Посёлок N.
Элина слегка поморщилась, смотря на «гостиницы от зайчика», как выразилась странная незнакомка в маске лисы. Сладости никогда не вызвали в Элиной душе какой-то трепет, хоть время не лёгкое — зарплату родители, как и многие взрослые, не всегда дождаются, ибо работодателям просто платит нечем. «Конфеты и в Африке конфетами будут» - всегда думается ей, но в лапах девочки-лисичики были не простые сладости, а одни из самых дорогих. Элина сглотнула вязкую слюну. Родители всегда твердили, что нельзя ничего брать с рук незнакомцев, ведь там может быть всё что угодно — от наркотиков до яда — да и Элин страх того, что из под блестящей обёртки вылезут тараканы и черви всё рос, как и тень незнакомки, которая возвышается над ней. Возможно, это просто игра света и тени в утренней мгле... Снег хлопьями падает на всё вокруг: землю, крыши домов, на девочек. Свет одинокого фонаря не давал Сибирской разглядеть поподробнее эту чудачку. Может, это дало ей больше ответов. — Ну же... — голос девочки-лисичики кажется ненастоящим, искусственным, Элина даже сказала бы жутким... эта чудачка протягивает лапку ближе. — Мне не разрешают брать что-то у незнакомцев, — отвечает Эля, а голосок её подрагивает, как черезчур натянутая струна. Девочка-лисичка смеётся своим искусственным голосом, от чего по спине пробежался табун мурашек, а всё внутри холодеет. — Ха-ха! Мы же уже знакомы! —Заявила она. — Я — лиса, а ты — девочка. Разве этого недостаточно? — Недостаточно... — отвечает Элина. Незнакомка фыркнула. — Не будешь брать? — Спросила она. — Не буду... И вновь та фыркает, словно самая настоящая лисичка. Элина стремглав помчалась вперёд, молясь всем Богам, дабы не встретится с этой чудной девчонкой. Как только Эля, поняла что ушла от неё досточно далеко, то сразу же дала дёру, со всех ног мчась в школу, а куда сама бежала — не видела. Всё вокруг было размыто, сердце стучало в ушах, на ум сразу же пришла фотография Вовы, пропавшего мальчика. Элина не хотела повторять его судьбу. Неизвестно же где этот бедолага. Он может бродить по чащобе, а может уже давно мёртв. Последний более реалистичный вариант. Снег хрустел под ногами, будто бы чьи-то кости. От этих старинных сравнений было не по себе. Сибирской казалось, что за ней кто-то следить. Возможно, это её бурное воображение; возможно, она просто пароноик, а возможно, что это всё - сущая правда. Но как понять? — Ай! — Чей-то возглас вывел Элину из мыслей. Девочка поняла, что успела снести кого-то с ног. Она начала приглядываться к незнакомцу: в свете фонаря можно было разглядеть зелённые глаза и неестественно светлые локаны. Сам мальчишка сильно прищуривлся, пытаясь нащупать что-то на снегу. Скорее всего очки и... Элина надеется, что с ними ничего не случилось, а это будет весьма принеприятное событие. — Блядь... — тихо выругалась Сибирская, когда пребольно приземлилась на свою пятую точку. — Вот, — она подала ему очки. — Ты недавно здесь, верно? — Мальчишка, одев свои окуляры, наконец смог разглядеть бестию, которая его сбила: чёрные локаны смолистым ручейком «стекают» с плеч, а глаза золотые, как два солнца. — Я — Элина, а тебя как звать? — Антон... — тихо проговорил он. — Ну чтож, будем знакомы, Антон, —улыбается Элина. ⋅♱∙☬∙♱⋅ Позже их пути разошлись: Антон прямо в школу, а Элина остановилась у одного из домов, сказав что будет ждать подругу. Было обидно, ибо Петрову хотелось побыть ч ней подольше. Антон выдохнул и снова посмотрел на серое здание школы. Первый раз Он был здесь с Кариной, как только приехали в посёлок, и тогда школа казалась довольно уютной: пустые коридоры, пахнущие палью, да пушистый снег снаружи. Второй раз он уже пришёл сюда один, дабы забрать учебники, представляя сверстников, скатывающиеся по перилам; малышей, идущих в библиотеку и, конечно же, учителей, что важно расхаживают по коридору. Подойдя к доске с расписанием Антону захотелось во всей этой толпе найти ту знакомую темноволосую макушку Элины, но на глаза ему попалось объявление:«ВНИМАНИЕ! ПРОПАЛ РЕБЁНОК! Вова Матюхин, десять лет. Вова Матюхин, десять лет. ученик четвертого «В» класса. Пятого января примерно в четыри часа вечера ушёл из дома и не вернулся. В последний раз был замечен на мосту через реку Ольшанку. Был одет в оранжевую куртку с капюшоном, вязанную шапку, шарф и серые варежки с зелёными полосами. При себе имеет пластмассовый автомат. Особые приметы: рост сто сорок два сантиметра, худощавого телосложения, волосы русые, глаза зелёные. Всем, кто может сообщить информацию о местонахождении Вовы, просьба звонить: 3-67-22 или или 02 - милиция, 3-17-58 - родители Вовы.»
На зернистом отпечатке Вова был мертвецом с чёрным ротом и тёмными провалами глаз. Возможно, это мрак, ожидающий в чащобе, впивается в поры его юнолеского лица? Пластиковый автомат не смог защитить его от шёпота ветвей и воющего ветра. Пустые глаза продавшего мальчишки смотрели будто в душу Антона, словно моля его о чём-то. Не выдержав взгляда, он отвернулся и поспешил к окну. Петров уселся на подоконник. Этаж постепенно начал заполняться детьми, чио собираются группками по несколько человек. На Антона никто не обращал внимание. В сумерках туалета десткие голоса чеканили считалочку.«Для медведя, для лисы, Зайчик кушать принеси!»
Петров повернул свою голову в ту сторону, откуда доносится голос, дабы разглядеть фигуры, но его внимание отвлекло громкое цоканье. По коридору, гордо задрав подбородок, профелировала учительница. Каблуки стучали о пол, как копытца. Им вторили шаги девочек, что держались рядом. Одна очень важная, она остановилась, дабы шепнуть своей подружке какой-то секрет. «Наверное староста,» пронеслось в голове Антона. Эти янтарные глаза Антон узнает из тысячи. С старостой была она. Элина. Эля зоркнула в сторону Антона, поправив смолистую прядь, улыбаясь. Антон почувствовал как его сердце начало быстрее стучать. — Екатерина, возьми, пожалуйста, — после этих слов учительница вручила девочке классный журнал. Женщина открыла дверь кабинета, глядя, толкаясь, повалила внутрь. Среди всех учеников выделился рыжий толстяк, с прыщавым лицом, что до старости напоминают гранат. Не доброе чувство зашевелилось на волосках загривке Антона. Он уже встречал таких индивидов с такими бегущими глазами и каркающим смехом. Девочка, похожая на учительницу — её уменьшиная копия — предостерегла толстяка жестом и по расчищеной тропинке вошла в кибнет. Элина лишь с презрением прошла мимо него. Какой-то мальчишка задержался в коридоре и рыжий сразу-же его пихнул: «Топай резче, мудила!» Мальчик полетел, размахивая руками, в попытках удержать равновесие. Толстяк рассмеялся, а этот мерзкий гогот подхватили ещё пару человек, скорее всего из его окружения. Классы засоли детей, а коридоры опустили. Антону захотелось просто перерасти к подоконнику. За окном редкие фонари боролись с темнотой, как фулоресцующие рабы в чёрном океане. «А что если сейчас убежать? —Пронеслась шальная мысль. — Выйти туда и растворится во марке.» Тоша представил, как бежит по снегу, который скрипт под его ногами, и с каждым шагом он всё легче, всё невесомие. Трель звонка разорвала видение. Петров с неохотой отлип от окна. Потом он несколько раз глубоко вздохнул, чтобы хоть немного остановить бушующий пульс, и зашёл в класс. Чопорная учительница сверлила его раздражённым взглядом по верх очков. — Я... новенький, — робко выдал Антон. — Мне сказали к вам подойти. Заснеженная лесная тропинка впилась перед глазами Петрова. Вовсе не хищно, а наоборот, сосны умиротворённо шумели. — Хм... — она уткнулась в журнал, пролистывая страницы. — А фамилия-то как? — П-п-петров... — Громче говори! Чего мямлишь? — Петров! — Хм... Нет такого, — хмыкнула женщина. Она ещё долго смотрела на него, точно пыталась уличить в обмане. Антону хотелось просочиться сквозь линолеум. Слева от него наблюдали размытые лица. Класс дышал, фыркал единственным организмом, как опасный зверь. — Ты не ошибся? — Спросила она. — Такого нет в списке. Коленки предательски дрожали, а голова кружилась. Антон сжал кулак, да так что аж костяшки побелели. — Мне сказали: двести четвёртый кабинет, Лилия Павловна, шестой «В». Кажется, класс принял эти слова за подобие шутки и залился хохотом. — Что за бардак?! — После слов учительницы шум резко стих. Класс припрятал шутки для более удобного случая. — Понаберут студентов! Только и знают, как губки свои малевать, а я — разгребай значит? А бумаги-то заполнять кто будет? И не первый раз ведь уже, — жалуется самой себе Лилия Павловна. — Подожди здесь. Сейчас... сейчас я им устрою. Учительница пронеслась мимо Антона, что-то злобно бормоча себе под нос, а Петров остался один по среди класса. Будто приготовленные к расстрелу перед строем автоматчиков, он потупился, чувтвуя на себе глумливые взгляды. Они трогали, щипали, лезли под кожу лазерными прицелами. Антон вновь представил, как бежит далеко-далеко отсюда, наперекор холодному ветерку и взмывается над соснами в прыжке. И никого вокруг нет - только попутный ветер. В глазах одноклассников читалось одно: «Этот новенький — он наш или чужак?». Кто-то еле процедили, и по кабинету раздался смешок. — Доску вытри! Не надо быть Коло́мбо, чтобы догадаться, кто здесь юморист. — Эй, очкарик! Ты чё, не только слепой, но ещё и глухой? Доску вытри, говорю! Теперь у Петрова тряслись не только коленки. Всё его тело окутала мелькая дрожь, и он молился, чтобы учительница вернулась, как можно скорее. Кажется, высшие силы услышали эти молитвы. — Ну, что мне с тобой делать-то?! — Спросила учительница, проьтрая виски. — Куда сжать, а? — Лилия Павловна оглядела класс. — Сядь-ка, наверное, с Семёном. Он все ровно один. — Ещё чего! — Толстяк демонстративно водрузил свой рюкзак на соседний стул, почесал брюхо и ухмыльнулся. — Ты опять за старое? — Нахмурилась учительница. - Сново бабушку в школу вызывать? Класс притих. — А что она мне сделает? — Нагло, даже мерзко, ухмыляется Семён. — Не она — так я сделалаю, — ответила Лилия Павловна. — Рюкзак убрал, быстро! Семён не шелохнулся, а по кабинету раздался девичий голос, что был так знаком Антону. — Лилия Павловна, — глас Элины был подобен мёду, — новенький может сесть со мной. Как раз место свобдное. Вы же нас с Катей недавно рассадили, — она мило улыбнулась, поправляя юбку. В ответ училище учительница выдохнула, смотря то на последнию парту — место изгоев, — то на ту, за которой сидела староста. Ведь только недавно она «шерочку с машерочкой» рассадила. — Ладно, садись пока туда, —выдохнула Лилия Павловна. На устах Элины расцвела победная улыбка. — А с тобой, Бабурин, мы ещё поговорим! - Пригрозила хулигану учительница. — Чтобы подошёл после уроков. По классу будешь дежурить. Ясно? Семён лишь криво улыбнулся, а смачные прыщи созрели на кончике его носа. Они были похожи на личинки, которые вылезают из-под его плоти. Завтрак так и желал выйти наружу. Петров пошёл по удури, боясь споткнуться, чтобы не стать причиной нового веселья в классе. Кажется удача была на его стороне, ведь Антон даже и подумать не мог, что судьба вновь сведёт его с прекрасной Сибирской, а ведь они ещё и соседи по парте теперь, (как выяснилось из их короткого диалога утром). — Вот и хорошо! Начнём урок! Тема: традиции русской и мировой литературы, в рассказе Зощенко «Не надо врать». Толстяк обернулся, глядя на Антона. Этот взгляд не сулил Петрову ждать чего-то хорошего. Он знал, что его ждут долгие дни, недели, месяцы (!) издёвок и тычек. — Бабурин, ты чего зыришь глазюки свои пузыришь?! Ещё чуть-чуть и они у тебя с глазниц-то повывпливаются, — нахмурилась Элина. — Защитница нашлась тут, — закатил глаза Семён, отворачиваясь. Элину он не боялся, а её брата — очень.