Стежок Кромешной Паутины. Шутки судьбы.

      Висящее тяжестью напряжение не давало спокойно расположиться на ночлег. Тифлинги и друиды смотрели друг на друга, как на заклятых врагов. Малейшей искры хватит, чтобы взревело пламя разрушения и смерти. Жрецы лесных богов уходили за ширму гармонии природы, стоило их призвать к ответу или же попросить о помощи в чём-то более весомом, чем молитвы или глоток чистой воды. Иша плохо знала друидов, они вечно цеплялись за свой нейтралитет, когда становилось горячо. Бывали и исключения, но на них чародейка почти не натыкалась за добрую сотню лет.       Конечно, выторговать немного еды и прочей мелочёвки им удалось. Как оказалось, все тифлинги – беженцы из Элтуриэля, их прогнали после возвращения поселения из голодной пасти Аверно. Несколько лет целый город находился под пятой дьяволов, а теперь в каждом, кто хоть немного напоминал демонов, видели источник зла. Опасаясь расправ обозлённых и переживших адский плен соседей, они отправились в вынужденное странствие. И, само собой, унести смогли крайне мало, им самим не хватало и делиться хоть чем-то не горели желанием. Только грозный вид недовольной Лаэзель, которая переговоры с этими слабаками считала личным оскорблением, заставлял их упираться меньше.       На Ишу взрослые тоже поглядывали с опаской, а вот вороватая малышня наоборот, с интересом следила. Один из мальчишек подошёл ближе, когда она умывалась у пруда. Пыль, грязь и песок пришлось долго вымывать из волос и стирать с кожи.       Маленький воришка ещё не умел таиться и топал слишком громко, даже сквозь журчание родника его удавалось слышать очень хорошо. Чародейка в тот момент с горечь смотрела на испорченную мантию, с взвесью серы справиться она смогла, а вот пятна сажи и ихора вывести не удалось. Будь у неё возможность её сменить, то точно бы выбросила в каморку для половых тряпок, но сейчас не до капризов.       – Не надейся, линьки у меня нет, – резко сказала Иша, когда мальчишка подошёл ближе к отставленным сапогам и небольшой сумке, где дроу таскала зелья и свитки. После падения корабля оттуда пришлось выгребать только мелкие осколки и испорченный пергамент.       Повернув голову, всмотрелась в большие синие глаза паренька, застывшего с протянутой в сторону застёжки рукой. Мальчишка десяти лет попятился, а потом и с едва сдерживаемым криком убежал. Дроу всмотрелась в плавающее отражение и заметила неясную тень за плечом. Но, как и прежде в такие моменты, никого позади не разглядела, как бы резко не поворачивалась.       С того дня, как погибла Виндл, а её убийцы скрылись, чародейка больше не видела того теневого существа. Хоть время от времени ей продолжало казаться, будто кто-то пытался её ухватить за плечо, но больше тех ярких ощущений не повторялось. Скорее всего, то стало следствием переживаний за подругу, за то, что она её подвела…       Быстро собрав вещи и причесавшись выторгованным гребнем, отправилась к месту ночлега, пока окончательно не похоронила себя под камнями прошлого. Надевая мантию, только сильно вздыхала, глядя на темнеющие пятна от ихора и сажи. При первой же возможности точно переоденется, ходить в таком совершенно не хотелось.       – Ты какого дьявола угрожал моим ребятам? – в ломающемся детском голоске звучало возмущение.       – Угрожал? – Астарион откровенно насмехался над стоящей перед ним девочкой-подростком.       У неё на лице виднелась повязка, и, несмотря на возраст, та стояла перед эльфом прямо и с гордо скрещенными на груди руками. Единственный красный глаз не предвещал ничего хорошего, только девчонка больше храбрилась, чем реально угрожала. Иша видела отголоски страха в ломаных движениях хвоста и всё же та держалась молодцом.       – Я малышню не пугаю, – усмехнулся Астарион, доставая из кармана золотую монетку.       Девочка тут же перевела взгляд, будто собачка на долгожданную подачку.       – Мне тут сказали, будто ты собираешься стать величайшим вором во Вратах Балдура.       – Так и есть, и это не повод обижать моих ребят!       – Какая же ты упрямая. Так вот, девочка, раз ты так желаешь стать легендарной воровкой, то позволь дать совет, – он подкинул монетку, тифлина отвлекалась на её бросок.       Астарион поймал золотой, ловко переместил между костяшками тонких пальцев, схватил, а в следующую секунду показал абсолютно пустую ладонь.       – Ты знаешь этот прием, правда?       Тифлина не отвечала, теперь поглядывая на эльфа, скорее как на конкурента.       – А раз так, то научи своих мелких хулиганов в первую очередь понимать, кого можно грабить, а кого следует обходить стороной, – голос его понизился до угрожающего шепота и тут девочка впервые вздрогнула.       Совсем чуть-чуть и едва заметно, но ей явно стало неуютно от последних слов Астариона. Ей хотелось уйти, но гордость не позволяла оставить последнее слово за эльфом.       – Так и быть, прощаю. Ты Маттису мог и руки вывернуть, а не стал.       – Был бы он постарше, я бы ему не только руки вывернул, поверь. Искренне желаю тебе удачи, и запомни мой совет, ведь в городских тенях прячутся не только головорезы, а существа много хуже.       Тифлина прищурила глаз, но больше выяснять отношения с Астарионом не стала, а гордо ушла.       Уилл и Гейл сидели у костра, что-то обсуждая вполголоса, Шэдоухарт нашлась неподалёку. Она стояла на коленях, укрытая темнотой пещеры, куда не пробивался лунный свет, её темная коса всё ещё блестела влагой, спина прямая, голова чуть опущена в смиреннии.       – Укутай меня тьмой, защити разум, дай мне исполнить волю твою, Тёмная Госпожа, – звучал её шепот.       Она явно старалась сделать так, чтобы её никто не услышал и будто в ответ на эти слова паук повел лапками по пальцу Иши. Неизвестно, он заволновался, разозлился или же ответил на слова жрицы. Нет, священные символы на кольчужной рубахе Шэдоухарт явно говорили, что служит она не Лолт, да и та никогда бы не приняла к себе в послушницы полуэльфийку. Хотя, если та всерьёз намеревалась вылезти на поверхность и плести свои схемы, можно и поступится некоторыми принципами. Ведь власть важнее чистоты крови прихожан и почитателей.        Сумка с артефактом лежала неподалёку, Шэдоухарт беспечно отложила её подальше в тени. Оставалось только взять добычу и спокойно уйти, но то ли божество нашептало, то ли чародейка пришла слишком поздно, но жрица как раз закончила молиться и вернулась к оставленному артефакту. Пришлось укрыться за камнями, чтобы незаметно уйти и избежать вопросов.       Кража сорвалась. Конечно, у них есть один воришка, но пока Иша не спешила обращаться за помощью. Один день знакомства слишком мало, чтобы подбивать кого-либо на сомнительные вещи. Они всего лишь товарищи по несчастью, не друзья и не соратники.       Но больше всего её беспокоило кольцо, оно сверкало красным и будто подталкивало к действиям, но каким? Чего вдруг Лолт понадобилось от неё спустя столько лет? И надо ли говорить, что капризная богиня решила разбудить свой артефакт крайне не вовремя?!       – Как это нехорошо, пытаться стащить что-то у товарища, – голос Астариона вывел из задумчивости.       Он сидел на возвышенности и плутовато глядел на неё, как мальчишка положив острый подбородок на сцепленные пальцы.       – Я, конечно, рад навыкам Шэдоухарт, но стоит всего лишь набраться терпения.       – Ты о чём?       – Между ней и Лаэзель так и летят искры, нам остаётся только дождаться пожара. Делаем ставки?       – Ты бы лучше свои навыки применял в полезном ключе, а не пугал малышню.       – Я был, между прочим, очень терпим с тем малолетним идиотом, решившим почистить мне карманы, – притворно возмутился эльф. – И потом, я уже кое-чем полезным разжился.       Он выставил на обозрение дугу короткого лука, подмигнул и убрал.       – А если кто-то заметит?       – Поверь, я сделаю всё, чтобы не попасться на глаза, у меня много талантов, знаешь ли.       – Лучше нам отдохнуть и идти себе дальше, пока паразиты не решили отведать нашими мозгами.       – Ты невыносима, такую комбинацию мне запорола.       – Да и…       Он с сомнением посмотрел на разворачивающего лежаки Уилла, Гейла, сидящего у костра и готовящего что-то в котле. Чародейка очень надеялась, что это что-то вполне съедобно, не хотелось бы наряду с проблемой в голове, получать их ещё и с желудком. Астарион выглядел немного растерянным, словно, не представлял, как поступать дальше.       – Ты что? Никогда за пределы города не выбирался?       Вопрос явно застал врасплох, поскольку тот не нашёлся с ответом сразу и криво улыбнулся.       – Что-то вроде. Ночь для меня – это людные опасные улицы, шум таверн, а вот спать на земле свернувшись калачиком… несколько непривычно. Да и под открытым небом я давно не бывал.       – В любом случае, постарайся поспать, завтра у нас будет насыщенный день.       – Нет, сегодня я точно не усну, – покачал головой он и спрыгнул с камня. – Знаешь, не каждый день выходит столь богатым на события. Надо это как-то в голове уложить, потому готов заступить на стражу, если никто не возражает.       – Это не мне одной решать, пошли к остальным.       – Ну, как будет угодно.       Он отправился к свету костра, о чём-то заговорил с Гейлом, Лаэзель долго держалась в стороне, но всё же подошла ближе. Как бы она ни пыталась оставаться не сломленной неприятностями, но вполне аппетитные запахи, помноженные на чувство голода, сломали барьер гордости.       – Я бы была осторожнее с ними, – Шэдоухарт встала за плечом почти неслышно, но Иша всё-таки уловила шуршание обуви по гальке.       – А с тобой, значит, нет? – прищурилась дроу, желая выслушать жрицу.       – Думаю, поклоннице Лолт лучше держаться темноты, а не выползать на свет, когда не следует. Да и излишне откровенничать не стоит.       – Всего лишь перепалка едва знакомых людей, она ни к чему не ведёт. Кроме того, общая проблема вынуждает быть терпимее.       – И первое, что нам всем следует сделать – отмести идею с яслями гитьянки.       – Почему? Мы не в том положении, чтобы отказываться даже от призрачных шансов на лечение, – Ишу изрядно удивили эти слова. Что она скрывает и почему столь враждебно настроена по отношению к Лаэзель? Не похоже, чтобы они когда-то встречались.       – Гитьянки быстрее нас надвое разрубят, стоит показаться в пределах видимости, поверь, я знаю, о чем говорю, а пока предлагаю поужинать, – резь в желудке и правда не давала покоя последние полчаса, а тут ещё ветер кинул в лицо запахи готовящегося на огне ужина. – Но я тебя предупредила.       Иша проводила жрицу долгим взглядом, а потом заметила в отдалении белое тельце. Снова крыса, но та ли эта, которая встретилась пару часов назад или нет – непонятно. Паук в этот момент спрыгнул с пальца, снова зазвучал смех на грани слуха, паразит противно шевельнулся, его бугристое тело заскользило по глазному яблоку, вызывая приступ тошноты.       Крыса вдруг пустилась наутёк, паук, отливая красным брюшком, кинулся следом. Интересно, с чего бы артефакту так не понравился этот зверь? Прикосновение холода к плечу заставило вернуться в реальность и пойти к товарищам, пока те всё не съели.       На удивление, Гейл прекрасно готовил, Уилл отвлекал от мрачных мыслей байками и рассказами о приключениях, спасённых жизнях и помощи слабым. Астарион на эти речи ухмылялся, будто слушал нечто забавное, хотя к еде почти не притрагивался, а Лаэзель не стеснялась демонстрировать презрение к рассказам о спасённых жизнях.       – В моём народе есть обозначение таких, как ты: шелак. Оно означает «бескорыстный идеалист», или ещё лучше «благодетель, несущий бремя».       – Так это же здорово, значит и вы способны оценить бескорыстие.       – Чик, бескорыстие мы ценим только если оно направлено на пользу нашего народа или королевы, – тут же поправила его она. – А ты впустую растрачиваешь силы на тех, кто не способен себя защитить. Возьми хоть этих тифлингов, я вообще удивлена, как они до сих пор умудрялись выживать. Среди них нет ни одного достойного воина, да даже способного сносно держать оружие в руках.       – Лаэзель, я не против приносить пользу, но есть те, кто просто не может за себя постоять, возьми хоть этих детей…       – В моём народе к шести годам ребёнок уже умеет обращаться с мечом, а к десяти может похвалиться первым убитым врагом. На войне против гхайков нет место слабости и мягкотелости.       – Гхайков? – удивился Гейл.       – Свежевателей разума, иллитидов, – по её недовольному лицу сразу видно, что она не слишком хочет просвещать собравшихся. Гитьянки отставила пустую миску и поднялась на ноги. – Отдыхайте быстрее, чем скорее выйдем завтра, тем быстрее доберёмся до яслей, очищение не может ждать!       – А я бы поставил на друида, но его нет. Так что…       – Ладно, завтра будем решать эти проблемы, – решительно сказала Иша, которой не терпелось отправиться спать.       Она большей частью не встревала в разговоры, предпочитая пока вести наблюдение, чтобы потом знать, чего от каждого ожидать и на что давить в случае необходимости. С Уиллом всё более-менее понятно, он открытой книгой сидел перед ними, такой добрый, упрямый и бескорыстный. С Лаэзель – тоже, она ужасная гордячка, но ради своего выживания сможет терпеть довольно многое, разве что не приемлет руководства над собой. С остальными пока не слишком понятно, но в любом случае, времени всё равно не так много.       Сон не шёл, скальные зубья сталактитов смотрели на неё, будто укоряли и готовились сорваться в любой момент, стоит только попросить богов об избавлении. А что? Быстро и безболезненно, огромная глыба мигом превратит в кровавое месиво, даже почувствовать ничего не успеешь, только испугаться.       Но вот что странно, никакого недомогания до сих пор не ощущалось. Она помнила, свет луны во время падения, а разбудило её яркое солнце. Заканчивались первые сутки заражения, но никто из не испытывал ни малейшего недомогания, возможно, ещё из-за этого Лаэзель нервничала и срывалась.       Медленно проваливаясь в забытье, буквально насильно толкая себя в медитацию, заметила, как неподалёку кто-то крался. Пусть и видела она в темноте лучше других, но всё же размытую фигуру в темени грота опознать не смогла. Это точно был кто-то из их компании. Но для чего и почему он ушёл?       Окончательно погрузиться в медитацию получилось с возвращением на место паука, только почувствовав холод металлических лап на пальце, смогла тут же провалиться в темноту небытья. И почему-то чародейка мигом поняла одно – он догнал ту крысу.