Я не хочу жалеть о несказанном.

Антрополог-заучка Да уж, доктор Сяо Чжань, ведёшь ты себя вполне нормально, как обычно, ага. Прямо с самого утра у тебя идёт всё так, как всегда. Совсем ничего необычного. Подумаешь, переспал с незнакомым мальчишкой, чуть не проспал на работу, потом разозлил Ибо, всю дорогу в машине туда и обратно молчал с ним, и совсем как обычно извинился перед ним. Вот самое привычное и типичное твоё поведение. Бинго! Лови выигрыш, Сяо Чжань. Ты выиграл джекпот в виде волнения Ибо. И вот как ему объяснить своё такое поведение? Он не слезет с меня, пока я не утолю его любопытство. А лучше бы в постели с меня не слезал! Блять, Сяо Чжань, ты все мысли об Ибо будешь сводить к сексу? Да, ты абсолютно безнадёжен. Меня неимоверно тянет к нему, я хочу быть с ним. Моё поведение меняется из-за него, я становлюсь слишком очевидным со своими чувствами. Но если я признаюсь ему, то нашей дружбе может прийти конец, если он откажет. А он откажет. Я слишком хорошо его узнал за эти годы. Я не интересую его в романтическом или хотя бы сексуальном плане. Будь это так, то это утро я бы встретил с ним в постели, а не с каким-то мальчишкой. Ибо ведь прямой как рельса, идёт напролом, как танк. А за всё это время между нами не было даже слабого флирта, только шутливое общение друзей и подъёбки. Под этими мыслями я даже не заметил, как зашёл в институт и поднялся в свой кабинет. Пришёл в себя, только когда передо мной на стол громко поставили кружку с чем-то горячим. Кофе. Вздрагиваю, пытаюсь проморгаться и сбросить угнетающие меня мысли. Смотрю на кружку с логотипом Калифорнийского Института и чувствую запах кофе с чем-то сладким, напоминающим шоколадный десерт. Руки сами тянутся к живительному напитку, вдыхаю запах. Какой запах! Я в раю, кажется. На лице чувствую улыбку. Делаю глоток – настроение улучшается. Поднимаю взгляд на нетерпеливо ждущего моего внимания Соджу. – Я, между прочим, с самого утра жду подробностей! – Соджу садится в кресло рядом со столом, напротив меня, и смотрит выжидающе. Соджу мой близкий друг со времен учёбы в университете. Мы вместе учились, но на разных факультетах. Я на факультете судебной антропологии, а он на факультете судебной компьютерной реконструкции. Общие лекции помогли нам познакомиться. А так как азиаты, особенно студенты, в любой стране всегда стараются держаться друг друга, мы достаточно быстро нашли общий язык. Соджу – американский кореец. Родился здесь, в Лос-Анджелесе, его родители – корейцы, переехали в Калифорнию незадолго до его рождения. Он лишь внешне азиат, вся его социальная составляющая полностью американская, нежели у меня. Я поступил в университет Калифорнии, потому что здесь более развито антропологическое направление, много экспериментов, наблюдений, исследований. В Китае антропология всё ещё слаба во всех направлениях. Соджу довольно высокий парень, метр семьдесят шесть, если быть точным, а я человек достаточно точный. Модельная внешность, загорелая кожа; хотя как тут не загореть, это же Лос-Анджелес, тут солнце сжигает всё на своём пути. Но вот я вечно белый, солнце здесь меня особо не любит, видимо. Брендовая одежда идеально сидит на его ухоженном теле, он следит за внешностью упорно, ходит в тренажерный зал, бассейн и занимается йогой, говорит это расслабляет и там красавчик-инструктор. Как и в бассейне, и в тренажерном зале, куда он ходит. Везде красавчики. Я вот вообще не сомневался в этом, не будь там красивых парней, то и Соджу бы там не было. Нет, он не ветреный, чтобы попасть к нему в постель, нужно пройти проверку и это касается не только внешности. Да, он не ищет отношений, но старается придерживаться одного партнёра, что-то вроде «друзья с привилегиями». Кстати, мне он не предлагал такое. Я что, не подхожу по параметрам? Да я идеальный партнёр! Я высокий, по сравнению со многими азиатами, метр восемьдесят три. Хорошо сложен, худоват, но жилист, моя мышечная составляющая в идеальном состоянии, я держу себя в форме. Я достаточно сексуален, на меня многие обращают внимание и предлагают отношения. У меня есть чувство стиля. Я умён. Я главный судебный антрополог во всей Калифорнии. У меня три докторских степени, между прочим! Почему он не рассматривал меня как сексуального партнёра? – Почему ты никогда мне не предлагал быть друзьями с привилегиями? Моё любопытство берёт надо мной верх. Мне срочно нужно знать ответ на этот вопрос. Смотрю на друга, его лицо вытянулось в удивлении от внезапного вопроса. – Эм…дорогой, ты, конечно, прекрасен, но если бы кто-то из нас влюбился, то нашей дружбе наступил бы конец, а я этого не хочу. Друг напротив ответил достаточно серьёзным тоном, потом расслабился в кресле, держа в руке рабочий планшет. – И вообще, с чего такой вопрос? – Просто я подумал, что ты предлагал такие отношения некоторым нашим друзьям, даже нашему стажёру Кевину Райту, но не мне, хотя я явно самый лучший вариант, – я будто делаю самому себе рекламу. Нет, ну, серьёзно, я идеальный и лучший вариант среди всех! – Я не хочу потерять тебя и твою дружбу, Чжань. Тех, кому я предлагал, я не боялся потерять, и уж точно даже не пожалел бы о потере, чего не сказал бы о тебе. Хм, а вот об этом я не подумал. Что ж, вопрос исчерпан. – Сяо Чжань! Хватит заговаривать мне зубы! Я жду подробностей, мать твою! Ты ушёл из клуба вдрызг пьяный с молодым красавчиком! Соджу требует утолить его любопытство, сверлит меня взглядом. А что сказать-то? Я ни черта не помню! – Нет никаких подробностей, – спокойно говорю я, отпивая уже тёплый кофе. О! Это же бельгийский шоколад! Мой любимый сорт кофе. Божественно! – В смысле нет никаких подробностей? Ты не расскажешь близкому другу, как провёл ночью с горячим парнем? Я хочу подробностей, утоли мой голод! Сяо Чжань, я что, зря тащил тебе твой любимый кофе? Ты ужасный друг! Мой друг прожигает во мне дыру, а я не могу оторваться от кружки с живительным напитком богов. Эх, да я бы сам хотел знать подробности, мать твою, но ни хрена не помню. – Подробностей нет и не будет. Я ничего не помню, вообще ничего! Ты сам сказал, что я был «вдрызг». Да и как ты мог вообще!? Ты отпустил меня с незнакомцем хрен знает куда! Ты мой друг или как? – с упрёком говорю я другу. – Я проснулся утром дома с адской головной болью, не помнил даже как попал домой, а потом обнаружил парня в своей постели. И ни черта не помнил кто он и откуда взялся! А потом понял, что у нас был секс. Я даже не знаю понравилось мне или нет! Всё, подробности закончились, – кидаю подробностями, если это можно так назвать, в друга. – Ого, не хило ты напился. Я думал, что ты даёшь отчёт своим действиям. Ты сам подошёл ко мне в клубе с этим парнем, сказал, что уходишь. Да, ты был пьян, но с виду был под контролем. Чжань, прости… Я поднимаю взгляд на друга, он выглядит виновато и взволнованно. Мне становится от его вида не по себе. Он ведь ни в чём не виноват, абсолютно ни в чём. Я взрослый мужчина и сам несу ответственность за себя и свою жизнь. – Соджу, здесь нет твоей вины. Я с самого утра взвинчен и ошеломлён, если честно. Сначала похмелье и головная боль, потом этот мальчишка со своим щенячьим видом провожал меня, потом раздражённый Ибо всю дорогу туда и обратно молчал и злился, а потом я ещё и извинился перед ним... – выливаю на друга потоком свои переживания. – Стоп, что ты сделал!? – Соджу выкрикнул вопрос, подпрыгивая в кресле напротив и смотря на меня широко распахнутыми от удивления глазами. – Ты извинился? Перед Ибо? Ты что, до сих пор пьян? – Я не знаю, что на меня нашло, я чувствовал себя перед ним виноватым, он звонил мне, волновался, потом ещё и ждал меня…Извинения сами вылетели из меня… Я будто оправдываюсь. Я сам не знаю, что это было! Просто в один момент подумал, что нужно извиниться и, оп, слова уже произнесены. Господи-Боже, да, я знаю, что ты не существуешь, что я творю, это вообще не я… – Подожди, а Ибо видел, что ты выходил вместе с тем парнем? – Улыбка на лице друга начинает приобретать чёткие очертания. – Видел, он же ждал меня, чтобы отвезти на место преступления. Представь себе, как он был зол, что ему пришлось ждать меня. А мне и представлять не надо, я видел воочию. – А может он злился не потому, что ждал, а потому что ревновал? Соджу слишком довольно улыбается. Ага, конечно, ревновал. Да только в моих мечтах! Соджу прекрасно знает мои чувства к Ибо, как близкий друг он узнал об этом первым, конечно же. Он поддержал меня. Но вот конкретно сейчас он даёт мне ложную надежду, а я этого не хочу. Не хочу понадеяться, а потом разбиться. – Ты же знаешь, что Ибо не любит ждать. Не давай мне пустых надежд… – отвлекаюсь на стук в дверь. – Простите, доктор Сяо. Останки привезли. Доктор Грин и стажёр Миранда Лосс ждут Вас в лаборатории, – быстро проговорила работник института, на что я кивнул, вставая из-за стола. Молодая девушка быстро удалилась. Залпом допил кофе, оставляя кружку на столе. – Мне нужно идти работать. Тебе, кстати, тоже. И за кофе спасибо, – Соджу кривит лицо на мой сменившийся тон с дружеско-мягкого на рабоче-строгий. Спускаюсь на первый этаж, в лабораторию. Подхожу к возвышенной, огороженной платформе, беру медицинские перчатки из контейнера и поднимаюсь на платформу. Платформа оборудована просвечивающимися столами для костей, объёмными лупами с мониторами для рассмотрения мелких деталей, медицинскими инструментами, химическими веществами. Подхожу к столу с останками, где меня ждут Томас и Миранда. Догоняет меня Соджу, попутно надевая свой халат. – Кости крепкие, с высокой степенью плотности, - говорит Миранда, мой стажёр, смотря на монитор с рентгеном костей. – То же самое и с мышцами. Крепкий был парень. Наверное, спортсмен, крутой мужик, – даёт свою оценку Томас, делая забор крови и кусочки плоти для анализов. – Да, был, да весь вышел, - шутит Соджу, делая снимки черепа для реконструкции лица. – Он был простужен, - Томас оборачивается на Соджу. – Простужен до трупного окоченения, - смеётся мой друг. Да уж, и почему я с тобой дружу, скажи-ка мне? Но шутка действительно смешная, я невольно улыбаюсь. – Нет, я нашёл следы чая и мёда в его желудке, а также остатки леденцов от кашля, - Томасу, кажется, шутка не очень понравилась. На платформу к нам поднимается наш энтомолог Итан Палмер, неся в руках герметичный пакет с часами внутри. – Часы жертвы, довольно крутые. Измеряют пульс, калории, скорость, дистанцию. Смотрю на него в упор. И это всё? Надеялся на что-то более существенное, чем одно предложение. Итан Палмер – взрослый мужчина, среднего роста, метр семьдесят. Я точный, как всегда. Обычный американец, непримечательная внешность. Любит эксперименты, обожает импровизировать. Этим он мне и нравится. Необычный подход в научных исследованиях – это замечательно. Он умён, но не умнее меня. Это факт. У меня три докторские степени, а у него всего лишь одна. Но я его уважаю, он отличный энтомолог. Ого! Снова этот взгляд в сторону Соджу. Он много раз признавался Соджу, а тот его отшивает, аргументируя тем, что Итан не в его вкусе, но мужчина рук не отпускает, как я посмотрю. – Я же говорил, спортсмен, - вставляет свои «пять копеек» Томас. – С такими часами ходят почти все в спортзале. Я тоже с такими хожу в тренажёрный зал. Соджу смотрит на Итана и…Оу! Что это за искры между ними? Не понял! Вот кого нужно пытать, требуя подробности. – А вот мне достаточно поддерживать форму у себя дома, - мило улыбается Миранда. – Тридцать минут на беговой дорожке, приседания, отжимания, поднятие ног, несмотря на мой вид, я достаточно сильна. Мы все осматриваем Миранду с ног до головы, будто можем видеть её без одежды и оценить её труды. Но нет. Да и видеть своего стажёра голым я бы не хотел. А вот Ибо я бы с удовольствием раздел. О нет! Чжань, соберись и займись делом! Миранда Лосс мой очередной стажёр. Не уверен, что она задержится. Её знания я всё ещё держу под сомнением. Не думаю, что её уровень познания в антропологии достаточен, чтобы работать в нашем институте. Она миловидная девушка, шатенка, рост метр семьдесят пять. Моя точность не знает границ, да. Разговорчивая, не особо люблю тех, кто говорит не по делу. Симпатичная. Томас пожирает её глазами, ему она нравится. Но я оцениваю своих стажёров не по внешности, а по знаниям. Я не терплю бестолковых людей рядом. – Ах, ты меня обманула, - Томас смотрит на Миранду и улыбается. О чём они вообще? В этот момент на мониторе рядом со столом сменяется картинка и Соджу подходит к компьютеру, чтобы вывести на экран собранную информацию. Я подхожу ближе и все остальные обращают внимание на экран монитора, с интересом всматриваясь. – Одонтология[2] дала совпадение, - Соджу клацает по клавиатуре и выводит на монитор фото мужчины. – Томи Сауэр. О его пропаже заявили две недели назад, – он поворачивается ко мне, на что я киваю. – Я звоню Ибо, – сообщаю я и удаляюсь, получив нужную информацию. – Надеюсь, что когда я вернусь, кости будут очищены от плоти, – как бы невзначай делаю замечание Томасу и Миранде, чтобы работали быстрее. Глупый спецагент Бюро кишит спецагентами. Поднимаюсь на свой этаж. Отдел уголовных расследований, реагирования и кибернетики. Выхожу из лифта, прохожу по огромному залу со столами агентов к своему кабинету, в дальнем углу. В отделе всегда шумно: разговоры, звонки, работа компьютеров и принтеров. Сквозь десятки пожеланий «хорошего дня» добираюсь до стеклянной двери и толкаю её внутрь. В кресле у моего рабочего стола уже сидит Кайл Ли. Он поворачивает голову и поднимает руку вверх в приветственном жесте. Я снимаю с себя пиджак своего классического костюма, поправляю плечевую кобуру и сажусь в кресло, включаю компьютер и немного расслабляюсь. Кайл Ли – психолог и агент ФБР. Даёт оценку нашей работы с Чжанем, хотя за три года мы доказали офису кадрового планирования, что наш тандем показывает высокий уровень раскрываемости. Сейчас Кайл больше агент, чем психолог. Он также помогает в раскрытии дел. Кайл попал в ФБР после академии за счёт своего высокого IQ. Он также, как и Чжань, психолог-заучка, сыпет умными научными фразочками, которые я почти не понимаю. Зато с Чжанем они почти на одной волне. Кайл молодой человек, высокого роста, худощавый брюнет. У него приятный внешний вид, но слишком уж умный, иногда даже раздражает. Он добр, мягок, но прямолинеен и честен с людьми, что немаловажно. Я уважаю таких людей. Кайл всегда говорит то, что видит и думает, ни капли не смущаясь, что его могут не понять или посчитать слова оскорбительными. Что уж говорить – психолог-заучка. – У нас новое дело, – поднимаю взгляд на Кайла. Хочется спросить про сегодняшнее утро и поведение Чжаня, но сомневаюсь. – Да, я читал сводку. Что-то уже известно? – он смотрит на меня в упор, будто пытается залезть мне в голову. – Пока нет, останки увезли в институт. Жду новостей. Ты ждал меня в кабинете по какой-то причине? Не ждал же он меня просто так. Он как-то нервно смотрит на меня. Не знаю, как сказать, что выдаёт его нервозность, я просто это чувствую. – Да. В Бюро пришли документы из Армии США. На твоё имя, Ибо, – Кайл протягивает мне чёрную папку, которую всё это время держал в руках. – Командование снова призывает тебя на службу, – он неуверенно улыбается. Я беру в руки папку и открываю. Я отдал годы Армии. Годы я терял своих братьев по оружию. Годы, блять, бесконечной войны! Я всматриваюсь в документы. Армии нужен инструктор для солдат на вражеской территории. Полгода. В шестнадцать лет, наперекор всем воспитателям интерната, я закончил школу рейнджеров и перешёл в академию Военно-морских сил США. Я решил доказать себе и окружающим, что брошенный родителями ребёнок может добиться высокого положения в обществе благодаря упорству и собственным амбициям, без поддержки и помощи. Я шёл напролом, пробивался сквозь гранит, доказывая, в первую очередь самому себе, что могу всё, абсолютно всё. Доказал. К своим двадцати пяти годам я имел лучший послужной список и звание мастера-сержанта. – Ибо, ты можешь отказаться. Это не приказ. Выбор за тобой. Психолог, видимо, пытается успокоить меня. Мне это не нужно, я спокоен. Я человек, воспитанный войной, у меня нет страха. – Не могу. Мои братья, спецназовцы, будут воевать, а я сидеть здесь в удобном кресле? Нет, это не в моих принципах. Я поеду, но только после того, как мы раскроем дело, – я откладываю папку на стол, смотрю на Кайла. – Не говори Чжаню, я сам ему скажу. Решение принято, думаю, что Чжань поймёт меня. Надеюсь, будет ждать. Как друг, разумеется. Не хотелось бы, чтобы ему дали другого спецагента. Я беспокоюсь. Это ведь Чжань. Слабо социально развит, его круг общения сужен до людей из института. А если ему дадут нового спецагента в напарники? Ему будет сложно сойтись с кем-то новым, довериться кому-то. В голову лезут разные мысли, вызывая во мне волны беспокойства за друга. Близкого друга. Друга ведь? Снова вспоминаю утро, свою злость и странное поведение Чжаня. Я будто увидел другого Сяо Чжаня сегодня, противоположность. Он был уязвим, хрупок. Внутри всё переворачивается, хочется обнять и закрыть от всего мира, защитить. Просыпается что-то неизведанное, нежное и тёплое, похожее на любовь. Нет, глупости. Ван Ибо, ты просто переживаешь за друга. Друга. Не больше, не меньше. Отметаю все мысли о любви. Нужно раскрыть дело и готовиться к отправлению. О! Господи, спасибо! Кайл. Есть же Кайл! Он может заменить меня, стать напарником Чжаню, я не буду переживать и Чжаню не нужно будет привыкать к чужому человеку. – Ибо, приём, как слышно? О чём ты думаешь с таким выражением лица, будто решаешь вопрос о глобальном потеплении? Кайл размахивает рукой перед моим лицом и щёлкает пальцами, привлекая моё внимание к его персоне. – Ты заменишь меня, – придя в себя, ставлю психолога перед фактом. – Ты станешь временным напарником Чжаня, мне так будет спокойнее. – И ты сидел с таким сложным выражением лица, думая о том, кто будет с Чжанем вместо тебя? Серьёзно? Не поверю. О чём ты думал? Говори! Кайл встал с места, уперся руками в край стола и приблизил своё лицо, всматриваясь в моё, будто ища ответ. Я молчал. Мелодия телефона нарушила временную тишину, заставив меня отвлечься и посмотреть на дисплей телефона. Чжань. Значит, есть новости. – Это Чжань, – беру в руки телефон, смахивая пальцем кнопку принятия вызова. – Слушаю. – Тебя всегда спасают звонки от серьёзных разговоров. Заметил? – сокрушался на фоне Кайл, но я его уже не слушал. Хотя мой кабинет он покидать не спешил. Стоял и ждал, пока я закончу разговор. – Томи Сауэр. Быстро открываю базу данных ФБР, вбивая на клавиатуре имя жертвы. –О пропаже заявили две недели назад, заявил мистер Мэтьюс. Есть адрес – Ливард авеню, триста четыре. Я заеду за тобой, – заканчиваю разговор, быстро выключаю монитор, на ходу надевая пиджак. – Есть адрес, надо ехать, извини. Кайл следует за мной. Вот же пристал! Заметил он что-то и теперь будет пилить меня, похуже бензопилы! Забегаю в лифт, психолог остаётся у дверей. – Хватит убегать от разговора! – двери закрываются, вижу недовольное лицо Кайла и невольно улыбаюсь своей маленькой победе. Дорога до лаборатории длится минут пятнадцать. Въезжаю на парковку у института. Чжань уже ждёт. По сравнению с утром, сейчас он выглядит вполне обычно. Твёрдый стан, глубокий взгляд, гордо поднятый подбородок. Останавливаю машину рядом с ним, дверь машины со стороны пассажира открывается и в салон врывается запах улицы, медицинских препаратов и приятный запах чего-то древесного. Парфюм. Чжань редко пользуется парфюмом, говорит, что лишние запахи в лаборатории отвлекают. – Привет, – Чжань пристёгивается ремнём безопасности, и я трогаюсь с места. – Привет, – смотрю на него с подобием улыбки на лице и возвращаю свой взор на дорогу. – Есть ещё новости по жертве? – Пока нет. Соджу нашёл совпадение по одонтологии, кости ещё не очищены от плоти. – Одонто что? Корчу гримасу непонимания, на что Чжань обращает внимание и смеётся. А смешного что? – Совпадение по зубам, Ибо. – Вот так сразу и говори. Знаешь же, что я ваши научные фразочки не понимаю. Сворачиваю на нужную нам улицу, Ливард авеню, смотрю на таблички на домах. Вижу дом, триста четыре, останавливаюсь у тротуара, глушу мотор. Выходим из машины и направляемся по асфальтной дорожке, вдоль зелёного газона, к одноэтажному дому, сделанному из красного кирпича. Белая окрашенная веранда из дерева, усыпанная разными цветами в горшках. Подходим и я стучусь в стеклянную дверь, расстёгивая свой пиджак, чтобы сразу показать значок спецагента, который прикреплён к ремню брюк. – Я кого-то там слышу. Прислушиваюсь к звукам за дверью. – Хэй, а выбей дверь плечом. Чжань хлопает меня по руке, воодушевившись идеей как ребёнок. Нашёл, блять, Рембо! Господи, и вот как другой спецагент с ним будет работать? Он же не поймёт шутит Чжань или нет. – У меня плечо будет болеть, если я её взломаю, – смотрю на напарника с улыбкой и снова стучу в дверь. – Что это за звук такой надоедливый? Отхожу от двери, пытаясь уловить откуда идёт звук. Мерзкий писк, очень похожий на звук старых настольных будильников. В это время, пока я отвлекся, Чжань решил не ждать, хватается за ручку и толкает входную дверь внутрь, открывая её. Блять! – Нельзя входить просто так! Это незаконно! – хватаю его за плечо, останавливая. Тут перед нами появляется молодой парень. – Простите, беруши в ушах, не слышал стука. Чем я могу вам помочь? – парень вытаскивает беруши, демонстрируя нам. – Я спецагент ФБР Ван Ибо, а это мой напарник доктор Сяо Чжань. Это Вы заявили о пропаже Томи Сауэра? Распахиваю правую сторону пиджака, демонстрируя значок, рассматриваю парня. Растрёпанные короткие волосы, серая заляпанная чем-то одежда, уставший вид. – Да, две недели назад. Он мой сосед. – Мы можем войти? – интересуюсь я, на что парень кивает и отходит, пропуская внутрь дома. Внутри дом похож на склад картинной галереи. Вокруг мольберты, банки краски, огромные холсты с разными и странными изображениями непонятно чего. Чжань проходит и начинает осматривать холсты с интересом. Да, ему такое нравится. Искусство. Я вот, например, в этом ничего не смыслю. – Извините за этот беспорядок. У меня через месяц выставка, – уточняет парень. – На Вас повлияли неоэкспрессионисты [3]. Чжань показывает рукой на холст с чем-то. И это искусство? Мона Лиза это ещё искусство для меня, а вот это… Это вообще что? Смотрю на указанную Чжанем картину, хотя картиной это не назовёшь, и не черта не понимаю, что изображено. Хоть убейте, не понимаю я! – Ой, не обращайте внимание на это. Ой, вот опять началось! Не могу сосредоточиться! Этот будильник пищит каждые две минуты с тех пор, как Томи пропал. Сосед жертвы недовольно морщится. Да уж, писк реально бесящий, а этот парень уже две недели так живёт. Я бы сошёл с ума, если честно. – Да, это действительно раздражает. Поддерживаю парня, поворачиваю голову, следя за Чжанем, который явно увлечён работами этого соседа. – Да, поэтому хожу в берушах. Когда пришла полиция, я попросил их выключить его, они не выключили. Может, вы выключите? – Мистер Мэтьюс, Томи Сауэр мёртв. Парень удивлённо смотрит на меня, приоткрыв рот. – Перед его исчезновением было что-то необычное в его поведении? – Ну, настолько хорошо я его не знал, он был всего лишь мой сосед, – парень нервно крутит беруши пальцами. – Да, но Вы заявили о его пропаже, – уточняет мой напарник, отрываясь от разглядывания какой-то скульптуры. Это что, Слендермэн[4]? – Да, когда у двери стала скапливаться его почта, а затем этот будильник. Он меня с ума сводит! – Эта скульптура очень впечатляет! – Чжань показывает на этого Слендермэна. Серьёзно? Да вы смеётесь надо мной! – Это из моего творчества до будильника. – Поворачиваю голову и снова смотрю на художника. А ты парень шутник, ага. – Как на счёт незнакомцев? Кто-то появлялся в округе? Чжань продолжает ходить по дому, как по галерее, рассматривая это «типо искусство». – Да, Толстушка Пэм. – Простите, кто? Чжань подходит к нам, заканчивая наслаждаться работами этого непризнанного художника. – Толстушка Пэм. Она была одной из клиенток Томи. Он был тренером Толстушки Пэм в спортклубе «Валерия». – А почему её так прозвали? – решил уточнить мой напарник. – Это Томи её так прозвал. Томи не был таким уж чудесным парнем. А она ведь не была такая толстая. Парень нервно оборачивается на звук из комнаты соседа. Бывшего соседа. – То есть с излишним весом? Жир – это подкожный запас и он состоит из липидов и… О, включился доктор-заучка! – Да, конечно. Просто Пэм не была такой, как эти фитнес-роботы, с которыми Томи проводил время. Она стала преследовать Томи по дороге из клуба домой, сидела на бордюре и таращилась на дом. А примерно месяц назад заявилась среди ночи и начала ломиться в дверь. Парень рассказывает о какой-то сталкерше прям. Вот есть и подозреваемая. – Она была разъярена? – спрашиваю я. Сталкеры часто переходят в стадию агрессии и заканчивается это убийством. – Была вся разодетая, на каблуках. Думаю, что это вряд ли ярость. – Вы имеете ввиду, что у них были интимные отношения? Чжань спрашивает это с улыбкой. Ты чего лыбишься-то? Парень корчит лицо в брезгливой гримасе. – Были ли у них сексуальные отношения? – с нажимом спрашиваю я. – Если были, то только через закрытую дверь, – сосед указывает на дверь в комнату жертвы. – Значит, нет, – подтверждает Чжань. Что ж. Толстушка Пэм. Первая подозреваемая. Кладу ладонь на поясницу напарнику, толкая в сторону входной двери, намекая, что нам пора уходить. – Что ж, спасибо, всего доброго, мистер Мэтьюс, – прощаюсь с художником. Давлю слегка Чжаню своей ладонью на поясницу, заставляя поспешить покинуть дом. – Да не за что. Эй! Может Вы выключите этот чёртов будильник? – бросает вопрос нам в спину, чем не вызывает никакой реакции. – Или пристрелите его? [2] Одонтология – наука, изучающая эволюционную, расовую и этническую изменчивость строения зубной системы человека и его предшественников. [3] Неоэкспрессионизм (Neo-expressionism) – направление в европейском и американском искусстве 1970-х – 1980-х годов. Живопись художников-неоэкспрессионистов отличалась агрессивной манерой исполнения и сочетала примитивизм и эмоциональность. Авторы выражали социальный протест, экспрессию, ярость с помощью ярких красок и многокомпонентных фактур, как холст использовали доступные поверхности – от традиционного полотна до городских стен. Творчество завоевало свободу в выборе выразительных средств, материалов, тем и способов выражения внутреннего мира автора, уменьшило контроль разума и законов логики над подсознанием художника и зрителя. [4] Сле́ндермен – персонаж, созданный участником интернет-форума в 2009 году в подражание персонажам городских легенд. В качестве интернет-мема Тонкий человек приобрёл широкую известность, породив ряд рассказов, образцов фан-арта и косплея, а также став персонажем компьютерных и мобильных игр и фильмов ужасов.