорил, но… Джорно вздохнул. — Там довольно плохо. Игривая улыбка Мисты быстро погасла. — Многие люди больны, да? — Тысячи, сотни тысяч, даже миллионы. Она распространилась так далеко, что невозможно сказать наверняка, — ответил Джорно. Миста наморщил нос. — Черт, я даже не знал, что здесь так много людей. — Ты даже не представляешь, Миста. Хотел бы я показать его тебе, но вот так… Я бы не хотел, чтобы кто-нибудь видел мир таким. Аббаккио бесшумно появился рядом с Джорно, так близко, что они почти соприкасались. Джорно видел его всего несколько минут назад, когда он заканчивал перемотку больного ребёнка. Должно быть, Аббаккио решил последовать за ним домой. Джорно почувствовал присутствие ангела и тут же выпрямил спину в ответ на покалывание, пробежавшее по позвоночнику. Миста тоже подпрыгнул. — Аббаккио! — весело улыбнулся Миста, как только эффект прошёл. Джорно перевёл взгляд на Аббаккио, который, казалось, смотрел на Мисту с приятным безразличием. В приветствии, которое он ответил волку, не было ничего ненавистного, и Джорно понял, что сердце его сжалось от ревности. Так что Аббаккио относился к нему так холодно только потому, что он был демоном. Или, скорее, привык. Когда они путешествовали вместе, чтобы облегчить боль Чёрной Смерти из мира, Джорно видел мягкие грани Аббаккио, о существовании которых Джорно никогда не подозревал. В его прикосновениях была нежность, когда он заботился о жертвах, и настоящая доброта в его голосе, когда он говорил с детьми Божьими. Это было совсем не похоже на Аббаккио, которого он знал, и это была мягкость, о которой Джорно мог только мечтать. Самое близкое, что он видел к настоящей доброте, было объятие, которое он получил, когда был на грани срыва, и это было так непохоже ни на что, что он испытывал раньше. Он ожидал, что прикосновение Аббаккио опалит его, как при их первой встрече, но… этого не произошло, и теперь Джорно жаждал большего. Он нахмурил брови, пока Аббаккио рассказывал Мисте о ситуации за пределами леса. Не говоря ни слова, он вышел из комнаты и рухнул на кровать. Странно, что он так жаждал сна, как сейчас, — он думал, что это смертное понятие. Но в этот момент он понял, и это не заняло много времени, прежде чем он одолел его.***
Прошло совсем немного времени, прежде чем Чёрная Смерть окончательно превратилась в ничто, но это были самые долгие несколько лет, которые Джорно мог вспомнить со времён Ада. Однако вслед за этим начало происходить нечто удивительное. Как будто смертные чему-то научились, как будто они что-то вспомнили о ценности своей жизни, о том, как человек может придать столько смысла миру, и это было то, что они забыли за последнюю тысячу лет или около того. У Джорно наконец появилась причина вернуться в город. Наконец смертные поняли, что, хотя жизнь и коротка, её все же стоит отпраздновать. Почему-то именно угроза смерти напомнила им об этом. Джорно наблюдал, как цвет возвращается в Рим, цвет, который исчез из него, когда Империя рухнула к ногам Бога. Чем меньше людей ходило по улицам, тем больше их было, и то, что эти люди делали с этой щедростью, было прекрасно. В Риме и прилегающих к нему городах-государствах наступило время возрождения, и дьявол упивался этим. Книги были большим хитом, как только они наконец получили широкое распространение, и искусство было прекрасно теперь, когда у него было что-то, кроме прославления Бога. Его миссия не была забыта. На самом деле его усилия увенчались тревожным успехом. Даже не имея доступа в Ватикан, его политическое вмешательство в сочетании с влиянием Чёрной Смерти заставило крестовые походы сдаться, и теперь казалось, что у христиан есть дела поважнее, чем тратить своё время и деньги, чем посылать верующих на смерть. Прошло уже достаточно времени после эпидемии, чтобы Рим полностью оправился, и Джорно бродил по мощёным улицам города, восхищаясь строящимися новыми зданиями. Он посмотрел на Аббаккио, когда ангел шёл рядом с ним, их разница в росте оставалась неизменной в течение сотен лет. Аббаккио все ещё носил свой традиционный нахмуренный лоб и суровый вид, который он так регулярно украшал в присутствии Джорно. — Ощущение знакомое, не так ли? — он заговорил с Аббаккио, надеясь поймать блеск в его глазах. И там что-то было, но Аббаккио все равно спросил. — Что ты имеешь в виду? Джорно пожевал щеку. — Это вызывает ностальгию. Когда я впервые шёл по этим улицам, мне казалось, что они вымощены золотом. Римляне высоко держали головы, зная, что находятся в центре мира. Это реальность или сон? Был украден у нас. Мне приятно смотреть, как они выцарапывают его обратно, даже если он совсем не такой, как раньше. Сейчас Империя превратилась в реликвию, но смотреть, как они подражают друг другу, напоминает о том времени, когда Рим был центром мира. Ты помнишь? Аббаккио кивнул. — Я помню, хотя и не так многословно. Джорно устало вздохнул. — С тобой никогда не было так много слов. По-моему, у меня не хватает слов. — Вот именно. Я не пытаюсь компенсировать недостатки языка ещё большим количеством слов — Аббаккио спорил, пока они шли по улицам, глаза Аббаккио смотрели прямо перед собой. — Интересная перспектива. Кстати, — вмешался Джорно, — ты видел, что они делают во Флоренции? Аббаккио покачал головой. — Нет, что случилось? Джорно сжал челюсти, когда Аббаккио предположил, что это будет что-то плохое. Неужели его жизнь действительно так напряжена? — Сам я его не видел, но у меня такое чувство, что именно там находится настоящий центр мира, — ответил Джорно. — Что заставило вас так сказать? — спросил Аббаккио, в остальном далёкий от темы. — Они построили большой купол. Аббаккио фыркнул. — Давненько таких не видел. — Очевидно, ты никогда не видел ничего подобного, — сказал Джорно. — Тогда почему ты не пошёл посмотреть? — спросил ангел. Джорно немного помолчал, прежде чем ответить. — Я хотел пойти посмотреть его вместе. Он сказал это небрежно, как будто это ничего не значило. Он был уверен, что поймал взгляд Аббаккио, устремленный на выражение лица Джорно. У Джорно пересохло во рту, пока он ждал, что Аббаккио откажется от своих сантиментов. Вместо насмешки или пренебрежительного тона Аббаккио уступил: — Тогда отведи меня туда. Глаза Джорно метнулись навстречу взгляду ангела, его изогнутые брови взлетели вверх в редкий момент удивления. Джорно кивнул и притормозил, улица вокруг него исчезла, и он приготовился прыгнуть на незнакомую территорию. Он посмотрел на Аббаккио и протянул руку, чтобы взять Аббаккио с собой, и ангел прикоснулся своей рукой к руке дьявола, позволяя ей ослабнуть, пока они не врезались друг в друга, как будто им было предназначено быть вместе. И снова жжения не было, только бледная кожа Аббаккио и узкие пальцы Джорно. Джорно моргнул, и к тому времени, когда они снова открылись, они стояли на оживлённой улице, на этот раз совершенно не похожей на булыжную мостовую, к которой они привыкли. Это было похоже, но по-другому, энергично, с жужжанием, которое Джорно не понял, прежде чем заметил размер здания, возвышавшегося над ними. Его глаза обводили стены все выше и выше, казалось, они никогда не остановятся, а Джорно подвёл их так близко к Кафедральному собору Флоренции, что невозможно было разглядеть верхушку. Джорно взглянул на Аббаккио, глаза которого прослеживали те же линии, что и у Джорно минуту назад. — Давай я попробую ещё раз, — предложил он. Их руки все ещё были соединены, он снова телепортировал их, надеясь, что все были слишком заняты своей жизнью, чтобы заметить, как два существа приходят и уходят. Во всяком случае, они могли показаться странной иллюзией. Когда они снова появились, он находился на плоской крыше неподалёку, достаточно близко, чтобы получить полный обзор купола, не будучи ошеломлённым его огромными размерами. Несколько мгновений они молча рассматривали его. — Это впечатляет, — голос Аббаккио звучал довольно тонко, когда он говорил об этом. — Достижение, свидетелем которого я уже не думал стать. — Я думаю, что они, возможно, улучшили то, что было достигнуто во времена Империи, — сказал Джорно. Аббаккио не сводил глаз с архитектурного чуда, а Джорно — с ангела. — Высокая похвала от тебя, Джорно. Использование его имени было подобно удару кулаком в живот. Лёгкий изгиб улыбки, тронувший его губы, превратился в нейтралитет, когда он переварил высказывание Аббаккио. Аббаккио заметил паузу в разговоре и оглянулся, приподняв бровь. Джорно подавил волнение. — Я думаю, это только начало того, на что они способны, — начал он снова. — Хотя трудно представить себе смертных, создающих что-то более великолепное, чем это. Я слышал, внутри очень мило. — Мы можем его увидеть? — Спросил Аббаккио. — Я не могу, но ты можешь. Это здание — собор для поклонения нашему Богу. Аббаккио посмотрел на него с чем-то похожим на сочувствие, но не совсем. — Странно. Легко забыть, что я нахожусь в присутствии дьявола. Ты никогда не вёл себя как один из них, хотя я видел, как ты пытался. Это заявление вызвало больше затруднений, чем Джорно был готов решить в данный момент. Неужели Аббаккио действительно так думал о нем? — Как же мне тогда себя вести? — спросил он. — Уж точно не как ангел? При этих словах Аббаккио напрягся и попытался усмехнуться, но это вышло как резкий, но резкий выдох через нос. — Нет, конечно, нет, даже если бы с самого начала было много различий. Вы слишком индивидуалистичны и идеалистичны, чтобы вести себя как ангел или демон. Я думаю, что ты сохранил гораздо больше человеческого, чем позволяешь себе принять. Джорно был удивлён, что Аббаккио взял на себя инициативу в такой интроспективной теме, особенно о самом Джорно. Они оба прислонились к стене, которая шла вдоль края крыши, обращённой к куполу Флоренции. — Почему бы мне не согласиться? Разве это не идеально? Аббаккио задумался. — Ты же не хочешь, чтобы твои страдания в Аду были напрасны, и не хочешь, чтобы время, потраченное на труды над своей целью, было бессмысленным. Ты хочешь, чтобы Ад изменил тебя, но… Я не думаю, что в известном мире есть сила, способная изменить Джорно Джованну. Джорно посмотрел на город, но ничего не увидел. — Никогда бы не подумал, что ты уделяешь мне столько внимания. Всегда было странно слышать, как тебе возвращают чьи-то теории о твоей психике, и ещё более странно, когда ты не можешь найти причину, почему они не верны. Если Аббаккио мог сделать такие выводы, что ещё он скрывал за этим холодным стоицизмом? Джорно обнаружил, что больше ничего не хочет выуживать. Аббаккио быстро ответил: — Ты думаешь, что тебя трудно прочесть, но на самом деле ты носишь на рукаве больше, чем думаешь. Конечно, он придумал рассказ, на который не обратил бы особого внимания, но даже его собственное оправдание выдало его. — Или, может быть, ты не хочешь признаться, что следил за мной гораздо пристальнее, чем одобрило бы твоё начальство, — поддразнил Джорно. — На что ты намекаешь, Джорно? — спросил Аббаккио. Джорно подошёл поближе к Аббаккио, так что их плечи чуть не столкнулись, когда они оперлись о стену. Слова, которые клокотали у него в горле, заставили его почувствовать, что он падает с края здания, на вершине которого они стояли. — Осторожнее, ангел. Подойди слишком близко, и ты можешь упасть. Он посмотрел вниз, на улицу, где торговец продавал цветы, шум был слишком далеко, чтобы его можно было услышать отсюда, но это было не то падение, о котором он говорил. Ангелы боялись гораздо более ужасного грехопадения, и Джорно был искушением подойти к краю пропасти. — Вряд ли тебе нужно напоминать мне об этом. С меня и так достаточно, — проворчал Аббаккио. — Тогда держись от меня подальше. Небеса не одобрили бы, если бы вы составили плохую компанию. — Джорно теперь нажимал на кнопки, проверяя, как далеко он сможет зайти, совсем как тогда, когда они встретились. Аббаккио сжал челюсти. — К сожалению, они уже прекрасно осведомлены о моей компании. Насколько им известно, я присматриваю за Агнцем Божьим. — Классическая отговорка. Что они сделают, когда поймут, что я не Агнец? — Пальцы Джорно соприкоснулись, когда он играл ими над краем стены, опираясь на локти. Он чувствовал, как взгляд Аббаккио впивается в него. — Джорно, ты Агнец. Только Агнец может сломать печать. Кажется, я уже все объяснил. Когда глаза Джорно встретились с глазами Аббаккио, он увидел скорее замешательство, чем разочарование. Именно тогда Джорно понял, что он серьёзно относится к этому происшествию. — О… — только и смог он сказать. Может быть, если бы он знал, что это значит, то отреагировал бы более адекватно. Однако Аббаккио как будто мог читать его мысли. — У всех есть свои теории, но никто не знает, что это значит. — Как ты думаешь, что это значит? — настаивал Джорно. — Не надо такой большой головы. Я думаю, это значит, что ты можешь сломать печать, и все. Джорно видел, что Аббаккио не заинтересован в продолжении допроса, но ему нужно было знать ещё кое-что. — Сколько их здесь? Аббаккио уставился на него. — Больше никаких вопросов по этому поводу. Это не моё дело. Джорно съёжился. — Очень хорошо, — его голос звучал строго, но он был полон решимости разрядить обстановку. — Какой бы титул я ни носил, теперь мы вместе, Аббаккио, и Небеса не могут этого отнять. Я все ещё хочу кое-что увидеть. Джорно протянул руку, которую Аббаккио охотно принял. Ангел кивнул, прежде чем они скрылись из виду кафедрального собора Флоренции. Они отправились посмотреть работу Мазаччо, хотя его искусство существовало только за барьером, который Джорно не мог пересечь. У него были высокие окна и Аббаккио, чтобы заполнить пробелы. Это был позор, что почти все великие произведения искусства были скрыты от демонов. Многое из этого было похоже на жестокую шутку, когда художники создавали эти шедевры, иногда намереваясь изобразить его род в худшем свете, который только можно вообразить, а затем стереть их, чтобы смертные могли тайно смеяться. Не то чтобы демоны не были достойны такого предостережения, но… Действия Аббаккио убедили Джорно, что он не такой, как все. Некоторое время они прожили вместе во Флоренции… было приятно оказаться вдали от Рима и поселиться в городе, который ценил культуру. Прежде всего, было приятно иметь рядом с собой Аббаккио больше, чем просто мимолётные мгновения или во время великой борьбы. На этот раз они сосуществовали во времена процветания, и это было божественно. Хотя пропасть между ними когда-то казалась невозможной, это чувство начало меняться после нежных высказываний за бокалами вина и нежных прикосновений, за которые Джорно цеплялся в тот краткий миг, когда испытывал их. Там всегда было что-то, что тянуло их друг к другу; может быть, нити их судьбы встретились в конце, и именно поэтому они никогда не могли полностью отделиться друг от друга. Подобно золотым нитям, которые Джорно представлял себе в своём воображении, их пальцы просто соприкоснулись, когда Джорно тащил их по переполненной венецианской улице, испытывая искушение отстраниться, но ни разу не расцепившись, даже под давлением нерешительности Аббаккио. — А ты когда-нибудь был там? — спросил Джорно у Аббаккио, стараясь перекричать окружавший их шум. — К сожалению, да, — решительно ответил Аббаккио, — но даже тогда все было совсем не так, как сейчас. Масленичные вторники — это для пирогов, а не для глупых вечеринок. Джорно уже сделал несколько глотков, так что его фильтр был в лучшем случае хлипким. — Масленица, — усмехнулся Джорно. — Это Мартеди Грассо, Леоне. Улицы были заполнены людьми, музыкой и яркими красками, не похожими ни на что из того, что Джорно видел раньше. Умеренная весенняя ночь и мощь ночной жизни Венеции уступили место захватывающей дух атмосфере; над ними танцевали огни, а вокруг них шествовали блестящие маски, и Джорно не смог удержаться, чтобы не выхватить у торговца позолоченную маску. Она была золотой и богато украшенной, с тиснением в виде божьей коровки. Он примерил его и повернулся к Аббаккио. — А этот как выглядит? Его зелёные глаза все ещё смотрели сквозь неё, острые, как всегда. Аббаккио покачал головой, и сначала Джорно подумал, что это потому, что ангел с отвращением относится ко всей этой традиции, но потом он потянулся за другой и поднёс ее к лицу Джорно. — Этот тебе больше подходит. Маска была серебристо-белой, с флюоресцирующими белыми плюмажами, которые украшали бока и изящно простирались по краям маски. Это был ангельский декаданс. Оно изящно обрамляло лицо Джорно, но дьявол никак не мог придумать, что ответить, поэтому промолчал. Послание, которое проталкивал Аббаккио, было совершенно ясным, но Джорно не хотел принимать маску, украшенную прекрасными белыми перьями, когда был кто-то другой, гораздо более заслуживающий украшения, пропитанного такой божественностью. Он будет носить его сейчас, потому что чувства Аббаккио были слишком дороги ему, чтобы отказаться от них. Маскарад был моментом времени, когда ты мог быть кем угодно, кем угодно, кем только не был, так насколько уместно было Аббаккио нарядить его ангелом? — Если я должен надеть это, тогда ты должен попробовать… — Джорно потянулся к чёрным перьям в тон своим собственным, хотя те были столь же элегантными и красивыми. — Вот это, — он прижал перо к лицу Аббаккио с нежной аккуратностью. — Все равно ты всегда предпочитал эти цвета. В течение следующих нескольких бокалов вина Аббаккио начал немного расслабляться, особенно когда они наконец смогли встретиться со своими друзьями. Именно Наранча, Фуго и Триш нашли их, так как Джорно печально известен тем, что после нескольких бокалов вина даёт волю своей магии. Наранча на бегу обнял его, и Триш с Фуго не отстали, хотя Триш была единственной, кто носил маску, и она была самой роскошной из всех. Джорно нервничал, ожидая новой встречи с Фуго после того, что случилось, но алкоголь в его организме был полон решимости оставить спящих собак в покое. Позади них стояла ещё одна фигура в синей маске, и Джорно увидел, как Аббаккио отстранился от него, чтобы поприветствовать его поклоном. Джорно прищурился, пытаясь узнать этого человека своим сумбурным умом. Наранча, все еще державшая его за талию, объяснил: — Джио! Ты помнишь Буччеллати, да? По-моему, он упоминал, что встречался с вами довольно давно. Джорно кивнул, пока страшное воспоминание прокручивалось у него в голове. Прошло уже много времени с тех пор, как ему на ум пришёл образ мёртвого тела Аббаккио, распростёртого на обеденном столе, и он едва ли был благодарен за этот образ. — Это была не самая подходящая встреча. Мне очень любопытно, как вы познакомились, — вмешался Фуго, чтобы объяснить это совпадение. — Буччеллати был вторым ангелом, прибывшим на место происшествия. Когда Аббаккио взял ваше дело в свои руки, именно Буччеллати спас нас. После этого он стал нашим неофициальным опекуном. Аббаккио вернулся к Джорно и привёл второго ангела. — Джорно, — начал он, — ваша последняя встреча была… плачевной, если не сказать больше, но Бруно — мой дорогой друг, так что, пожалуйста, простите мне последствия прошлого раза. Наранча тоже вмешался. — И мы ему тоже чертовски благодарны. Джорно посмотрел на Буччеллати и вежливо кивнул. — Конечно, — начал он, — спасибо вам, Буччеллати, за все, что вы сделали. — Спасибо, Джорно. Твоя маска прекрасна. Леоне выбрал его для тебя? — спросил Бруно. Руки Джорно потянулись к краям маски, и он спросил: — Откуда ты знаешь? Бруно тепло улыбнулся. — Я знаю Леоне достаточно долго, чтобы понять, что ему по вкусу. Губы Джорно изогнулись в улыбке, пусть слабой и озорной. Его взгляд метнулся к Аббаккио, но ангел смущённо отвёл глаза. Если бы маска не закрывала его лицо, покраснел бы он? Джорно мог никогда не узнать. — Никогда бы не подумал, что это будет что-то настолько белое и пушистое, — возразил Джорно. Бруно с нежностью переводил взгляд с ангела на дьявола. — На ком угодно, но не на тебе, все могло быть иначе. Джорно даже улыбнулся. То, как Буччеллати умел дразнить Аббаккио, заставляло Джорно немного ревновать. Было ясно, что Аббаккио подчиняется другому ангелу, и Джорно на мгновение захотелось, чтобы Аббаккио относился к Джорно с таким же уважением, с каким он относился практически ко всем остальным. Должно же быть что-то, помимо дьявольской натуры Джорно, что отличало его от других… Даже сейчас, после стольких лет, проведённых в обществе друг друга, было что-то особенное в том, как ангел смотрел на него. Если бы отношения можно было описать с помощью междугородней связи, то это было бы так, как если бы письма перепутались, не достигнув места назначения. Между ними образовалась пропасть, которую Джорно изо всех сил пытался преодолеть. Он посмотрел на Аббаккио, погруженного в свои мысли, пока остальные болтали вокруг них, и ангел поймал его взгляд. — Что? — спросил он, и разговор остался позади. — Ангел. Можно тебя кое о чем спросить? Аббаккио посмотрел на Бруно, который все ещё был занят взволнованной Наранчей. — Мне не нравится, когда ты так говоришь. Вопросы, которые ты задаёшь, всегда доставляют неприятности, — но Аббаккио уже оттаскивал Джорно от остальных. Джорно оглянулся, и они остановились, чтобы посмотреть на них. — Прошу прощения. Извините, мы на минутку, — сказал Джорно, когда они отошли подальше. На празднике такого масштаба было много мест для отдыха, поэтому Джорно и Аббаккио удалились в гостиную, где не было толпы. — И что же ты хотел? — спросил Аббаккио. Джорно, похоже, струсил. Он сел на большую подушку, лежавшую на земле, одну из множества сидений под тусклым светом фестивальных фонарей. Он бросил взгляд на небо, но в эту ночь звёзд не было видно. Последовала долгая пауза, прежде чем Джорно смог заговорить, и за это время Аббаккио забеспокоился настолько, что сел рядом с ним. — Джорно? Забота в голосе ангела была милой, но этого было недостаточно для Джорно. Что-то скрывалось за закатными глазами Аббаккио, что-то, о чём он не говорил Джорно. Дьяволу просто нужно было задавать правильные вопросы. Во рту у него пересохло. — Почему ты пришёл ко мне, когда умирал? Это был не первый вопрос, который ему пришло бы в голову задать Аббаккио, но появление Буччеллати заставило его задуматься. В течение нескольких ударов сердца, отделявших его от ответа, Джорно был уверен, что Аббаккио сейчас отругает его за такой вопрос. — На этот вопрос трудно ответить, — сказал он вместо этого. — Но ответ есть? — настаивал Джорно. Аббаккио кивнул. — Я знал, что ты можешь исцелить меня. — Каким образом? Джорно уловил намёк на печаль в том, как Аббаккио посмотрел на него. — Теперь у тебя должен быть ответ, дьявол? Джорно кивнул. — Да. Я больше не могу этого делать, Леоне. Я терпеть не могу, как ты ко мне относишься. Мне нужно понять, почему. Аббаккио замер. — И у тебя есть теория, вот почему ты спрашиваешь о чем-то подобном. Джорно снова кивнул, но Аббаккио все еще колебался. — Я могу задать вопрос попроще, который всегда хотел задать, — Джорно помолчал. — Когда мы встретились во второй раз… на Форуме, помнишь? Почему ты не развоплотил меня? Аббаккио молчал и старался не встречаться взглядом с Джорно. Джорно придвинулся ближе к ангелу, так что они соприкасались, противоположная рука Джорно нашла колено Аббаккио, когда они сидели на подушках, и Джорно теперь сидел так, что его тело было наклонено к Аббаккио. — Леоне, мы же в масках, да? Я не дьявол, а ты не ангел, — продолжал Джорно, все ещё слегка одурманенный выпитым. — Есть вопрос попроще, но ты его избегаешь. Просто спроси об этом, Джорно. Не прячьтесь за нюансами и сложностями; несмотря ни на что, я не могу дать вам ответа, который вас удовлетворит, так что вы можете с таким же успехом окунуть голову в любую холодную воду. Между ними повисло молчание, пока карнавал продолжался без них, музыка затихала на краю их сознания. Джорно стоял совершенно неподвижно, глядя на ангела большими зелёными глазами. — Ты перемотал меня назад, Леоне? Аббаккио встретился взглядом с Джорно, на этот раз более бесстрашно, чем раньше. — Да, — сказал он, словно гробовщик, забивающий гвоздь в гроб, — я это сделал.