Твоя душа стала мягче: тысячу лет назад ты убила бы людей сразу же!
– Я бы тебя загрызла прямо здесь и сейчас, однако марать клыки не охота. Да ещё и кем?! Тобой! Много чести! – с насмешкой рыкнула вампир, наклонившись ниже, вдавливая оба конца ухвата сильнее в землю и обнажив сверкающие клыки. Ван Хельсинг жадно хватал ртом воздух из последних сил. "Проигрываю бабе, вот же позорище! Какая же она сильная тварь!" – чуть ли не плача думал он. – Предполагаю, – торжествующе продолжала Марта, – ты прекрасно знаешь о том – что случается с теми, кто с плохими намерениями вторгается на чужую землю! Или тебе напомнить – что сделал с той крестьянской деревней мой муж после того, как они меня убили?! – почти над самым ухом задыхающегося призрака прошипела та. От её слов по спине побежали мурашки, но вырывающийся Ван Хельсинг нашёл в себе силы ответить: – Н-нет... Благодарю: я... прек-красно... Оз-на..Ознакомлен с... Этой.. Информа-цией... – он вцепился пальцами уже не в черенок, а саму дугу ухвата, пытаясь убрать её от глотки: сил оставалось всё меньше... – Зачем. Убил. Русалку? – хладнокровно повторила вопрос Марта. Люциус сделал ценный вдох и яростно выкрикнул: – Я спасал свою сестру, ясно тебе?! – он сам не ожидал от себя такой громкости. Тут же давление прекратилось, ухват с его горла исчез, а искренне удивлённая носферату отступила на пару шагов назад. Ван Хельсинг резко присел, тяжело восстанавливая дыхание и хватаясь руками за шею, ощупывая фантомный след орудия, которым его чуть не придушили. – Ты... – подала неуверенный голос Марта, которая стояла от него на приличном расстоянии, – спас жизнь другому человеку? – Да, люди умеют помогать друг другу, представляешь?! – с криком ответил он ей. Графиня не обращала внимания на его разъярённое состояния: оно было волне объяснимым. Её поражало другое. – Нет, не представляю... – с неподдельным изумлением ответила она, – я очень плохо знала и знаю ваш вид. – Конечно, зачем изучать продукты своего питания! – саркастично выплюнул Ван Хельсинг в сидячем положении, чуть откинувшись назад и опершись руками о горизонтальную плоскость. Он продолжал тяжело дышать, но теперь лёгким было проще восстановить энергию. Уставился злым вперемешку с усталостью взглядом на вампира: – Я выпустил абордажный крюк в ту русалку, потому что понимал: самому мне уже крышка, а та тварь грозилась утащить под воду и Эрику! Я не мог этого допустить и использовал последний заряд ради неё... Люциус вытер лоб от усталости: ему до сих пор не верилось, что это и было окончанием его жизни, как будто это не он сейчас сидит в призрачной оболочке посреди космической физики и не болтает с нечистью. Графиня долго молчала, переваривая услышанное.***
– Да, не спорю, – выставил вперёд руки охотник, – ради удовлетворения людских потребностей в безопасном судоходстве нас наняли, и мы отправились расчистить Пенную Бухту от русалок, однако... – он печально осмотрел себя. – Ты видишь меня теперь здесь – в Пространстве между Мирами. – Я, честно, не знала, что ваш социум способен на взаимовыручку, – ухмыльнулась Марта, медленно приближаясь к сидячему. Люциус инстинктивно отпрянул, но вампир всего лишь подала ему руку. – Всегда думала, что у людей интеллект ниже среднего. – Да ты и не ошиблась: у нашего общества половина с таким интеллектом, отчего и все проблемы во всевозможных сферах! – ухмыльнулся призрак. – Давай помогу встать, мистер – несмело улыбнулась она, – твой поступок объясняет то действо, и я боле не могу тебя судить. – Деловым тоном продолжила она, когда Ван Хельсинг встал на шатающиеся ноги. – И даже не перегрызёшь мне глотку? – со смешком, отряхиваясь, спросил призрак. Вампир покачала головой: – Не смею. Тем более, твоя истинная история объясняет – почему ты не ушёл на Страшный Суд, а стал проводником. На вопросительный взгляд парня женщина тихим голосом сказала, не отводя от него бирюзовых глаз: – Ты – спаситель жизни.***
В очередной раз Люциус ничего не смыслил в нюансах призрачного существования, но Марта попыталась объяснить ему разницу: – Понимаешь, мы с тобой после биологической смерти стали кем-то вроде ангелов-хранителей: наша физическая энергия не пошла дальше, не пошла в перерождение и так далее, а осталась в виде земной оболочки с той же памятью. Двое призраков не спеша пошли по пейзажу космоса. Ван Хельсинг, сцепив руки за спиной, внимательно слушал собеседницу, которая активно жестикулировала: – По жизни можно судить, по многим её поступкам, однако ключевой момент – это то, что мы сотворили перед самой своей гибелью. – Что сотворили? – Люциус изо всех сил пытался вникнуть в суть. Графиня улыбнулась: – Ты – охотник за головами. За всю жизнь ты изловил, перерезал и перестрелял нескончаемое число монстров, не сомневаюсь! – вампир театрально взмахнула руками. Люциус фыркнул, отвернувшись, но она тут же в пару шагов обошла его и встала перед взором ловца, указывая на себя: – А я – вампир! За свою жизнь ради пропитания я загрызла и иссушила множество людей. Я кто-то вроде волчицы, которая режет стадо, а ты и подобные в твоём роду – пастухи, отгоняющие волчицу и других волков от овец-людей. – И? – скептически спросил охотник. – Я понял твои замечательные метафоры, но почему мы оба не варимся сейчас в адских котлах?Снова так холодно, из твоей комнаты без вины Чтобы исчезнуть из города, Снег заметает мои следы Я у тебя без билета: Чем в тебе копаться, мне проще уйти Тебя спасала все лето, но теперь не буду, прости...
– Повторяю: последнее ключевое событие перед биологической смертью. Парень задумался. Убийство русалки. Спасение Эрики. Спасение... – Я спас жизнь сестры! – озарило его. Марта ликующе щёлкнула пальцами: – Именно! Ты пожертвовал собой ради близкого человека. Тем более – ради представителя собственного рода, а жизнь – это самое ценное, что существует во Вселенной! Ван Хельсинг от удивления и осознания ошарашено встал на месте, проведя рукой по кучерявым волосам. Впервые он почувствовал что-то вроде торжества и облегчения. Перестав бегать глазами по космическому виду, он перевёл светлый взгляд на женский фантом: – А ты, Марта? Какой твой ключевой момент?