Как я докатился до жизни такой

У призрачных бабочек паршивого пса Хуа всё-таки есть одна полезная функция. ИМИ МОЖНО ЗАНЯТЬ РЕБЁНКА!!! Через пару дней после нашей прогулки на кладбище в монастырь Водных каштанов явился Хуа Чэн. Но, как по мне, лучше бы это был Лан Цяньцю. С ним я хотя бы знаю что делать: пара фразочек про его проклятую семью, и юное (у)божество рыдает в уголке и не отсвечивает. А с этим отбитым на всю бошку уёбищем даже рядом стоять опасно. Если честно, понятия не имею, с какого хера он меня так невзлюбил. Ведь, по сути, наша вражда началась по его инициативе, а я просто отвечал ему тем же. Если честно, я до последнего надеялся, что этот урод не притащится. Ну, может хоть крышу починит. Надо будет подсказать братцу идею. Бесплатная рабочая сила, хули! Се Лянь с радостным "Сань Лан, ты всё-таки пришёл" прыгал вокруг псины, а Жое и Эмин прыгали вокруг них. Я не прыгал. Я сидел дома. После той ночи мы больше не разговаривали. Я имею в виду, вообще не разговаривали, даже на общие темы вроде того, когда Гуцзы полез в шкаф и случайно его уронил (сдаётся мне, он бы и так упал- крепления не выдержали), отчего вся посуда, которая там была, разбилась вдребезги. В иной ситуации, братец непременно бы наорал на меня, мол, хули ты за сыном не следишь, раз у тебя руки свободные, а тут даже не пикнул, и молча пошёл покупать новую. Может, пожалел о сказанном, а может, ему не понравилось, что после его слов о том, что он мне поможет, я втащил ему с кулака в переносицу. Давно хотел. Мне вот интересно, с чего он вообще решил, что только он вправе решать, что для кого лучше? Честно говоря, они с Хуа стоят друг друга. Псина считает, что лучше знает, что нужно гэээгэээ, а Се Лянь- что нужно всем остальным. Особенно, всяким честным демоническим отцам-одиночкам вроде меня. Если честно, как-то странно себя так называть... как и в мыслях называть Гуцзы своим сыном. Мда. Я как-то (ещё когда мы шли к храму Хуанцзи) из интереса поднял этот вопрос, мол, ребёнок, тебя ничего не смущает? И ещё потом, после очередных слов братца о том, что мелкому не надо так остро реагировать на то, что мусорный гэгэ мучает его отца, потому что это в благих целях экзорцизма. Ребёнка ничего не смущает, ему норм. Как потом эта пискля пыталась выговорить слово "экзорцизм"- отдельное представление, я чуть от смеха не охрип. Я ожидал, что Хуа Чэн снова попытается меня отпиздить (а Се Лянь, как обычно, сделает вид, что он не при делах и просто мимокрокодил), но царственный брат меня удивил. -Сань Лан, поможешь мне приготовить обед?- лучезарно улыбаясь, сказал Его лицемерное Высочество, и паршивый пёс, виляя воображаемым хвостиком, мигом побежал на зов. Некоторое время мы с детьми наблюдали, как Эмин и Жое выпендриваются друг перед другом за внимание Се Ляня, потом мне надоело, и я решил выйти на улицу. Стоит ли говорить, кто увязался следом за мной? Пару секунд псина и мой мелкий паршивец втыкали друг в друга, а потом Хуа Чэн протянул Гуцзы одну из своих блядских бабочек. Мелкий восторженно ахнул, и побежал ловить причудливое насекомое. Пару минут мы с интересом наблюдали, как они гоняют по двору (Се Лянь потом сказал, что мы были похожи на домашних котов, которые за окном птицу увидели), а потом меня со всей дури приложили спиной об стену, да так, что в углу с барахлом что-то упало, а с потолка посыпалась солома. -Ци Жун.- перед моим лицом оказался суровый ебальник Хуа-Хуа.- Ты помнишь, какой сегодня день? А какой сегодня день? Я как-то малость потерял счёт времени. Календарь Се Лянь из своих свалкерских похождений не приволок. Вот всё есть, даже стаканчик сиамси, а календаря нету, как, впрочем, и многих других необходимых в быту вещей. -Эээ… Годовщина потери твоей анальной девственности?- предположил я с милой улыбкой. Ну а что? Всё равно выхвачу, так хоть выбесить его сначала: я-то знаю, что его чувства к Се Ляню далеко не дружеские, потому что он во всех смыслах конченый пидарас, и это не оскорбление, я как-то раз видел, как он со статуей Его Высочества Сяньлэ целовался. В губы. Бэээ... Очевидно, мыслями Хуа был подле своего драгоценного божества, потому что прошипел: -Да!.. То есть нет, а, проклятье!- сообразив, с чем только что согласился, он опасливо оглянулся на спину Се Ляня. - Подумай ещё раз, ну пожалуйста. -Ну…- я честно задумался.- О, точно, вспомнил! -Ну, и?.. -Сегодня день, Хуа Чэнжу, когда вы оба меня заебали.- вздохнул я, отпихивая от себя его руки.- Пошёл я из этого рассадника пиздеца и содомии, тьфу на вас! -Ци Жун, ты куда?- Се Лянь отвернул голову от кастрюли. -Я пошёл дружить с арбузом, только он меня понимает, сосите.- я внаглую цапнул один из арбузов, который принесли слуги того богатея, и вышел наконец на улицу. Следом за мной вышел Хуа. Гуцзы, который уже благополучно потерял интерес к призрачной бабочке, увидев, что страшный красный гэгэ, который напугал его даже больше, чем страшный зелёный демон (то есть, я), с угрожающим видом направляется к его отцу, мигом приготовился заплакать. -Цижа, тварь такая, стой! Хуа Чэн схватил меня за воротник и припёр к стене сарайчика. -Ци Жун,- теперь к ярости в его голосе примешались просительные нотки.- Ну сегодня же такой важный день, давай, поработай мозгами пожалуйста, это очень важно для моей брепутации. Честное слово, он так и сказал: «брепутации». -Ну, у меня сейчас каждый вдох- праздник.- философски вздохнул я.- А что сегодня? -Сегодня праздник Середины осени, тупая ты башка!!! И если ты попытаешься его испортить... Ах, вот оно что... Праздник Середины осени- это такая, скажу я вам, коммерциализированная хрень... одни фонари негасимого света чего стоят. Когда я был жив, об этом даже не задумывался. Я тогда вообще мало о чём задумывался, зато часто посылал эти фонарики Се Ляню, надеясь, что он хоть один заметит, и отзовётся. Кажется, лично от меня их не меньше пяти тысяч набралось за те годы, пока мой чёртов братец был божеством. Много довольно-таки. Хотя, никакие деньги не перекроют те слёзы, которые я (точнее, не я-теперешний, а тот юный и тупой князь Сяоцзин) пролил от отчаяния и непонимания, почему царственный брат не отзывается ни на мои молитвы, ни на молитвы тётушки (дядя действующий император, ему было некогда). Походу, одноглазый пёс задумал что-то невъебенно эффектное, что наверняка впечатлит столь наивную и легковерную натуру, как Се Лянь, и ему страшно не хотелось, чтоб тупой зелёный гоблин всё испортил (как будто я щас это могу). -А… а… А!- энергично закивал я.- А я-то всё думаю, что нам эти булки всё тащат и тащат! Ещё один атрибут праздника- лунные пирожки, которых нам с утра натащили столько, что хватило бы и на подношения Чанъэ, и самим обожраться, и гостей накормить, если бы нам приспичило их к себе позвать. И на завтра бы осталось ещё. -Какие ещё булки, Цижа?!- заорал Хуа Чэн, отчего Гуцзы, который и так уже был на грани, мигом включил сирену, а из монастыря выбежали все, кто в нём находился. -А если у меня уже есть чем заняться?- вкрадчиво поинтересовался я. Блять, этот еблан напугал мне ребёнка (не иначе как берёт пример с Се Ляня), но вырваться из его хватки можно было только оставив ему на память кусок рубашки, а она у меня сейчас единственная. -Чем?! -Я учу мячик разговаривать.- всё то время, пока мы разговаривали, я продолжал обнимать арбуз. -Это не мячик, это ар…- Хуа Чэн осёкся и посмотрел на меня с подозрением.- …буз. В смысле- разговаривать? Он так удивился, что даже отпустил воротник моей рубашки. В принципе, я его даже понимаю- обычно я веду себя менее адекватно, а тут даже орать не стал, просто бред несу. -Ну…- я поудобнее перехватил арбуз, и стал выглядывать себе путь к отступлению (если что- Гуцзы всё ещё ревёт, а этот обожествлённый ушлёпок даже шагу не сделал, чтобы его как-то успокоить).- Вот, например, поговори с Жэньши. И, такой, на арбуз ему киваю с умным видом. -С кем-кем? С Жэньши? Ты ему ещё и имя дал? -Да. Спроси что-нибудь. На морде паршивого пса отразилась такая гамма разнообразных чувств, что мне стало смешно. Сам того не планируя, я поставил его в жутко неловкое положение, да ещё и перед Се Лянем. Интересно, как он теперь выкручиваться будет. -Ну ладно, допустим. Привет, Жэньши.- раздражённо сказал он. Жэньши предсказуемо промолчал, а у Хуа сделалось такое лицо, что даже Гуцзы прекратил рыдать и во все глаза уставился на развернувшееся представление. -Чего-то нихрена он не разговаривает.- наконец сказал Хуа Чэн.- Ты бы ещё сказал, что он матом ругается! Я устало вздохнул. Да что ж такое. Почему меня вечно окружают какие-то дебилы?.. Ну, зато меня наконец оставили в покое. Се Лянь вознамерился приготовить какое-то очередное чудовищное месиво, а это минимум часа на три, а то и на четыре, пока все ингредиенты не потеряют вид, цвет, вкус и полезные свойства. Я сполз на землю, и облегчённо выдохнул. Обошлось всё-таки... Под мою руку мигом подлезла зарёванная и сопливая пискля. -Папа... -А? Аааа, это же мой маленький вкусненький паршивец!- я отложил арбуз, и схватил его в объятия.- Твой отец как раз очень проголодался. А ну иди сюда! Гуцзы завизжал от восторга. Се Лянь вечно дёргался, когда я с ним играл, триггер видимо у него, а я по-другому и не умею. Кто со мной особо играл-то? Никто. Ну, ладно, иногда брат всё-таки снисходил до того, чтобы позаниматься чем-нибудь с надоедливым кузеном. Он на меня волком смотрит, а нам нравится. Впечатление такое, что родной отец мелкого с ним не играл никогда. Хреново... А ещё хреново то, что если Се Ляню что-то втемяшивалось (я имею в виду, когда ему что-то РЕАЛЬНО втемяшивалось), он шёл к своей идее до конца. И если он говорил серьёзно, и ему реально всралось разлучить меня с Гуцзы, то это плохо. Твою мать, это ПИЗДЕЦ как плохо!!! Да, я больной на голову восьмиста семнадцатилетний демон, который жрёт людей, в том числе детей, и не давится. Но все демоны едят людей, я это уже говорил, а уж что творится в Игорном доме в Призрачном городе, и куда деваются незадачливые проигравшие людишки- думайте сами. И эти блядские навязчивые мысли, которые отравляли мой разум после смерти- обычная (блять, как звучит-то) посмертная зацикленность. Вот Сюань Цзи поехала на почве ревности к своему ненаглядному Пэю. Хуа, судя по всему, на почве фанатичного обожания к Се Ляню (интересно, как и когда они успели встретиться?). А я... просто до самого конца надеялся, что царственный брат про меня вспомнит и хотя бы попытается спасти. Лазурный Фонарь в ночи, по своей сути, такой человекообразный комок разочарования, злости, страха, боли, и обиды. Честно- я бы посмотрел, ЧЕМ стал бы Се Лянь, окажись он на моём месте. А потом поржал бы. И поплакал. Смех сквозь слёзы. Хотя, знаете, нихера это не смешно. И сейчас, когда у меня появился тот, благодаря кому этот кровожадный псих во мне прикинулся ветошью и не отсвечивает, является Его Высочество мусорный бог Се Лянь, со своим единственно правильным и ценным мнением, и, прости господи, не спрашивая, идёт мне навстречу, полностью уверенный, что хочет сделать всем хорошо! Бедный ребёнок же так страдает без отца, который решил, что его ничтожная душонка ценнее, чем жизнь родного сына! Конечно, я бы мог попытаться объяснить ему... Но не поймёт. Для него любые мои слова- пшик по определению. Впрочем, мои моральные терзания не помешали нам сожрать весь арбуз (ох и плохо нам потом будееет...), а потом Се Лянь позвал нас обедать. Сегодня нам было объявлено, что это "мясо жареное в разноцветии", хотя его стряпню можно было назвать просто "жареное нечто ", суть вообще не поменяется. -Пожалуйста, скажи, что ни один фикус при этом не пострадал. Фикус- это единственное комнатное растение, которое у нас есть. Как он ещё жив, если братец систематически забывает его поливать, а я до известных событий мог разве что в него плюнуть (и то не факт, что долетело б), непонятно. Не иначе, божественное чудо. Хотя, судя по цвету Жое, это был какой-то букет каких-то лесных цветочков. Пиздец... -Слушай, ну ты же мусорный бог, найди на помойке книгу "еда для чайников".- попросил я, вручая Гуцзы уже заветревшуюся маньтоу- нечего ему эту дрянь есть, я его еле от супа откачал.- Нельзя пихать в кастрюлю что попало. Или кого попало. На этом месте Хуа Чэн, который до этого сидел с видом "сейчас я буду кушать сейчас меня покормят" замер, не донеся кусок до рта. Хе-хе. Это он ещё не знает, что, пока братец отвернулся, я бухнул в кастрюлю полбанки молотого сычуаньского перца, в надежде хоть как-то исправить эту несъедобную дрянь. -Ну у тебя-то большой опыт...- пробормотал он, пробуя еду. Заразааа... Если бы у меня была возможность запечатлеть его рожу, мне было бы чем дразнить этого ублюдка всю оставшуюся вечность. Суровый и грозный Собиратель цветов покраснел так, что мне на секунду показалось, что у него сердце обратно запустится, а его попытки сохранить благодарное лицо были достойны театра. А Се Ляню хоть бы хны, ест себе и ест, даже не заметил никаких модификаций. Зато я теперь знаю эффективный способ, как отвадить этого ублюдка! Кое-как одолев миску адского кушанья, Хуа Чэн промямлил, что ему пора, и у него дела в Призрачном городе, и спешно свинтил, а ближе к ночи Се Лянь сказал, что ему надо ненадолго отлучиться, потому что его пригласили на праздник Середины осени в Небесную столицу. -Ну пиздуй.- вздохнул я.- Леща на дорожку дать? Он посмотрел на меня с укором. -Всё ещё злишься? Я просто хочу как лучше. -С чего ты взял, что знаешь, как будет лучше? -Ты хотел съесть его. -И что?- я обхватил плечи руками.- Мы уже сколько времени вместе ходим- много я от него отъел? Ощущение, что это именно ТЫ хочешь, чтобы я его сожрал. Се Лянь закашлялся. Ну правда... впечатление реально такое. Почему ему не приходит в голову, что раз мы до гробницы тётки вдвоём дотопали, то это что-то всё-таки значит? -Зачем мне это?! -Ну как? Чтобы иметь возможность заслуженно тыкать в меня пальцем и орать что-нить вроде "Вот! Вот, видите! А я говорил! Я говорил, что так будет!" Ты говоришь, что я хочу съесть Гуцзы, здорово, да, а меня кто-то предупреждал, что я этого хочу? Думаешь, если бы мне реально встряло, я бы не попытался это сделать? Ну, я ж отбитый на голову Лазурный Фонарь, и чё тебе ещё там Хуа Чэн наплёл... Возможно, мне показалось, но лицо моего придурочного брата немного смягчилось. А потом он меня обнял. Я ожидал, что он снова попытается передать мне духовную энергию, но это были обычные обнимашки. Чё б ему не проявить это внимание тогда, когда мне это было нужно? -Пойми, Гуцзы не твоя игрушка, ему нужен отец.- со вздохом, будто я всё ещё был тупым и упрямым пятнадцатилеткой,- сказал Се Лянь мне прямо в ухо.- Родной отец, понимаешь? Как бы ты ни пытался доказать обратное, ты не сможешь его заменить. Пожалуйста, подумай над моими словами. -Иди уже.- я с трудом подавил в себе желание оттолкнуть его так, чтобы этот благостный лицемер шлёпнулся наземь.- Ещё опоздаешь, а я виноват буду. Несмотря на то, что вся моя сущность протестовала против этих слов, я понимал, что в чём-то Се Лянь всё-таки прав, и это было отвратительно. Неужели я действительно хуже чем этот... этот вот?.. Я б ещё долго загонялся на эту тему, если бы не Гуцзы. Когда за окном резко посветлело, я вышел на улицу, и увидел, как вдалеке в небо поднимается огромное облако фонарей негасимого света. Теоретически, я должен был вспомнить детство (моя любовь к фонарикам как раз оттуда), но мне почему-то вспомнились слова Хуа Чэна о том, чтобы я не портил праздник. Мда... Как и ожидалось- с размахом и пафосно. Впрочем, что ещё ждать от такого как он. Где-то в районе сердца начала разливаться горечь. Не помогли даже мысли о том, какие ебальники скукурузят эти обожествлённые ублюдки. Наверняка, Се Лянь будет в восторге от столь широкого жеста- куда там всем моим прежним фонарям в его честь... Малявка (которая, вообще-то, уже два часа как должна была спать) тихонько подкралась сзади и ткнулась носом мне в бедро. -Папа, давай тоже запустим фонарики? Я устало посмотрел на него. -Хули ты не спишь, наказание? Гуцзы протянул мне два фонаря негасимого света, которые, судя по всему, прятал за спиной. -Тётя Шуан вчера принесла фонарики и сказала, что нужно написать на них своё желание и оно обязательно сбудется. Папа, давай напишем, чтобы мы никогда-никогда не расставались? Пожалуйста! Я отвёл глаза, чтобы он не увидел навернувшиеся на них слёзы, и потрепал мальца по голове. -Ну давай. Неси кисточку и тушь, щас напишем. Ещё минуты три я потратил на то, чтобы объяснить Гуцзы, как правильно написать то, что он загадал, зажёг фонарики, и мы по очереди отпустили их в небо. Интересно, какая рожа будет у Се Ляня, когда к этой куче фонариков он получит ещё два фонаря негасимого света из монастыря Водных каштанов, с пожеланиями, чтобы бог войны Сяньлэ наконец отъебался от отца и сына Ци?