И смерти не будет уже

Сегодня в Кабаньей голове было не слишком многолюдно. Компания магов вяло праздновала день рождения, бородатый и косматый мужик, уже порядком окосевший от дешёвого джина, лапал некрасивую девицу во фривольной французской мантии. Девица заливисто хохотала и иногда отталкивающими движениями гладила его руки. А ещё за самым широким столом сидел маг, закутанный в мантию с глубоким капюшоном, и цедил шестую пинту пива. Он изредка делал перерыв и закидывал в рот по одному орешку. От пива его уже знатно шатало, но он все заказывал и заказывал бармену повторить. За дверью послышался стук оббиваемой о крыльцо грязи с ботинок, и все оживились. Никого, в общем-то, не ждали в эту дождливую среду, так что любой посетитель разогнал бы тоску. Когда в открытую дверь протиснулась косматая чёрная борода с вызывающе торчащим сучком, бармен хмыкнул и выставил на стойку огромный — пинты на три — бокал с пивом. Рядом встала рюмка огневиски. — Хагрид, дружище! — вскинулся было один из компании, но завалился назад, разлил на себя огневиски и затих. Зато косматый, наоборот, поднял голову из декольте подруги и заинтересованно спросил: — Это что же, мистер Хагрид, вы за лес вокруг Хогвартса отвечаете? Хагрид, который уже около стойки опрокидывал стопку огневиски в пиво, немного настороженно кивнул. — Эт да, я Хагрид, хранитель ключей Хогвартса. — А я Дик, Дик Воннегут, я, видите ли, зоолог, — косматый икнул. — Будущий зоолог. Хочу выучиться профессии. Люблю я животин. Вы, наверное, много можете порассказать про них? — Я помогаю профессору Кеттлебрну, — закивал Хагрид и уселся на хлипкий для него стул рядом с косматым. — Вы что же, Воннегут, учитесь где? — Дик я, — протянул руку Дик. — Чего тут политесы разводить. Хагрид ответил на рукопожатие. Француженка отсела от Дика, и обиженно уткнулась в бокал со сливочным пивом. — А учусь я… А вот, слышали про Боннема? Арчибальд Боннем, американец? — Нет, — качнул головой Хагрид. — Старик выдумал изучать дементоров. До этого у него неопалимые виверны были, он ферму сынишке передал, и мы решили к дементорам податься. Косматый сунул ладонь под нос Хагриду. — Вот, огрёб от виверны. Хагрид схватил его ладонь и вгляделся в ожог. — Как Адский огонь, смотри-ка! — Он хлебнул пива и продолжил мрачным голосом: — И что ж, вы смогли дементоров-то найти? Да где бы их искать, как ни в Азкабане. — А-а, по свидетельствам, есть небольшая колония на севере в ненаносимых землях. Туда попасть сложно очень. Вот, ищем, кто бы проводил… Громкий их разговор, что заставил окружающих сначала притихнуть, прислушиваясь, перешёл в обсуждение технических деталей и подходов к лесу, к среде обитания дементоров и к спорам — среда ли влияет на дементора, или дементор создаёт среду вокруг. — Да ты послушай, — горячился через полчаса Хагрид. — Вот такусенький он был, — и тыкал собеседнику под нос ладонь. — Вот такусенький, я вынес его из развалин, Лили-то с Джеймсом уже погибли. И Сириус Блэк этот! Гнусный мерзавец! Бледный, как смерть, весь трясётся! Дик неловко повернулся и опрокинул бокал с джином. — Ах ты ж ересь! — воскликнул он и вскочил, стряхивая с брюк алкоголь. Потом махнул рукой и плюхнулся обратно. Снова налил джина в бокал. И уставился на Хагрида: — Да ты ребёнка-то спрятал? — А-а, Дамблдор как велел, так и сделал, — махнул рукой Хагрид. Дик незаинтересованно кивнул. — Ну вот и ладно, — пробормотал он. — Дамблдору виднее, он голова! Бармен, который уже успел подобраться, снова расслабился и вернулся к тому, что и делал до этого — разгадывал кроссворд в воскресном Пророке. — Дамблдор да, Дамблдор — голова! — кивнул Хагрид. — Очень я его уважаю! Он с драконами работал, с драконами! Мрачный маг, что сидел неподалёку, встал и принялся пробираться к выходу. На столе, где он сидел, в развалах пустых бутылок из-под пива блеснуло золотишко. Серебристый пар поднимался из чашки и завивался спиралью. Сириус сидел и нюхал чашку. — Ты чего это? — бросил Джеймс, проходя мимо столовой. — Да вот думаю, Кричер мне, что ли, решил за вчерашнее отомстить и подлил амортенцию? Джеймс встал в дверном проёме и привалился к косяку. — В смысле? — Ты помнишь характерные особенности амортенции? — Прекрасно! Ты вспомни, сколько раз нам её подливали. — Ну вот тут, — Сириус указал пальцем на пар из чашки, — куриный бульон. Он пахнет специями и курицей. А пар серебристый и завивается по спирали. Джеймс подошёл и сунул нос в чашку. — Падалью пахнет. Не думаешь же, что это у меня любимый запах? — Но мне-то что делать? — Ну, выпей и заешь безоаром, — пожал плечами Джеймс. Сириуса отчётливо передёрнуло. А Джеймс уселся рядом и уставился горящими синим пламенем глазами: — Ну так почему ты подал сигнал о том, что мы уходим? — Слетел обливиэйт. Я знаю, где он. Джеймс вскочил. Он схватил Сириуса за грудки и поднёс близко-близко к лицу, так, что синий свет его глаз можно было разглядеть в малейших деталях. — Почему. Я. Не. Узнал. Об. Этом. Сразу? — Мы бы не пошли туда в том виде, Джеймс. Да и сейчас, лучше понаблюдать, чем бежать со всех ног, нет? — Сириус положил ладони поверх хватки рук Джеймса. — Мистер Блэк! — голос Дамблдора был сух и строг. Сириус обернулся. Дамблдор не лучился улыбкой, как частенько бывало, глаза его были стылыми и страшными. — Я должен узнать у вас, почему? — проговорил Дамблдор медленно. Рука его двинулась к руди Сириуса едва заметно, из рукава показался кончик палочки. Сириус застыл. — А впрочем, мне не интересно, — покачал головой Дамблдор и, хлестнув мантией, быстро ушёл. — Что стоишь, пошли! — тычком подогнал Сириуса аврор. Тот споткнулся и полетел на пол… Когда он открыл глаза, вокруг уже царили промозглая сырость и темнота Азкабана. — Мистер Блэк! — голос Дамблдора… Джеймс отвернулся от Дамблдора и принялся разглядывать окружающее. Авроры толпились вокруг, напряжённые и злые. За толпой выбегал разозлённый Крауч, проскользнули несколько едва знакомых магов… не было ничего необычного. Джеймс откинулся обратно, будто падая назад, и его подхватил Омут памяти, мягко отпуская из воспоминаний. — Действительно, он подчистил за Хагридом, — сказал Джеймс и, тяжело вздохнув, опустился в кресло. — Пойдём ранним утром? Сириус пожал плечами. — Дамблдор уверен в своём Обливиэйте. Но вспомни его, он, наверное, вокруг дома защиты понакрутил. Что-нибудь мудрёное, на основе астрономических расчётов... — Смерть снимает некоторые запреты, Бродяга. — Но не все. Ты тёмная тварь… ну или смердишь тёмной тварью. Ты можешь в защиту и не пролезть. — Мы посмотрим, — с нажимом произнёс Джеймс, — на защиту. Поглядим на то, как там все. — А ты помнишь, где они живут? — Ну, на свадьбе-то мы были? — Весёлые и пьяные. Нас ещё и привезли туда на этом… на фотомолибе. — Ну мы с Лили как-то приходили на чай. Вспомню, — отмахнулся Джеймс. Приземлились они в кустах. Сириус с проклятиями выдрался, но Джеймс даже не пошевелился. — Ты чего, Д… Сохатый? — Я не очень-то… понимаю, как выбраться отсюда. У меня проблемы с чувствительностью… кожи, как ты понимаешь. Я оставлю половину одежды и себя в этом кусте, — говоря это, Джеймс пытался разглядеть тропинку. — Ага, подожди секунду. Он сосредоточился и перенёсся на тропинку. — Да, бро, — хлопнул его по плечу Сириус. — Специфика жизни и её проблемы. — Заткнись, Бродяга. — Я-то заткнусь, но где мы? Джеймс огляделся. Они находились на опушке опрятного лесопарка, тропинка, убегавшая из-под их ног, вела… — О, церковь, смотри! — А, точно, это та самая, где они свадьбу провели! Вот туда я забросил того противного маггла. — Пойдём, зайдём, — Джеймс направился к церкви. — Нет, погоди, мы же должны были искать! — Сириус рванул следом. Джеймс уже был около церкви, и по его жесту широко распахнулись двери. Он сделал шаг внутрь и вдруг заорал, падая. Сириус подскочил, вскинув палочку, и растерянно замер, не зная, что делать. Джеймс, крича, катался по полу и разрывал на себе одежду, царапал лицо и руки. Сириус, когда Джеймс случайным движением задел его, наконец очнулся от ступора. Он схватил Джеймса и оттащил за порог церкви. Стоило Джеймсу оказаться на улице, как он перестал корчиться и пытаться содрать с себя кожу. Он замер, лёжа с закрытыми глазами, и Сириус бросился тормошить его. — Джеймс! Джеймс, дружище! Ты жив? Что с тобой? Джеймс молчал, замерев неподвижно. На секунду он показался Сириусу очень тяжёлым, как бывает с любым покойником, и Сириус заорал, падая рядом с телом. — Не… ори. Сириус замолчал. Он подполз к Джеймсу и прислушался. Тот не дышал. — Ты не дышишь. — Я, блять, мёртвый. — Орал и катался по полу ты как живой, — с сомнением произнёс Сириус и, упав на землю, расхохотался. Он повернулся на спину, оставшись лежать рядом и смотреть на то, как заря отвоёвывает у ночи небо для солнца. — Я на секунду подумал, что ты все. Что ты умер. Ну, окончательно. Что я опять как там, как в Азкабане. Один. Как в проклятом доме Блэков. И только падает вода где-то вдалеке, и только ветер шумит где-то в коридорах. Но я один, вечно один. Я проклят, проклятый Блэк, проклятый сумасшедший Сириус… — Я встану и запущу. — Что? Старик, что? — Запущу круцио. Ты опять. Забыл. Про. Гарри, — Джеймс выдавливал слова явно через силу, он ощущал, что его тело весом с гору, с такую гору, которая расползается снизу, у неё нет поддержки, нет фундамента. — Гарри. Сохатик. Мальчишка. Я забыл, представляешь? Они какое-то время лежали молча, наблюдая, как с неба пропадают последние звезды. — Надо идти, — обронил Сириус. — Надо. Аппаратируй нас, — попросил Джеймс. — Я не встану. Сириус поднялся на четвереньки, потом, кряхтя, разогнулся. — Моя траченая Азкабаном поясница не выносит холода, — проникновенно объяснил он, склоняясь над Джеймсом. В таком положении они и перенеслись.