Увиденного не развидеть

Чанбин искоса пялится на Чана — именно из-за него он больше не в состоянии нормально работать. Зачем он вообще полез в его телефон посмотреть видео. Чанбин рассчитывал найти там папку с порно и подразнить этим Чана совсем чуть-чуть, по-дружески. И нашёл. Папку с порно. Да, это было именно оно. Настоящее хоум-видео, на котором трахаются его друзья. Чанбин выдыхает со свистом и прикрывает глаза в надежде сосредоточиться, подумать о чём-нибудь нейтральном и приятном. Например, о свиных рёбрышках в его любимом ресторанчике, куда они недавно, кстати, ходили втроём… О боже, только не это! Перед глазами тут же всплывают эти картинки из видео: как Минхо, запрокинув голову, с запредельно громкими стонами насаживается на член Чана. Если бы только воспоминания можно было стереть… Удалить из памяти, как на компьютере. Но увиденного не развидеть. И самое ужасное во всём этом — то, что Чанбин посмотрел это короткое видео до конца. Нет, даже не это, а то, что его член стоял колом от этой извращённой картинки. — Что-то не так? — спрашивает Чан, неожиданно оказавшийся совсем близко. Чанбин дёргается и отъезжает на кресле на безопасное расстояние. Но разве теперь это безопасное расстояние существует, если Чан пробрался в его мысли и не прекращает в них трахаться с Минхо в разных позах? Дверь со скрипом открывается: из-за неё выглядывает Минхо, будто стесняется войти в студию без спроса. Чанбин знает, что Минхо может и с ноги зайти, просто любит проявлять такую вот деликатность по отношению к Чану. Чанбин накрывает лицо ладонями, надеясь, что Минхо свалит поживее. — Вы не сильно заняты? — спрашивает тот и всё-таки заходит — Чанбин слышит его шаркающие семенящие шажки у себя за спиной. Иногда ему эта странная походка Минхо кажется милой, но теперь о нём трудно думать в таком ключе. — Минхо-я, что-то случилось? — буднично интересуется Чан, и даже сейчас Чанбин пытается уловить в его голосе какие-то намёки. Но они болтают о какой-то херне: завтрашнем расписании и жратве. Всё, как обычно, но нет. Как обычно уже никогда не будет. — Эй, Чанбин. — Голос Минхо вырывает его из омута тягостных размышлений. — Ты чего такой потерянный? Чанбин смотрит на него, развалившегося на диване с широко расставленными ногами, и не может сформулировать адекватный ответ. — Может, тебе пора снять напряжение? — Минхо криво улыбается и поглядывает из-под своей взмокшей чёлки. Припёрся мокрый прямо после душа, подмечает Чанбин. — Ты, смотрю, хорошо справляешься, — отвечает он и отворачивается, дабы не видеть это воплощение бесстыдства. — Ну не без помощи ближнего. — В голосе Минхо слышен сарказм, и Чанбин сразу понимает, кому предназначается эта фраза. Он поворачивается в сторону Чана и замечает, как краснеют его щёки, хотя он даже не на Минхо смотрит, а пялится в свой ноутбук. Долбанутые извращенцы, как ещё их назвать? Но Чанбин чувствует себя ещё большим извращенцем, потому что это он возбуждается от того, как трахаются его друзья. Стоило уйти бы прямо сейчас, вон из этой студии, подальше от удушающих взглядов и скопившегося в воздухе напряжения. Просто пойти подрочить, раз уж накрыл недотрах. Может быть, дело как раз в нём, а не в сексуальной привлекательности этих двоих. Но Чанбин не уходит. — Хён. — Голос Минхо превращается из дьявольского в капризный, каким он разговаривает только с Чаном. — Ты показал Бинни видео? Сбоку раздается треск — кажется, у Чана какие-то проблемы, но у Чанбина в любом случае их больше. — Ну то, с котиками, что я тебе прислал? — уточняет Минхо, и Чан выдаёт себя с потрохами — сжимает мышку до побелевших костяшек и тяжело дышит. Может, дьявольский Минхо именно на это и рассчитывал? Замучить Чана? Или он всё-таки знает, что Чанбин видел? Это становится невыносимым. Минхо просто воплощение сатаны на этой земле. Хотя, может, он просто кот, который до последнего будет мучать свою добычу — истязать и получать от этого нескрываемое удовольствие. Чанбин всё-таки находит в себе силы подняться и посмотреть на Минхо. Он сталкивается с его изучающим взглядом и всё понимает только по нему — Минхо знает. И, возможно, Чан знает тоже, потому что такого не бывает, чтобы что-то знал один и не знал другой. — Ну же, Бинни, не уходи! — просит Минхо этим своим слащавым голоском. — Иди сюда, я тебе котиков покажу. Минхо хлопает ладонью по кожаной обивке и достаёт телефон. Чанбин его, как ни странно, не посылает вместе со всеми котами, а идёт и послушно садится на диван. Хотя сердце так бешено заходится и интуиция уже не просто подсказывает, а вопит и требует валить отсюда поскорее. Но любопытство и странное поднимающееся внутри возбуждении заставляют совершать глупости. — Смотри, — говорит Минхо и правда показывает ему видео со своими котами, где те воодушевленно трутся о его ноги. А потом Минхо их гладит, чешет пузо. — Хочешь так же? Чанбин смеётся. Минхо тоже, а потом кладёт свою ладонь ему на бедро и гладит, не отрываясь от экрана. — У тебя такие твердые… мышцы, — произносит Минхо, сжимая ляжку Чанбина. Тот поднимает глаза и натыкается на совершенно блядский взгляд. А после смотрит на Чана в надежде на спасение, и очень даже зря. Потому что тот наблюдает за ними, откинувшись в кресле, и самым откровенным жестом поправляет свой член. Атмосфера накаляется, и Чанбин чувствует, что если ещё пять минут назад он мог избежать всего этого (чего точно, он пока слабо представляет), то теперь уже все пути к отступлению отрезаны. И уйти из студии он просто не в состоянии. — Закрой дверь, — командует Минхо, словно читая мысли Чанбина. Чан послушно встаёт, подходит к двери и щёлкает замком. Но возвращается на своё кресло, просто подъезжает чуть ближе. Минхо мнёт бедро Чанбина, медленно подбираясь к паху. — Как быстро ты сдался, — выдыхает Минхо. — Думал, будешь выёбываться до последнего. — Ну ты и мудак, — шипит Чанбин, когда Минхо накрывает его член ладонью. — Мудак, глядя на которого ты чуть не кончил? — усмехается Минхо. Чанбин переводит взгляд на Чана — тот облизывает губы. — Я знал, прости, — коротко сообщает тот, но ни смущения, ни сожаления на его лице не видно. — Извинения какие-то неискренние, — тянет Чанбин, с трудом соображая, — мозги и тело плавятся — Минхо ласкает пальцами его член сквозь ткань джинсов. — И как же нам искупить свою вину? — Минхо картинно выгибает брови. А потом убирает руку и сползает с дивана на пол. — Что насчёт твоего члена в моей глотке — этого достаточно? Чанбин давится воздухом и впивается пальцами в кожаную обивку. — Да блядь, уж постарайся, — шепчет он и сходит с ума от предвкушения. Кто бы мог подумать ещё пару дней назад, что он будет мучиться от возбуждения и мечтать о том, чтобы трахнуть в рот Минхо. — С ума сойти, — шепчет Чан, озвучивая его мысли. Пока Минхо возится с его штанами, Чанбин переводит взгляд на Чана: ему вообще нормально, что его любимый Минхо как последняя шлюха отсасывает другому парню? А точнее Чанбину. Но спросить об этом язык не поворачивается, да и не нужно. Одного взгляда достаточно, чтобы понять: Чана это заводит. Он загнанно дышит, расстёгивает ширинку и поглаживает свой уже возбуждённый член. Минхо поудобнее располагается между ног Чанбина, стягивает с него спортивки вместе с бельём, заставляя одним своим взглядом приподняться и помочь. Он даже не поворачивает голову, чтобы посмотреть на Чана, но тому открывается прекрасный вид. Минхо гладит бёдра Чанбина и жадно облизывается — на это невыносимо смотреть, особенно когда член так болезненно прижимается к животу. Но Минхо садист, Чанбин чувствовал в нём эти наклонности — в жарком и душном танцевальном зале он расходился по полной, разве что не прибегал к рукоприкладству, но, возможно, так было бы куда терпимее. — Хён. — Голос Чанбина надломленный, он сам его не узнает в этой оглушающей тишине за невыносимым ожиданием, сулящим нечто потрясающее. Губы Минхо прижимаются к головке в дразнящем поцелуе. Чанбина пробирает дрожь, и он выгибается навстречу, зарывается пятерней в волосы Минхо, не давая отстраниться, даже если бы тому захотелось. Нужно выполнять свои обещания. Минхо не сопротивляется, приоткрывает рот и впускает головку, облизывает как мороженое. Его ресницы подрагивают, и губы такие красивые — блядь! Чанбин осознавал, что Минхо привлекательный, но в этот момент с членом во рту он какое-то совершенство. Из лап сумасшедшего марева вырывает несдержанный стон Чана. Минхо дёргается от этого звука — Чанбин чувствует по его рукам на бедрах и движению губ на члене. Чан больше не сдерживается — жадно и рвано дрочит себе, пялясь то на Минхо, то на Чанбина. Минхо высовывает язык, берёт член до самого горла, и Чанбин давится стоном — пальцы на ногах поджимаются, и бёдра сами дёргаются вверх. Минхо сосёт так старательно, помогая себе рукой, — губы блестят от смазки, а опущенные ресницы подрагивают. Чанбин даже немного жалеет, что Чан не видит этого с такого охуенного ракурса. Чанбин толкается в рот Минхо, вскидываясь навстречу, и смотрит на Чана — тот ловит его взгляд и дрочит в бешенном темпе, коротко и быстро водя ладонью по стволу. Чанбин задыхается, закусывает губы, снова толкается в рот Минхо, прижимает его за затылок, не давая отстраниться, и кончает. — Блядь, — сквозь оглушающий звон в ушах слышит он хриплый голос Чана. Минхо отстраняется, проглотив всё, и вытирается рукавом. Он впервые оглядывается на Чана, и тот кончает ровно в этот момент. — Блядь, — выдыхает Чанбин. Минхо снова забирается на диван, раскинув руки и ноги: — Подрочите мне кто-нибудь, уже сил нет! Чан вскакивает с кресла, быстро поправляет штаны, подходит, садится рядом с Минхо. Чанбин оказывается по другую сторону. — Уговора на дрочку не было, — усмехается он. Минхо окидывает его презрительным взглядом и уже собирается что-то ответить — наверняка едкое и насмешливое. Но Чан с готовностью запускает свою руку ему в штаны, и Минхо отчаянно скулит. От его голоса мурашки бегут по всему телу, Чанбину кажется, что у него вот-вот опять встанет. Минхо с удовольствием толкается в руку Чана, выгибается навстречу и кусает губы. — Да, блядь, так! Быстрее! — просит он, и Чанбин не может сдержаться. Наклоняется к его лицу и целует эти губы, которые только что с таким упоением сосали его член. Минхо мычит ему в рот, толкается языком хаотично и жадно, притягивая к себе за шею. Чанбину нравится солоноватый привкус поцелуя, нравится, как Минхо стонет и кусается, как весь дрожит, когда Чанбин отрывается от его рта и накрывает член ладонью поверх руки Чана. Чанбин не успевает ничего сделать — Минхо кончает сразу же с хриплым вскриком и закатанными глазами. Чан наклоняется к Минхо, целует его в щёку так нежно и бережно, что на фоне всего случившегося это выглядит нереалистично. Потом, ухватив Чанбина за футболку, притягивает к себе и впивается губами в губы. Чан целуется по-другому, не так как Минхо: сразу глубоко, скользя языком медленно и ритмично. Поцелуй выходит тягучим и распаляющим. — В следующий раз я хочу трахнуть Чанбина, — заявляет Минхо немного позже и всё ещё не спешит покидать студию. — С какой стати? — возмущается Чанбин и толкает его локтем. — С чего ты вообще решил, что у меня с вами будет следующий раз? Чан следит за их перепалкой с каким-то раздражающим умилением на довольном лице. И Чанбину хочется его треснуть по башке, а Минхо придушить или трахнуть — трудно определиться.