Проклятие демона

Жало скорпиона! Когда оно вонзилось в руку Се Ляня, внутри Хуа Чена что-то взорвалось от того подавляемого гнева к самому себе! Принц защитил его: того, кого кто уже был мертв и яд даже подобной твари не принес бы ему вреда. Его глаза округлились, наблюдая то, как принц всё-таки схватил змею за хвост, сжал тело твари в нужном месте, применил силу, и та повисла без сознания, мёртвая. Несмотря на ранение, принц даже не изменился в лице, лишь бросил тварь на землю и произнёс: — Будьте внимательнее, неподалёку всё ещё могут оказаться змеи… Не дав ему договорить, Хуа Чен сразу схватил небожителя за ладонь, где была рана от жала, скорпиона. — Сань Лан? Невозможно подобрать слова, чтобы его описать, какое выражение лица было у демона. При одном взгляде на него ощущалась дрожь, исходящая изнутри. Он действительно дрожал. Хуа Чен неотрывно смотрел на маленькую ранку на тыльной стороне ладони Се Ляня. Поначалу отверстие на коже по размеру не отличалось от укола иглы. Но яд начал действовать мгновенно, и тыльная сторона ладони тут же вздулась тёмно-лиловым бугром, отчего маленькое отверстие растянулось до размера небольшого пореза. Лицо демона помрачнело. Не произнеся ни звука, он схватил Жое и с её помощью завязал на запястье Се Ляня узел, затянув ленту намертво и предотвратив движение отравленной крови. Жое любила ластиться к принцу, но порой вела себя непослушно. Зато в руках Хуа Чена сделалась невероятно покорной, словно бездушной тряпицей. Хуа Чен вынул из-за пояса одного из торговцев кинжал. Нань Фэн, увидев это, немедленно понял, что тот собирается делать, и потому зажёг правой рукой Пламя-на-ладони. Демон, даже не глядя на него, накалил лезвие кинжала над огнём, развернулся и нанёс поверх раны Се Ляня ещё два пореза, крест-накрест, быстро и аккуратно. Когда юноша склонился к руке принца, Се Лянь торопливо произнёс: — Не нужно. Яд скорпионовой змеи слишком силён. Даже если его высосать, это ничего не изменит, смотри, как бы самому не отра… Но Хуа Чен, не допуская возражений, крепче схватил его руку, прильнув губами к тыльной стороне ладони. Его тело уже мертво, так кака разница?! Фу Яо рядом произнёс: — И тут ты умудрился ужалиться. Вот уж точно — истинное невезение. Вполне возможно, что змея не укусила бы его, чего ты полез? Только добавил нам хлопот. Се Лянь помахал другой, не ужаленной, рукой и произнёс: — Всё равно мне не больно, да и не смертельно это, не стоит обо мне волноваться. Фу Яо спросил: — Тебе правда не больно? Се Лянь честно ответил: — Правда. Уже ничего не чувствуется. Когда из уст Се Ляня прозвучала последняя фраза, Хуа Чен наконец поднял взгляд. Припухлость на тыльной стороне ладони принца заметно спала, только губы юноши сделались кроваво-алыми, а взгляд предельно холодным. Дрожь внутри лишь усилилась от осознания того, что все 800 лет Се Лянь страдал не только от одиночества, но и от физической боли. Буквально недавно он узнал о том, что он воевал за Юнаньскую армию, но что он пережил еще? Демон переместил взгляд в сторону, на ту самую змею, лежащую на земле. Раздался резкий хлопок — и фиолетово-красное тело твари живьём превратилось в фиолетово-красную лужу кровавого месива. Остальные, увидев, как змея ни с того ни с сего взорвалась, подпрыгнули от испуга. Но так и не поняли, кто сотворил подобное, что было только на руку Хуа Чену. Тот, кто посмеет причинить вред принцу, будет безжалостно убит. Пока все отвлеклись на труп змеи, демон облизнул свои губы, убирая кровь Пускай даже капли крови не попало на путников, всё же они и без того пришли в полнейшее смятение. Тянь Шэн, памятуя об ужаленном Се Ляне, взволнованно спросил: — Гэгэ, тебя тоже ужалило? Что теперь делать? Се Лянь покрепче затянул узел на запястье и с улыбкой ответил: — Доброе дитя, со мной всё будет в порядке. Согласно прежнему плану, далее мы намерены отправиться в древний город Баньюэ на поиски травы шань-юэ. Один из торговцев быстро переспросил: — Вы намерены? А что насчёт нас? Нам ведь тоже придётся отправить кого-то с вами! Се Лянь ответил: — От вас никого отправлять не требуется. Боюсь, что прежние территории государства Баньюэ кишат опасностями. Чем больше людей, тем больше неприятностей может случиться в пути. Когда мы отыщем траву шань-юэ, до истечения двадцати четырёх часов обязательно принесём её вам. Торговцы стали восклицать: — П… правда?! В таком случае, премного вам благодарны… — Даже как-то неловко… И всё же, стоило Се Ляню добавить следующую фразу, лица их немедленно изменились. Принц произнёс: — Чтобы как можно скорее отыскать государство Баньюэ, нам всё-таки придётся потревожить вас и попросить на время одолжить этого молодого парнишку, чтобы он указал нам путь. От задумки Се Ляня, Хуа Чен усмехнулся. Конечно же, принц собирался одолжить у торговцев А Чжао. И если сначала лица людей сияли благодарностью и ликованием, то теперь на них читалась нерешительность. Он осознавал: торговцы волнуются, что их проводник сбежит, когда найдёт траву шань-юэ. Если А Чжао всё же окажется честным человеком и вернётся к ним, то время будет неизбежно потеряно. При этом никто из присутствующих не желал отправляться в место, проходя через которое, половина путников бесследно исчезает. Торговцы явно пребывали в замешательстве. Они отреагировали вполне естественно, Се Лянь прекрасно понимал это, поэтому поспешил добавить: — Но я боюсь, что в пути вы можете повстречаться с иными непредвиденными опасностями. Поэтому, Фу Яо, ты останешься, чтобы присмотреть за караваном. Услышав, что кто-то остаётся с ними, торговцы согласно закивали. — Хорошо. Главное, чтобы сам А Чжао согласился. Поэтому Се Лянь развернулся к А Чжао с вопросом: — Братец, ты согласишься оказать нам услугу? Если не захочешь, ничего страшного. А Чжао кивнул: — Можно. Однако на самом деле древний город Баньюэ не так уж трудно отыскать. Нужно лишь идти в этом направлении, и выйдешь прямо к нему. Попрощавшись с торговцами, А Чжао пошёл впереди, а Се Лянь, Хуа Чен и Нань Фэн последовали за ним. Пройдя некоторое время, принц задал вопрос: — А Чжао, часто ли появляются скорпионовые змеи в этой местности? — Не часто. Я тоже видел их впервые. Нань Фэн, уловив кое-что в словах принца, шёпотом спросил: — Ты подозреваешь этого А Чжао? Се Лянь также шёпотом ответил: — Раз уж мы взяли его с собой, лучше не спускать с него глаз. Из-за недавнего происшествия, Хуа Чен всё ещё выглядел расстроенным и не произносил ни слова. Время было совсем не для шуток, но все их разговоры, пусть и шепотом, он прекрасно слышал. Четвёрка путников шла по бескрайней пустыне ещё около часа. Ураган давно унёсся прочь, песчаная буря не преграждала путь. Шаг путников ускорился, и постепенно они стали замечать вокруг с огромным трудом выжившие в пустыне сорняки, прорастающие в трещинах песчаных скал. И когда солнце начало клониться к закату, Хуа Чен наконец увидел на горизонте очертания древнего города. Заметить город оказалось весьма непросто, поскольку он сливался с просторами пустыни, будучи такого же жёлтого, песчаного цвета. Стены города обвалились, в некоторых местах их давно погребло под песками. Только подойдя ближе, путники увидели, насколько высокими когда-то были эти стены: в некоторых местах они достигали более десятка чжанов. Нетрудно представить тот величественный образ, который город представлял собой в прошлом. Путники прошли сквозь полукруглую арку, защищающую врата города, и проникли на территорию прежнего государства Баньюэ. За вратами открывалась улица, как и все прежние, — широкая, но пустая. По обеим её сторонам стояли лишь полуразрушенные стены и развалины домов, лежали обломки камней и досок. Скорее всего, А Чжао уже привык давать наставления, поэтому произнёс: — Прошу вас, будьте осторожнее, не разбредайтесь. Но, разумеется, троице не требовались подобные предостережения. Вероятно, древний город слишком сильно отличался от представлений Нань Фэна о государстве Баньюэ, поэтому он с сомнением спросил: — Это и есть государство Баньюэ? Почему такое маленькое? Не сравнить даже с обыкновенным городом. Се Лянь ответил: — Небольшое пустынное государство. Каков по размеру оазис, таково и государство. В период полного расцвета население государства Баньюэ насчитывало не более десятка тысяч. По величине оно примерно таким и являлось. Когда здесь проживало множество людей, можно сказать, жизнь государства била ключом. Нань Фэн, внимательно оглядевшись, заключил: — Победа над таким государством — дело нескольких дней, не более. Се Лянь же покачал головой. — А вот и не обязательно. Нань Фэн, не стоит недооценивать народ Баньюэ. Несмотря на население менее десяти тысяч, всё же регулярная армия государства насчитывала более четырёх тысяч человек. Мужчины по количеству превосходили женщин. Не считая дряхлых, слабых и больных, а также крестьян, что занимались возделыванием земель, все они являлись военнообязанными. Кроме того, прямо-таки каждый воин Баньюэ ростом доходил до девяти чи* и обладал дерзким и воинственным характером. С палицей в руках каждый из них готов был нестись в бой даже с кинжалом, торчащим из груди. Справиться с такими крайне трудно. *Чуть больше двух метров. А Чжао бросил на Се Ляня взгляд, словно слова принца стали для него неожиданностью, и произнёс: — А вы, молодой господин, неплохо осведомлены. Улыбка не сходила с лица Се Ляня. Нань Фэн же решил умерить свой интерес вопросом: — А что за той стеной? Он указывал на огромное песчаное строение вдалеке. Надо сказать, подобное определение не совсем подходило в данном случае: «строение» представляло собой колодец из четырёх высоких и крепких стен, без входа и даже без крыши, лишь четыре глинобитных стены, каждая — более десяти чжанов в высоту. На самой вершине из стены торчал длинный шест, на котором, покачиваясь на ветру, болталось что-то изорванное в клочья, вроде флага или чего-то подобного. По неизвестной причине при взгляде на необычную постройку сердца людей пробирало холодом. Се Лянь, обернувшись, взглянул в ту сторону и ответил: — Это Яма Грешников. Сразу стало ясно, что ничего хорошего это место из себя не представляло. Нань Фэн хмуро переспросил: — Яма Грешников? Помолчав пару мгновений, Се Лянь пояснил: — Можешь считать это тюрьмой. Специальное место, где содержались в заточении люди, совершившие преступления. Нань Фэн продолжал спрашивать: — Даже входа нет. Как помещать туда заключённых? Неужели их спускали вниз с вершины стен? Посчитав такой вопрос довольно глупый для того, кто был богом войны, который прожил 8 сотен лет, Хуа Чен решил ответить самостоятельно: — Сбрасывали. Кроме того, дно Ямы кишело ядовитыми змеями, скорпионами и голодными дикими зверьми. Хуа Чен, довольным ответом, бросил свой взгляд на Се Ляня и в мгновение отвернулся. Ненависть к самому себе, из-за которого был ранен принц, никуда не делалась. Нань Фэн же принялся браниться: — Да разве это, чёрт подери, тюрьма? Очевидно же, что это жестокая казнь, да ещё столь ужасная! Народ Баньюэ, если не больные на голову, то бесчеловечные от природы. Се Лянь потёр точку между бровей и возразил: — Вообще-то не весь. Среди людей Баньюэ были и довольно милые. — Внезапно принц запнулся на полуслове и, сосредоточенно приглядевшись, проговорил: — Погодите-ка. Остальные трое тут же остановились. Се Лянь указал наверх со словами: — Взгляните на шест в стене Ямы, на нем ведь… висит человек? Солнце закатилось, на землю опустились сумерки, и издали весьма трудно было разглядеть, что именно подвешено за шест. Но, приблизившись, путники смогли намного яснее разглядеть очертания. То оказался тощий и низенький человек в чёрных одеждах, изодранных в клочья. Он был подвешен на краю Ямы Грешников, словно сломанная кукла, которую мотало порывами ветра из стороны в сторону. Хуа Чен, чуть прищурился, подтвердил: — Да. Картина и впрямь выглядела столь надрывно-неестественной, что даже такой сдержанный человек, как А Чжао, не выдержал — при одном взгляде на подвешенного его лицо побледнело. Хуа Чен прислушался, услышав шаги двух человек. Слегка повернув голову, демон спокойно произнёс: — Кто-то идёт. По обеим сторонам улицы стояли разрушенные дома. Четверо путников моментально разбежались в стороны и скрылись внутри. Се Лянь и Хуа Чен спрятались в одном доме, а Нань Фэн и А Чжао в таком же напротив. Вскоре из-за угла разрушенной улицы вышла заклинательница в белых одеждах. На девушке красовалось летящее белоснежное одеяние, в руках она держала метёлку из конского хвоста. Ступая по улице, она глядела по сторонам сияющими глазами. Подобное выражение лица создавало иллюзию, будто она прогуливается не по заброшенному многие годы древнему городу, а по маленькому садику на заднем дворе собственного дома. Позади неё, сложив руки за спиной, следовала ещё одна молодая особа. Глаза женщины в чёрном отличались холодной красотой, взгляд похож на кинжал, покинувший ножны, чёрные волосы рассыпались по плечам. Всё её существо словно источало струйки холодного пронизывающего ветра. Она шла позади девушки в белом, но никто бы и не подумал посчитать её чьей-то подчинённой. Именно этих двоих путники уже видели у заброшенного подворья в полдень. В прошлый раз две фигуры пролетели мимо слишком быстро, человек в чёрном выглядел высоким и стройным. И лишь теперь они увидели, что оба незнакомца являлись женщинами. Заклинательница в белом могла оказаться только советником Баньюэ. Но кем тогда ей приходилась другая женщина, в чёрном? Советник Баньюэ плавно махнула метёлкой из конского хвоста и произнесла: — Ну и куда же они подевались? Стоило только отвлечься, их и след простыл. Неужели мне придётся вылавливать и убивать их по одному? Женщина в чёрном приблизилась, без всякого выражения на лице миновала спутницу и произнесла: — Не хочешь позвать своих дружков, чтобы помогли тебе расправиться с ними? — Ха! Не люблю просить о помощи никого, кроме тебя. Расценишь как повод для радости? Женщина в чёрном не оказала ей ни капли любезности, ледяным тоном ответив: — Нет ничего весёлого в том, что ты просишь меня участвовать в подобном. Идём скорее. Советник Баньюэ приподняла бровь и в самом деле ускорила шаг. По их диалогу можно было догадаться, что женщины — давние знакомые, отношения между которыми весьма неплохи. Обе незнакомки явно не являлись простыми смертными, и наверняка женщина в чёрном просто не могла оказаться никому неизвестной. Но кем могла быть особа, знакомая с советником Баньюэ? Таинственной соратницей? Или же в государстве Баньюэ на самом деле правила государыня или служила женщина в звании генерала? Кто бы мог подумать, что принц притягивал именно то, чего более всего не хотел притянуть? Когда женщина в чёрном проходила мимо них, её шаг внезапно остановился, а взгляд острым лезвием метнулся в сторону укрытия путников. Советник Баньюэ уже ушла на пару шагов вперёд, однако увидев, что её спутница застыла, вернулась и спросила: — Эй, мы идём или нет? Женщина в чёрном ответила: — Отойди подальше. Советник Баньюэ произнесла лишь «О» и действительно отошла. Только её спутница вскинула руку для удара, как вдруг на другой стороне улицы раздался оглушительный грохот! Это обрушилась крыша дома, в котором скрывались Нань Фэн и А Чжао. Обрушение потянуло за собой целый ряд справа и слева, улица мгновенно заполнилась клубами песка и пыли, из которых вырвалась чёрная тень. Она сотворила внушительный поток пламени и выпустила его в советника Баньюэ. Женщина в чёрном развернулась, заслонила собой советника, завела левую руку за спину, а правой задержала весь поток одной лишь ладонью, затем направила его обратно. Чёрная тень также оказалась несравнимо быстрой: она увернулась от удара и, поднимая столб песка и пыли, молниеносно унеслась вдаль. Советник Баньюэ направилась в погоню, её спутница в чёрном вновь бросила взгляд на разрушенные дома, и лишь после этого устремилась следом. Все перемены произошли в считанные секунды. Хуа Чен прекрасно видел, как Нань Фэн решил выступить против двоих девушек, чтобы дать им время найти траву Шаньюэ. Благородный поступок, хоть чем-то он был полезен! Се Лянь долго не задерживался в здании и сразу поспешил выйти, а Хуа Чен просто последовал за ним. — А Чжао, ты жив? Не поранился? Спустя какое-то время из-под обрушенной крыши раздался сдавленный голос: — …Я в порядке. Се Лянь, успокоившись, произнёс: — Вот и славно. Хуа Чен был уверен: Нань Фэн, обрушая крышу, держал всё под пристальным контролем, чтобы непременно оставить живому человеку достаточно пространства. И всё же, лишь убедившись наверняка, принц окончательно расслабился. Се Лянь одной рукой откинул прогнившую балку, а спустя несколько мгновений из-под развалин крыши с трудом выбрался А Чжао. Лицо и голову бедняги покрывала пыль, он несколько раз отряхнулся и вновь принял безразличный вид. Се Лянь произнёс: — Теперь нас осталось только трое. Нань Фэн убежал, уводя погоню, и нам стоит поторопиться. А Чжао, знаешь ли ты, где именно в городе растёт трава шань-юэ? А Чжао лишь покачал головой. — Прошу прощения. Я знаю, где находится сам город, но ни разу не заходил внутрь, поэтому мне неизвестно место произрастания травы. Хуа Чен рядом с ним произнёс: — Говорят, трава шань-юэ любит тень, растёт низко, корни её очень тонкие, а листья широкие, чем-то по форме напоминающие персик. Лучше отправиться искать её рядом с высоким строением. Се Лянь, поразмыслив, переспросил: — Высокое строение? Хуа Чен не торопился говорить обо всех своих знаниях прямо. Ему было важно хотя бы немного дольше сохранить свою личность в тайне. Если говорить о высоких строениях, какая постройка в государстве могла быть выше и величественнее императорского дворца? К тому же, ведь по легенде это именно государыня на пиру сорвала траву шань-юэ, что также могло служить указанием на дворец государя. Всмотревшись вдаль, троица действительно заметила в центре древнего города дворец, построенный из грубого кирпича. Издали дворец всё ещё внушал величие, но вблизи оказался лишь чуть менее разрушенным, чем другие дома на улицах. Пройдя сквозь главные ворота, путники оказались в огромном разросшемся саду. Возможно, ранее здесь находился вовсе не сад, а что-то вроде площади. Но поскольку многие годы это место было заброшено, сейчас оно полностью заросло разнообразной зелёной растительностью. Всё верно, здесь под ногами путников почва оказалась не песчаной, а глинистой. Видимо, это всё, что осталось от прежнего оазиса. Возможно, трава шань-юэ пряталась где-то здесь, среди множества растений. Се Лянь произнёс: — Скорее приступайте к поискам. У нас есть лишь двадцать четыре часа. И ещё, берегитесь скорпионовых змей. А Чжао кивнул, Хуа Чен ответил коротким «гм», и троица склонила головы в поисках. Демон подметил, что советник Баньюэ способна управлять скорпионовыми змеями. Стало быть, оказавшись в её владениях, путники должны были встретить ещё больше этих тварей. Но с тех пор, как они проникли в древний город, им не попалось ни одной скорпионовой змеи. Пусть Хуа Чен и искал траву, он больше смотрел на Се Ляня, который тоже явно о чем-то задумался, а после на него лице появилось недоумение?