Самая близкая подруга.

Как бы в последнее время Наде не было грустно и тревожно, она не должна была этого показывать. Именно так она думала, когда шла на встречу с Настей еще днем, и именно так она думала уже вечером, когда у все той же Насти лежала на коленях. Сазонова была одной из немногих… Ладно, если не врать, то единственной, к кому Романова по-настоящему испытывала привязанность и теплые чувства, пусть и активно отрицала это. Отрицала, но все-таки заботилась о подруге и искренне интересовалась ей. И Романова понимает, что это взаимно. Но несмотря на это, Надя ни в коем случае не будет жаловаться Насте о своих проблемах, просить помощи или слишком навязываться. Она наоборот будет делать все, чтобы никто никогда не узнал, что ее что-то тревожит, будет крепко сжимать кулаки, но казаться такой же сильной и независимой. И все же, как бы Надя не старалась, Настя всегда замечает переживания, замечает каждую мелочь и обязательно запоминает, чтобы потом ненавязчиво попытаться отвлечь прогулкой или подарком. Так, чтобы не принести дискомфорта. Как бы Надя не относилась к Насте, какие бы гадости не говорила, Романова знала одно — кроме Насти у нее никого нет и не будет. Конечно же те богатенькие мужчины не в счет. Они не такие, как Настя, они хуже. Им нужны только большие формы и глупые глаза. Им не интересна Надя. А Настя другая, потому что ей нужен тот отвратительный характер, настоящий, за которым она сможет попытаться что-то найти. Настя странная, но точно лучше тех мужчин. Сколько лет они уже знакомы? Сложно вспомнить. Но Надя знает, что если спросить об этом Настю, та с радостью протараторит год, число, место встречи и точное время. И это радует Романову, заставляет глупо улыбаться и тут же прятать эту счастливую улыбку за хитрой усмешкой, которую все должны видеть. А потом снова точно так же по-теплому и глупо улыбаться, но уже ни от кого эту улыбку не прятать, потому что будет улыбаться она где-нибудь в одиночестве. Словно дурочка. Но ведь все влюбленные такие, да? Такие дурочки. Порой, когда Надя оставалась одна в своей роскошной трехкомнатной квартире, поздно ночью, она могла себе признаться, что Настя куда романтичнее, чем все те мужчины, с которыми Романова строила отношения ради денег. Сколько раз Настя, радостно улыбаясь приводила Надю, пусть и не в дорогие отели, но в совершенно прекрасные, особенные места? Шикарные леса, блестящие тысячами искр озера, разрисованные миллионами ярких рисунков заброшки… Настя была совсем не против устраиваться на подработки и на все заработанные деньги возить Надю по соседним сёлам, городам, в которых есть хоть что-то интересное, что можно было бы показать подруге. Сазонова никогда не повторялась, когда тащила Надю куда-нибудь погулять. Всегда что-то новое. И да, Настя не дарила Наде золотые украшения, стоящие уйму денег. Потому что дарила индивидуальные, сделанные с душой бисерные кольца и плетеные фенечки. И пусть Романовой безумно тяжело признаться в этом даже себе, но из-за этих плетеных фенечков и бисерных колец ее сердце стучало в разы быстрее, а на щеках появлялся теплый румянец. И Наде также безумно тяжело признаться, что сейчас колени подруги и перебирающие блондинистые пряди пальцы — это самое приятное из произошедшего с ней за сегодняшний день. — Прости, если навязываюсь, но не хочешь поговорить? — тихо, на грани с шепотом спросила Настя. Но ее мелодичный голос отозвался в тихой комнате громким вопросом. К слову, в помещении с бледно-розовыми обоями, плакатами с «BTS» и яркой радужной гирляндой в мраке… Было удивительно спокойно и безмятежно. Искусственные лианы, холсты с недорисованными картинами, миллион разных интересных мелочей, да даже тот же автомат из энергетиков под кроватью… Все это отдавало уютом и теплом. Надя каждый раз удивлялась способностям своей подруги, когда случайно наталкивалась взглядом на какую-нибудь самодельную статуэтку из картона или очень большую коллекцию собранных бисерных картин. В комнате Насти было хорошо. Она была словно отдельным миром. Чем-то особенным, уникальным и неповторимым, эстетичным и необычным. Как сама Настя. — Я не хочу. Даже с закрытыми глазами Надя поняла, что Настя расстроилась из-за ответа. Но Сазонова снова промолчит, стерпит, заплачет, занервничает, извинится, а потом… — Как знаешь. Я всегда рада выслушать тебя, Надь, — с улыбкой сказала Настя и ласково погладила тыльной стороной ладони щеку Романовой. … Кажется, у Нади сейчас выпрыгнет сердце из груди.