Кровь на моих губах

Я бегу по вечернему лесу. Позади слышен грузный топот, под которым содрогается земля. Тупик. Я, всхлипнув, оборачиваюсь и на мгновение вижу его, окутанного красными закатными лучами: огромного, беловолосого. Даже в человеческом облике он больше похож на зверя. Взгляд багровых, отблескивающих кровью глаз шарит по моему телу, и губы искривляются в нехорошей усмешке. Он хватает меня за шею и швыряет на землю, как игрушку, а затем опускается на колени передо мной. Осознав, чего он хочет, я в панике пытаюсь отползти подальше, но он ловит мои ноги и притягивает к себе... *** Рано утром меня разбудили раскаты грома. Я не сразу вспомнила обо всем, что случилось, но спустя пару секунд события прошедшей ночи пронеслись в голове, заставив меня распахнуть глаза и залиться краской. Сердце забилось быстро-быстро, я машинально прижала одеяло к груди и медленно повернула голову налево. Трэвис крепко спал, лёжа на животе. Я засмотрелась на его лицо, спокойное, даже умиротворённое во сне. Вчера, благодаря ему, я испытала потрясающие чувства. Мне всегда казалось, что я буду чувствовать себя неловко во время близости с кем-то, но все прошло настолько легко и естественно, будто так и должно было быть. Следующие десять минут внутри меня бушевала буря, превосходящая непогоду на улице. Первым порывом было прижаться к Трэвису и не отпускать его больше никогда. Однако наступившее полнолуние и решение, принятое вчера вечером, вынудили меня выскользнуть из-под одеяла и, подхватив с пола халат, тихонько выйти за дверь. Там я кинулась прямиком в свою комнату, где быстро оделась и, накинув на плечи подготовленный вчера рюкзак, спустилась к выходу из дома. На пороге я замерла, нервно сжимая ручку двери. Червь сомнения все-таки подтачивал мою решительность. Мысль, что я никогда больше не вернусь сюда, неприятно царапнула изнутри. Я вышла на улицу. Небо было затянуто тяжёлыми тучами. Дождь уже утих, но оставшаяся после него прохлада заставила меня поежиться и плотнее запахнуть ветровку. Прежде, чем я отправлюсь в путь, меня ждало ещё одно дело. Я подошла к полицейской машине, припаркованной у дома. — Прости… Четыре коротких удара ножом — и колеса с тихим шипением сдулись. Конечно, у Трэвиса было ещё личное авто, где он парковал его я не знала, но явно не в городе. Оставалось надеяться, что мой перформанс как минимум замедлит его передвижение и даст мне фору. Мне самой предстояло добираться до леса пешком. Я надеялась успеть преодолеть участок трассы и скрыться среди деревьев до того, как Трэвис поймет, что случилось. Путь занял у меня почти четыре часа. Когда я была уже на полпути, в кармане пиликнул телефон. «Может хотя бы объяснишь, что все это значит?» Я слишком поздно подумала о том, что Трэвис теперь увидит уведомление о прочтении. В сообщении явно сквозила обида и непонимание, и черт возьми, я не могла осуждать его за это. Получается, я просто воспользовалась его добротой. А еще им самим. Представляю, что он обо мне подумал… Я выключила телефон и кинула его на дно рюкзака. Лес встретил меня тяжёлым, влажным воздухом и запахом мокрой травы. Земля была сырой, но не раскисшей, что можно было считать удачей. Я на ходу завязываю волосы в хвост на затылке. Затем, также не останавливаясь, открываю рюкзак и достаю арбалет, зарядив его обычной стрелой — если попасть точно в глаз, можно парализовать оборотня и выиграть время. Следующий шаг: перекладываю серебряную цепь так, чтобы быстро дотянуться до нее, когда это понадобится. Из такой ему не вырваться, проверено уже неоднократно. Сегодня я удивительно спокойна. Откуда-то пришла уверенность, что Сайлас рядом, и ему от меня не уйти. В эту ночь я — охотница, а он — жертва. Уже наметившаяся пульсация в голове только придавала мне решимости. Пути назад отрезаны. Возможно, я пожалею об этом, но у меня нет другого выбора. День я потратила на то, чтобы проверить ловушки и найти следы. Ловушки оказались нетронуты, впрочем я и не рассчитывала, что все будет так легко. Сырая погода мне на руку — листва под ногами не издает сухой шелест. Я бесшумно ступала по мокрой земле, стараясь держаться в тени. Я часами шагала по тропинкам, и продиралась сквозь кустарники, прерываясь на редкий отдых, но Сайласа и след простыл. Куда он запропастился? Судя по издевательскому смеху, эхом звучащему между деревьями, я тут не одна. Старая ведьма охраняет сыночка, но мы ещё посмотрим, кто кого. Не только меня мучают изнуряющие боли под луной, скоро он себя выдаст. На лес медленно опускались сумерки, когда удача наконец улыбнулась мне. Взгляд зацепился за отпечаток стопы на размокшем участке грунта. Сайлас, должно быть, ног не чувствует, ведь к ночи здорово похолодало. Я внимательно присмотрелась к земле вокруг. Следы петляли, теряясь в траве. Опыт помог мне понять, что мой враг бесцельно бродит по округе, почти беспомощный до момента обращения. Я прокралась чуть дальше, присела у кроны огромного дерева, стоящего у обрыва, и затаилась в кустах. Боль отвлекала меня, норовя увести мысли в другую сторону, но я тряхнула головой и максимально напрягла слух. Тихий скрип деревьев, до ужаса похожий на жалобные стоны, запросто может напугать с непривычки, но я выросла в лесу и знаю его звуки наизусть. Не пугают меня и тихие шепотки, раздающиеся со всех сторон — это лишь говорит о том, что где-то протекает протекает ручей. В таких местах лучше палатки не ставить, иначе к утру рискуешь свихнуться. — Что это ты собралась делать? — раздалось прямо за спиной. Я с тихим смешком повернула голову, однако Элиза ускользнула из поля зрения. Просчиталась, старая ведьма, и я вижу ее насквозь. Хочет вывести меня на разговор, а это значит только одно: Сайлас где-то очень близко и любой звук спугнет его. Поэтому я молча показываю старухе средний палец, вызвав недовольное шипение в ответ. Я оказалась права: спустя минуту послышались тихие шаги и невнятное мычание. Пальцы крепче сжали рукоять арбалета. С холодной решимостью я смотрела, как прямо на меня, спотыкаясь на каждом шаге, бредет Сайлас. Боль настолько замучила его, что он держался за голову обеими руками и тихо скулил. Дальше события развивались совсем не по плану. Я вскочила на ноги и навела арбалет. Меткость и твердая рука — главное оружие любого охотника, а потому моя стрела метила точно в глаз. Однако за долю секунды до спуска меня в плечо толкнула невидимая сила. — Черт! Земля в секунду приблизилась и ударила меня в лицо, так что я едва не напоролась на свою же стрелу. Перекатившись на спину, я увидела прямо перед собой Сайласа и потянулась к голени сапога за ножом. Меня охватила такая злость, что я готова была перегрызть ему глотку и утолить жажду. А затем накинуть цепь и затянуть в три оборота. Однако удар ногой в живот выбил из меня весь дух. Ненависть — хороший источник сил, а ее в Сайласе было много. Ещё один удар, и я покатилась вниз, к обрыву, цепляясь за траву, резавшую мне ладони. Кое-как зацепившись за мелкий куст, я болтала ногами в воздухе в безуспешной попытке найти хоть какую-то опору. — Сдохнешь, вслед за братом, — хохот Элизы прокатился по лесу, — и косточек никто не найдет. Разве что тот Хэкетт. Как думаешь, понравится ему на тебя мертвую смотреть? Я подняла голову и увидела силуэт Сайласа, возвышающийся передо мной на фоне луны. Он покачнулся и махнул рукой, как будто отгонял назойливую муху. Такое поведение означало для меня серьезные проблемы: он в любую секунду готов обратиться. Я бросила взгляд через плечо вниз, и, сделав глубокий вдох, отпустила руки. Пара секунд полета, и я тяжело бухнулась на землю. Очень вовремя: сверху раздался утробный рык и следом хлопок, а значит времени у меня в обрез. Я рванула к рюкзаку, который улетел в сторону пока я падала. За спиной огромная тень спрыгнула с уступа, и это придало мне скорости. Если успею схватить цепь, я спасена. Не успею — окажусь разорвана на части. Я почти дотянулась серебра, но в этот миг огромная туша толкнула меня в спину. Я тяжело проехалась по земле и врезалась в дерево. Раздался выстрел. Мир на пару секунд перевернулся с ног на голову. Я запаниковала, ожидая удара когтей. К моему удивлению, этого не произошло. Проморгавшись, я попыталась понять, что могло отвлечь Сайласа, и увидела картину, от которой у меня кровь застыла в жилах: оборотень, с глухим ревом вгрызается в человека. В полицейской куртке. Забыв про цепь, я на ходу выхватила нож и, подскочила ближе, всадила его в шею оборотня с задней стороны. Била почти наугад, потому что страх за Трэвиса вмиг лишил меня хладнокровия. Руки тряслись так, что я едва не промахнулась, но все же попала в цель. Сайлас, завывая от боли, бросился в сторону, врезаясь в деревья и забрызгивая кровью все вокруг. В мгновение ока он скрылся в чаще, вместе с ножом. Я, поскальзываясь на мокрой траве, бросилась к Трэвису. Упав на колени рядом, я с ужасом увидела, что весь правый бок у него залит кровью, а рука растерзана так сильно, что кожа свисает лоскутами. Профессиональный взгляд говорил о том, что это определенно следы зубов, а значит оборотневая инфекция уже разносится по кровотоку. И сейчас я даже рада этому: без волчьей регенерации ему точно не выжить. Трэвис приоткрыл глаза. — Ты… как? — кровь перекрыла ему глотку, и пролилась струйкой по щеке. — Лучше молчи сейчас. Регенерация все исправит, но это займет какое время, раны серьезные. — Проклятье… — сквозь зубы прошипел он. Я осторожно положила его голову на свои колени, удерживая за плечи, чтобы он не порывался встать. Из глаз тихо покатились слезы, то ли от пережитого стресса, то ли от осознания, что мне уже не догнать Сайласа. Однако в тот миг я ещё не до конца осознала, что это значит для меня. Я немного переживала, что Трэвис успеет обратиться до рассвета. Это индивидуальный процесс, и время от укуса до обращения может быть очень разным, от часа до шести, чем ближе к утру, тем дольше. Бросив взгляд на луну, я прикинула что до рассвета осталось не больше пары часов, так что риск небольшой. А вот времени на регенерацию будет достаточно: разные, нанесенные не серебром, заживают быстро, кровотечение уже успело почти прекратиться. Холод пробирался под кожу, и я поняла, что нужно двигаться, иначе мы просто замёрзнем. По крайней мере я точно. Быстро сбегав за рюкзаком, я помогла Трэвису подняться и подставила плечо. Он оказался тяжелее, чем я думала. Тем не менее, я стиснула зубы и кое-как поднялась на ноги, едва не рухнув обратно. Кажется дом его семьи где-то на границе с лесом, вот только в какой стороне? — Туда… — Трэвис с трудом махнул рукой в нужном направлении. Я кивнула и мы медленно побрели по ночному лесу. Луна уже начинала убывать, а голова просто разрывалась на части. Перед глазами проносились яркие вспышки, от которых все кружилось, и я почти не видела, куда иду. По щекам опять покатились слезы от боли и усталости. Ещё немного, и я упаду и больше не встану. Тут произошло кое-что неожиданное: на тропе чуть поодаль показался человеческий силуэт. Он прыгающей походкой приближался к нам, и я смогла разглядеть огромного мужчину, чуть ли не вдвое выше меня, одетого в синий комбинезон. Кажется, что-то похожее было в фильмах ужасов, может поэтому его вид не внушил мне никакого доверия. Я, дотянувшись до рюкзака, из последних сил нащупала арбалет. — Это Бобби… — прокряхтел Трэвис, — он свой. Как же я была рада этому в тот момент, не передать словами. — Можешь помочь? — почти отчаянно я обратилась к этому Бобби. Тот стоял неподвижно, нахмурившись, будто напряжённо о чем-то размышлял. Он несколько раз перевел взгляд с меня на Трэвиса и обратно. Надеюсь, он не подумает, что это я изуродовала его родственника? Молчание уже начинало меня напрягать. — Трэвис? — наконец спросил он. Однако ответа не последовало, поскольку Трэвис уже успел отключился от боли и кровопотери. — Ему очень плохо, сможешь донести его до дома? — предприняла я ещё одну попытку. Бобби сосредоточенно кивнул и с удивительной осторожностью, которую я не ожидала увидеть от человека такой комплекции, поднял Трэвиса на руки, словно тот вообще ничего не весил. Мне оставалось лишь поспевать за ними. Это оказалось не так просто, однако Бобби, пару раз оглянувшись на меня, замедлил шаг. Я благодарно кивнула ему, пытаясь держать дыхание. Пройдя, как мне показалось, добрую половину леса, мы вышли к пустырю, на котором располагался старый двухэтажный особняк. Весь его вид говорил о том, что здание нуждается в срочном ремонте: деревянные опоры местами просели, обшивка облупилась, а крыша едва ли могла справляться с дождливой погодой. Участок вокруг дома при этом был ухожен и утопал в зелени, имелся огороженный сад и не большой огородик. Дорожка к дому, выложенная камнями, подзаросла травой, а деревянное крыльцо безбожно скрипело. Бобби, уверенно поднявшись по ступенькам, открыл входную дверь и направился на второй этаж по широкой лестнице, располагавшейся прямо напротив входа. Особняк был погружен во мрак. Я, смущённо осматриваясь по сторонам, последовала за ним. Слава богу, на нашем пути больше никто не встретился, иначе я не смогла бы объяснить свое присутствие. Бобби даже не поинтересовался, кто я, однако очевидно, что у него есть некоторые проблемы с мышлением. А вот у остальных точно будут вопросы, и я бы предпочла, чтобы на них ответил Трэвис. Поднявшись на второй этаж, мы прошли в дальний конец пыльного, скрипучего коридора, обои в котором местами отвалились и свисали со стен до самого пола. Эта часть дома выглядела совсем уж нежилой, что немало меня озадачило. Конечно, Трэвис не жил здесь на постоянку, но должен же кто-то поддерживать порядок на случай его визита. Бобби открыл крайнюю дверь, и мы оказались в небольшой, но аккуратно обставленной комнате. Плотные шторы были разведены, и лунный свет, уже совсем побледневший, придавал всему вокруг загадочный вид. Я смогла рассмотреть только очертания шкафа, такого же письменного стола, как в моей комнате, да двуспальную кровать у стены, на которую Бобби бережно положил Трэвиса. Я тут же оказалась рядом, присев на краешек кровати. Трэвис был бледный, как бумага, губы посинели от холода. Хорошо, что я решилась уйти из леса, и ещё большая удача, что мы встретили… интересно, кем он приходится Трэвису? Я оглянулась и увидела, что наш спаситель нерешительно топчется на пороге. — Не беспокойся, я побуду с ним. Ты можешь отдохнуть. Он кивнул и, крутанувшись на месте, покинул комнату. Следом раздались его грузные, удаляющие по коридору шаги. Между тем, пульсация в черепной коробке становилась невыносимой, вынуждая меня зажмуриться и сдавить виски пальцами. Я снова глянула на Трэвиса. Он ещё не пришел в себя, но дыхание немного выровнялась, а к лицу прилила краска. Я провела ладонью по его щеке, и сердце сжалось от затопившей меня нежности. Он рискнул жизнью там, в лесу, чтобы спасти меня. И более того, едва не отдал свою взамен. Разве я заслуживаю такого? Теперь он оборотень, да ещё и с донором-Сайласом. Точно… В голову пришла очевидная, но от этого не менее безумная мысль. Взвесив все за и против, я наклонилась к его руке, туда, где зияла рана от укуса оборотня, и приложилась губами. Рот наполнился теплой, солоноватой кровью, меня тошнило и одновременно тянуло вгрызться зубами в плоть. Боль сразу начала утихать, мне стало так хорошо и легко, бодрость разлилась по всему телу приятным покалыванием. С тихим рычанием я сделала ещё несколько глотков, забыв обо всем на свете. Затем, опомнившись, отстранилась, утирая рот тыльной стороной ладони, и тут же замерла, встретившись с черно-желтыми глазами. Трэвис ошарашенно смотрел на то, как с моих губ стекает капля крови.