«I could be red»
Восходящее солнце особенно красиво, когда оттенки красного, оранжевого и жёлтого в небе плавно переходят за границы друг друга, создавая картину приятную для глаз. Солнце слегка грело, ещё не ощутив власть над сегодняшним днём. Выглянув в окно, можно услышать тишину, ласкающую уши после вчерашнего городского шума на улице. Разбавляли её только птицы, которые, несмотря на ранний подъём, уже щебечут на ветках деревьев. В голове абсолютно ничего, в душе спокойно как никогда. Хотелось остаться здесь на вечно, но время не умеет останавливаться, притормозиться по просьбе человека. Оно идёт постоянно и это его особенность. Феликс спокойно дышит с закрытыми глазами, ощущая как прохладный ветерок играется со светлыми прядями волос, а затем и с лёгкой пижамой с медведями, слегка её подняв. А солнышко целует веснушки парня, подаренные ею целых восемнадцать лет назад. Прошло столько времени, а они до сих пор гуляют по лицу хрупкого мальчика! На душе полная пустота. Не та, которая поглощает всё тело, а та, от которой становится просто приятно ощущать, что ты живой и чувствуешь всё происходящее. Жить — это не значит ходить в одно и тоже место, а наслаждаться красотой природы и запоминать все счастливые моменты в этой жизни. Хотя понятие жизни у всех людей разное, у Феликса оно такое, никакое другое. В квартире с уходом матери на работу настала полная тишина, поглощающая всё свободное пространство в помещении. Даже воздух, похоже, стал чище и дышалось намного легче. Мать всё утро ходила недовольная, с ужасным настроением, шепча себе под нос, что этот кошмар, в виде её сына, скоро закончится, и она сможет жить нормальной жизнью, а не женщиной, которая родила больного сына и не может найти себе достойного ухажёра, что принял бы её сына. Легче скрыться от проблемы куда подальше, нежели решать её. Если мать ушла — никто не заметит, как ты копаешься в её спальне на полке с книгами. Уход женщины — то, чего ожидал Феликс целое утро, потому старался не портить и так плохое настроение близкому человеку. Но, вот, настало время, когда можно свободно ходить по квартире и читать всякий «запрещённый» материл, который обычно не прочитаешь ради своей же безопасности. А в маминой домашней библиотеке такового материала множество. Зайдя в родительскую спальню, Феликс почувствовал запах старины, будто время остановилось ещё в далёких девяностых, когда здесь жила счастливая семья без причин плакать от горя каждый день. Когда его мать ещё не знала, что жизнь — не постоянная штука и, в неожиданный момент, от нас могут уйти близкие люди. Не важно как и где. Они уйдут в свой мир, оставив от себя лишь больные воспоминания с собой и слёзы в честь них. На полках находились различные книги, однако Феликсу нужна была лишь одна единственная. Её найти стало заданием со звёздочкой, как и некоторые другие, которые мать хранила чуть ли не под замком. Причиной тому, что в них много материала, сколько парню знать не дано. А Ёнбоку нравилось читать то, какие темы в их квартире были строго настрого запрещены. Даже от любого их упоминания можно сильно получить от женщины, поскольку об этом знать дети не должны. — О, нашёл, — промолвил Феликс, сидя на корточках и стряхивая с книги пыль, накопившуюся за множество лет. Она явно очень старого издания, ещё девяносто восьмидесят пятого года. Но она полезна для изучения цветов людей, как это влияет на них и что это, вообще, такое. По началу, Ёнбок решил начать с истории, считая, что нужно изучать с самого простого, а затем переходить к более сложному материалу. Он, продолжая сидеть на корточках, хотя ноги уже болели, читал книгу. «С начала нашей эры, люди начали разделять других по восьми цветам: красный, оранжевый, жёлтый, зелёный, голубой, синий, фиолетовый и розовый. Каждый цвет стал указывать на определенные признаки: Красный — страсть и любовь; Оранжевый — теплота и блаженство; Жёлтый — солнечный свет и радость; Зелёный — любовь и мир; Голубой — лёгкость и нежность; Синий — спокойный и сильный; Фиолетовый — мудрость и зрелость; Розовый — нежность и доброту. Это было важным для понимая человека и его часть характера, поэтому каждый цвет уважали без различных стереотипов. Только затем, в Средневековье, люди начали создавать сплетни по поводу различных цветов, от чего они превратились в устоявшиеся стереотипы на сегодняшний день. Людей буквально начали отбирать по цветам и, если мужчина был оранжевым, жёлтым, зелёным или розовым, то он становился предметом для насмешек, ибо это были не мужскими цветами; если женщина была красной, голубой, синей или фиолетовой, то над так же насмехались, так как это были не женскими цветами. На улицах, узнав, что у человек цвет по значимой метке, не подходящий под его пол, уходили от него или начинали издеваться. Родители детей пытались определить его цвет до рождения и убивали младенца, если он рождался любым из, перечисленных ранее, неподходящих цветов. А матери говорили женщинам с этими цветами, мол, кто таких в брак возьмёт, ведь это же грех! Отцы же молвили мужчинам: «Грех быть таким!». В общем, Средневековье и последующие века до двадцатого стали для людей с «не теми» цветами настоящим кошмаром наяву, когда их пытались уничтожать с Земли, потому что многие считали, что они несут за собой множественные грехи. С начала двадцатого, люди стали относится к этому слегка проще, однако стереотипы жили в них. И «не такие» люди могли жить более спокойно, чем ранее. К нашим годам, таких людей воспринимает общество и даже не приписывают определённости к ним, однако некоторые до сих пор живут этими стереотипами…» После прочтения истории и, по сути, какие цвета и чем они являются, Феликс остался полностью удовлетворённым и чувство того, что он нарушил мамин запрет, приносило ещё наслаждение. Точно нарушил самый главный запрет за, что не получит наказания, так как никто не знает, кроме него. Держа информацию в голове, Ёнбок аккуратно положил книгу на полку и смылся с место преступления, подправив некоторые детали, так, что комната казалась нетронутой. Парень вошёл в свою комнату и, увидев на часах девять двадцать семь, открыл шкаф, что на половину не был заполнен. Он искал одежду более дерзкого вида, что описывала бы человека с красным цветом, однако нашёл лишь те же джинсы с дырками на коленях и обычную серую кофту. Если бы он не задумал что-нибудь, то не был бы собой. Ли взял в руки острые ножницы и изуродовал кофту. Дырки и надрезы были на каждом углу одежды. По мнению Феликса, эта кофта стала великолепной и подходила под современную, быстро меняющуюся моду. Совсем скоро на детской площадке появятся дети, а люди будут гулять по улицам. И Хёнджин тоже.• • •
— Феликс! — окликнул кто-то за окном парня. Ёнбок отвлёкся от чтения книги про парня, который не мог понять свои чувства, и девушку, что давно приняла их. Он выглянул в окно и увидел Чана, махавшего ему рукой. — Выходи на улицу! — после выкрикнул он. Ли надел изуродованную кофту и джинсы с дырками на коленях. К тому же он заплел в волосы красную ленту, означающую его сегодняшний цвет. В зеркале парень выглядел потрясающе: кофта, которая свободная в рукавах и короткая снизу, сидела как на настоящей модели, прекрасно подчеркивали ноги тёмно-синие джинсы, а красная лента в волосах смотрела по-особому, как-то по-своему элегантно. Вновь и вновь осматривая свой образ, Ёнбок опомнился и выбежал из квартиры так быстро на сколько мог. — Я думал, что ты уже не придёшь, — сказал Чан, подойдя к парню, что задыхался от бега. — Давай на всякий случай обменяемся номерами телефона, а то ты уедешь куда-нибудь далеко, и не дозвонишься до тебя, — предложил он. — У меня нет своего телефона, только сломанный домашний, — отвечает Феликс и неловко улыбается. Он отстаёт ото всех, за это ему безумно стыдно. — Тебе удобно без него? — Не знаю, никогда не пользовался им, поэтому не могу оценить. — Если тебе нужно будет, то могу найти какой-нибудь старый телефон. — Найдёшь, то я посмотрю, — говорит Феликс, — может быть попробую им попользоваться. Думаю, что это удобно, потому что я видел, как телефоном пользуются другие. — Обязательно найду, что бы мой друг не отставал от современных технологий! — пошутил Чан и легонько улыбнулся. — А ты не знаешь, где Хёнджин? — Мм.. скорее всего со своей компашкой как обычно, а что? — Нет, ничего. — Пошли прогуляемся в парк, его часто можно встретить там. Улица, переливаясь различными яркими цветами, впускала внутрь — рассмотреть окружающий мир ближе. Как птицы высоко поют на деревьях, а затем улетают на другое. Как ветер играет тихую и шершавую мелодию на листьях деревьев, заботливо поглаживая каждый из них. Как пушистые облака, выглядящие как сладкая вата, медленно, совсем неспеша улетают в другие дали́. Как автомобили буквально плавают по дорогам и чуть не взлетают вверх, да бы улететь в даль, попасть на эти сахарные облака. Феликс понимал природу, будто изучал её полностью, от конца до края. Однако он с самого детства был близок к природе, даже тот стеллаж с растениями, находящийся в гостиной, пример того, что парень относится к природе очень аккуратно. Каждый день он рано утром находится возле этого стеллажа и проверяет зелёные растения, ведь с ними за одну ночь может приключиться многое. И они стали единственными друзьями на момент подросткового возраста. Для буднего дня в парке было довольно много людей, в большинстве своём подростки и мамы с маленькими детьми. Когда дети резвились на цветных детских площадках, их мамы общались с подругами, подростки же сидели возле фонтана и бегали по всей территории парка друг за другом. Несмотря на то, что они вышли из детского периода, но до взрослых ещё не дошли. Совсем рано им становиться взрослыми дядями и тётями, начинать решать взрослые проблемы. Лучше гулять с друзьями с раннего утра и до самого позднего вечера, а затем получать от родителей за поздний приход. Феликсу всегда хотелось быть обычным подростком в тринадцать лет, чтобы так же веселиться с другими, такими же подростками, и всё же из-за болезни, по словам матери, ему нельзя было гулять. Даже во дворе. Чан, сказав: «Попробуй догони меня!», побежал со всей скорости вперёд. А Ёнбок, недолго думая, следом за ним сменил шаг на быстрый бег. Он знал, что бегать ему нельзя из-за болезни, но кто об этом вспомнить, когда может повеселиться с другом? Никто. В один миг заколол бок, и Феликс, остановившись, согнулся от боли и положил ладони на больное место. Он сморщился и, ели дойдя до дерева, сел возле него, даже если ощущал дикую боль в боку. Легче не стало, только хуже от положения, в котором находилось тело. Подбежал Чан и, присев рядом, положил свою ладонь на то место, за которое держался его друг. Он обеспокоенно посмотрел ему в глаза и спрашивает с волнением в голосе: — Что случилось? Болит? — Да, сильно, — отвечает Ёнбок. — Может в больницу? Лучше сходить, чем терпеть боль, ведь там тебе помогут, —предлагает Чан. — Нет необходимости в этом, я думаю, что всё хорошо, — отказывается от предложения Феликс. — У меня уже прошла боль, — продолжает он и расслабляется, откидываясь на кору дерева. Твёрдо, но терпимо. — Если такое повторится, то я тебя в больницу на своих руках понесу, понял? Чтобы потом не носить тебе цветы на могилу.. — Я, вообще, хотел спросить… А вот как люди с красным цветом ведут себя? Вульгарно, или более спокойнее? — не в назначай интересуется Феликс, поскольку ему необходима эта информация для покорения сердца одного айсберга. — Ну, посмотреть на Чанбина, то он раздражается от каждой лишней детали, ведёт себя вызывающе, любит поспорить и переспать с какой-нибудь девушкой, лишь бы показать какой он востребованный в этих краях и как его желают все. Он неприятная личность, но он добрый и всегда выслушивает других, просто родители не самые лучшие. Будет сложно, и Феликс прекрасно знает это. Однако придётся, как никак, притворяться кем ты, по сути, не являешься. Придётся обманывать человека. Придётся обманывать своего возлюбленного, а затем жить с этим чувством, что ты врал своему человеку. Осознать обман от любимого — самое худшее чувство из всех, ибо лучше услышать горькую правду от человека, которому ты доверяешь, чем сладкую ложь. И всё же, ничего не изменить, даже, если Ёнбок будет оставаться своим цветом, жёлтым, то Хёнджин его в жизни не полюбит. Если заглянуть в глубь парка, можно найти площадку с зелёной, приятно пахнущей травой, где проходили занятие по йоге и танцам, как потеплеет. На ней было удобно стоять голыми ногами, при этом не беспокоясь, что может попасться острый камешек. Обычные, округлой формы камни были здесь, но они не мешались, больше делали лёгкий массаж стопам. И не для того, чтобы стоять без обуви на зелёной траве и камнях, сюда привёл Чан своего младшего друга. А ради Хёнджина, который занимался на этой поляне ровно с десяти часов утра и до часу дня со своей группой по танцам. Откуда Бан знает всё это? Можно не спрашивать, ведь определено знают, что от той безумной девке с первого подъезда, что живёт буквально в соседней квартире от Хвана. — Короче, скажешь Момо, мол, я пришёл от Чана и поставьте меня в первый ряд перед этим красавчиком в голубой футболке и черных спортивках. Она обязательно поймёт тебя, и, считай, Хёнджин твой, только жопой покрути, — говорит Чан и пальцем указывает на молодую девушку с привлекательной внешностью. — Только будь осторожнее, этот твой парень как горячий пирожок, и девушки буквально дерутся за него, поэтому танцуй для души, но запомни — пятой точкой шевелить обязательно. — Сам пробовал подкатить к парню? — спрашивает Феликс, ибо это кажется неудачной идеей. — Не переживай, не первый раз в этом деле, — и Чан хлопает по хрупкому плечу. — Давай, иди, а я пошёл. Удачи! — бросает он и направляется в другую сторону. Минуты шли, и занятие должно скоро начинаться. А Феликс стоял, как вкопанный, и думал, стоит ли идти туда. Ему страшно, очень жутко разговаривать и тем более танцевать перед другими людьми. Слишком незнакомо и пугающее, чтобы просто пойти, танцевать для своего удовольствия и соблазнить того тёмного парня. Руки трясутся, а ноги идут к зелёной поляне. Страх людей оказывается намного больше, чем здравый рассудок, но, всё же, чувства были целой вселенной, а страх маленькая звезда в ней. И остальное казалось неважным. Лишь бы отстреляться перед людьми и убежать домой спрятаться под одеяло, да бы не видеть противных лиц людей. Может быть, люди могут быть добрыми и принять его, как новенького в группе? Феликс верить в то, что добрые люди есть везде, только их никто не видит. Они незаметно несут добро в мир, которое, позже, испортят и превратят остальные существа во что-то ужасное. И они не знают, что это не добро и не другие портят их жизнь, а сами люди, лишь они не догадываются об этом. Верят в свои конфетные сказки, где они делают добро в мире, а прочие люди осуждают их. Люди способны осуждать и спорить со всем, чтобы не быть виноватым, и не видеть, что сами же испортили планету. — Здравствуйте, а можно ли с вами танцевать? Мне порекомендовал мой друг, Чан. Я не сильно умею танцевать, но очень сильно хочу научиться, потому что мне нравятся танцы, — подойдя к девушке, говорит Феликс, чуть ли не ломая пальцы на руках. — Ещё спрашиваешь, конечно! Я Хираи Момо, но называй просто по имени, а как тебя? — дружелюбно отвечает девушка с легкой улыбкой на лице. Похоже, они с Ли быстро найдут общий язык. — Ээ.. Феликс.., — заикаясь, молвит Ёнбок. — Можете поставить меня перед тем тёмным парнем в голубой футболке, пожалуйста? — добавляет он, шепча девушке на ухо. — Хорошо, всё сделаю, — соглашается Момо. — Мы выучили начало танца, поэтому тебе тоже нужно. Сейчас я буду показывать движения, а ты повторять, ладно? Феликс, лишь кивнув головой в знак согласия, принялся повторять танцевальные движения, что показывала девушка Она делала каждое действие с особой нежностью и лёгкостью. Точно профессионал в этом деле. В некоторых моментах она поправляла парня, когда он вставал неправильно или запутывался в связке движений. Хоть Ёнбок танцевал очень плохо на фоне Момо, но с её поддержкой было легче. Около двадцати минут потребовалось, чтобы Феликс запомнил и станцевал связку движений. Занятие отложили на это время, и танцоры, даже, были рады этому, поскольку хотелось побольше поболтать с другими. Их время закончилось, когда Момо громко сказала: — Так, все встаём на свои позиции! Нари, встань в сторону от центра, ближе к Со Хи, но не закрывай её, — говорила она девушке в центре, — да, вот так! А ты, Феликс, в центр, — и она показала, куда ему необходимо встать. Занятие началось с небольшой разминки и по её окончанию все уже были готовы приступать к танцу. Момо включила на колонке музыку, да бы посмотреть кто и как танцует, попадает ли в ритм и, в общем, чувствует ли музыку. Она смотрела на всех внимательно, однако казалось на Феликса, который пытался танцевать в ритм и слегка шевелить своей пятой точке для привлечения, по словам Чана, парня позади него больше всего. Казалось, что он — единственный, кто не попадает даже немного в ритм музыки, и из-за этого складывалось ощущение, что танцует явно хуже всех здесь. Особенно пристальный взгляд Момо и.. какой-то сзади, создающий неприятные ощущения. Скорее всего, это та милая блондинка с третьего ряда, поскольку она пристально смотрела на него, когда он только учил движения танца. А Хёнджин аж не взглянул бы на него. Темноволосая девушка останавливает музыку и оглядывая всех ещё раз, о чём-то задумывается. Идёт целая бесконечность, пока она что-то решает, а Феликс виноватым взглядом смотрит себе под ноги. Похоже, он и есть тот человек, который портит всю картинку во время танца. Не стоило ему появляться здесь. Момо поднимает свой взгляд и смотрит в сторону, тихо сказав, но все услышали: — Как бы грубо это не звучало, однако вы очень плохо танцуете и не чувствуете ритм, или не пытаетесь попасть в него. Понимаете, вы должны не танцевать как вам захочется, а попадать в музыку. Только четыре человека, которые чувствуют музыку, и это Хёнджин, Феликс, Хаюль и Со Хи. Тем более, первые три стоят ко мне лицом и посмотреть, как остальные танцуют, у них не получится. Танцуй более уверенно и расслабленно, Нари, у тебя чувствуется скованность в движениях и из-за этого складывается впечатление, что ты не особо учила танец. А я знаю, что ты умеешь хорошо танцевать. Девушка в белой футболке, не торопись с движениями, нужно быть медленнее, так как это начало танца. Другим то же самое — скованность и торопливость, — Момо глубоко выдохнула. — Знаете, что меня порадовало больше всего? Это Феликс, который пришёл первый раз на занятие и уже более менее танцует и пытается попасть в музыку. Я не восхваляю его, мол, вы все доски. Однако советую равняться на него и быть расслабленным, чувствовать в своей тарелке как он, тогда у вас всё получится. Я в вас верю, поэтому ещё раза два станцуем начало и будем начинать учить середину. Ему сказали, что он довольно хорошо танцует?... Что-то новенькое для маленького Феликса. Он особо редко слышит поддержку, комплименты или замечания о его хороших навыках, если он когда-либо, вообще, слышал об этом. Он, почувствовав себя немного увереннее, чем в прошлый раз, начал танцевать с бо́льшей энергией. Его танец плескал позитивом и бесконечной энергией, будто Ёнбок был на вечных батарейках. Так же он не забывал о совете Чана и подчеркивал свою пятую точку, чтобы Хёнджин приметил его. А та блондинка с третьего ряда, похоже, до сих пор на него смотрит, ведь он чувствует чей-то взгляд на спине, крадущийся то вверх, то вниз. Странно, что она смотрит на него во время танца, потому как находится в стороне от него и было бы сложно смотреть вперёд и на парня. Прошло три десятка минут, и танцоры уже ушли на перерыв, бессильно упав на траву, аромат которой летел по всему парку и даже за его пределами. У них оставалось около десяти минут отдыха, пока Момо отходила в ближайший магазин за своим завтраком. Феликс, поближе сев рядом со своим объектом воздыхания, смотрел на голубое небо и вытянул ладонь. Из его пальцев выходили мягкие облака, а рука выпускала плавающее небо. Казалось, что это он управлял этим прекрасным небом, сам создал его, чтобы люди любовались его красотой. Он убрал ладонь с чистого неба, когда она начала уставать. Ёнбок совсем забыл про свой образ и решил напомнить о своём цвете, взяв бутылку с водой Хёнджина, что смотрел в далёкое небесное царство. Парень ловко открыл бутылку и отпивал из неё, крепко укрепившись губами в отверстие. Да бы оставить свой след на бутылке и в сердце Хвана. — Ты вообще страх потерял? — возмущённо говорит Хёнджин и выдёргивает бутылку с водой из маленьких ладоней. Он случайно расплестнул воду на светлого парня, но не извинился, а быстро засунул бутылку в сумку. — Нет, просто вода из твоей воды особенно вкусная. Будто по моим губам прошлась персиковая помада, — ухмыляется Феликс и кладёт свою ладонь на чужую. Хёнджин резко убирает ладонь из-под чужой и, с недовольным взглядом, высокомерно говорит: — Вот ещё раз дотронешься до меня своими грязными руками, то получишь, понял?.. Ублюдок. Разве Феликс настолько плохой человек? Да, определено. Раз другие говорят о том, что он противный мерзавец, то парень — самый настоящий кошмар многих людей. От этих доводов становится ужасно на душе от самого себя, однако ничего с собой не поделаешь, приходится смириться со своей судьбой. Но, может быть, Хёнджин не понял, что Ёнбок любит его? Любит так сильно, что готов идти и менять цвет ради него, чтобы подходит под его стандарты? Любит слишком много, чтобы держать свои чувства под контролем. Он приближается к безумно-красивому лицу Хвана и кладёт ладонь на его скулу, нежно поглаживает её. Закрывает глаза, готовясь в своему первому.. и его отталкивают со всей силой, будто он — кукла, которая стала никому не нужной из-за своей старости. — Да отъебись уже от меня! Разве я не понятно объяснил? — грубо спрашивает Хёнджин, повышая голос с каждым словом. Словно их ссору слышал весь парк и город в том числе. — Извини, я больше не буду так неожиданно, — к глазам наплыли солёные слёзы, что Феликс старается сдерживает. Иначе случится истерика, а это точно опозорит его перед самым красивым парнем на свете — Хёнджине. Подальше пересев от Хвана, да бы ему не мешать, Ёнбок поджал ноги к себе и уткнулся в них. Так можно тихо выплакаться, и никто не заметит. Только ты будешь знать о том, как тебе было больно в тот момент, когда сам напросился на неприятности. В некоторые моменты кажется, что Феликс — это источник всех проблем и ему необходимо вновь изолироваться от общества. Ради Хёнджина и его спокойствия. Однако, может быть Чан просто ошибся и сказал не тот цвет? Всему место быть. После занятия, где у Феликса были достойные успехи для первого раза, он направился в одно место. В частном секторе всегда тишина, но здесь крайне тихо для дневного времени суток. Даже шум, исходящий от машин, редок в этом месте. Казалось, время будто в миг остановилось в этой местности, и все люди живут спокойной жизнью здесь, ибо их время не заканчивается. И всё же, время никому не подвластно, даже самому богатому человеку. Даже самому умному человеку. Только человек для себя распределяет его так, чтобы затем не чувствовать упущение этого времени в старости. Подойдя к небольшому домику, Феликс позвонил в звонок, что, скорее всего, подал знак о том, что на улице ждут гости. Однако никто не открыл в течение трёх минут и шорохов никаких не слышно. Ёнбок дёрнул ручку входной двери и она отворилась с резким, неприятным скрипом. Оказывает кто-то не закрывает входные двери, хотя стоило бы, поскольку на улицах ходят множество плохих людей. Парень прошёл по длинному коридору и отыскал вторую дверь, ведущую прямо в сам небольшой дом. Он с успехом открыл в неё и аккуратно зашёл внутрь. Внутри гробовая тишина, только иногда слышны ели слышимые железные звоны. Явно кто-то вяжет. — Минхо, ты дома? — громко спрашивает Феликс, снимая свои кеды. — Хэй, Минхо, я надеюсь, что ты ещё не умер после моего последнего прихода сюда! Никто не ответил. Лишь различные звуки и шорохи заполняли тихое пространство. Ёнбок прошёл в одну из комнат, гостиную, где сидел парень на кресле-качалке и что-то вязал спицами. Он не обращал никакого внимания на приход человека в гости, только продолжал своё дело, напевая весёлую мелодию. Ли присел на диван, да бы его услышали, и сказал: — Не знал, что ты умеешь вязать. Сейчас ты похож на какую-нибудь бабушку. — О, Феликс, и ты сюда прикатился, — и парень встаёт с кресла, поворачивает его и усаживается обратно. — Знаешь, я так скучал по тебе в последнее время. А мать до сих пор пичкает тебя таблетками? — Я тоже по тебе сильно скучал, — начинает Феликс. — Да, она до сих пор даёт мне таблетки. Разве это плохо? — Боже, спаси и сохрани тебя! — шепчет Минхо себе под нос. — Ты абсолютно здоров, зачем же ей давать тебе таблетки? Совсем хочет угробить организм своего ребёнка! — Но, хён, я же смертельно болен и совсем скоро умру. Моя мать всё делает для улучшения моего здоровья, или, хотя бы, его поддержания. — Она просто повесила тебе лапшу на уши, Ликс-и. Сколько не отрицай, наша мать никогда не будет хорошим человеком, — говорит старший. — Ладно, ты пришёл спросить что-то важное, не так ли? — спрашивает он. — А ты сразу догадался, — и губы растянулись в лёгкой улыбке, — я знаю, что ты пару раз болтал с Хёнджином, так вот, какой его любимый цвет в людях? — Сложный вопрос, поскольку он не та личность, что будет болтать о себе… Может быть оранжевый. — Спасибо, хён, ты всегда помогаешь! — восклицает Феликс и легонько обнимает парня• • •
За кружками, наполненными ароматным зелёным чаем, раскрывались все откровения и изменения за эти долгих два года. Прошло уже целых два года, а Минхо и Феликс так и остались близки, хотя не виделись всё это время. Их разговор — душевный, лёгкий, медленно переливающийся с темы на тему. Они просто рассказывали обо всём, о чём могли и хотели поболтать со своим близким человеком. Минхо ходил от стола до столешницы и обратно, что Феликсу не сильно нравилось, поскольку он хотел поболтать со своими единственным родным братом. Он, несколько подумав, спрашивает: — У тебя есть какие-нибудь планы на ближайшие дни, или всё останется как прежде? — Думаю, что завтра навещу Чана и Чанбина, послезавтра, в понедельник пойду на работу в кофейню, а на вечер пятницы у меня запланировано свидание с одной девушкой, — задумчиво отвечает Минхо, вспоминая своё расписание на эту и следующую неделю. — Ооо, мой братик нашёл себе любовь? Ещё скажи, что ты сам пригласил на её на свидание, — и Феликс ухмыльнулся. — Ну что ты! Недавно я встретил её, пару недель назад в продуктовом магазине, и помог ей с двумя тяжёлыми пакетами. Дальше мы вместе гуляли по городу, и я пригласил её на свидание, — Минхо краснеет, рассказывая об этом, как о том, что очень стыдно и неприлично. — Специально прийду утром субботы, чтобы навестить хёна после его первого свидания, — Феликс ехидно смеётся и встаёт из-за стола. — Ладно, считаю, что мне пора идти. Не хотелось бы получить от матери за столь поздний приход с улицы. — Пять часов вечера не так уж и много для совершеннолетнего, — говорит старший Ли. — Кстати, а зачем ты меня спрашивал про любимый цвет Хёнджина? — Ээ... Для научного эксперимента! — Как же заставить влюбить в себя красавчика всей округи, да? — Верно.• • •
Сидя поздним вечером над письменным столом, Феликс заполнял свой личный дневник, что завёл пару месяцев назад. Это не первый и не последний его дневник, который он старательно ведёт и заполняет строго каждый день. Бывают дни, когда он сильно устаёт и не пишет в нём ничего, однако они настолько редки, что Ли даже рад вести его изо дня в день. Сегодняшняя запись отличалась тем, что Ёнбок начал отчёт дней после основной записи и описывает как у него получалось взаимодействовать с Хёнджином. Это выглядит странно для парня, и всё же интересно, что же получится под конец таких записей. «День 1. Красный. Сегодня мы с Хёнджином встретились на занятии по танцам, в который я записался лишь ради него. Он не был особо доволен моим приходом, однако, я думаю, что его сердце можно растопить его любимым цветом в людях. Ну, или я сильно надеюсь на это. Впрочем, у нас не удался разговор из-за моих выходок. Наверное я переборщил с тем, что стал пить из его бутылки. Зато мне понравились занятия по танцам и я продолжу ходить на их, пока это дело доставляет мне удовольствие. На этом всё, пока!» Если он решил, что должен заслужить любовь, значит он это сделает.