***
— Тоже мне целитель разума. Помог так помог! Будто мне мало проблем с Малфоем, так теперь ещё и Александр туда же. Чёрт! Чёрт! Чёрт! Грейнджер вышла через запасной выход из башни и направилась в сторону сада, совершенно не этого она ожидала от рабочего визита. Они даже не успели обсудить все вопросы, что её волновали. Например, представшую недавно перед ней и Драко картину в гостиной со спящими в обнимку Эллиот и Картером. Актриса всё больше начинала раздражать Гермиону своей непредсказуемостью, более того — это могло плохо отразиться на ходе проекта, и она решительно не понимала, чего хочет добиться Селена своим поведением. Ноги сами привели девушку к пруду, ровно на то место, где актриса поцеловала Малфоя. Осознав это, Грейнджер схватила небольшой камешек, лежащий у её ног, и зло швырнула в пруд. — Чёртов Малфой! Чёртов Штайн! Чёртов весь этот идиотский проект! Девушка села на большой выступающий камень и зарылась руками в волосы, оттягивая их у корней. Зажмурив глаза, она несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, успокаивая разбушевавшиеся нервы. — Проблемы необходимо решать по мере их поступления, как же. А что делать, если проблемы липли одна на другую, образовывая снежный ком, который того и гляди готов был раздавить её своим весом, сорвавшись вниз? Может, дело в том, что она вовсе не решала проблемы, а бежала от них? Бежала от всего, что касалось чувств, потому что дорожила возможностью контролировать свою жизнь. А, как известно, зарождающиеся чувства имели привычку плавно перетекать в серьёзные отношения, которые начисто могли лишить девушку этого её контроля. Но разве кто-то говорил о серьёзных отношениях да даже о банальных чувствах? Как только завершится проект, все участники разойдутся, как в море корабли, а Драко даже не узнает, что он изначально был прав и перед ним была никакая не Амалия Дагворт, а самая что ни на есть натуральная Гермиона Джин Грейнджер. Тогда почему внутри все органы словно щупальцами сжимались от одной только мысли о Малфое с этими его серыми холодными глазами и фирменной ухмылочкой. Может, у неё просто давно не было мужчины и в этом всё дело? — Проклятье! — вслух выплюнула волшебница, распахивая глаза. Необходимо было признать очевидное: ей был интересен этот заносчивый грубиян, и она сама не понимала, почему и как вообще так вышло, но факт оставался фактом. Подумать только, её тянуло к Драко Малфою! Если Гарри и Рон узнают, то наверняка сочтут её сумасшедшей. А что касалось Александра, то, кажется, эта его незапланированная акция с поцелуем лишь подтолкнула её к осознанию собственных чувств. Доктор несомненно был хорош собой и определённо не был обделён умом, что особенно ценила Гермиона во всех людях и в мужчинах в частности. Но он был совершенно не её историей, при его прикосновениях внутри ничего не отзывалось и не ёкало — тишина, абсолютная и звенящая. Дело оставалось за малым: определиться, как далеко она готова зайти, и не будет ли это всё ошибкой. Может, впервые в жизни Гермионе стоило отпустить себя и плыть по течению? А дальше будь что будет.***
Драко перекатывал между подушечек пальцев соломинку и смотрел в послеполуденное небо. По ярко-голубому полотну плыли плотные кучевые облака; они напоминали ему сахарную вату; он видел такую в маггловских парках, её просто обожали дети, выстраиваясь в большие очереди у палаток. Мужчина поднял руку, словно хотел отщипнуть от белоснежного проплывающего бока кусочек, рука сжалась в кулак. Пустота, будто могло быть иначе. Как оказалось, с крыши конюшни был неплохой обзор, отдельным плюсом шло то, что здесь бы его никто не стал искать, ну, или почти никто. — Эй, Драко! — раздался где-то внизу голос Трэвора. — Я знаю, что ты где-то здесь, выходи! Но мужчина даже не собирался отвечать, продолжая следить за медленным течением причудливых белых фигур, подгоняемых ветром. Вот это облако похоже на грузного мужичка в цилиндре, а вон то напоминает медведя, лежащего на спине, а это… перед лицом появилась хмурая физиономия, усыпанная веснушками. — Да блять, что за идиотская привычка, Уилкинс? — перекатываясь по крыше вбок, подальше от нависшего над ним паренька, проворчал Драко. — Ну а чего ты не отвечал-то, я ж звал! — возмущённо сказал Трэвор, поудобнее располагаясь там, где только что лежал Малфой. — Мерлин, нигде от тебя нет спасенья! Чего хотел? Опять кто-то решил в пруду топиться? Так милости прошу, пусть топятся на здоровье! — сев и положив руки на согнутые колени, раздражённо сказал мужчина. — Да не, я просто. Компанию составить хотел, а ты опять ворчишь, как старый дед. — Я бы попросил, мне всего двадцать семь, не так уж я и стар. И я не ворчу, это состояние души, чтоб ты понимал. — Двадцать восемь, — поправил его Уилкинс. — Чего? — хмурясь, переспросил Драко и повернулся к товарищу лицом. — Того, с днём рождения! — улыбаясь сказал Трэвор и похлопал Малфоя по плечу. — Мэри в честь этого обещала напечь своих фирменных сладких булочек и приготовить мясо на ужин. — Уже двадцать восемь, значит, — задумчиво сказал Драко и посмотрел куда-то вдаль, за горизонт, где один холм перекрывал другой. Не так он представлял себе этот день. Самое абсурдное, не будь он сейчас здесь, в этом проклятом средневековье, а сидя в Малфой-мэноре или любом другом месте магической или маггловской Великобритании, он подумал бы ровно то же самое. Вряд ли это было хорошим показателем жизненного успеха. В одиннадцать лет он считал, что к двадцати восьми годам он добьётся небывалых высот в собственном бизнесе, вероятно, будет женат на какой-нибудь чистокровной красотке типа Астории и, возможно, уже станет отцом такого же белокурого, как он сам, наследника рода Малфоев. В восемнадцать он думал, что к двадцати восьми годам добьётся определённых успехов по своим проектам магифицирования маггловской техники и улучшит жизнь тысячам волшебников по всему миру, возможно, встретит неплохую девушку и женится, но это не точно. Что же он мог сказать в свои свершившиеся двадцать восемь? — Мы всё проебали, приятель. Ни карьеры, ни-хе-ра, не сдох и на том спасибо, ну и не сел, тут, конечно, спасибо отцу, — подумал Драко и невесело хмыкнул. Если бы Трэвор ему не сказал, он бы и не узнал, что сегодня пятое июня. Мужчина уже давно не вёл счёт дней, они почти все слились для него в одно пёстрое месиво, среди которого яркой вспышкой мелькали каштановые кудри одной нимфы, которая наверняка даже не знала, что сегодня он стал на год старше. Да и значило ли это вообще хоть что-то в их реалиях. Всего лишь очередной день, ничем не отличающийся от других. — Драко, смотри! — воскликнул Уилкинс, тыча пальцем куда-то в небо. Малфой посмотрел в указанном направлении и увидел карету, запряжённую этонскими крылатыми конями, которая опасно виляла из стороны в сторону, грозясь перевернуться в воздухе. Животные явно были недовольны извозчиком и его обращением с ними, даже отсюда было видно, как они ведут мордами и взбрыкивают, пытаясь избавиться от своей упряжи. — По логике вещей там должен быть Кэрроу, я утром запрягал для него карету. Только, что с кучером? — силясь разглядеть приближающийся экипаж, сказал Драко. — Ха! А, походу, он сам и управляет. Ого, что вытворяет! Ты видел? Видел? — тыча пальцем, взбудоражено восклицал рыжий, вскакивая на ноги. Кажется, кучер хотел изобразить что-то похожее на мёртвую петлю, но вовремя осознал нежизнеспособность идеи и просто отправлял коней резко вверх, а затем вниз, отчего карету мотало так, что казалось: она развалится ещё до приземления. Малфой скривил лицо. На месте этонских крылатых он бы точно заехал кучеру копытом в челюсть за такие выкрутасы. — Да лучше б я этого не видел. Предлагаю спускаться, пока этот лихач не приземлился прямиком на наши головы, сочтя это очередным весёлым трюком, — сказал Драко и, подойдя к краю крыши, спрыгнул вниз. Уилкинс и Малфой были не единственными, кто заметил воздушную акробатику в исполнении гостя Гормлайт Мракс, кто-то даже отправился за Госпожой в замок. С учётом того, как передвигался экипаж по воздуху, люди, находящиеся во дворе, предусмотрительно отходили ближе к постройкам, освобождая весь двор для приземления неумелого извозчика. В окне кареты сначала показалось испуганное лицо Говарда МакАлистера, а затем мужчина и вовсе высунулся по пояс, явно пытаясь призывать молодого господина к благоразумию. Спустя пять минут переговоров Эдриан, судя по всему, прислушался к голосу разума, а точнее, к Говарду и выровнял экипаж, отправляя его к земле, где их уже ожидала Госпожа Мракс, явно недовольная происходящим. Стоило копытам коней коснуться твёрдой почвы, как Говард толкнул дверь и буквально вывалился из кареты, которая с грохотом приземлилась, отчего два колеса треснули и вся конструкция рухнула на бок, скидывая Кэрроу с козлов и вызывая дикое ржание у лошадей. Эдриан поднялся с земли и облокотился о край того, что осталось от кареты, делая вид, что всё ровно так, как и было задумано. — Мадам Мрак, в смысле Мракс, добрый день! — склоняя голову, заплетающимся языком сказал Кэрроу. — Вот именно, Эдриан, всего лишь день! — возмущённо сказала женщина, высокомерно задирая голову. — Говард, я отправляла тебя с мистером Кэрроу, чтобы ты сопровождал его, а не наоборот. Какого драккла, скажи мне, тупорылое ты создание, он оказался на козлах с поводьями в руках, да ещё и в таком состоянии? — взревела Гормлайт, гневно сверкая чёрными бездонными глазами. МакАлистер бросился в ноги Мракс, виновато склоняя перед ней голову. — Прошу простить меня, Госпожа, не углядел! Как Вы и велели, мы были в городе по делам. Господин изволил заглянуть в местный паб, а дальше… — Как в паб?! — сквозь зубы зло процедила женщина. — Я для чего тебя с ним отправляла, ничтожное отродье?! Ты должен был проследить, чтобы Эдриан и носа не казал в эти злачные места, полные маггловских ублюдков! — Виноват, Госпожа, ослушался, но, клянусь, я не по своей воле! Не смог возразить, а когда попытался, так господин Кэрроу мне в морду дал… Драко хохотнул, только теперь он заметил, что правый глаз Говарда заплыл и мог служить красочной демонстрацией всех оттенков от красного до синего. — И дал бы ещё раз, потому что нечего господам веселье портить! — рявкнул кое-как стоящий на ногах Эдриан, удерживающий себя в вертикальном положении исключительно благодаря карете, на которую опирался. — В пабе господин подрался с тремя магглами, двое из которых были местными констеблями… — Смертельные исходы? — закатывая глаза, небрежно спросила Мракс. Было видно, что женщину волновало только то, что местные блюстители порядка могли заинтересоваться их персонами и предпринять попытки привлечь их к ответственности из-за смертей. А лишнее внимание Гормлайт ни к чему, да и не было никакого желания решать проблемы из-за неосторожности будущего зятя. — Упаси Мерлин, только руки да носы переломал, а после мистер Кэрроу изволил сам управлять экипажем и уже в другом заведении познакомился с двумя чистокровными девицами. Госпожа, помилуйте! Я правда пытался его остановить, но что я мог? — взмолился МакАлистер, падая ниц перед волшебницей. — Ты такой скучный нытик, Говард! Ты так верещал о благопристойном поведении и прочей ереси, что у меня разболелась голова! Надо было тебя не оглушить, а заавадить, ей-Мерлин! — презрительно выдал Кэрроу. — Эдриан, не мог кого попроще выбрать? С твоим весельем мы теперь проблем не оберёмся, — устало потирая лоб, сказала Гормлайт то ли о покалеченных констеблях, то ли о волшебницах, с которыми связался Эдриан. Мужчина оттолкнулся от своей опоры и сделал несколько неуверенных шагов в силу своего состояния. — Кто ж виноват в том, что моя невеста столь несговорчива, что мне приходится прибегать к таким методам. В конце концов, я чистокровный дворянин, мать вашу! И у меня есть потребности! — Кэрроу пошатнулся и рухнул на землю, заплетаясь в собственных ногах. — Салазар… — простонал Эдриан и, подложив руки под голову, отключился. — Избалованный глупый мальчишка! — посетовала Мракс, прикрывая лицо рукой. — Эй, вы, отнесите мистера Кэрроу в его покои и напоите зельями, быстро! А ты, да, ты, Милфорд, давай запрягай. Поеду в город, — раздав указания, волшебница скрылась в замке. — Охо-хо, ну и натворил делов этот Кэрроу, даже мне за него как-то стыдно стало, — сказал Трэвор, глядя на то, как двое парней подхватывают Эдриана под руки и тащат к поместью. Драко улыбнулся, вспоминая себя самого пару месяцев назад. Да, многое из того, что он делал, было аморальным и едва ли могло считаться поводом для гордости, но нельзя отрицать того, что было весело. До тех пор, конечно, пока не наступал следующий день и его не накрывало похмельем и последствиями. Как оказалось, у них с Кэрроу гораздо больше общего, чем он мог подумать. — Знаешь, а я даже немного завидую этому кретину, — немного мечтательным тоном протянул Малфой и встретился с непонимающим хмурым лицом рыжего паренька. — Ну ты только представь, как он оторвался! Эх…***
День плавно перетекал в вечер, и у ворот владений показалась карета. Драко, встречающий экипаж, открыл женщине дверцу и по привычке подал руку; Мракс презрительно скривила лицо и, проигнорировав его жест, направилась прямиком к стоящему в дверях Эдриану. У мужчины был весьма потрёпанный вид, несмотря на выпитые зелья, и теперь, судя по всему, он принялся поправлять здоровье элем, рискуя снова охмелеть, перебрав с лечебной дозой. — Что ты смотришь на меня, как сова из дупла? — недовольно сказала Гормлайт, останавливаясь перед Кэрроу. Взгляд женщины зацепился за янтарный хмельной напиток в его руках, и она покачала головой. — Плохи твои дела, голубчик. — Мадам Мракс, ну что Вы начинаете, право слово. Ну перебрал, с кем не бывает. Ещё пара глотков, и буду как новенький, — поднимая вверх стакан с элем, сказал Эдриан. — А я и не об этом вовсе. Одна из девиц, с которой ты изволил предаться плотским утехам, оказалась не простой чистокровной вертихвосткой, Эдриан. — Да хоть самой Морганой, плевать я хотел. — Продолжишь в таком духе, и плюну уже я, а ты попробуй не захлебнуться, — рявкнула Мракс, призывая мужчину к послушанию. — Так вот, ты умудрился связаться с дочерью главы Совета волшебников. И завтра Эльфрида Клэгг явится по твою душу прямиком из города. — Это ещё зачем? — хмуря густые брови, спросил мужчина. — А затем, будешь платить кровью за попранную честь её единственной дочери. Если бы не заключённый с твоим отцом брачный контракт, тебе бы пришлось на ней жениться, а так всего лишь десять или пятнадцать ударов плетьми, не помню точно, — бесстрастно сказала Гормлайт, снимая с рук тонкие кружевные перчатки. — Меня? Сечь? Да это, должно быть, шутка? — возмутился Кэрроу, повышая голос. — Знаешь, тебя действительно стоило бы высечь за дерзость, Эдриан. Но ты мой будущий зять, и я не могу позволить подобному произойти. Так что выберем кого-нибудь, и он вместо тебя понесёт наказание, — женщина взглядом обвела двор, и её чёрные глаза остановились на Малфое, который в этот момент находился неподалёку и чистил карету от налипшей в пути грязи. Драко слышал разговор этих двоих урывками, но ему не составило труда сложить два и два. И почувствовав на себе пристальный взгляд двух пар глаз, он обернулся. — Чего? — не выдержав, спросил Малфой. — Ты, наверное, хотел сказать «чего изволите»? Так пойдём, и я поведаю тебе суть дела, соколик, — растягивая тонкие губы в гаденькой ухмылке, сказала Мракс, маня к себе Малфоя указательным пальцем. Трое волшебников скрылись за дверьми поместья. Драко нехотя плёлся позади, и ему казалось, что даже стены начали давить на него, пытаясь поймать в ловушку. Оказавшись в кабинете Гормлайт, он остановился у дверей, пока женщина заняла место за столом, а Кэрроу встал позади неё, точно адвокат дьявола. Просторная комната практически ничем не отличалась от всех прочих в поместье: такая же мрачная и неуютная, разве только дышать здесь было в несколько раз тяжелее. Возможно, дело в большом количестве пыли, что осела на многочисленных фолиантах, стоящих в шкафах у стены. Единственное окно было практически полностью занавешено плотными шторами, чей цвет трудно различался в тусклом освещении, они казались просто чёрными. Всё здесь было словно сотканным из самой тьмы, и среди этого царства вечной ночи тонкая полоска света, пробивающаяся сквозь портьеры оранжевой вспышкой, привлекала к себе внимание. Словно светящаяся трещина, коснись, и хлынет тягучий поток раскалённой лавы, который унесёт за собой всё, до чего успеет дотянуться. Взгляд скользнул к центру комнаты, где одиноко стояло резное кресло, кажущееся здесь совершенно лишним. Складывалось впечатление, что если сесть в него, то непременно окажешься прикованным… И будто прочитав мысли Драко, Гормлайт рассекла тишину своим грубым властным голосом: — Ты присаживайся, соколик. А я пока начну. Девушка, чья мать потребовала наказание плетьми для Эдриана, отбыла из Англии. А Эльфрида знать не знает, кто он такой и как выглядит, что в данном случае нам на руку, — начала подводить к делу Мракс, пристально глядя на Драко, который покорно занял место на стуле. — А ты хоть и магглорождённый, но нужно признать, если тебя отмыть и приодеть, вполне можешь сойти за приличного волшебника, даже какие-никакие манеры имеются. Да и что там, всего пятнадцать ударов плетью. Догадки, посетившие Малфоя ещё во дворе, подтвердились в полной мере, и он судорожно искал любую возможность отказаться от предложения, что с минуты на минуту будет озвучено. Хотя прекрасно понимал, что вряд ли у него есть реальный выбор, но считал, что попытаться всё же стоит. «Может, просто прикинуться идиотом?» — пронеслось в голове мужчины. — Это, конечно, хорошо, просто прекрасно, если я всё верно понял. Но не кажется ли Вам, что уж слишком у нас разная внешность… Тут даже нет необходимости знать мистера Кэрроу в лицо, чтобы понять, что я — не он. — Так-то оно конечно так, — улыбаясь проговорила Гормлайт и сложила пальцы домиком. — Но не считаешь ли ты нас идиотами, Милфорд? Мы же в конце концов волшебники. Можно было бы, конечно, дать тебе оборотное, но я не хочу, чтобы лицо Эдриана засветилось в этой истории даже таким образом. Мы просто сменим тебе цвет волос, и этого будет более чем достаточно. — При всём уважении, но, может, обратитесь к кому-нибудь другому, а? Вон Уилкинс, чем не вариант? Да и к плетям привыкший… — ответил Малфой и, взяв из вазы на столе зелёное яблоко, откусил небольшой кусок. — Его могут узнать люди из города, сопровождающие миссис Клэгг, с остальными та же история, а вот ты — совершенно другое дело. Тебя никто никогда и нигде не видел, соколик. — Мадам Мракс, да чего с ним церемониться?! Приказать черни выполнять, да и дело с концом! — раздражённо выпалил Кэрроу, сдобрив свой тон пренебрежением. — Помолчи, Эдриан, — осекла будущего зятя Гормоайт и снова вернула внимание к Малфою. — Согласишься — я, так и быть, отпущу тебя на все четыре стороны, может быть, даже отдам твою палочку, если найду. Захочешь — уйдёшь, захочешь — останешься здесь, сделаю тебя управляющим всей лощины. Сможешь сам выбрать себе жильё, жениться, если пожелаешь, завести семью. — А не согласишься, получишь тридцать плетей и порцию Круциатуса от меня лично, поганое отродье! — переходя на повышенный тон, сказал Кэрроу, выходя из себя. — Выйди, Эдриан! Сейчас же! — потребовала женщина. Волшебник показательно залпом выпил остатки эля и, саданув стаканом о стол, покинул кабинет. Как только дверь за Кэрроу с грохотом захлопнулась, Гормлайт склонила голову в бок, рассматривая Драко. Этот изучающий взгляд чёрных глаз, словно тысяча иголок, пробирающихся под кожу, вызывал нестерпимый зуд, но мужчина продолжал спокойно сидеть, методично откусывая зелёное яблоко. — Ты ведь совсем не дурак, Милфорд. Подумай хорошенько, я такими щедрыми предложениями не раскидываюсь. Более того, вряд ли у тебя будет иной шанс, чтобы улучшить свою жалкую жизнь. Выбор за тобой. Как бы это не было унизительно, Малфой прекрасно понимал, что эта чёртова стерва права и если он согласится, то у него будет шанс на нормальную жизнь. Чёрт с ним, что в грёбаном семнадцатом веке, возможно, так даже лучше, ведь здесь его никто не знает, на нём не висит клеймо Пожирателя смерти, он не наследник знатного древнего рода, чья фамилия разве что не синоним всех пороков, мыслимых и немыслимых. Потому что здесь он какой-то там Милфорд, а не Малфой. Неплохой подарок на двадцать восьмой день рождения. Шанс начать всё практически с чистого листа. — Я согласен, — сказал Драко, отложив яблоко в сторону. — Умный мальчик, я знала, что ты меня не разочаруешь, — ответила Мракс, одаривая мужчину ехидной улыбкой. — Завтра за тобой придут, когда наступит время, а сейчас ступай. Малфой коротко кивнул и поднялся со стула. По его лицу сейчас невозможно было определить ровным счётом ничего: холодное, сосредоточенное, абсолютно непроницаемое, и только немного учащённое сердцебиение свидетельствовало о том, что выбор Драко дался не так уж просто.***
Пятнадцать плетей за свободу, вроде не такая уж высокая цена. Но крохотный червячок сомнения заполз в его душу и начал точить свои зубы. В том, что сделка была выгодной, не было никаких сомнений, а вот исполнит ли свою часть уговора эта злобная сука — уже вопрос. Стараясь не думать о плохом, Драко направился в дом Мэри; он как раз должен был успеть к ужину. Кажется, Трэвор говорил, что девушка запечёт мясо, сейчас это было бы как нельзя кстати. Рацион здесь по большей своей части состоял из овощей и хлеба, из-за чего ему порой хотелось лезть на стену от недостатка животного белка. Однажды у пруда они с Уилкинсом заметили уток и даже попытались поймать хотя бы одну, но охотники из них оказались никудышные. Мэри, увидев немногим позже на пороге своего скромного домика красавцев-друзей, по уши сырых и грязных, смеялась до слёз, представляя, как эти двое гонялись за бедными перепуганными птицами. Ещё на подходе к дому Малфой почувствовал аппетитные ароматы горячей еды и у самого входа столкнулся с Трэвором. — О, именинник, а мы тебя заждались! Ты где пропадал? — У Мракс было ко мне деловое предложение, — коротко ответил Драко. — Предложения Госпожи крайне редко сулят что-то хорошее, — нахмурившись, сказал Уилкинс. — Посмотрим. Пошли уже. Если я не доживу до своих двадцати девяти, умерев от голода по твоей вине, то я до конца жизни буду являться тебе по ночам, — сказал Малфой и зашёл в дом, придерживая дверь для товарища. — Думаешь, меня сможет напугать приведение с урчащим животом? — посмеиваясь спросил Трэвор, следуя по пятам за Малфоем, который резко отпустил дверь, и та с глухим треском встретилась со лбом рыжего шутника. — Ай! Ты чего какой злой? — потирая ушиб и скорчив гримасу боли, простонал Трэвор. — Можно подумать, что я когда-то был добрым. — Драко, ну неужели так сложно не быть таким злюкой и ворчуном хотя бы раз в году, а? Сделай нам подарок, — сказала Мэри, доставая мясо и водружая блюдо на стол. — Праздник у меня, а подарки вам? Интересная логика, — усевшись, промолвил Малфой и с ухмылкой посмотрел на Уилкинса, довольный своей маленькой коварной местью. — Кстати о подарках, — Мэри отошла от стола и взяла маленькую корзинку, накрытую белой тканью с зелёной вышивкой. — Вот, это тебе передали. Девушка поставила презент на стол перед самым носом Драко. Он нахмурил брови, разглядывая неожиданный сюрприз, и не спешил открывать его. На самом деле мужчина вовсе не ожидал ни подарков, ни каких бы то ни было сюрпризов. Не в том он был положении. Его вполне устраивал и этот небольшой ужин с людьми, ставшими ему почти друзьями. Если бы волшебнику в начале весны кто-нибудь сказал, что он будет довольствоваться столь скромным празднованием, тот Драко ни за что бы не поверил. — Неужели тебе неинтересно, что там? — нетерпеливо спросил Трэвор, подойдя ближе к мужчине и с любопытством взирая на корзину. — Да, давай, Драко. Открывай уже! — подначивала девушка, садясь напротив. Она положила обе руки на стол, подпирая подбородок и столкнувшись взглядом с Малфоем, несколько раз приподняла брови, поторапливая его уже раскрыть наконец тайну подарка. Мужчина медленно приподнял расшитую ткань, и ему в нос ударил аромат свежей выпечки и яблок. Уилкинс разве что не подпрыгивал на месте, пытаясь заглянуть из-за плеча друга в корзину, но ничего не мог разглядеть, что подстёгивало его любопытство ещё сильнее. Не выдержав, он сел рядом и выжидательно уставился на друга, прожигая своими взглядом в нём дыру. — Ну что там, чего ты тянешь? — теряя самообладание, спрашивал Трэвор, бегая глазами от Драко к Мэри. Девушка, судя по загадочной улыбке, расцветающей на её лице, определённо что-то знала, но тоже держала интригу. — Тут записка, — сказал Драко, беря сложенный вдвое пергамент в руки и разворачивая его. «С днём рождения, Драко! Мэри обмолвилась о твоём празднике, и я не могла оставить тебя без подарка. Надеюсь, дикие тролли, вроде тебя, любят яблочные пироги.С наилучшими пожеланиями
твоя А. Д.»
Мужчина улыбнулся, несколько раз перечитывая записку, выведенную аккуратным почерком Амалии. Драко был уверен, что это она, других людей с инициалами «А. Д.» он не знал. «Твоя А. Д.» — мысленно повторил про себя волшебник, словно пробуя это новое для него словосочетание на вкус, и представил, как бы оно звучало, слетая с её губ. О наверняка как песня, иначе и быть не могло. Уилкинс нервно притопывал ногой, глядя на глуповатое выражение лица друга. Окончательно потеряв терпение, он выхватил записку из его рук и вскочил с места, разумно полагая, что Драко такую дерзость вряд ли оценит. — А ну верни! — рыкнул Малфой, протягивая руку в сторону рыжего товарища в попытке схватить его. — О-о-о! «Твоя А. Д.», — на девичий манер, мечтательным голосом пропел Трэвор, бегая кругами по комнате от злого блондина. — Кто такая эта твоя А.Д.? — Иногда мне кажется, что к твоему мозгу применили Эванеско! — сказал Малфой, глядя на Уилкинса исподлобья, и пока тот соображал, что ответить, в один прыжок достиг парня и выхватил записку из его рук. — Вынуждена согласится с Драко. Амалия Дагворт — это же очевидно, — по-доброму улыбаясь надувшему губы Трэвору, сказала Мэри. Драко вернулся за стол и, отложив записку, достал из корзинки блюдо с яблочным пирогом. Пах он отменно. Мужчина поставил его в центр на свободное место и, взяв нож, разрезал на несколько частей. Уилкинс с опаской приблизился к столу и присел с краю, поглядывая на друга с острым предметом в руках. — Салазар, я, конечно, не отличаюсь дружелюбием, но не стану же тебя резать кухонным ножом в конце концов, — закатывая глаза, сказал Драко, похлопывая по месту рядом с собой, призывая Трэвора наконец расслабиться и сесть нормально. — Был бы это охотничий нож — другое дело… Уже севший рядом Уилкинс испуганно выпучил глаза, поворачиваясь к Драко. Мужчина вернул другу взгляд, хищно ухмыляясь и играя бровями, после чего весело рассмеялся. Следом за ним прыснула Мэри, а затем и Трэвор, расслабившись и поняв, что Малфой пошутил. Все приелись за ужин, а Уилкинс, уже было схвативший кусок пирога, получил по рукам от девушки. — Я что-то пропустил и сегодня какой-то негласный день битья рыжих? — обиженно проворчал Трэвор. — Сладкое после еды, — строго сказала Мэри и положила на тарелку парню кусок мяса и овощи. — Ну ма-а-ам, — поддразнил парень и увернулся от хлесткого удара девушки. — Кстати, интересно, а почему Амалия не присоединилась к нам. Наверное, впервые за этот вечер, Драко был благодарен Трэвору за его длинный язык и любопытство. Он и сам хотел задать этот вопрос Мэри, но посчитал, что это слишком сильно скомпрометирует его заинтересованность в этой особе, хотя, вероятно, для ребят всё и так было очевидно. Малфою нравилась Амалия, она была безусловно недурна собой, но больше всего в ней его привлёк характер. Явно не глупая, бойкая и острая на язычок, с такой девушкой просто не могло быть скучно. Поэтому сейчас он продолжал увлечённо резать мясо на своей тарелке и отправлять его в рот, весь обращаясь в слух. — На самом деле, не знаю. Она пришла, вручила мне корзину и попросила передать её Драко. Вот и всё, — пожав плечами, выдала Мэри. — Возможно, дела в поместье или очередное задание от Госпожи Мракс. Добравшись наконец до пирога, Трэвор с большим энтузиазмом откусил внушительный кусок и, блаженно прикрыв глаза, застонал. Друзья, не успевшие отведать десерт, вопросительно посмотрели на Уилкинса, и тот поспешил объясниться. — Мерлин! Вкуснее пирога я в жизни не пробовал! Приятель, решительно заявляю, если ты на ней не женишься, то это сделаю я… — с набитым ртом кое-как выговорил Уилкинс и, прожевав, добавил, — Хотя бы только ради этого волшебного пирога! Драко с недоверием посмотрел на друга и откусил небольшой кусок. А рыжий гурман был прав — пирог и впрямь отменный. Даже искушённый самыми изысканными блюдами Малфой с лёгкостью это признал. Амалия умела удивлять. «Интересно, сколько ещё талантов скрыто в этой девушке».***
Верёвки неприятно натирали запястья, тёплый ветер щекотал голую спину, а перед глазами снова был деревянный столб с въевшимися следами крови — одному Мерлину известно, какое количество человек получило здесь свои наказания. — Давно не виделись приятель, это снова я, надеюсь, это наша последняя встреча. А если нет, то так и знай, я тебя выкопаю и сожгу нахрен! На ступенях перед входом в поместье стояла миловидная женщина лет пятидесяти с пшеничного цвета волосами, собранными в замысловатую причёску. Именно она запомнилась Драко больше всех остальных, возможно, из-за того, что смотрела на него с нескрываемой ненавистью. На ней было светло-зелёное платье, поверх которого была накинута чёрная дорожная мантия. Рядом с ней стояло двое мужчин, сопровождавших её. Их лица не выдавали никаких эмоций, казалось, что подобные выезды для них — самая обыкновенная рутина. Один из них монотонно зачитывал приговор со скучающим видом. Малфой даже не слушал, что говорит этот мужчина, пока не заметил оживление в толпе собравшихся зевак. — …За нанесённое оскорбление чести мисс Лианны Клэгг и во избежание дальнейших претензий со стороны семьи пострадавшей, господин Эдриан Кэрроу, признанный виновным в предъявленном обвинении, приговаривается к пятнадцати ударам плетьми и выплате денежной компенсации семье пострадавшей. Наказание привести в исполнение незамедлительно. Драко слышал шаги позади себя, а затем воздух разрезал свист кнута. Он сжал челюсти и упёрся лбом в столб, к которому был привязан за руки, чтобы сдержать рвущийся наружу крик. Всё его тело напряглось в ожидании следующего удара, на шее проступили чёткие синие дорожки вен. Немного наклонив голову вбок, он увидел Эльфриду; она злобно улыбалась, высокомерно задрав подбородок. Люди вокруг тихо перешёптывались и охали, сочувствуя молодому человеку, который расплачивался за своё распутство. Большинство из них знали, что наказание не достигло адресата и на их глазах страдает совершенно неповинный волшебник, от этого сочувствие толпы лишь усиливалось. Несмотря на ситуацию, Драко было смешно. Смешно от того, что его секут за распутство, за попранную честь девушки, которую он знать не знал и даже ни разу не видел. Его, который в их ебучем средневековье не поимел ни одной девки и мог считаться образчиком целомудрия. Да он был хреновым девственником в этом мире. После пятого удара Малфой не выдержал, и тихий гул голосов стрелой пронзил вырвавшийся крик. Мужчина дёрнулся от очередного удара, и запястья больно засаднили от жёсткой верёвки, стиравшей кожу. — Агрх, с-с-сука! — всё, что удалось выплюнуть волшебнику. Во двор прибежала Гермиона и, расталкивая людей, пробралась ближе; её взору открылась ужасная картина. Лицо Драко искажала гримаса боли, пряди у лба намокли от проступающего пота, а с искусанных губ срывались крики вперемешку с ругательствами. Девушку захлестнула небывалая волна жалости, она практически захлёбывалась этим чувством. Глаза Грейнджер заблестели от подступающих слёз, и она закрыла рот рукой. Внутри неё что-то будто натянулось и внезапно оборвалось, падая и накрывая тяжестью происходящего, оседая едкой пылью на дыхательных путях. Внутри зрело негодование, оно кусалось и царапало внутренние органы, набирало обороты, росло, чтобы заполнить каждую клетку её тела и превратиться в праведный гнев. Каким бы не был Драко Малфой, он не заслуживал того, что сейчас происходило. Это было в высшей степени несправедливым и неоправданно жестоким. По венам словно пустили кипящий свинец, он сжигал всё на своём пути, и когда последняя внутренняя преграда с новым криком мужчины рухнула, её накрыла ярость. Чистая и разрушительная. Карие глаза полыхнули решительностью, черты лица ужесточились, и сжав пальцы в кулак до хруста, она развернулась и сорвалась с места в сторону башни. Драко постарался абстрагироваться от происходящего, было ощущение, что всё это происходит не с ним. Мужчина слышал короткие вскрики, кажется, свои собственные, он не был уверен, потому что в ушах противно звенело. Спину словно опалило адским пламенем, которое с любовью облизывало каждый участок не рассечённой кожи. В прошлый раз он получил всего лишь пять ударов и отключился то ли от голода, то ли от боли, а может, из-за совокупности факторов. Ох, он был бы совершенно не против отключиться и сейчас, но сознание стойко держало его по эту сторону завесы. Оторвав прижатый к столбу лоб, он мазнул взглядом по толпе, и среди серых лиц ему показалось, что он увидел удаляющийся знакомый силуэт девушки с пружинящими шоколадными локонами. — Нимфа…