Zettaiteki nansensu na kotode sae
kimi ni nara boku wa makasete mitai
Eve, Nonsense Bungaku
— Для чего вы смотрите кино? Вита лежала на кровати, упираясь задранными ногами в стену. Одной рукой она держала над головой сценарий, а другой карандаш, которым задумчиво постукивала по подбородку. — Чтобы малолетние пёзды не доставали вопросами. От Хезел, вернувшейся под утро, ещё несло перегаром. То ли сказалась бессонная ночь, то ли была слишком занята, покрывая когти на ногах чёрным лаком — но отвечала она не так агрессивно, как вчера. — А ты, Бист? — Я не смотрю кино. — Бросила та, сидя на подоконнике и не отрываясь от телефона. — Да, конечно. — Расплылась в ухмылке Хэз. — Чё вякнула? — Меня уже достали в реках твои коммы под тизерами, где ты облизываешь Жана Андреано. — А ну завали своё… — Зарычала Бист, распушив серый хвост, но Вита их прервала. — Да, хорошие актёры важны. Конечно, — уже менее воодушевлённо буркнула она, после чего вздохнула и кувыркнулась назад, уже садясь напротив девушек. — Вы понимаете? Это катастрофа! — О, нет. — Бист опустила берет на лоб, пряча лицо за длинной чёлкой и утыкаясь в телефон, когда Хезел закатила глаза. — Да, блять. Это катастрофа. Но Вита была слишком поглощена сценарием, чтобы понять, что речь шла о ней. — Вот именно. — Она поднялась, — понимаете? Там столько всего неправильно. Когда Вита принялась расхаживать по комнате, размахивая сценарием, у Хезел дёрнулся глаз. — Хорошо, у нас есть герой наркоман. Но это значит, что его зависимость нужно как-то объяснить, а эта девушка, которая с ним — она названа «сукой», но потому что она проститутка, или это авторское отношение к ней? Ладно, это опустим. Бист приоткрыла окно и закурила, стряхивая пепел наружу. — Как они познакомились? Были ли знакомы до основных событий? Если да, то тогда у героини могла уже быть неприязнь к нему. Или наоборот. А прикиньте, если она любила его, но находилась в патовой ситуации и была вынуждена так с ним поступить? — Дай это, блять, сюда. Хезел выхватила листы, и Вита перепугалась, что она разорвёт их или чего хуже, но та только зажала маникюрную кисточку в зубах, читая изувеченный карандашными пометками текст, периодически хмурясь. — Это же порно. — Наконец выдала та, не разжимая зубов, но Вита всё ещё не понимала, в чём дело, и кисточка вернулась в баночку с лаком. — А я, блять, думаю, кто решил написать такую драматическую хуету, а это всё твои сочинительства. Глаза разуй, — она потыкала чёрным когтём со стразами по верхней строчке, — метки: наркотики, гуро, некрофилия. Вот главные герои, — сунув бумаги Вите, она презрительно фыркнула, — а не эти обсосы на фоне. — Но нельзя же весь хронометраж посвятить финальной сцене. — Можно. — Поддержала Бист. — Если это порно. — Но я не могу оставить всё как есть. Хезел закатила глаза и, бормоча под нос «ну почему она?», вернулась к своему занятию. — Фак. — Тихо прошипела она, видя, что не докрашенный ноготь так и застыл — наполовину. — Я бы нахрен разнесла того, кто подсунул мне вместо горячей порнухи слезодавилку на 2 часа. — Значит, сохранить короткий метр и зрительские ожидания, — продолжила рассуждать Вита, — но при этом вкинуть какой-то посыл. — Ага, — скептично протянула Хезел, — «берегите себя и своих близких». — И, умоляю, — не сдержалась Бист, выкидывая дымящийся бычок в окно, — завязывай с балабольством. Когда на меня льётся ушат из слов, всё, что я хочу — это въебать. — Что я и сделала. — Самодовольно пожала плечами Хезел, а Вита невольно потянулась к уху, на котором осталась розовая полоса. — Но всё это нельзя уместить в одно предложение. — Запротестовала она, но Бист её заткнула. — Не больше пяти слов. После только бла-бла-бла. И всё — пиздец. Вита вновь хотела возразить, как в дверях показалась запыхавшаяся Ванесса: — Ну зашибись. — Она бегло посмотрела на каждую. — Вы на приколе? Я кому вообще звоню? Хезел кинула сощуренный взгляд на Виту: — Эта мелочь заболтала. — А, фак, я думала, это спам. — Бист достала телефон, проверяя, пока Ванесса второпях скинула тапки, надевая каблуки. — Вечером у Вельвет совещание, а завтра показ. — Бля-я-я, — протянула Хэз, закручивая лак и попутно дуя на ногти, — примерка? — Да, быстро. — Когда девушки второпях убежали из комнаты, Ванесса спохватилась и кинула Вите телефон. — Тебя. Занеси мне его потом на 7 этаж! И она скрылась, а Вита, только избавившись от одного телефона, несмело приложила к уху другой. Рука невольно дрогнула, и она сжала мобильный обеими руками, опасливо произнося: «Алло?». Она уже собиралась отстранить телефон от уха, ожидая криков, но оттуда донёсся спокойный голос Вокса: — Где твой телефон? — Он, э-э, сломался. — М-м, — коротко промычал тот. — Ладно, это не главное. Вита недоумённо моргнула. Она уже была готова к тому, что он заподозрит, что это не простая поломка, или даже выйдет из себя из-за того, что она заранее его не предупредила. Но он словно вовсе проигнорировал этот факт. — Как продвигается работа? — Ну, она… — Вита покосилась на перечёрканный сценарий, — продвигается, — и мысленно дала себе подзатыльник. Хезел бы убила её за такой тупой ответ. — Не говори, что у тебя ещё ничего не готово. Конечно, ей хотелось запротестовать — сценарий у неё без малого три дня, и только небольшую долю этого времени она могла уделить работе, но она знала ответ. Правильно — кого это волнует? — У меня есть наработки, — начала она, но Вокс принял это за полноценный ответ. — Отлично, я в тебе не сомневался. — Сложно было понять, иронизирует он или нет. — Значит, я буду ждать у себя на 4 этаже. — А, сэр, могу я сперва занести Ванессе телефон? — Если бы я мог ждать полчаса, я бы набрал тебя через полчаса. Но я звоню тебе сейчас. — И его «сейчас» звучало как «живо». Вокс отключился, а Вита уселась на ковёр и схватилась за карандаш, принимаясь лихорадочно обводить важные сцены и перечёркивать плохие идеи, делая текст всё менее читаемым. Второпях натянув джинсы, она заправила в них рубашку в голубую полоску, захватила бумаги и выбежала из комнаты, совсем как девочки до неё. Однако спринт длился недолго. Все чёртовы коридоры походили один на другой — всё те же росянки, всё те же постеры, а весь отдел Вельвет будто опустел. Из-за примерки, о которой говорила Хезел? Понадеяться было не на кого, и она сделала несколько шагов в сторону, напрягая слух — для чего-то же должны сгодиться эти глупые длинные уши. И тогда только к ней пришло осознание, что она в одиночку прогуливалась по башне Ви — одному из самых влиятельных и опасных мест Пентаграмм Сити, сам факт чего казался не столько пугающим, сколько невероятным. Ей не хотелось красться и не хотелось бежать, она выдохнула и приосанилась, выходя в круглый холл, наводнённый народом. Взгляд зацепился за рослого мужчину, одетого по той же форме что и парнишка, пару дней назад пытавшийся запихнуть её в лимузин — красный пиджак, синие брюки и галстук — он мог быть связан с Воксом. — Простите, сэр, — она негромко окликнула его, и тот повернул на неё акулий профиль, глядя сверху вниз. — Вы мне не поможете? — Нет. — Не задумываясь пробасил тот, отворачиваясь. Вита сконфузилась, вжимая голову в плечи, но всё же выдавила. — Пожалуйста? — Тот не ответил. — Мне нужно к мистеру Воксу, здесь где-то есть лифт или, может быть, лестница? Демон хмыкнул, неторопливо вынимая из нагрудного кармана портсигар. Вита переминалась с ноги на ногу, то и дело поглядывая на настенные часы, пока тот закуривал сигару и покачивал её в руке. — А ты, собственно, кто? — Он выдохнул дым, сверкая узким жёлтым глазом. — Креативный продюсер. — Смешно. — Но это правда, я, — она хотела показать ему сценарий, но демон угрожающе навис над ней, склоняясь к лицу. — Мистер Вокс не принимает у себя маленьких тупых фанаток, — из его стиснутой пасти струился дым, а глаза наливались красным, — подбери свои объяснения и раздутый нрав и съебывай нахуй. Прорычав это, он раскрыл пасть с зубами в несколько рядов, и Вита вскрикнула, бросаясь прочь, на повороте врезаясь в кого-то. — Твою ж мать! — Зарычал бес, которого Вита была несказанно рада видеть. — Ты… — На лице менеджера отразилась вся скорбь адского мира. — Тебя ещё не уволили? — Меня ещё не приняли. Тот закатил глаза, собиралась уйти, но Вита сложила руки в умоляющем жесте: — Прошу, пожалуйста, мне нужно к мистеру Воксу, это срочно. Не меняясь в лице, тот нажал на кнопку в стене, и фотообои с продукцией от ВоксТек разъехались под удивлённый взгляд девушки. Она с сияющими от благодарности глазами посмотрела на беса, но он уже спешно удалялся. Её «огромное спасибо!» тоже осталось без внимания, зато прочие демоны недобро покосились на неё, вынуждая торопливо забиться в кабинку и несколько раз нажать на кнопку «закрыть». Пока табло отсчитывало «6», «5», Вита как мантру повторяла себе наставления Бист: — Не балаболь. Говори не больше пяти слов, не больше пяти, — как двери со звоном разъехались, впуская Виту в узкий тёмный коридор. Её первый шаг отдался металлическим эхом, и Вита ощутила себя пленницей одного из аквариумов «Мутного места» — по обе стороны тянулись стеклянные стены, а за ними покоилась вода, затянутая тиной и водорослями. Она ступала осторожно, боясь, что из темноты вот-вот покажется морская тварь и врежется в стекло, сотрясая коридор, но вода была по-настоящему тихой, лишённой всякого колебания жизни. В конце пути горел красный знак вай-фая, и, хотя расстояние было небольшим, с каждым пройденым шагом сердце заходилось быстрее, словно за дверью её ждало сражение с древней хтонью. Оказавшись совсем рядом, она собиралась сделать глубокий вдох, но двери оказались автоматическими и разъехались сами собой, даже не дав ей собраться. Вита вытянулась по струнке и прижала к себе бумаги. — Здравствуйте! — Выпалила она, не двигаясь с места. Вита была озадачена тем, что Вокс был в кабинете не один. Он только обернулся с заготовленной улыбкой, в то время как поприветствовал её мужчина, развалившийся на диване справа: — Ну здравствуй, крошка. — Промурлыкал Валентино, одно лишь присутствие которого заставило её вздыбиться и побледнеть. — Прошу, не обращай на него внимания. — Вокс, стоявший у мониторов, обогнул стол и жестом пригласил её подойти. — Он всего лишь незаинтересованное лицо. Валентино довольно оскалился, выпуская в её сторону облака сердец: — О, я могу быть очень заинтересованным. Это же благодаря вам, мадемуазель, мне удалось поймать крысу, давно подъедавшую мои финансы. — Крэг? — Догадалась она, несмело проходя в офис, — что с ним будет? — Не беспокойтесь, мадемуазель, я всегда даю шанс на искупление. У него будет возможность отработать все мои убытки на пожизненных сверхурочных. Виту пробил озноб, стоило задуматься о том, что в индустрии Валентино могли подразумевать «сверхурочные». Масла в огонь подлила фраза Вокса: «Ты хотел сказать — посмертных?», но он тут же вернул разговор в угодное ему русло. — Ну, рассказывай. — Он сел в центре стола и жестом дал понять, что весь во внимании. Вита садиться не торопилась — она положила бумаги перед ним, стараясь не показывать волнения, но резкость движений и неловкая поза, когда она спрятала руки за спину, не зная, куда их деть, выдавали всё. — Что ж, эм, — Вита выдохнула, собираясь с мыслями, — хронометраж — около сорока минут. Вокс мельком посмотрел на изувеченный пометками сценарий и, беззвучно вздохнув, сосредоточил внимание на девушке. Она начала помогать себе жестами, сопровождая ими каждое слово, а её глаза ходили от бумаг к рукам Вокса, сложенным на столе. — Флешбеков не будет, но каждого героя можно раскрыть деталями, там, брелок рок-группы, грязные кроссовки, затасканный рюкзак — типа того. — Она затормозила, вспоминая, что важнее. — Да, я думаю, у героини всё же должен быть мотив. Но скрытый, сейчас объясню. Вокс посматривал на Вала, залипавшего в ВоксТоке и курящего трубку. На фоне его полного безразличия горящие глаза овечки вызывали диссонанс — в этом полумраке она была слишком активной и… вовлечённой. Это утомляло, но не раздражало. Во всяком случае, пока что. — Например, у неё постоянно может звонить телефон. Чисто на фоне, чтобы зритель мог догадываться, что её что-то торопит. — Ближе к сути. — Он всё же поднял сценарий на уровень сенсоров, листая к последней странице, лидирующей по количеству текста, написанного от руки. Внимание приковывали огромные буквы на пол листа, которые гласили: «Неожиданный финал!». — Точно. — Спохватилась девушка. — Не больше пяти слов. Вокс приподнял бровь, но перебивать не стал, эта информация явно была бы излишней. — Дальше всё как в оригинале — он убивает её, вот это всё, но вот уже после того, как она мертва, он смотрит на её изуродованный труп. Вита не договорила, оборачиваясь на цоканье позади — Валентино направлялся к ней, сверкая золотым зубом. — Вокси, скажи-ка мне, будь добр, — он пробежался пальцами по предплечьям Виты, вызывая ворох мурашек и вынуждая её застыть изваянием, — эта история, о которой толкует мадемуазель… — Да, я попросил новенькую доработать твои сочинительства. — Вокс деловито постучал сценарием по столу, выравнивая листы, и только потом взглянул на Вала. — Ты же так хотел увидеть это на экране, так что я доверил их специалисту. — Да, это очень, — он уткнулся носом в кучерявые волосы, вдыхая запах девушки и сильнее стискивая её в объятиях, — аппетитно звучит. — Заглянув в бледное лицо Виты, он хрипло прошептал, — и что же специалист думает о моей истории? — А-артхаусно. — Нервно посмеялась Вита, отклоняя голову. Она не знала, что прячется за плотно сомкнутым оскалом Валентино, мечась между насмешкой и неприязнью. Впрочем, в одном она была уверена — одно неловкое движение, и он свернёт ей шею, пока Вокс будет просто наблюдать. — М-м, артхаусно. — Почти прошипел Вал, и Вита поморщилась от его тошнотворно-приторного дыхания. — А знаешь, что Вокс сказал об артхаусе? — Достаточно. — Наконец прервал его Вокс с долей раздражения. — Мы удалились от темы, а я по-прежнему ничего не слышал о финале. Хватка Вала ослабла, хотя его руки по-прежнему покоились на её плечах. Она отвела взгляд, поджимая губы — от обоих мужчин исходила угроза, но если взбешённый Валентино представлял опасность для её тела, то требовательный и вместе с тем равнодушный голос Вокса подавлял морально. — Ну? Она никак не могла собраться, и Вокс взглядом указал Валу отойти, что тот с видимым недовольством выполнил и закурил. — Что ж, эм, — выдыхая, она несмело подняла взгляд на Вокса, — если сохранять авторский сюжет, то я подумала, что можно закончить всё хотя бы слезами героя. Валентино скептично захихикал, но ей было боязно даже поворачиваться в его сторону, а раз Вокс до сих пор её не перебил — можно было продолжать. Ещё скованно, но она снова стала жестикулировать. — Ну в смысле, это же необычно, если весь фильм следует законам жанра, а затем их нарушает, верно? Дело сделано, труп изувечен, но вдруг может загореться экран телефона — а там он и она на заставке, счастливые. И вот герой смотрит туда, где девушка ещё улыбается, а потом на её холодное тело. И камера отъезжает, оставляя его плакать над тем, что он сделал. — И весь зал расплачется над упавшим стояком. — Протянул Вал. — Да, так и должно быть! — Она сказала это с таким запалом, что тут же сжалась под хищным прищуром Вала. — И что в этом, мать твою, хорошего? — Прошипел тот ей в лицо. — Да, скука смертная. — Подытожил Вокс. — Думай дальше. — Вам не нравится? Почему? Валентино подцепил её подбородок когтём, разворачивая к себе: — Не то, чтобы я ждал большего. — Насмешливо покачав головой, он небрежно оттолкнул её лицо. — Но это даже не смешно. — Но я не клоун. — Повод задуматься. — На её немой вопрос он добавил. — На клоунов больше кинков, чем на эту пресную херню. — Он перевёл сощуренный взгляд на Вокса, усмехаясь, — надеюсь, при встрече я услышу о том, как смачно это убожество летело в мусорный бак. По частям. У Виты всё ещё лихорадочно заходилось сердце, когда цокающий шаг Валентино отдавался эхом всё дальше и дальше. — Ты всё слышала. — Поднялся Вокс, когда за Валом закрылись двери. — Я уволена? — Ты слышала отзыв целевой аудитории. — Он вернул ей сценарий. — Твоё мнение? Вита удивлённо хлопнула глазами. Только что её презентация была простым фарсом? Воксу не было важно, что она скажет — он буквально бросил её в террариум, чтобы затем вынуть оттуда и спросить о самочувствии, если она вообще до этого доживёт. Выходит, она всё же была клоуном? Должно было обнадёжить, ведь на клоунов есть кинки. — Если так, то, — она покачала сценарий в руке, — эта реакция понятна. Вокс удовлетворённо хмыкнул. — Так и должно быть. В смысле, Вы сказали, что нужно что-то необычное, но при этом, э-э, отвечающее потребностям зрителей. — Она потыкала в метки, как это делала Хезел, — вот этим. И они все есть — наркотики, гуро, всё это. — Не спорю, неклассический финал — это хороший ход. Даже если он под вопросом, из зала посреди сеанса никто не уйдёт — досидят до конца. — Тогда в чём проблема? — Это банально. — Вы сказали «неклассический финал» буквально только что! На её возмущение он негромко посмеялся, складывая руки за спиной. — Для порнографии — да, нетривиально. Но не для кинематографа в целом. — На единственном работающем мониторе отображались постеры, число которых уходило за тысячи. — История о парне, который сделал херню, а потом пожалел об этом? Сплошь и рядом. — Знаете, в чём проблема Ваших фильмов? — Вдруг переключилась она, и со стороны Вокса донёсся механический треск. — В том, что на героев всем наплевать. Им не сочувствуешь. Да, может, выходит банально, но это оставит хоть какой-то посыл. — Какой? Что наркотики — это плохо? Вау. Вита насупилась, но ей нечего было возразить. — Или, — словно почуяв кровь, исходящую из пробитой идеи, Вокс начал кружить вокруг неё, — по окончании сеанса выдавать брошюры Недо-Отеля от Мисс Сочувствующее Сердечко? «Трахнули труп подруги? Мы поможем вам исправить это!» — Из его динамика полись звон и аплодисменты. — Странно, что со своими наивными идеалами ты до сих пор не там. — Мы с Чарли, — замялась та, — не сошлись во взглядах. — Да мне как-то побоку, дорогуша. Я просто хочу понять, чем это твоё кино хочет быть? Если драмой — то она проста как три копейки, если боди-хоррором, то нихера не страшно, а если порно… — С каких пор Вы вообще стали так разборчивы? — Я всегда разборчив к тому, что относится к ВоксТеку. — Вы проспонсировали «Да, я трахнул твою сестру, и что?» — Поумерь-ка свой пыл, — начал искриться Вокс. — Эта картина была экспериментальной. — Три сезона? Три сезона этого шлака Вам было всё равно на художественную ценность, а теперь, когда я пытаюсь привнести хоть грамм смысла в безвкусную порнуху, Вы придираетесь! — Потому что, — голос фонил, а на лице задребезжали пиксели. По руке Вокса пробежал заметный ток, и он сжал её в кулак. — Вокруг дерьмового радиовещания всё больше шума, эти стариковские шутки времён братьев Маркс всем внезапно стали заходить больше, чем блядский чёрный юмор на фоне инцеста. По щелчку пальца комнату заполнил бодрый голос Радио-Демона: — Если вам не смешно, значит, вы делаете что-то не так. А если вам трудно смеяться над собой, я сделаю это за вас! Края губ Виты невольно поползли вверх, но она тут же закрыла рот рукой, надеясь, что Вокс не заметил. Вещание прервалось, а он продолжал искриться: — Если пустить всё на самотёк, то охваты резко упадут, подписку на Воксфликс продлят не все, и тогда, — глубоко вдохнув, он вернул себе самообладание. Поправив бабочку, Вокс взглянул на Виту, — в общем, теперь это твоя забота. — Мне обратить внимание на то, чем привлекателен Радио-Демон? При одном его упоминании по телу Вокса пробегали голубые искры, но на этот раз он не позволил гневу возобладать: — Обращай внимание на что хочешь, но у нас должны быть сборы, превышающие бюджет минимум в два раза. Определись уже с тематикой фильма и отправь Сэму, он оформит анонс. — Подождите. — Вита отложила сценарий, кладя руку на стол. — Значит, Вы нанимаете меня? Вместо ответа перед ней развернулся парящий в воздухе свиток, в верхнем поле которого значилось имя нанимателя: «Вокс», а ниже предмет договора: «Договор на душу». — О, нет, — нервно мотнув головой, она замахала руками, — нет, нет, нет, исключено. — Интересно, и почему же? — Вокс медленно приближался, постукивая коготками по столу. — У меня уже заключён контракт. — Выпалила она, когда Вокс был уже совсем рядом, и невольно втянула голову в плечи. — Правда? — Он склонил голову набок, упираясь в стол рукой. — Неужели с тем недоноском? Его глубокий голос обволакивал, воздух словно стал разрежённым и дышать было трудно, не то, что даже говорить. — М-меня принесли в жертву Вельзевулу, когда я была человеком, — тараторила она, — и поэтому моя душа… Вита запнулась, когда Вокс насмешливо сощурил глаза: — И этот идиот Крэг, который наверняка пытался развести тебя на душу, в эту срань поверил. Он тихо и беззлобно посмеялся, ощущая своё превосходство, после чего склонился, кладя свободную руку ей на плечо. — Но неужели ты думаешь, — пальцы плавно переместились на шею, очерчивая её, — что такой оверлорд как я, не почувствует печать контракта, — а затем плотным кольцом сомкнулись на ней, — или её отсутствие? Его хватка не была болезненной, но исходящие от руки искры как брызги от кипящего масла заставляли вздрагивать, попадая на оголённую кожу, вызывали неприятные мурашки. Она не сопротивлялась, только выжидающе смотрела на собственное беспомощное отражение в экране, на котором играло самодовольство. — И где теперь твоё желание поднять культуру Ада? — Голос звучал как записанный на плохую плёнку. — И как о культуре вообще может говорить художник, не готовый вложить в своё произведение душу? «Вложить душу». Его глаз расходился кругами, становясь всё больше, но вместе с тем поглощаясь чернотой экрана, и в этой беспросветной черноте, заполонившей всё, она смотрела на себя — маленькую и напуганную. Красные круги, как всполохи, редко бередили её отражение, когда голову заполонили мысли. «Вложить душу». Вложить душу — прямо-таки душа в заклад. Как будто в залог. Даже этот древний жест был опошлен финансовым рынком. Но душа продаётся, и уже довольно давно, и, признаем, временами даже успешно. Фауст, положим, хотел знаний всего мира — страдал, отчаивался, но всё равно попал в Рай — потому что обратил знания людям на пользу. А Леверкюн, например, хотел стать гениальным композитором, и стал, но музыка у него была дрянная, и в конце он вовсе сошёл с ума. А она теперь как этот чёртов канат, протянутый между Фаустом и Леверкюном — хочет принести пользу, но не знаниями, а искусством, и как в этом чёртовом Аду не сойти с ума? Вложив душу. Но разве Гёте и Манн вообще об этом? Один писал о просвещении, а другой о фашизме, так какое отношение ко всей этой плеяде имеет Вита? И почему она загнала себя в этот сравнительный ряд с теми, кто продал свою душу, как будто уже приняла решение, или решение кто-то принял за неё? Насилу зажмурившись, она с силой оттолкнулась, мотая головой: — Прекратите! — Голову разрывали помехи, словно она сама была старым телевизором, антенну которого кто-то задел. — Чёрт, чёрт. Она отчаянно сжимала уши и жмурилась, пока её лицо не подняли за подбородок, вынуждая посмотреть наверх. Стоило взглянуть на хмурое лицо Вокса, как шум тотчас рассеялся, словно был иллюзией, навеянной извне. — Если ты брыкнёшься так ещё раз, — строго произнёс он, — свихнёшься. — Это из-за вас..? — Она запнулась, ведь ответ и так был очевиден. Настолько же, насколько возмутителен. Оскалившись, она отбросила его руку и выпрямилась. — Знаете, что? Я достаточно терпела от Вас и Ваших коллег унижений. Свет в помещении рябил, а камеры трещали и искрились. Сам же Вокс сохранял поразительное спокойствие, разве что от когтей, которыми он стучал по столу, отскакивали голубые огоньки. — Вам же и так известно, что я делаю всё на добровольной основе. — Она положила руку на грудь. — Мне не нужны ни деньги, ни слава, ни, тем более, Вы. Так зачем Вам вообще моя душа, если я и так готова вывернуть её наизнанку просто для того, чтобы сделать что-то крутое и качественное, и то, что принесёт славу и деньги Вам? — Всё сказала? — Нет. — Мне достаточно. — Он щёлкнул пальцами, и за вылетевшей искрой в помещении погас свет — остался лишь тот, что излучал монитор Вокса. — Чтобы понять, что у тебя настолько раздутое самомнение, что ты не побоялась заявить это. Его экран побелел, и как на печатной машинке в строке появлялись округлые чёрные буквы: «Я готова сделать что-то крутое, что принесёт славу и деньги Вам». Этот текст плавал прямо перед глазами Виты, как его вновь заменил оскал Вокса: — Я нигде не исказил мысль? — Не исказили. — Вита отвечала настороженно, боясь попасться на очередную уловку. — Замечательно. — Из динамиков полились одобрительные возгласы и овации. — В таком случае, твоя душа мне не понадобится. Но, — добавил он, не давая повода для радости, — только в том случае, если ты докажешь это. Делом, а не словом, разумеется. Изящным жестом руки он вернул освещение, и Вита от непривычки сощурилась, сетуя на его чёртову любовь к спецэффектам. Перед ней возник новый контракт, который она тут же взяла в руки и внимательно всмотрелась — судя по всему, продажу души он не включал. — Ты будешь работать здесь на собственных условиях, если наша новинка, которую с недавних пор курируешь ты, сборами в 2,5 раза превысит бюджет. Глаза девушки округлились, а Вокс продолжал: — За первую неделю показа. — Но это же..! — Не беспокойся, — любезно улыбнулся он, наклоняясь к её лицу, — доходы со стриминговых платформ я тоже учту. Эта улыбка была настолько заботливо-приторной, что отчаяние только сильнее переполняло её. Вита поджала губы, сжимая в руках договор, в котором значилось: «По невыполнению заявленных условий, душа работника переходит к его работодателю на следующих условиях…», на которые Вита не хотела даже смотреть. — Это даже не мой сценарий. И вы хотите, чтобы я поручилась за него? — Тогда какой ты специалист, — он посмотрел на свои когти, поворачиваясь затем к ней с надменной усмешкой, — если не можешь одним своим прикосновением превращать шлак в золото? — Царь Мидас бы здесь помог. — Невесело пробормотала она. — Только такой талант я готов счесть достойным того, чтобы говорить со мной в таком тоне. Но если всё, что было сказано тобой ранее просто слова, — протянув это, он вывел на экран всё ту же старую трансляцию, поверх которой ложились её недавние слова о славе и богатстве, — то, должно быть, твоё увольнение станет большим разочарованием. Даже не знаю, захочет ли кто-то потом иметь с тобой дело. Последние слова он договаривал под рычание Виты и уже держал наготове ручку, которую она выхватила, яростно подписывая договор. Одно из его любимых выражений лица во время заключения сделок — помимо страха и отчаяния. Как только это случилось, свиток скрутился и растворился вместе с ручкой, а Вокс перехватил запястье Виты, застёгивая на нём ремешок. — Для поддержания связи. — Кратко объяснил он, и экран на ремешке загорелся. — Не похоже, что ты нуждаешься в телефоне. — Спасибо, — на автомате бросила та, но тут же спохватилась. — А туда можно закачать Вокстаграм? — А тебе зачем? — Он насмешливо осмотрел её с ног до головы, но она этого не заметила, уже тыкаясь в сенсорное стекло. — Ванесса просила подписаться. — Канал-миллионник без тебя не умрёт. — Всем нужно внимание, и Ванессе, я уверена, тоже. — Она бы и дальше разбиралась с интерфейсом, но упоминание той заставило спохватиться. — Точно, Ванесса! Я уже могу идти? Вокс махнул, отпуская её, и Вита помчалась со всех ног, надеясь, что сможет найти Ванессу на седьмом этаже.