Будь рядом

Сильнейшая боль пронзала блондинку, ступающую в каждую лужу на своём пути. Лил нескончаемый дождь, который всё больше нагонял печали на девушку, что полностью опустошена. Почему он поступил так именно с ней? Почему не с Леной? Ах да, Елена же прямо в пасть ему смотрит, всё делает. Не женщина, а золото! А Марина? Конечно, она не будет каждое утро ему сырники готовить, носки за ним подбирать, посуду мыть и терпеть его похождения. Нарочинская впервые за много лет открыла душу мужчине, открылась полностью. Он видел ее в любом состоянии: счастливую, печальную, обескураженную, под алкоголем, обнаженную телом и душой. Она открыла ему путь к своему сердцу, которое он излечил от всех, как казалось, самых глубоких ран. Но вот одно она не учла. Не учла то, что самую глубокую рану оставит он сам. Вонзит сотню (тысячу) кинжалов в сердце, прокрутит их и вызволит. Вызвонит и даже не удосужится зашить раны, оставит истекать кровью. Блондинка ощутила ту боль, которую доселе никогда не испытывала. Думала, что это не так больно, как показывают в дешёвых фильмах, а оказалось в разы больнее. Сердце безутешно ныло, боль распространилась на всё тело. Казалось, она ощущала физическую боль от его предательства. Flashback — Браги-ин, ну давай уже, бросай эту дуру, — Алкоголь ударил в светлую голову, она не до конца осознавала своих слов, но молчать уже не могла. Слишком больно видеть его с ней. С той, кого он даже не любит. Он же с ней из выгоды, это очевидно даже идиоту. Елена выполняет все его прихоти: принеси, подай. Конечно, ему это нравится. Марина бы не стала так унижаться перед этим кретином. Как сама Лена не понимает, что он пользует ее для своих целей? Неужели пелена настолько затуманила ее разум? Неужели она не замечает очевидных вещей? Или только делает вид, что не замечает, но вот зачем ей это? — Ну, чего ты в неё вцепился, а? Из-за пирожков и вареников, что-ли? Или потому что она тебе в рот смотрит? — Она искренне не понимала такого поведения любимого мужчины. Он, наверное, даже не испытывал той боли, что испытывает она. Как неимоверно больно видеть его в компании другой девушки. Может она бы заплакала, но точно не сейчас. Алкоголь дурманил разум, заставляя слёзы укатиться куда-то вглубь организма. Заставляя их исчезнуть и не появляться до талого. — Слушай, — миниатюрная ладошка ударила курящего мужчину в бок, вызывая заглушенный шлепок, тот никак не обратил внимания на этот жест, выдыхая едкий дым, который щекотал ноздри. — Ну, она итак уже перед всей больницей посмешищем выставила, ну честное слово. Абсолютно уверена, что ты на ней женишься, ты представляешь? — ее слишком смешила эта ситуация. Это ведь смешно! Известная звезда, покоритель женских сердец, вечно холостой Брагин и женится на медсестре? Ну, бред, любому расскажешь - не поверит. Он готов был залезть под каждую юбку, мимо проходящей женщины, зачем ему эти семейные штучки? Секс без обязательств - его конёк. Не они ли пару месяцев назад проводили совместные вечера в гостиницах? Не он ли хотел узнать ее поближе, давая надежды? А сейчас уже с другой Неудивительно, это же Брагин. — Серьезно. Она думает, что она умнее всех. Что она тебя к себе привяжет, представляешь? Молчание Олега раздражало и успокаивало одновременно. Лучше уж он будет молчать, чем скажет то, что растопчет хрупкую душу Нарочинской. То, что разобьёт вдребезги ее стеклянное сердце, расцветающее от его прикосновений. — Брагин, ну, ты же её попользуешь и выбросишь. Ну когда у тебя очередное томление в груди начнётся, правда ведь? — Чувства, которые она испытывает к нему распирали изнутри. Как же она хотела ощутить на себе его тёплый взгляд, говорящий громче слов, что все будет хорошо, что он рядом. Хочет оказаться в его объятиях, защищающих ото всех бед поглощающих с головой. — Браги-ин, — шепотом, будто рядом есть тот, кому нельзя это слышать. Будто скажи она громче, земля перевернётся. Сердце билось в бешеном ритме, норовя выпрыгнуть из груди. Он одарил ее взглядом, полным внимания. Что она скажет? Пошлёт куда подальше? Скажет пару "ласковых" слов? — Я люблю тебя. Что ему думать? Он не понимал, она стебётся или открывает душу? — Ну извини, так получилось, — начала оправдываться. Она действительно выглядит, как идиотка. У него есть любимая женщина, а она тут в любви признается. Кому вообще нужно это признание? Ему что-ли? Черта с два. Он пробежался взглядом по ней, анализируя услышанное. Стёб, не больше. Она заставляла его бегать, словно пса. Туда-сюда, туда-сюда. Ему нужна определённость, стабильность. Вроде чувствует что-то, вроде скучно просто, вроде одиноко. Что из этого правда, а что ложь? Казалось, он нашёл в ней целый мир, все ответы на вопросы, спокойствие и умиротворенность. Ключевое слово «казалось». Вопросов стало больше, а ответов он не дождётся никогда. О спокойствии можно забыть. Какое спокойствие, когда она сама в себе определиться не может? То хочет быть с ним, то нет. То с ним, то с каким-то ухажёром. Он готов был на коленях перед ней ползать, все ее прихоти воплощать в жизнь, но она не питала к нему ответных чувств. Нарочинский утверждал, что Олег значит что-то для Марины, но ему до последнего не верилось в это. Приняв, как казалось, единственное верное решение, он потушил сигарету и двинулся в сторону блондинки. Тяжело отталкивать ее после тех слов, что она ему сказала. После её признания. Но искренне ли это всё? Может просто алкоголь взял вверх и правил ее разумом? В зябкий мороз она стояла вся расстегнутая, что Брагин заметил сразу. Хотел заставить зайти обратно, чтобы не мёрзнуть, но она уже начала свою пламенную речь. Как только разговор зашел про ее бывшего, он стиснул зубы, еле сдерживаясь, чтобы не закатить глаза. Чуть подтянув кофту, он переместил руки на куртку, не прикрывающую почти ничего. Стянул куртку так, что Марина чуть подалась вперёд. — Застегнись, замёрзнешь, — хриплый голос ударил в уши. Его слова били наотмашь. Били до потери сознания, потери смысла существования. Хотелось упасть на холодный снег, сжимаясь комочком и рыдать. Выплакать всю жидкость из организма, лишь бы не чувствовать той боли, что пронзала её в данную минуту. Смотрела вдаль, куда-то за забор дачи, а он лишь ушел, громко хлопнув дверью. Хотелось провалиться сквозь землю, рухнуть на колени и бить себя по лицу за то, что призналась ему. Зачем? Дура дурой. Нервный смех. Больно, слишком больно, чтобы сдерживаться. Смеялась, чтобы не зарыдать навзрыд. Прошла чуть вперёд, хватаясь за деревянную колонну, она была единственной опорой. Боль, проходящая сквозь хрупкое тело, прожигала в ней дыру. Все внутренние органы будто исчезли, настолько опустошена она была. Зачем открылась ему вновь? Зачем сказала весь этот бред? Как в глаза ему смотреть после такого? End flashback Марина уволилась сразу после того, как узнала о свадьбе этой сладкой парочки. Не смогла бы она смотреть на то, как они любят друг друга. Сердце тогда можно было не собирать, оно бы с каждым разом разбивалось все сильнее, заливая кровью всё вокруг. Flashback — Вера Георгиевна, можно? — заглянула блондинка в кабинет главного врача. Внутри были смешанные чувства. Она уходит из излюбленного места работы. Она уже прижилась ко всем, хоть не так давно работает. Сдружилась с Ниной, полюбила Брагина. Кстати, о Брагине. Именно из-за него она приняла такое тяжёлое решение. Сегодня на операции она узнала о том, что эти двое поженились. Хотелось упасть прямо в операционной и плакать, как маленький ребёнок, которому не купили игрушку. — Заходи, Мариш, — она даже не догадывалась, что сегодня она потеряет столь ценного сотрудника. О таком нейрохирурге можно было только мечтать, а вот потерять его никто не желал. — Я буквально на минутку.. Я хочу уволиться, — уверенный голос и взгляд говорил о серьезности ее намерений. Она понимала, что другого исхода событий быть не может, она ни за что не останется здесь. Уйдёт, убежит, уедет или улетит, в конце концов. Главврач впала в ступор. Как? Неужели «НИИ» потеряет сотрудника? Ладно, если бы это была какая-то медсестра или санитар. Нет, это нейрохирург. Это Марина, черт возьми, Нарочинская! Она ожидала чего угодно, но точно не ее увольнения. Не могла Земенская оставить это всё просто так. — Оу, с чего такие решения? Может все-таки передумаешь? — Нарочинская была отличным хирургом, в большинстве случаев она спасала пациентов из лап смерти. Возвращала к жизни и ставила на ноги. Почему же её уход так внезапен? — Вера Георгиевна, так сложились обстоятельства, я никак не могу остаться, — Она не планировала делиться самым откровенным со своей начальницей. Они не в тех отношениях, чтобы обсуждать то, какой Брагин козёл. То, как она мучается от его слов и поступков. Как готова убить его. End flashback Весна не радовала с самого её начала. Дождь лил практически каждый день, хмурые тучи закрывали собой голубое небо. Глаза девушки тоже потеряли свою голубизну. Как она теперь? Надо двигаться дальше, нельзя зацикливаться на одном, но она не могла. Каждую ночь хотелось сорваться и на всех порах побежать к тому, кто разбил ее. Буквально размазал по стенке, растоптал, превращая в лужицу. Хотелось влепить ему пощёчину, а затем ласкать красную щеку нежными поцелуями. Бросить с обрыва, но потом протянуть руку. Почему он не протянул ей руку? Почему лишь кинул с обрыва? Она ненавидит и любит его одновременно. Даже не знает, чего хочет больше - придушить его или обнять. Она шла вдоль дороги, за что поплатилась. Мимо неё на огромной скорости пронёсся автомобиль, забрызгивая ее с головой. Надо же было так сглупить. — Черт, — ее серое пальто было забрызгано грязными пятнами, а она ведь купила его пару дней назад. — Сходила проветриться.. Теперь придётся идти домой, благо на улице было довольно темно, поэтому не так легко заметить испачкавшуюся одежду. На лицо, кстати, вода тоже попала. Теперь Нарочинская выглядела, как ребёнок, который попрыгал в луже, после ливня. Ей и вправду захотелось стать ребёнком и ощутить ту свободу, ту беззаботность и радость. Бегать по улицам со своими подружками, есть мороженое и играться в песочнице. — Ты в луже искупаться решила? — До боли знакомый голос ударил в уши. Она остановилась, хотя лучше бы убежала. Поворачиваться не хотелось, боялась увидеть его с женой. Боялась накинуться на него с кулаками или с объятиями.. Она всё больше жалела, что пошла на эту чёртову прогулку. Сидела бы дома, но нет, сама судьба, видимо, хочет их встречи. Мужчина обошёл ее и встал лицом к лицу, Марина подняла взгляд. Он один. Хоть что-то радовало. Она взяла себя в руки, ещё не хватало, чтобы он увидел все её мучения. — Нет, машина на лужу наехала и обрызгала, — Брагинская улыбка засияла на его лице, такую она видела лишь у него. Он был очень рад ее видеть. По правде говоря, Олег очень скучал по ней. Уже успел пожалеть, что женился на Михалёвой. Лучше бы он снова бегал, но хотя бы к Нарочинской. Пусть страдал, но зато ей было хорошо, она была рядом. — Ну, я же образно, — ему, по всей видимости, было весело. К сожалению, Марина не разделяла его веселья. Ей хотелось скрыться от его карих глаз, читающих её насквозь. Хотела пройти мимо него, чтобы наконец попасть домой, но не тут-то было. Кареглазый схватил её за локоть и развернул лицом к себе, они стояли вплотную. — Чего тебе ещё надо, Брагин? Иди, тебя жена ждёт, — Не хотелось находиться в его компании. Она устала думать о нем, он въелся ей в подкорку мозга, занимая все мысли. Она не могла спать с другими мужчинами, постоянно сравнивала их с ним и не получала должного удовольствия. Ему тоже жилось несладко. После её увольнения он совсем поник. Жена не понимала, в чем же причина такого поведения. Может она что-то сделала не так? Или у него случилось что? Он не делился с ней ни чем. О всех его проблемах и замашках знала лишь одна несносная блондинка, посещающая его сны чуть ли не каждый день. Он успел тысячу раз пожалеть о том, что женился на нелюбимой девушке. Пару раз он чуть ли не назвал Лену чужим именем. — Подождёт, не растает, — Олег не планировал отпускать её руку, но она сама отдернула локоть. Не сдвинувшись с места, она всматривалась в глаза кофейного цвета. Они оживляли похлеще самого кофеина. Эти глаза были энергетиком для неё, она сразу хотела двигаться вперёд, глядя в них. Он в свою очередь поднёс большой палец к её щеке и вытер капельку застывшей грязи, затем к носу, ведь вода попала и туда. Оторвав сияющий взгляд от его глаз, она опустила голову смотря на носки их обуви, соприкасающихся друг с другом. — Марин, поговорим? — А нам есть, о чем говорить? — Она догадывалась о теме их разговора и это било в спину, говоря о том, что пора уносить ноги. Ещё не хватало им обсуждать это посреди ночной Москвы. — Я не понимал, что делал тогда, — Оправдания, что ещё скажет? Как защитит себя? Или может скажет, что Марина сама во всем виновата? — Я хочу быть с тобой. Я, конечно, не спец в выражении своих чувств, но я понял, что не могу без тебя. Каждое утро я просыпаюсь в доме с той, которую не люблю. И не любил никогда, по правде говоря. Да, она заботливая и любящая, но я не тот, кто ей нужен. А она не та, которая нужна мне. Я с каждым днём жалею всё больше, что оставил тебя тогда, что женился на ней. С твоим уходом из Склифа внутри меня что-то оборвалось. Появилась огромная потребность в тебе. Хочется видеть тебя хотя бы моментами. В ординаторской, в коридоре, в операционной. Его слова укололи куда-то в сердце. Тронули до глубины души, но не верила она ему. Он потерял её доверие. Доверие человека, за которого готов был убить или умереть. Свернуть горы или звезду с неба достать. — Чем же ты думал тогда, когда женился на ней? Понимал же, что не любишь, — Подняла глаза. В его взгляде читалась такая нежность и отчаяние, что она готова была прижаться к нему, не отпускать никогда и ни за что. Он мог говорить всё что угодно, но глаза его вещали громче всяких слов. Правда что-ли жалеет о своём поступке? — Я думал, что ты шутишь надо мной, вот и хотел, чтобы ты поняла, не надо так со мной шутить, — Она не заметила, как Брагин положил ладонь на пшеничные волосы, слегка сжимая их. Вторая рука покоилась на талии, пальто испачкало руку, но его это мало волновало. Взгляд переместился на чуть приоткрытые губы. Они манили своей красотой. В голове моментами пронеслись их множественные поцелуи и он, не медля ни секунды, вовлёк её в нежный поцелуй. Марина хотела отстраниться, оттолкнуть и убежать, но руки его настолько прижимали к себе, что она не смогла сдвинуться с места. Сдалась. Переложила правую ладошку на щетинистую щеку, а пальцами левой легонько касалась шеи. Втягивал и покусывал её нижнюю губу, постепенно углубляя поцелуй. Проник в её рот горячим языком, исследуя полость рта. Она опешила от такой наглости и тихонько стукнула мужчину кулаком по плечу. В душе разогревалось тепло от того, насколько нежно он её целует. Ноги подкашивались, хотелось отдаться ему без остатка. Снова. Снова довериться, но уже не потерпев крушение. Быть счастливой с ним. Первой отстранилась она, ведь кислорода стало катастрофически мало. Губы опухшие, щеки приобрели алый оттенок. Они соприкоснулись лбами. Они думали об одном и том же. — Брагин, я тебя ненавижу, ты понял? — Прикрыла глаза, расплываясь в улыбке, он лишь промычал в знак согласия и прижал ближе к себе. Он прижимал её так, будто хотел слиться воедино. Будто она сейчас развернётся и убежит куда глаза глядят. Он не хотел отпускать её, ведь боялся, что никогда больше не увидит. Раньше он был уверен, что они встретятся на работе, а сейчас она работает в другом месте. Он даже не знает, где она работает, черт. — Марин, прости меня, — Она изумленно посмотрела в его глаза, а он в свою очередь заулыбался, оголяя излюбленные ею ямочки. Нарочинская не ожидала услышать от него таких слов. Великий доктор Брагин умеет извиняться? Что-то новенькое. Она не припомнит, что раньше он извинялся. Марина ничего не ответила, лишь прикрыла глаза, вновь улыбаясь. — Стоит, лыбится, — усмехнулся мужчина, целуя горячо любимую девушку в лоб. Хотелось целовать её везде, где только можно и нельзя, но пока только в лоб, — попробуем что-то исправить? — Сначала с женой своей разведись, а дальше посмотрим, — улыбка никак не хотела покидать ее лицо. Неужели она будет счастлива? Не уж-то обретёт тот покой, за которым всё время рвалась?

***

Звонок двери прервал убаюкивающую тишину одной из московских квартир. Нарочинская наспех помыла фрукты, которые купила несколько минут назад и, вытерев руки, побежала открывать дверь. Не посмотрела в глазок, думала, соседка пришла. Дверь распахнулась, а перед ней стоял высокий мужчина, прикрывая своё лицо букетом цветов. Он чуть приспустил их вниз и перед ней открылось уж слишком знакомое лицо. Тот буквально светился, протягивая ей букет. — Ну привет, Нарочинская, — потянулся к ней и оставил невесомый поцелуй на щеке. Она хотела большего, но он уже отстранился, скидывай рюкзак с плеча. Что он удумал? Из рюкзака он вынул файлик с бумажкой. Марина взяла его с настороженностью и, взглянув на него, потеряла дар речи. Flashback — Олеженька, ты где был? — Не успел он переступить порог, как на него налетела заботливая жена. Она места себе не находила, он ушел, ничего не сказав. Лена услышала лишь захлопнувшуюся дверь. — я так переживала! — Гулял я, воздухом дышал, — вспомнив конец своей прогулке, Олег заулыбался. Теперь точно знал, любит только Нарочинскую и никого больше, — слушай, давай разведёмся? End flashback — Олег.. — в уголках глаз начала скапливаться влага, ещё чуть-чуть и из её глаз потекут солёные слёзы, увлажняя щеки. Мужчина стоял и улыбался, наблюдая за её действиями. Она положила заветную бумагу на пуфик, стоящий у зеркала, и кинулась ему в объятия. Так она Олега ещё не обнимала, он немного опешил, но быстро сообразил что к чему и прижал к себе. Он сжимал её так, будто сейчас сломает ей кости. Их всё устраивало. Наконец-то они смогут быть вместе, без всяких преград и замашек. — Я люблю тебя, Брагин, — Не могла посмотреть ему в глаза, был какой-то непонятный никому страх. Опустила взгляд и улыбнулась, прикусывая нижнюю губу. Кареглазый положил пальцы ей на подбородок и поднял, заставляя возобновить зрительный контакт. Её глаза были настолько голубы, будто он поднял голову и смотрел на небо, на котором не было ни единого облачка. А сияли они так, будто летнее солнце, грели, кстати, точно также. — Я тебя тоже очень люблю, Нарочинская, — Марина изумленно открыла рот и из глаз всё-таки упало пару слезинок, но мужчина быстро смахнул их и прижал возлюбленную к себе. За этой всей картиной наблюдал Владимир Сергеевич, отец Марины. Он был очень счастлив, что наконец-то его дочь в надежных руках. Он не сомневался, что Марина за Олегом, как за каменной стеной, он видел, как мужчина переживает за состояние и благополучие блондинки. Parfois, c'est l'amour qui nous fait mal, mais un être cher est capable de guérir même les blessures les plus profondes.