Одна безлунная ночь

*** — Прошу прощения за мою бестактность, меня зовут Клаус. Клаус Майклсон, — на лице мужчины отразилась едва заметная улыбка, — Присаживайся, дорогуша. Нам нужно очень многое обсудить. Клаус жестом указал на диван, а сам откинулся на спинку кресла. Лиз послушно села, но руки у нее подергивались от волнения. За все 17 лет она ни разу не оставалась в незнакомом доме, наедине с чертовски жутким типом и без возможности сбежать. «Все это напоминает все фильмы ужасов, что я когда-либо видела. Вот-вот он достанет свою пилу, поедет на велосипеде или начнет петь жуткую песенку со счетом» Собрав всю волю в кулак, Лиз отчетливо произнесла, выговаривая каждую букву: — Если я скажу, что мой отец — полицейский, это будет означать, что вы не причините мне вреда, Клаус? — его имя она смаковала особенно четко. Клаус заливисто рассмеялся. Его смех звонко отскакивал от стен, делая ситуацию еще более жуткой. За огромными дверьми не слышалось ни звука, как будто в доме они остались совсем одни. Лиззи почувствовала себя, как в детстве, когда они с братом играли в прятки. Тот начинал отсчет и, как только заканчивал, замолкал. Девочка всегда могла влезть в самые потаенные и неочевидные места, ее мог выдать только стук собственного сердца. Сейчас, очевидно, тоже. — Нет, это ничего не изменит, Элизабет, — в его голосе слышалась усмешка над маленькой девочкой с бешеным ритмом, что забилась в дальнем чулане родителей, — Но тебе ничего не угрожает, пока ты отвечаешь на мои вопросы. Достаточно болтовни: знаешь ли ты, где Кэтрин Пирс? В его вопросе не было ничего логичного: он задавал то же, что тогда Стефан в первый день в школе. И по какой-то причине их обоих интересовала эта информация. — Как я уже говорила бесчисленное количество раз — нет. Я не знаю, кто это. Если бы знала, под пытками я бы все равно сказала, где эта особа. Но я правда понятия не имею, — девушка сказала это уверенно, но что-то в ее голосе насторожило хозяина. Он в одно мгновение оказался совсем близко к ней, в нескольких сантиментрах от ее лица. Ее обдало легким ароматом табака, масляных красок и хвойного леса. Несмотря на всю абсурдность ситуации, от Клауса пахло умиротворением. Он наклонился к Лиз еще ближе и посмотрел ей прямо в глаза: — Где Кэтрин Пирс? — в его взгляде не было ничего романтического, только пугающая и жуткая пустота. — Я не знаю! — голос девушки сорвался на крик, а на глаза подступили слезы. Она верила в то, что говорит всей душой. Клаус нахмурился, но от девушки отодвинулся. — Тогда это все на сегодня, не советую болтать об этой встрече, и не пытайся сбежать из города. Скоро мы снова встретимся. С этими словами он также быстро вернулся на свое кресло, а в проеме появилась стервозная блондинка, которую Лиз видела раньше: — Убирайся и не оставляй следов на ковре, он новый. Девушка бросила взгляд на напольное покрытие и ахнула. По всему ковру были капли крови. Лиз непроизвольно дотронулась до носа, но ничего необычного там не обнаружила. Кровотечения — частая "подруга" ее жизни. Кивнув скорее себе, чем блондинке, Лиз пару раз свернула и вышла на террасу у входа. В воздухе пахло свежестью, а в голове играла лишь одна мысль: «Я должна найти эту чертову Кэтрин Пирс, кем бы она ни была. Потом разберусь со всем остальным» *** Вернулась Лиз затемно: родители уже спали. Если бы они только увидели, как дрожала их дочь и вовсе не от холода. Аккуратно поднявшись на второй этаж, стараясь не издать ни единого звука, Лиз выдохнула. Она медленно зажгла светильник на письменном столе и без сил упала на кровать. «Что мы имеем? Кэтрин Пирс, очевидно, очень всем нужна. И все типы, которые о ней спрашивали, довольно странные. Елена наверняка знает, что им всем от меня нужно, и в последнее время она была довольно мила со мной. Ее будет расколоть проще всего» Лиззи достала телефон из кармана и быстро нашла старую СМС от Гилберт с адресом. Она почти мгновенно набрала сообщение: — Привет, я добралась до дома, все хорошо. Как вы? Уже спите? Лиз откинула телефон рядом с собой и стала ждать. Не прошло и нескольких минут, как телефон завибрировал. — Хорошо, что написала. А то я уже стала волноваться. Обещала же предупредить, что ты в порядке. По дороге ничего не произошло? Ты как-то долго шла до дома, до которого минут 10. Девушка вздохнула: ну, не может Елена не залесть не в свое дело. Но это ладно, Лиззи пора самой открывать чужие шкафы со скелетами. — Прости, заболталась с предками. Ты знаешь, меня кое-что волнует и хотелось бы услышать честный ответ. А ты кажешься мне достаточно открытой, словно я могу тебе доверять. Лиззи решила пойти сразу с козырей. Ей всегда быстро удавалось раскусить молчунов, но, казалось, с Еленой будет не так просто. Лиззи ее переоценила, и уже через минуту последовал ответ: — Ты хочешь узнать, кто такая Кэтрин Пирс? «Догадливая» На положительный ответ Лиззи, Елена расписала целую поэму: — Не связывайся с ней, если встретишь. Она очень плохой человек и натворила много плохого нам всем. Из-за нее пострадаю я и мой брат. Ее ищет один очень влиятельный… господин. Он недавно переехал в этот город, а Кэтрин ему должна. Поэтому все, кто хоть как-то связан с ней — в опасности. Я надеюсь, что то, что у вас с ней одна фамилия — лишь глупое совпадение. Хотя, если подумать, в этом городе не бывает просто совпадений. Не успела Лиз ответить, пришло еще одно сообщение: — И да, она выглядит в точности, как я. Это все, что я могу сказать. А пока — не думай об этом и тоже ложись спать. До завтра. Попрощавшись, Лиз распластала руки вдоль кровати. «Похоже, эта Кэтрин — просто магнит для проблем. Я думаю, мы бы с ней подружились» С этими мыслями Лиззи уснула прямо в одежде на заправленной кровати, стараясь не думать о том, что произошло в поместье. *** Сумерки. Она стоит посреди темного леса, на лицо падает едва заметный красный свет от полной луны. Вокруг тишина. Лиз слышит только свое учащенное дыхание и оглядывается по сторонам в поисках выхода. Но позади спины слышится треск палок. Лиззи оглядывается, а прямо перед ней стоит окровавленный Клаус Майклсон. В его глазах беспросветная злость и голод. Она чувствует, что пора бежать со всех ног, но не может пошевелиться, будто ноги отказываются двигаться. А сердце с каждой минутой все больше готово разорваться на части. Клаус нежно проводит по ее прядям, открывая лицо и шею, заправляет ее волосы за ухо. И шепотом произносит: — Беги. После этой команды Лиз со бешеной скоростью разворачивается и начинает ускоряться. По лицу хлещут ветки, а под ногами постоянно попадаются корни, из-за которых та падает, разбивает ноги в кровь и снова бежит. Падает и снова бежит. И так по кругу. Позади слышится едва заметный голос Клауса, который практически раздается у нее в голове: — Я досчитаю до десяти, а потом… Потом ты умрешь. И все, как в классическом кошмаре. Только теперь она не будет должна брату мыть посуду еще неделю. Теперь, если ее найдут, она умрет. И Клаус начинает считать. Один. На этом моменте Лиззи всегда пыталась проснуться, но каждый раз, закрывая глаза, снова слышала отсчет. Два. Перед глазами стояли глаза Клауса: безучастные и холодные. Как будто ее смерть не значит ничего для него: очередная незнакомка, очередная жертва. Три. Где-то далеко впереди слышался гул машин, еще немного и Лиз сможет оказаться посреди дороги, где ей точно помогут. Четыре. Ноги постепенно теряли устойчивость. В глазах временами темнело, но девушка продолжала бежать. От этого зависела ее жизнь. Семь. «Когда я пропустила еще две цифры? Возможно, отключилась на пару мгновений» И Лиз глубоко вдохнула холодный воздух, стараясь бежать еще быстрее. Как будто это было возможно. Восемь. Впереди она уже видела свет. Там была дорога, были машины, значит, были и люди, осталось всего несколько десятков метров. Девять. Прошла еще секунда и позади послышалось последнее число. Десять. Когда Клаус досчитал, впереди оказалась лишь красная пелена и неимоверная боль. В этот миг Лиз казалось, что больше ничего нет и не будет. Ее жизнь так и закончилась. В семнадцать лет. А позади слышался чей-то очень громкий женский крик. «Ее тоже убьют» — мысль, что пронеслась в голове Лиззи перед тотальной темнотой. Проснулась она вся в поту. Волосы безбожно прилипли ко лбу, а зрение не сразу сфокусировалось на уже знакомой комнате. Первое, что сделала девушка — проверила себя на наличие ран. Сон был слишком реалистичным, как будто она только что действительно умерла. К ее несчастью, все тело действительно ломило, как после забега на двадцать километров. Прикрыв глаза, Девушка постаралась размяться, но боль не уходила. И только открыв их снова, Лиззи увидела кровь: на одежде, руках, волосах, кровати — повсюду. Под свой же жуткий крик Лиззи рванулась в ванную. И только через сорок минут она смогла избавиться от бесконечного красного настила, стирая кожу в порошок. «Эта кровь — не моя. Все смылось под водой. Но тогда чья?» С этими мыслями девушка спустилась вниз по лестнице, пораженная, что ее никто не разбудил. Или не прибежал на громкую истерику в ванной. Оказалось, дома она была совсем одна. А на двери висела записка, аккуратно расчерченная маминым почерком: "Мы с отцом уехали по его срочному вызову: произошло убийство. Я знала мать этой бедной девочки, поэтому тоже поехала поддержать ее семью. Собирайся в школу и не задерживайся допоздна. Тут становится опасно" Лиз потеряла дар речи. В городе произошло убийство. И, возможно, из-за нее.