Как гостя

      Был поздний вечер. Роди лежал на диване в полной темноте, глядя на облезлый потолок своей квартирки. Ему не хотелось ни есть, ни спать, ни что-то делать. Он мог себе это позволить, поскольку уволился с работы, и потому завтра ему никуда не нужно было встать. На душе было до такой степени неприятно, что любое действие или бездействие доставляло Ламори ещё больше страданий. Он буквально места себе не находил. И сил ни на что не было.       Почему Манон не отвечает? Занята, наверное. Но почему же тогда она сама не перезвонит? Если бы девушка скучала, она, может быть, нашла минутку в своём расписании хотя бы на коротенький разговор.       Роди перевернулся на бок. Однокомнатную тесную квартирку заливала не только вода из ванной, но и тусклый свет фонарей с улицы. Они с Манон раньше любили выбирать свободный вечерок и гулять по прекрасным ночным улочкам. Парень нежно обнимал девушку, когда той становилось холодно или так, без причины, держал её за руку, постоянно что-то рассказывал с неудержимым энтузиазмом. Роди был бы не прочь и сейчас погулять. Он вообще был готов встретиться с Манон в любое время, придти, нет, прибежать к ней на встречу, если она позовёт, даже если ему это будет крайне неудобно. Но...       Раздумья прерывает телефонный звонок. Резкий, звонкий, мгновенно перенаправляющий мысли в совершенно иное русло. Парень почти мгновенно подскакивает с места. «Манон!» – проносится в его голове. Это не вопрос. Это утверждение. Для Роди сейчас было бы самым настоящим подарком судьбы наконец услышать голос девушки, после стольких разочаровывающих попыток дозвониться до неё.       «Да, это точно Манон!» – уверяет он себя. Больше никто, у кого есть номер Роди, не позвонил бы в столь поздний час. Манон, конечно, так тоже никогда в жизни не делала. Но Ламори слишком надеялся и предполагал, что, возможно, у неё только сейчас появилось время. Абсурд, но влюбленным что ни говори, они, как упрямые бараны, будут до последнего стоять на своём и грезить о любом взаимодействии с объектом своего обожания.       – Алло? Это ты, Манон? – спрашивает Роди уже восторженным тоном, будто зная наверняка, и преисполняясь невиданной ранее надеждой. Но выражение его лица быстро приобретает нотки разочарования – вернее, становится категорически разочарованным – когда он слышит ответ.       – Нет, – отвечает голос с небольшим запозданием после тяжёлого выдоха. Он спокойный, ровный и, кажется, немного грубоват и устал, словно бы ему приходится уже который раз отвечать на один и тот же вопрос.       – А, Винс, – говорит Роди, садясь на диван. Он тянет улыбку, чтобы его голос казался чуть веселее и приятнее, нежели есть на самом деле. Он не хочет показывать своё разочарование и плохое настроение в целом. – Ты по какому поводу? Что-то с работой? Или о... Э... Моём увольнении? Всё хорошо?       – Спокойнее. Просто хотел узнать, есть ли у тебя сегодня планы?       Вчера Винсент звонил Роди с тем же вопросом и приглашал его к себе, но лишь для того, чтобы последний в нерабочие часы «составил услугу» для Шарбонно и побыл официантом на его вечеринке. Парню не понравился такой расклад вещей, но он всё равно согласился, поскольку был сотрудником бистро, в котором как раз Винсент и работал. Может, если немного услужиться перед шефом, ему бы дали повышение. Теперь же Ламори уволился и имел полное право отказаться. И он хотел отказаться. Парень сегодня был слишком уставшим для какой-либо работы.       – Как вчера? Я... Э... Нет, но... Хах... – Он собирал мысли в кучу. – Прости, я, пожалуй, откажусь. Мне жаль, честно, но я сегодня немного не в состоянии для ра—       – Успокойся и заткнись, – грубо перебивает его Винсент, но после продолжает уже более спокойным тоном. – Приглашаю тебя как гостя. Никаких вечеринок. И, раз ты не занят, я тебя жду через час. Без отказов.       Звонок обрывается со стороны Шарбонно. Как неожиданно он позвонил, также неожиданно он и завершил звонок, оставив Роди с кучей вопросов: «Для чего?», «Кто там ещё будет?», «Почему он?», «Что будет, если не приходить?», «Почему так внезапно?» Но ни на один из вопросов он ответа пока ещё не получил и не придумал. Просто сидел и смотрел в стену с телефонной трубкой у уха.       «Пойти... Он ведь ждёт. Но так лень. Я не хочу вставать. Я не хочу куда-то собираться. Я... Но если не пойду, он может обидеться. Всё же пригласил, как гостя. С одной стороны, не хочу... С другой, мне бы не помешало развеяться...»       Роди просто сидел и терял время, утопая в собственных размышлениях, хотя мог уже собираться. Ответ на вопрос всё равно был очевиден: как бы Ламори ни не хотел идти, он не хотел расстраивать Винсента, пригласившего парня к себе не просто так. Шарбонно вообще никогда и ничего не делал просто так, как выяснил для себя парень.       Собираться пришлось неимоверно быстро, поскольку, с учётом впустую потраченного времени, ему ещё необходимо было добраться до заведения, в котором он буквально несколько часов назад ещё работал. Да, пунктуальности Роди не занимать. Опоздал он ощутимо. Для того, чтобы это понять, не нужно было даже смотреть на часы; хватало лишь одного взгляда Винсента, открывшего перед Ламори дверь.       – Мне стоит говорить, насколько ты опоздал? – сухо спрашивает Шарбонно. Насмешку напоминало отдалённо.       – Пожалуйста, прости, – тянет Роди, разуваясь. Он неловко улыбается. Это действительно вышло не специально и ему было жаль. – Оно само так вышло. Ты просто позвонил в такое время. А... Ты больше никого не звал?       – Нет. Только ты и я.       Вот тут-то Ламори стало ещё более неловко. Винсент пригласил к себе только его одного по каким-то таинственным причинам, на сей раз уже действительно удостаивая чести познакомиться поближе и подружиться, а Роди вот так его подвёл и опоздал. И вообще, их взаимоотношения можно было назвать дружескими или близ того? Это же вроде то, чем занимаются либо влюбленные голубки, либо друзья – ходят друг к другу в гости, проводят время вместе и... Кстати, да, чем там сейчас они будут заниматься?       – А можно сказать, что мы теперь друзья?       Для Роди это действительно было важно. Не так, как Манон, конечно, но сейчас не про неё.       – Друзья? – усмехнувшись, повторил Винсент. Он даже остановился на полпути к кухне, чтобы обернуться и взглянуть на гостя, задавшего столь странный вопрос. Это было немного язвительно и неожиданно. Звучало подобно ответу «нет», хотя, к удивлению, им не являлось. Дальше Шарбонно продолжил уже нормальным тоном. – Ну, смотря что ты считаешь за дружбу. Скорее да, чем нет.       Серьёзно? Вот так быстро? Совсем недавно «шеф», а теперь уже «друг». Конечно, для этих двоих данное понятие означало совсем разные вещи, но оба они могли сойтись на мысли что да, их взаимоотношения пусть и с натяжкой, но можно назвать дружбой.       – Иначе бы я о тебе так не беспокоился, – добавляет Шарбонно. – Что встал на месте? С улицы принято раздеваться и руки мыть. Где ванная, надеюсь, не забыл.       Заслышав это, Роди дёрнулся. Действительно, что это он всё на месте стоит? Надобно идти. И он наконец сходит с места, торопливо, чуть ли не бегом, следуя за Винсентом.       Дома у Шарбонно достаточно красиво, элегантно, всё со вкусом. По крайней мере, заметны огромные отличия с квартиркой Роди, где что ни уголок, так какая-нибудь беда или проблема в нём: то потоп, то сгоревшая еда, то немытая посуда, то гитара с лопнувшей струной, то ещё чего, всего и не перечислить. А тут просторно, чисто, без каких-либо катастроф и происшествий. Единственное, так это мыло из рук выскальзывает, а в остальном всё великолепно.       – Ты выглядел таким убитым, когда вышел из телефонной будки. Что произошло?       Винсент почти сразу начинает расспрашивать Роди о таких вещах. Вид Ламори даже потускнел от такого. Он пришёл сюда, чтобы отвлечься от произошедшего, а его наоборот втягивают в эту тему глубже, словно намеренно делая больно. Но парень знал, что это не специально; ну, предполагал. Они ж с Шарбонно вроде как друзья (ему трудно, но до невозможности приятно это осознавать), а друзья заботятся друг о друге, желая узнать о проблемах и помочь всем возможным.       – А? Ты меня видел..?! Ну... Неприятная ситуация. Манон до сих пор не отвечает. Уже неделю. Я не знаю, что с ней произошло, но, надеюсь, она в порядке. Что она не в обиде... Просто занята.       «И снова эта Манон». Наверное, с такими мыслями выслушивал Роди Винсент. Хотя, это было ожидаемо.       – Это глупо, убиваться из-за девушки, которая не разделяет твоей любви, – подмечает Шарбонно, возясь на кухне, после чего усмехается. Его занятие больше привлекло внимание Ламори, нежели разговор, потому что парень ранее не видел, чтобы шеф занимался готовкой; точнее, уже сервировкой, но суть примерно одна. Да и тема была так себе.       – Винс! Она меня любит! – звучит твёрдый и уверенный ответ. – Она... Она всегда говорила, что любит. Мы много времени с ней проводили. Она даже позволяла провожать её до дома.       – Тогда почему не перезвонит?       Ступор. А Роди-то и сам не знает. Он держится на вере в то, что это просто временные обстоятельства, что она скоро ему ответит, что у неё всё хорошо. Ему не хотелось верить в то, что Манон его разлюбила или бросила.       Ламори замолк и стал похож на расстроенного забитого щенка. Он старался что-то придумать: либо ответ на вопрос, либо то, как бы аккуратненько сменить тему. Заметив это, Винсент тяжело выдохнул, поставил тарелку с блюдом и столовые принадлежности на поднос и понёс в гостиную.       – А что ты готовил? – внезапно спросил Роди, подавшись за ним уже чуть более энергично.       – Особое блюдо. Специально для тебя, – отвечает Винсент, ставит поднос на стол и начинает расставлять всё на нём. – Ты так и не сказал конкретно, какое твоё любимое блюдо. Я думаю, тебе понравится. Люди часто говорят, еда помогает им отвлечься от проблем.       Роди вновь неловко, но несомненно он был рад такому приятному сюрпризу. Ресторанная еда ему была не по карману, с готовкой у парня были ну очень большие проблемы, а еда на вынос из каких-то забегаловок, на которую он тратит гроши, скоро до тошноты надоест. Ламори очень нравилось, как готовила Манон; девушка не часто делала это для Роди, но каждый раз был со всей душой и любовью; по крайней мере, её единственный «клиент» был до безумия доволен.       – Ох... – замялся он, смотря на сногсшибательную подачу обыкновенного, как бы мог подумать любой другой человек, стейка. Но после в глазах Роди чуть ли звёзды не засияли, и он выдал достаточно восторженно. – Спасибо! – это было так заботливо со стороны Винсента попытаться отвлечь друга от проблем, пусть и не самым лучшим способом, но всё же. Хотя, если учитывать, что Роди уже как второй день нормально не ел, это всё было вообще просто потрясающе. Так сказать, звёзды на небе сошлись ради этого момента.       Шарбонно в самую последнюю секунду умудрился отойти назад, вытаращив глаза и попутно отодвинув стул. Его чуть не заграбастали в объятия.       – Не трогай меня.       Это было достаточно грубо и резко. Но, осознав это, шеф решил немного сгладить это всё, чтобы и гостю не портить и без того отвратительный день, и на себя не нагонять плохого настроения, и добавил уже спокойным тоном, присаживаясь:       – Просто не обнимай. Не люблю эти сопли.       Роди уж было испугался, но по итогу просто кивнул, решив ничего на этот счёт не говорить. Но в голове он всё равно постарался отложить информацию о том, что «Винс не любит объятий».       Садясь за стол, Ламори наконец осознал одну вещь: тарелка была всего одна, и стояла она именно перед ним. А что Винсент? Он не собирается есть?       – Что-то не так?       Шарбонно подпёр руками голову и глядел на гостя, наблюдая за каждым его действием.       – Да всё в норме. Просто... Тарелка одна. Ты не собираешься есть?       Лицо Винсента приобрело мрачный оттенок. Он уже говорил об этом. Ему до жути не хотелось повторяться именно с этой темой.       – Я говорил. Я ненавижу есть. Не чувствую вкуса. Это так мерзко. Завидую тебе. А ты радуйся тому, что имеешь.       Эти двое, кажется, имеют какие-то проблемы со сдерживанием собственных эмоций, когда то чертовски необходимо. Правда в то время, пока Роди не справлялся с положительными эмоциями, будучи готовым выплёскивать их в мир и делится своим позитивом и счастьем со всеми, Винсент мог перебарщивать с проявлением агрессии и недовольства, постоянно фыркая, ругаясь, иногда переходя даже к грубым действиям, как то было с тем бедолагой-поваром.       Ламори было так неловко от того, что он что-то забыл. Опять. Как всегда. Он из-за этого постоянно переживал. Ему никогда не хотелось задеть собеседника, потому он всегда испытывал вину, когда повышали голос или отчитывали. Иногда он мог дать отпор, когда оппонент действительно был неправ и уж слишком обнаглел, выливая на парня свой отвратительный настрой в такой форме. Но зачастую ему казалось, что да, действительно, он виноват.       «Как же с вами сложно...» – думает Шарбонно, закатывая глаза. Да, все какие-то неженки.       – Давай, попробуй. Скажи, вкусно ли.       Ну, что ж, ладно. Роди решается наконец попробовать приготовленный Винсентом стейк. Только вот... В какую там руку надо было брать вилку...? В какую нож...? Чёрт. Кажется на эмоциях, менявшихся в нём каждую минуту, он забыл абсолютно всё. Так ещё на него таким пристальным взглядом сейчас смотрят, будто бы одна ошибка, и всё, ты ошибся, опозорился. В итоге, берёт наугад и угадывает (осознаёт он это с небольшим запозданием, но эта мысль его всё равно подуспокоила). И совсем вскоре небольшой кусочек мяса, аккуратно отрезанный ножом и подхваченный вилкой, отправляется в рот.       Чёрт. Это заметно отличается от тех блюд, которые ему удавалось попробовать за время работы в бистро (и лишь только попробовать, не более). Оно было... Живее, что ли...? Это трудно описать на словах, необходимо именно почувствовать. И Ламори чувствовал. Сейчас действительно чувствовалась вложенная душа повара, готовящего не для какого-то неизвестного человека, с которым они вряд ли когда-либо пересекутся вне стен ресторана, а именно для определённого и, скорее всего, что-то значащего человека.       – Что ты чувствуешь?       Роди сначала немного помолчал, а после, уже без каких-то лишних колебаний, продолжил трапезу.       – Это? Это прекрасно! – не скрывает парень, отрезая очередной кусочек. – Это не похоже на то, что я пробовал раньше. Не знаю, что и как ты сделал, но мне так нравится! Только одного не пойму, чьё это мясо?       – Свинина, – кратко отвечает Винсент, которому, даже если бы он захотел, не удалось скрыть своей улыбки. – Не очень люблю её готовить, но мне показалось, что ты оценишь это.       Конечно Роди оценил. Он сиял от удовольствия. У него в голове вновь всплыли воспоминания. Он тогда пригласил Манон к себе, а она, увидев, как же всё у парня с готовкой плохо, решила что-то ему приготовить; это было впервые. И, удивительное совпадение, она также решила ему пожарить мясо. Выглядело всё не так вычурно, да и рецепт явно отличался, но вот ощущения те же, приятные. Чувство вина и тепла разливалось в душе Ламори.       – Мне это так о ней напоминает... – рассуждает вслух парень между едой. – Она тоже мне готовила. Даже когда-то научить пыталась. Говорила, что ещё не всё потеряно. Как думаешь, она права?       – Я даже не подозреваю о том, каковы твои навыки готовки и к ингредиентам у меня всё равно нет желания тебя подпускать. Возможно права.       – Ну... Лучше тебе и не знать.       Винсент слушай рассказы Роди достаточно внимательно. Внимательнее мог быть только его взор. Шарбонно наблюдал за всем процессом поглощения пищи: как Ламори пытался осторожно нарезать стейк, как отправлял кусочек за кусочком в рот, как тщательно пережёвывал и в это время замолкал, – наблюдал за абсолютно каждым действием и улыбался. Он был доволен. Доволен тем, что Роди понравилось. Доволен своей гениальной идеей того, как же он может подбодрить друга.       – Завтра пойду к ней. В очередной раз. Подожду её подольше. Может, удастся застать её дома или то, как она возвращается?       Пойдёт. Обязательно пойдёт. Пойдёт, чтобы разочароваться.       – Мгм. Возможно, действительно была занята, – добавляет Шарбонно с какой-то загадочностью.