***
Вдвоем они уже подходили к нужному дому. С виду — типичное здание для этого городка: кирпич цвета киновари, деревянные ставни на застекленных окнах, невысокая лестница с поручнем из красного дерева, под окнами висячие горшки с зелеными цветами — за ними регулярно ухаживают, у входа — аккуратно постриженные кустики с ягодами. — Мы-ы-ы пришли! — Это твой домик? — он посмотрел на почтовый ящик, украшенный цветочками: «Д. Уна.» — Агась! Как тебе? — Снаружи очень мило, а этот… садик у лестницы. Ты одна все это посадила? — Ну да… Из кармана узких шорт Донателла выудила ключи и случайно их уронила. Она наклонилась, выпячивая зад. Да уж, её шортики были преступно узкими и, как настоящий карабинер — закрыл на преступление глаза. Девушка обернулась, ожидая увидеть хоть какую-то реакцию, но парень рассматривал почтовый ящик: он только сейчас заметил, что на одном из цветочков сидит шмелёк, тоже сделанный вручную. — На попы пялишься? — она усмехнулась. — Что-о? Боже, Нет! Ну, я не виноват, что она такая пушистая и большая. — К твоему сведению: она не такая уж и большая. Я слежу за своей фигурой. — Ты просто не видела какая она огромная, ты хорошо постаралась. — Так. Хватит. Ты будешь заходить или нет? Мы, типо, за лягушками пришли. — Да, иду! Доппио аккуратно погладил шмеля на почтовом ящике и зашел в дом. Из-за светлых обоев и обилия дневного света, дом казался внутри ещё больше. Перед входом лежит коврик с лягушкой, две вешалки — на первой аксессуары; шляпы, шарфики, на второй — практически тоже самое, но размерами поменьше. Справа обеденный стол на два места с подушечками, на столе тарелка с фруктами и салфетка с вышивкой. Чистая, сияющая кухня, на бежевых комодах которой на полотенце сохнет посуда: чашки, сковородка, тарелки, столовые приборы. На холодильнике детские рисунки. Слева просторная комната с фотографиями, клубками и воткнутыми в них спицами, коробки для рукоделия. На кофейном столике схемы и цветные карандаши. — Тут так… просторно и чисто, — от увиденного на душе Доппио стало легче, чище. Он с любопытством разглядывал чужой дом. — И светло, — уголочки губ будто сами по себе поднялись. — Так, ботинки свои сними. Уф, и носки тоже. Там полочка с тапочками, так и быть, можешь надеть мои. У-уф, возможно тебе стоило помыть ноги перед тем как их надеть. — Мама, это он? — тоненький девичий голос раздался сверху. С лестницы спускалась маленькая девочка, держа в руках плюшевую куколку. — Кто? Это твоя дочь? — Триш, малышка, иди к маме, — Дона села на колени, чтобы сравняться с дочерью ростом и прижала её к сердцу, что та выпустила из себя почти весь воздух. — Хватит, мам, прекрати! — своей крохотной ручкой она била «захватчицу» по спине. — Прости, дорогая, сложно сдержать себя, когда предо мной такая булочка. — Ну ты меня перед другими-то не смущай! — девочка оттолкнула мать и, сложив руки перед собой, недовольно надулась. — Доппио, — Донателла обратилась к парню, — знакомься, это Патриция, моя доченька. Патриция, — повернулась к девочке, — это Доппио. Доппио — Патриция. Патриция — Доппио. — Ещё раз ты меня так назовёшь, я все твои тарелки побью! — Патриция возмущенно затоптала на месте. — П-приятно познакомиться, Триш, — Доппио помахал её рукой. — Бу-бу-бу, смотри какая вредина! — в ответ Дона лишь схватила малышку за щечку и потискала её. — Я думала тебя как-то по-другому зовут, — девочка смотрела на парнишу, будто изучая его. — А? И как же? — С… — Патриция, — твердо и даже угрожающе произнесла Дона. — Свинья. Такая же розовая и грязная! — ручкой она отмахнулась от матери. — Через час я и Спайси ожидаем нарезанные фрукты со шпажками на тарелке с hello kitty и свежевыжатый сок, — выказав свои запросы, юная принцесса поднялась по лестнице. — Ого… — Доппио было нечего сказать. — Наверное, я её немного разбаловала, — Донателла выдохнула. — А ты чего как юродивый стоишь в проходе, давай, лягушки ждут в дальних комнатах. Если пройти чуть дальше в дом, то можно наткнуться на интересного вида зеленую дверь с табличкой «Лягушачье царство. Вход только для достойных.» — А я достоин? — прочитав табличку, Доппио выказал свое сомнение. — Это решаю я, и раз ты здесь, — она открывает зеленую дверь и пропускает парня вперед, — то я посчитала тебя достойным. Он делает неуверенный шаг и наступив, он слышит скрип ветхой деревяшки. — Смелее! — Дона шутливо хлопает его чуть ниже спины и заходит за ним в комнату. Это та же комната? В том же доме? Проходя по деревянным ступеням, можно будто попасть в совсем другое место. Теплое, приветливое и зеленое. Как уютный пруд, где сквозь листву просачиваются золотые лучи солнца и освещают ту самую кувшинку, где сидит она… лягушечка, которая хлопает своими глазками-пуговками. Изумрудный антураж согревает душу и тело, гармоничное кваканье успокаивало мысли. Здесь все идеально. — Вау, я точно достоин быть здесь? — Доппио до сих пор не мог поверить в увиденное. — Да. — Сколько тут лягушек? И все в одном месте… — пальцем он тыкал по воздуху, пытаясь насчитать примерное количество бесхвостых малышек. — Не считала, если честно. Я их собираю всю мою жизнь, — её лицо расползлось в гордой улыбке. Она действительно любит это занятие и… О боже мой! Это что, невероятно редкая лягушка, которую… — Я такие только в энциклопедии видел… в красной книге, — Доппио поднял голову и щенячьими глазами изучал амфибию. — Они действительно квакают нотами? — А то! Мои любимые! Но просто так из них ничего не выбьешь! — Хей, н-не надо бить лягушек! — он вытянул руки и стал размахивать. Он был готов умереть за хладнокровного друга. — Ну я в переносном! Им надо это, вот это! — она залезла во внутренний карман своего пиджака от gucci, ковыряясь в нём, она высунула и прикусила язык, как будто ребенок из тех детских мультиков, что-то искал в сундучке. — Вот! — в пальцах она держала… муху с ленточкой?! — Т-ты сама её так завязала? — Ну а кто ещё будет в час ночи под лупой с пинцетом привязывать к мухе специальную ароматическую ленту? -… — он был поражен и… возбужден. В его голове пробежала какая-то мысль и сразу же покинула рот: — Если бы я был лягушкой, делала бы ты так для меня? — Что? — Ой, я не это хотел сказать! Просто это так мило, так нежно… Прошу забудь. — Ну тогда, — её глаза странно блеснули и она протянула ему муху, — открой ротик. — Что? Н-нет, — руками он закрыл своё красное, как багрянец лицо. «Я идиот.» Донателла посмеялась и закинула мушку в аквариум, и лягушка в то же мгновение схватила её. Моргнула одним глазом, затем другим. — Слушай, — девушка приобняла умирающего от стыда дурака за талию. Он опустил руки с глаз, но оставил прикрывать ими пылающие щёки. Энциклопедия не врала: лягушка действительно пела, как это пре-ква-сно!***
Двое сидели на досках прижавшись и опустив головы на плечи друг к друга. Пение квакушки пробирало до мурашек, принося комфорт, который раньше Доппио никогда не испытывал. Или это было от ощущения шелковой кожи Донателлы на своей: запах шампуня, который, она выбирала в магазине несколько часов, сравнивая с аналогами; тепло тела близкого человека. Парень старался не думать о том, что фактически он знает её пару дней, и крепко сжимал её маленькую ладошку в своей большой и вспотевшей. Они были так близко друг к другу, что девушка вдыхала тот ненавистный ею запах пота и расплывалась от желания воткнуть свой нос прямо в этот вонючий свитер. Переваривая свои мысли, Дона усиливала хватку своей ладошечкой. Почувствовав легкий захват своей руки, парень посмотрел на голову, что расслабленно лежала на его плече. Они пересеклись взглядом. «Надо ли что-то сказать?» — от этой мысли Доппио заволновался и повернул голову в сторону, но нежная рука коснулась его щеки и повернула обратно, подтянула ближе. Их губы соприкоснулись всего лишь на мгновение. — Нет! — Дона сразу же отодвинулась. — Что? Что не так? — от её реакции Доппио пришел в замешательство. — Но ты же сама начала… — Нет-нет, неправильно, нельзя так, — она встала и начала идти к выходу. — Что случилось? — под усиливающееся кваканье парень поднялся. — Слишком быстро. Мы же толком не знакомы. Боже, какая я дура, — Дона отвернулась и скрестила руки на груди, вцепившись пальцами в кожу. — И что? Мне уйти? — Да. Пожалуй да. Сейчас это будет лучшим решением. Прости. Пожалуйста, — каждое слово давалось ей все труднее из-за нарастающего комка в горле. — Пожалуйста… Повременив, неуверенно, но все же он покинул её с каким-то тяжелым чувством на душе. Не стоило сюда приходить, не стоило и думать о таком. Тем более, она слишком хороша для него. Да… И у неё дочь от кого-то. Перед выходом Доппио в последний раз бросил взгляд на рисунок на холодильнике, который он заметил раньше. На нем был изображены мама, сама Триш и… он? Нет, он? Розовые волосы, карие глаза, веснушки. Почему отец Триш так похож на Доппио? Что все это значит? Нет, нельзя больше здесь находится. — Ма-ам, час прошел. Я не вижу своих фруктов! — девочка спускалась по лестнице с недовольными возгласами. Заметив парня, она перевела на него взгляд и, заметив, как тот рассматривает рисунок, обратила на это внимание. — Это я рисовала. Мама говорит, что у меня талант. А еще, когда я пою, она тоже это говорит. Талантливый человек — талантлив во всем! — Да… она права. Желаю в этом удачи и, эм, прощай, — он выбежал из дома. — Прощай… — проведя его взглядом, она крикнула с новой силой: — Мам, так что там с фруктами?! — Иду, родная! — ответ из дальней комнаты. — Иду…***
По дороге домой Доппио купил пару колбасок своим котам. Одну Кримзону, вторую Эпитафии. Третью он ел сидя на ледяном бетонном полу, облокотившись на скрипящую кровать. Когда он попытался расслабиться и полностью откинуться, что-то треснуло, и кровать окончательно сломалась: вместе с пылью поднялись и клопы.