Проклятие демона

Се Лянь в ответ заметил: — Несмотря на то, что ты прочитал о нём в неофициальных исторических записках, всё же государство Баньюэ действительно существовало. Услышав ответ Се Ляня, Хуа Чен сделал удивленное лицо, словно он впервые услышал про это. — Оу? К этому времени Нань Фэн наконец закончил рисовать витиеватый каскад штрихов магического поля, поднялся с пола и произнёс: — Готово. Когда отправляемся? Се Лянь наскоро собрал узелок в дорогу и подошёл к двери. — Прямо сейчас. Затем принц со словами «С благословением небожителей никакие запреты не ведомы!» прикоснулся к двери и легонько толкнул её. А когда дверь отворилась, снаружи уже не было ни склона холма, ни деревушки — перед ними лежала широкая пустынная дорога. Невзирая на ширину, тропа выглядела пустой и безлюдной. За долгое время на ней можно было встретить всего пару путников, а то и меньше. Вовсе не потому, что день клонился к закату, а потому, что Северо-запад всегда был малонаселённым. Ближе к пустыне путников встречалось всё меньше и меньше. Наверняка даже днём ситуация не менялась. Демон наблюдал за принцем, и его действия его улыбнули: Се Лянь вышел из домика, закрыл за собой дверь, а когда снова обернулся, то не увидел и следа монастыря Водных каштанов! За его спиной теперь стоял небольшой постоялый двор. Всего один шаг — и они преодолели, должно быть, многие сотни ли. В этом и заключалось непостижимое волшебство Сжатия тысячи ли. Несколько путников проследовали мимо, настороженно глядя на них и шушукаясь между собой. Немного помолчав, Хуа Чен решил продолжить свой рассказ. — В древних книгах сказано, что в час, когда луна висит на небосводе, следует продвигаться вслед за Полярной звездой, не сворачивая, и тогда увидишь государство Баньюэ. Гэгэ, посмотри, — он указал на небо, — Северный ковш. Се Лянь запрокинул голову и улыбнулся. — Какой яркий! Хуа Чен подошёл к нему, встал плечом к плечу, сначала бросил взгляд на Се Ляня, затем тоже поднял голову наверх и с улыбкой произнёс: — Ага. Небо на Северо-западе, уж не знаю почему, кажется более чистым, чем над центральной равниной. Се Лянь выразил согласие. Пока они вот так невинно обсуждали звёзды и ночное небо, двое младших небожителей позади прямо-таки не могли прийти в себя от потрясения. — А он как здесь оказался?! — воскликнул Нань Фэн. Вопрос был настолько глупым, что демон чуть не прыснул от смеха. Но сдержавшись, с невинным видом ответил: — Ох, просто я увидел чудом возникший вход в удивительное место, поэтому решил заодно наведаться сюда вместе с вами. Нань Фэн в гневе прокричал: — Наведаться в удивительное место? По-твоему, мы отправились в увеселительную поездку?! Се Лянь, потерев пальцем точку между бровей, вмешался: — Ладно, если уж пришёл, пусть идёт с нами. Всё равно вас он не объест, нам хватит той провизии, что я с собой взял. Сань Лан, следуй за мной неотступно, не потеряйся ненароком. Хуа Чен послушно ответил: — Хорошо. — Да разве дело здесь в провизии?! — Ох, Нань Фэн, поздний вечер, все уже спят. Займись важным делом. Ну же, не стоит обращать внимание на такие мелочи. Идём, идём. Тот факт, что Се Лянь был не против того, что Хуа Чен пошел с ним, радовал его. Конечно, если бы принц пожелал, чтобы тот ушел, он бы исчез с его поля зрения, но всегда был бы рядом, ведь больше терять он его не хотел. 　　

***

Следуя направлению, указанному Северным ковшом, они пошли строго на север. По мере их ночного пути посёлков и зелёных островков на дороге попадалось всё меньше и меньше, а песка под ногами становилось всё больше, пока твёрдая почва вовсе не исчезла. Это означало, что они достигли пустыни. При помощи Сжатия тысячи ли можно преодолеть тысячу ли за один шаг, но чем больше расстояние, тем выше затраты магической силы. Нань Фэн после одного использования не сможет применять его как минимум ещё несколько часов. В пустыне температура воздуха днём и ночью разительно отличалась. И если ночной холод, пробирающий до костей, ещё можно было стерпеть, то день приносил абсолютно противоположные ощущения. Небо здесь сияло идеальной чистотой, возвышаясь куполом с редкими облаками, но вот солнце палило нещадно. Путники шли, шли, и чем дальше, тем больше им казалось, что они продвигаются к центру огромного парового котла для приготовления пищи, в котором клубы обжигающего пара поднимались из самого центра земли. Если идти так весь день, кажется, можно свариться живьём. Будучи демоном, солнце для демона не было смертельным, только вот… Опаляемый солнцем в зените юноша снял верхнюю красную рубаху и лениво, даже с неохотой, укрылся ею от солнца. Облик Сань Лана выражал томление пополам со скукой. Красота бледного лица, обрамлённого чёрными волосами, делалась ещё более выразительной, когда его оттенял красный цвет одежды, накинутой на голову. Се Лянь снял свою шляпу доули, протянул руку и нацепил её на юношу со словами: — Вот, надень покамест. Хуа Чен застыл на мгновение, затем с улыбкой ответил «Не стоит» и вернул шляпу Се Ляню. Тот не стал настаивать: если уж юноша отказался, то заставлять бессмысленно. Но всё же предупредил: — Если будет нужно, скажи, и я отдам её тебе, — он поправил доули на голове и продолжил путь. От такого предложения у Хуа Чена явно остановилось бы сердце, если бы оно билось. Се Лянь был готов отдать последнюю вещь, которая укрывала его самого от солнца. Пройдя ещё какое-то время, путники заметили впереди среди песков маленькое серое строение. Подойдя ближе, они обнаружили, что строение походит на заброшенное подворье. Путники шли уже целую ночь, настало время немного отдохнуть, поэтому принц повёл остальную троицу в здание, где они обнаружили квадратный стол, за который и уселись. Се Лянь вынул из простенького дорожного мешка флягу с водой и протянул Хуа Чену со словами: — Хочешь? Хуа Чен кивнул, взял флягу и отпил, лишь после него стал пить Се Лянь. Запрокинув голову, он сделал несколько глотков. Чистая вода потекла по горлу, распространяя приятную прохладу. Хуа Чен сидел рядом, подпирая щёку, вроде бы и глядя на принца, а вроде бы и нет. Спустя некоторое время юноша неожиданно спросил: — А есть ещё? Се Лянь стёр капли воды с влажных губ, кивнул и снова протянул флягу ему. Хуа Чен уже собирался взять её, но тут чья-то рука отклонила руку Се Ляня. Фу Яо произнёс: — Постой. Завладев вниманием троицы, Фу Яо неторопливо вынул из рукава другую флягу, поставил её на стол и подвинул к Хуа Чен со словами: — У меня тоже есть. Прошу. Хуа Чену хватило одного взгляда на флягу, чтобы понять, в чем дело. Тот, кто скрывался под обличием «Фу Яо» никогда бы не стал пить с кем-то из одной фляги. А значит, они желали раскрыть его настоящую личность «Водой проявление сущности». Так называлось таинственное снадобье, которое ничего не сделает с простым человеком, испившим такую воду; если же это не человек, то после первого глотка он проявит свою истинную сущность. И если уж они собирались проверять юношу на предмет «непревзойдённого», стало быть, мощь действия снадобья внутри фляги весьма высока. Такая мелочь не могла бы навредить ему, ведь он был в истинном обличии, только лишь немного поменял внешность, дабы не оттолкнуть принца своим уродством. А вот поиграть с небожителями после долгого похода, было замечательной идеей. Тем более, ему хотелось вновь указать их место. Хуа Чен лишь рассмеялся: — Я вполне могу попить из одной фляги с гэгэ. Нань Фэн и Фу Яо взглянули на Се Ляня. Тот явно не возражал, так что Фу Яо холодно произнёс: — Он свою воду почти допил, так что не стесняйся. Хуа Чен ответил: — Правда? Ну, тогда после вас. — … Двое младших служащих замолчали. Спустя несколько минут Фу Яо вновь произнёс: — Ты ведь гость, поэтому ты первый. И хотя говорил он всё с тем же вежливым и деликатным видом. Хуа Чен тоже сделал приглашающий жест рукой и ответил: — Вы ведь слуги, поэтому вам первая очередь, иначе я почувствую себя неловко. Трое, разделяемые столом, одновременно начали применять силу к несчастной фляге, толкая её туда-сюда. После нескольких туров тайной борьбы Фу Яо наконец не выдержал, раздался его холодный смех: — Ты столь рьяно отказываешься пить. Неужели совесть не чиста? Хуа Чен с улыбкой ответил: — Вы ведёте себя столь недружелюбно, да ещё и сами уклоняетесь от питья, так что вы похожи на людей с нечистой совестью более моего. Кто знает, может, вода отравлена? Фу Яо пошёл в обход: — Можешь спросить сидящего рядом с тобой, есть ли в воде яд. Хуа Чен действительно обратился к Се Ляню: — Гэгэ, в воде есть яд? Фу Яо пошёл на хитрость, предлагая задать этот вопрос. Ведь Вода проявления сущности ядом не являлась. Простой человек, выпив её, не заметит никаких отличий от обычной воды. Се Лянь смог лишь ответить: — Яда нет. Но… Не дав ему договорить, Нань Фэн и Фу Яо сурово воззрились на принца. А Хуа Чен, вопреки ожиданиям, перестал противиться. — Хорошо. Раз Се Лянь решил ввязаться в их небольшой спор с флягой, то значит наверняка тоже интересно, как вода подействует на него. Разве демон мог отказать ему в таком зрелище? Он сразу протянул руку к фляге, взболтал её, произнёс: — Раз ты говоришь, что яда нет, тогда я выпью, — и с улыбкой осушил флягу одним глотком. Се Лянь на мгновение застыл, не ожидая от Хуа Чена подобной прямоты, что его несомненно радовало. Нань Фэн и Фу Яо остолбенели тоже, но после немедленно насторожились. Никто из них представить не мог, что Хуа Чен, допив Воду проявления сущности, потрясёт флягой и скажет: — Вкус так себе. Затем юноша небрежно махнул рукой, выбросив флягу в сторону. Раздался грохот, и фляга разбилась на осколки, ударившись о землю. На лице Фу Яо на миг мелькнуло удивление и сомнение, когда он увидел, что юноша выпил Воду проявления сущности и ничуть не изменился. Спустя некоторое время раздался бесстрастный голос младшего небожителя: — Всего лишь чистая вода. Вкус воды ведь всегда одинаковый. Чем эта может отличаться? Хуа Чен взял флягу, что лежала подле руки Се Ляня, и ответил: — Эта вкуснее. Сделать еще глоток он не успел: внезапно раздался звон металла — Нань Фэн положил на стол меч в ножнах. С первого взгляда могло показаться, что он собрался кого-то убить. Хуа Чен заметил, как Се Лянь онемел на мгновение, поэтому тоже взглянул на меч. Ножны выглядели старинными и простыми, казалось, само время отполировало узор на них. Меч определённо не являлся обыкновенным оружием. Хуа Чен любил искать разные виды оружия, ведь мечи нравились Се Ляню и ради него он собрал несколько оружейных с разными видами оружиями. И про этот меч тоже знал. Имя этого меча звучало именно так — Хунцзин, «Красное Зеркало». Поистине, драгоценный меч. Несмотря на его неспособность сокрушать и укрощать нечисть, ни одна тварь из мира Демонов не могла избежать его магического действия. Стоило только нечеловеческому созданию вынуть меч из ножен, лезвие постепенно становилось красным, словно наполняясь кровью, а в самом лезвии отражался истинный облик того, кто держит его в руках. Будь ты хоть «свирепый», хоть «непревзойдённый» — разоблачения не избежать! Только вот… Чудесный меч «Красное зеркало» изначально принадлежал самому Цзюнь У и являлся частью его коллекции, еще 800 лет назад. Но после шли слухи, что он подарил его Наследному принцу Сянлэ. Так почему этот меч сейчас был у какого-то слуги, а сам Се Лянь был безоружен? От этого гнев внутри проснулся и кричал о том, что он хочет убить того, кто представился «Нань Фэн», этим же мечом! — Что ты задумал? — спросил Се Лянь. Его голос был обеспокоенным. Нань Фэн мрачным тоном ответил: — Место, куда мы направляемся, таит множество опасностей. Братишка, прими от меня этот меч для самозащиты. Молодые люди всегда относятся с исключительным уважением к драгоценным мечам и лучшим скакунам. Хуа Чен произнёс короткое «Оу?», затем добавил: — Дай взглянуть. Одной рукой взявшись за ножны, другой за рукоять, он медленно начал вынимать меч из ножен, начиная не только очень крепко сжимать рукоятку, но и очень аккуратно пропускать по лезвию свою духовную энергию, так, чтобы никто не заметил. Нань Фэн и Фу Яо в четыре глаза неотрывно следили за его действиями. Меч показался наружу на три цуня, сверкнул белоснежный металл лезвия. Спустя мгновение лицо Хуа Чена озарилось лёгкой улыбкой, он произнёс: — Гэгэ, не иначе твои слуги решили подшутить надо мной. Се Лянь легко кашлянул, развернулся к нему и ответил: — Сань Лан! Я же говорил, что они не слуги, — после чего вновь отвернулся. Нань Фэн тем временем холодным тоном проговорил: — Кто тут с тобой шутки шутит? Хуа Чен рассмеялся: — Но как же я смогу защитить себя сломанным мечом? Договорив, он убрал меч в ножны и уронил обратно на стол. Брови Нань Фэна сурово дрогнули, он резким движением схватил рукоять меча и потянул наружу. Раздался звон, и в его руках оказался острый холодный клинок… сломанного меча. Целыми оказались лишь первые три цуня лезвия Хунцзина! Лицо Нань Фэна слегка дёрнулось, он перевернул ножны и услышал чистый звон металла — наружу выпало остальное лезвие, вот только оно оказалось разбито на несколько блестящих острых осколков. Хунцзин действительно распознавал любое создание мира демонов. Ещё никому не удавалось избежать его волшебных глаз. Но также ещё никому не удавалось сквозь ножны разбить меч на осколки! Нань Фэн и Фу Яо одновременно ткнули в сторону Хуа Чена пальцем и воскликнули: — Ты… Хуа Чен лишь посмеялся, откинулся на спинку стула, закинул чёрные сапоги на стол, взял в руки осколок Хунцзина и принялся играться с ним, рассуждая: — Не думаю, что вы специально решили отдать мне сломанный меч для защиты. Вероятно, вы неосторожно сломали его в дороге? Не волнуйтесь, мне не нужен меч, чтобы защитить себя. Мечи и всё остальное лучше вам оставить при себе. Нань Фэн и Фу Яо неоднократно сталкивались с Хуа Ченом, в своих истинных обличиях: как Фэн Синь и Му Цин, ведь непревзойдённый вызывал их на бой, а когда те отказались… все 800 лет унижал их, причем не всегда лично. Поэтому их ненависть была вполне обоснованной. Как и его к ним. Они посмели уйти, устраивать свою жизнь, бросив его принца на произвол жестокой судьбы. Так почему он должен быть к ним снисходителен? То, что они были еще живы, было заслугой Се Ляня: если бы он их убил, то он наверняка бы расстроился. Внезапно по искрящемуся золотому песку пронеслись две фигуры. Присутствующие заметили лишь удаляющиеся силуэты и тотчас забыли обо всём остальном. Нань Фэн сразу вскочил. — Кто это был? Се Лянь тоже поднялся на ноги. — Не знаю. Но наверняка не простые смертные, — помолчав немного, принц добавил. — Пока прекратите свои забавы. Я думаю, скоро ветер усилится, нужно поторапливаться. Дойдём туда, куда успеем. Несмотря на то, что эти трое время от времени устраивали суматоху, всё же когда требовалось собраться и приступить к делу, они действовали без разговоров. Так и сейчас, отложив конфликт в сторону и подобрав осколки Хунцзина, они вышли с подворья и направились против ветра. Так минуло ещё четыре часа, но теперь преодолённое путниками расстояние существенно отличалось от того, что им удалось пройти ранее за то же время. Песчаная буря становилась всё сильнее. Резкий ветер с песком хлестал с такой силой, что открытые участки рук и лица начинали болеть. И чем дальше, тем труднее становилось идти: над ухом свистел ветер, жёлтый песок закрывал небеса, разглядеть что-либо было очень трудно. Все трое шли за Се Лянем, хотя как бы Хуа Чен не хотел оставить этих двоих под большим слоем песка, свои желания он подавлял, поэтому отошел на 5 шагов, чтобы быть поодаль от них, но сразу прийти на помощь, если понадобится. Он двигался с руками за спиной, красные одежды и чёрные волосы развевались на ветру. Хуа Чен словно и не ощущал никаких ударов ветра и песка, абсолютно не пытаясь закрыться от них, даже не моргая. — Смотри, чтобы песок не попал в глаза и не забился под одежду, — произнес Се Лянь. Увидев, что Се Лянь подошёл к нему и помог получше запахнуть ворот одежды, тщательно и плотно, чтобы ветер и песок не проникли внутрь, Хуа Чен застыл на месте, как вкопанный. Так близко! Но одновременно внутри стало нехорошо. Он лишь пользовался добротой принца, он мечтал о его прикосновениях, но был совсем недостоин их. От мыслей его отвлекли остальные двое, которые тоже подошли к ним, и когда расстояние между путниками сократилось, они смогли услышать голоса друг друга. Се Лянь произнёс: — Будьте осторожнее, песчаная буря налетела слишком внезапно, что-то здесь не так. Боюсь, вихрь наслала нечистая сила. Фу Яо заметил: — Но ведь это всего лишь сильный ветер с песком. Какие опасности они могут таить в себе? Се Лянь покачал головой. — Ветер и песок — это ещё ничего. Но боюсь, что внутри прячется кое-что иное. Внезапно налетел бурный порыв ветра, который сорвал с головы Се Ляня шляпу доули. Улетев, шляпа наверняка окончательно потерялась бы посреди бескрайней пустыни. Хуа Чен среагировал весьма проворно и быстро: лишь вскинув руку, он поймал шляпу Се Ляня, которая едва не взмыла к небесам, и вновь протянул принцу. Се Лянь поблагодарил его и привязал шляпу покрепче, обращаясь ко всем: — Нам лучше найти какое-нибудь укрытие, чтобы переждать бурю. Фу Яо не согласился с ним: — Если буря действительно дело рук демона, его цель наверняка именно такова — задержать нас, не дать продвинуться дальше. Как бы он ни зверствовал, мы должны идти вперёд. Се Лянь не успел ничего на это ответить, когда Хуа Чен громко рассмеялся. Фу Яо вскинул голову и холодно спросил: — Что смешного? Хуа Чен сложил руки на груди и, посмеиваясь, ответил: — Скажи, неужели намеренные действия наперекор другим в самом деле доставляют тебе несравнимое чувство удовлетворения собственной независимостью? Фу Яо мгновенно заледенел. Се Лянь поднял руку со словами: — Постойте. Обсудите позже всё, что хотите друг другу сказать. Ветер действительно слишком сильный, и это начинает меня пугать. Фу Яо спросил: — Неужели боишься, что тебя унесёт на небеса? Се Лянь же ответил: — Гм, вообще-то ты высказал весьма возможный вариант… Не успел Се Лянь договорить, как перед троицей возникла картина: ветер подхватил небожителя в воздух, засасывая его в песчаный смерч. Они мгновенно напряглись, ведь в любой момент могло засосать и их. Только вот у Хуа Чена были другие мысли! Как он допустил то, что какой-то ветер смог забрать у него Принца. Однако, из мыслей его вырвала белая лента, которая очень быстро прорывалась сквозь песок и обившись вокруг талии демона, резко потянула за собой, в середину Песчаного смерча. Хуа Чен совершенно не сопротивлялся, ведь… Ленту он эту уже видел и пусть однажды избежал столкновения с ней, сейчас был рад, что она схватила его. Лента вернулась к владельцу и теперь Хуа Чен был вновь рядом с Се Лянем, из-за чего на его лице появилась улыбка.