я, ты и наш бескрайний океан

      Хэвон плавно рассекает плотный, отдающий солью, воздух над океаном. Кажется, она мечтала об этом моменте с самого детства. Жмурить глаза от слишком яркого отражения солнца в тёмной поверхности воды, чувствовать шипение капель на своей разгорячённой коже, слышать как бешенный ветер свистит в ушах и путает и до того безумно короткие и спутанные волосы, а главное, ощущать под собой холод древнего могущественного существа – её водного дракона.       Хэвон с гордостью носит плащ драконьего всадника – символ того, что она посвятила всю свою жизнь жёстким тренировкам, благодаря чему само Высшее Существо выбрало О достойной тому, чтобы посвятить остаток её жизни океану.       Свобода – так ощущается это невесомое чувство, настигающее Хэвон лишь в бескрайних водах. Тепло – так ощущается симбиоз с Вейзом – её драконом. Вейз бессмертен, ему уже давно не было семнадцать, в отличии от Хэвон, ей семнадцать было ещё только пару месяцев назад. Вейз мудрый, добрый, он наставник, не раз он спасал её и делом и словом. А Хэвон упорная, упрямая и немного жёсткая, сильная и практически бесстрашная. Вейз огромный и холодный, О же маленькая, и кровь у неё горячая. Его холод обжигает ей бёдра, низкий, безумно низкий голос, прорывающийся сквозь шум ветра, заставляет внутренности приятно сотрясаться. Из её рта невольно вырывается громкий заливистый смех, прерываемый лишь радостными криками. И Хэвон понимает – она наконец-то живёт в своей мечте. Она счастлива.       На обратном пути ей кажется, будто она пьяна. Небо легко крутится, то поднимаясь, то спускаясь ниже, так и грозясь ударить своими облаками по её чёрной макушке. И в таком состоянии ей кажется, она начинает видеть иллюзии. Иначе не объяснить то, что её взгляд зацепился за одинокий девичий силуэт, то и дело мелькавший в глуби океана.       Уже на суше, в служившей Вейзу пристанищем, пещере Хэвон вновь вспомнила о том видении. Казалось оно слишком реальным, даже слишком...знакомым?.. – Вейз, – Села под его боком она. Вейз лишь устало прикрыл глаза и тихо фыркнул, дав понять, что слушает. – Мне кажется я видела галлюцинацию когда мы пролетали над Крэймом. Как думаешь, у меня мог случиться солнечный удар? Вейз повёл длинным усом. Хэвон замечала, что он делает так всегда, когда пытается что-то вспомнить. – Я видела девушку. Одну по среди океана. Это странно. – Добавила О. – Отнюдь не странно. В водах Крэйма обитает множество русалок. Скорее всего ты видела одну из них. Русалки – это бродячие души. – Отвечая на её немой вопрос продолжил он. – Они рождаются в Крэйме сразу после своего ухода. Растут быстро, буквально за несколько десятков месяцев достигают своего прошлого размера. Я тоже видел одну вчера, было ей года два от силы, а выглядела побольше некоторых. – Он легонько толкнул задумавшеюся хэвон своим боком. – Но я не видела хвоста, я видела только её левую пятку! – В непонимании воскликнула О. – Какая же она русалка с пятками? – Самая обыкновенная, – Рассмеялся Вейз. – Тогда какой же я по твоему дракон без огня из глотки и двух дополнительных голов? Ты слишком наивна, Хэ, не все сказки правдивы. Русалки не полусельди и не полукарпы, они лишь перерождение мёртвых душ, чьи тела так и не были найдены в тёмных водах. – То есть все русалки мертвы? – Не совсем, – Отворачиваясь сонно сказал Вейз. – Они материальны и помнят свои прошлые жизни, просто теперь живут не на суше. – Он последний раз глубоко зевнул, и Хэвон поняла, что больше на её расспросы ответов сегодя не будет. Всю следующую неделю никаких странностей Хэвон не замечала. Они с Вейзом спокойно обходили океан вдоль и поперёк, несколько раз им приходилось обезвреживать огненных виверн и терраризирующих корабли морских выхухлей, но ничего более. Хэвон даже успела подумать, что в тот раз действительно не видела девушку, а всего лишь схлопотала солнечный удар.       Вечером разыгрался сильный дождь. Барабаня по земле он звал её и манил выйти. Звуки падающих капель складывались в чудесную гармонию, и казалось, будто кто-то поёт. Хэвон сама не заметила, как очутилась на берегу океана. Бушующие волны Крэйма с шумом разбивались о близлежащие камни, затянутое тучами небо будто сгустилось и готово было поглотить землю целиком. Но в этой тьме, в сердце беснующих вод, словно мраморная статуя стояла Она.       Хэвон смотрела как завороженная. Точёный силуэт притягал, зазывал к себе, не давая обращать внимание на разыгравшуюся вокруг бурю. Но что-то внутри было и против и за одновременно. Слишком крепко стояла эта фигура, слишком твёрдо и непоколебимо. Но слишком знакомой она была, слишком близкой и такой...интимной. Хэвон ощутила острое желание схватить девушку, спрятать и никому не показывать, держать рядом и чувствовать её присутствие только рядом с собой. Скрыть от всех: от волн, от людей, даже от Вейза. – Кто Ты? – Еле слышно прошептала О.       Конечно ответа не последовало. Хэвон лишь ощутила болезненное жжение на щеке – высокая волна накрыла её с головой, и, находившиеся в ней водоросли, резко полоснули её по лицу, оставив после себя краснеющий след.       До слуха О донеслось что-то человеческое, не то обиженный рык, не то радостный возглас, но вместе с ним ушли и остальные звуки. Крэйм успокоился в ту же секунду, как русалка ушла. Будто самой причиной его волнений была именно она. Единственным доказательством бури для Хэвон оставался только клубок хлестнувших её водорослей, опутавший её ноги, словно сети морского охотника.       Вернулась Хэвон только под утро. Вейзу она так и не рассказала чем занималась всю ночь. Но он, кажется, всё и так прекрасно понял. Хочешь не хочешь, а драконы живут с людьми уже несколько сотен лет и за это время научились прекрасно читать их мысли и чувствовать настрой. – Сегодня будет церемония посвящения. Ты не забыла? – Как тут забудешь когда весь месяц с каждого угла так и трезвонят об этом. Сегодня важный день. – Хэвон легонько погладила Вейза по носу.       Конечно она не забыла. На протяжении многих лет она с предвкушением ждала каждое посвящение. В этот день все драконы их всадники собираются на главной площади и даже у самых обычных людей есть шанс получить от них какой-нибудь совет или сувенир. Но главное – битва претендентов, победитель которой пополнит ряды благородных всадников. – Мы опоздаем если ты не поторопишься. Или ты собираешься встречать городских в таком виде? – Удивился дракон. – Какая разница как я выгляжу, Вейз. Главное, что я там буду. И ты тоже. – Ласково ответила она.       Прошла церемония мирно. Выбывшие отправились на остров Святого Дария постигать науку, а победитель – шестнадцатилетний мальчишка – теперь радостно махал толпе, стоя рядом с остальными всадниками. Толпа рычала, люди улюлюкали, радостно подкидывали головные уборы и слали воздушные поцелуи их защитникам. Весь вечер Хэвон услужливо улыбалась и раздавала свои автографы, обменивалась служебными фразами и хихикала с победителями предыдущих лет.       И, казалось бы, всё было отлично, но вернулась она уставшая и разбитая. Её убивало осознание того, что люди так беззаботно и радостно празднуют день посвящения, совсем забывая о том, сколько же невинных жизней каждый год уносила эта церемония. Пока все разделяли веселье Хэвон несла траур.       Так, в своей грусти она вновь оказалась на берегу Крэйма. Складывалось ощущение, что весь Крэйм скорбит вместе с ней. Привычные виды будто потускнели, серый цвет поглотил практически всё.       Хэвон устало опустилась на выступающий камень и блаженно прикрыла уставшие глаза. Позволив себе немного расслабиться она задремала прямо там уткнувшись лицом в испещрённые мозолями руки, сидя на большом камне, спустив ноги в спокойные воды океана.       Шли минуты, часы, и сквозь лёгкую дрёму Хэвон почувствовала чьё-то присутствие. Ей было совершенно безразлично кем являлся потревоживший её человек в реальности, потому что она позволила себе замечтаться на минутку и представить на его месте кое-кого другого.       Окончательно проснулась она от лёгкого прикосновения на плече. Она только успела окинуть силуэт взглядом, как тот в миг исчез, оставив только мокрое солёное пятно на её красном плаще.       И в голове что-то щёлкнуло, встало на своё место. Хэвон смяла в ладони этот намокший кусок ткани и поняла, что это не в первый раз, это уже было. Острое чувство дежавю накрыло её с головой, воспоминания вновь то и дело всплывали яркими вспышками. А Хэвон, не в силах сделать с этим хоть что-нибудь, просто продолжала зарываться в них глубже и глубже.       Вейз заметил, что что-то не так когда Хэвон вновь пришла смертельно бледной. Водные драконы ненавидят огонь, потому что он выжигает их спокойствие, но в этот раз Вейз сам сказал Хэвон развести в его пещере небольшой костёр, чтобы она могла согреться. Он сел совсем вплотную, окружая Хэвон и своим телом и заботой. – Что ты скрываешь, Хэ?       Хэвон рвано выдохнула, не желая делиться своими мыслями, но уголок её губ невольно пополз вверх, как бывало обычно, когда она сомневалась. – Не бойся рассказать мне. Ты же знаешь, что дракон и его всадник практически одно целое.       Хэвон знала, что Вейз её не осудит, что выслушает и попытается поддержать. Но говорить это было так...больно. И хоть её дракон – и теперь её единственный друг – был рядом, ей всё же не хватало тепла. Обычного людского тепла. Вейз холодный. Он состоит из воды как и сама О, а всё люди в её прошлом, казалось, состояли из огня. Она вымученно вздохнула и придвинулась ближе к костру, пытаясь обхватить дракона руками. – Я не должна была стать твоей всадницей, Вейз. флешбек       В зале ожидания сидят шесть волнующихся претендентов. Скоро выйдет верховный всадник и объявит место бойни, правила и особые условия. Через час их назовут соперниками за место рядом с драконом. Хэвон находится в приятном предвкушении, но в то же время чувствует лёгкий мандраж перед предстоящими событиями. Рядом, легко приобняв её за плечи, сидит Джинсоль – возлюбленная О. Бэй храбрится как делает это всегда. Громко смеётся над шутками Кюджин, по-доброму насмехается над тем, как сильно трясутся ноги Сольюн, хотя сама нервничает не меньше. Хэвон чувствует как дрожат её руки.       Дверь в зал открывается нарочито медленно. Строго выверенными, будто по линейке, шагами входит Пайер Окрэйн – глава ассоциации содружества драконов и всадников. Из-за спины он вытаскивает нежно голубой конверт с золотистой печатью прямо посередине. Не знала бы Хэвон, что внутри заранее, подумала бы, что это письмо послала чрезвычайно сентиментальная дама своему возлюбленному, вынужденному оказаться на другой стороне океана.       Пайер не заморачиваясь открывает конверт, и пред глазами претендентов показывается небольшой листок идеально белой бумаги. – Слишком маленький. – Шепчет Бэй прежде чем Пайер зачитывает единственное короткое предложение. – Место – судно Архана, Крэйм.       Хэвон чувствует, как внутренности сжимаются. Будто что-то выпадает прямо из груди и разбивается на тысячи морских капель. – Ничего. – Испуганно шепчет она. Бэй крепче сжимает её руку и притягивает в объятья. Даже она потеряла всю свою уверенность после услышанного. Хэвон хочется верить, что эти всхлипы и содрагания всё же вызваны смехом, и сейчас Джинсоль резво встанет и скажет, что подговорила Пайера на такой вот не очень удачный розыгрыш. Хэвон вновь ощущает воду и соль на своём плече, казалось бы, вода и соль её родные стихии, но сейчас хотелось бы сбежать от них так далеко, как не видит ни один водный дракон.       Обычно, помимо места объявляют условия выбывания. В прошлом году условием была потеря сознания. В позапрошлом невозможность больше передвигаться. Отсутствие условия означало только одно – выбывших не будет. Только победитель.       И Хэвон соврёт если скажет, что долго раздумывала над тем, кто же из них станет всадником.       Да, они с Джинсоль ещё в детстве, сидя на одной кровати, договорились, что будут делать, если Окрэйны решат их разлучить. Двойное самоубийство во имя любви – звучит красиво, не правда ли? Они поклялись, что всегда будут вместе. Вот и сейчас. Бэй хотела подарить победу Сольюн, их младшей подруге. А Хэвон..       Она отпустила Джинсоль одну в кроваво-красную глубь Крэйма. Променяла её на такой же кроваво-красный плащ всадника. конец флешбека. – Это была она. – Заканчивает свой рассказ Хэвон. – Это она та русалка, Вейз.       Вейз задумался, его тяжёлые усы чуть приподнимались с каждым выдохом, но более не шелохнулся ни один мускул на его лице. – Ты уверена? – Да, уверена. Я виделась с ней дважды и оба раза я знала, что это была она. Я просто...я просто не хотела в это верить. – И что ты собираешься делать? – Наконец спросил дракон. – Я не знаю, Вейз, я совсем ничего не знаю.       С того разговора прошло уже несколько недель. И с тех пор русалка не показалась ни разу. Сколько бы Хэвон не пыталась вглядываться в океанскую гладь, небыло и намёка на её присутствие. Вейз решил отвлечь О, да она и сама была не против. Они усилили тренировки, каждый день летали всё дальше и дальше, очищая воду от злобных существ. Хэвон даже пару раз вновь почувствовала себя свободной и безмерно радостной. Но что-то так и продолжало зазывать её на берег Крэйма, и Хэвон догадывалась что именно.       Хэвон чувствует спокойствие, глядя на спящего Вейза. Он хороший, до невозможного добрый и безумно родной. Она никогда не стала бы его огорчать или разочаровывать. Хэвон мягко поглаживает его блестящую чешую и целует в нос. Раньше она никогда такого не делала. Но Вейз, наверное, такое любит. Она достаёт из кармана плаща белоснежный конверт с письмом и кладёт его рядом с головой дракона. Да, он не сможет сам его распечатать, но она хочет выиграть немного времени перед тем, как он окончательно поймёт, что это было прощание.       Она тихо уходит, и вместе с ней пещеру дракона покидает всё тепло. Ему потеря тепла не страшна, он же рептилия в конце-то концов. А в следующем году ему дадут какую-нибудь молоденькую всадницу, которая будет явно получше Хэвон хотя бы в качестве близкого любящего человека.       Берег Крэйма встречает её блаженным спокойствием. Океан спокоен, так же как и сама Хэвон. Они оба уже всё прекрасно понимают. Она снимает одежду и аккуратно складывает её на большом камне. Всю, кроме красного плаща, его она накидывает на плечи, чтобы не продрогнуть до костей от холодного океанского ветра.       Первый шаг она делает неуверенно. Ледяные воды бьются об её голые ступни, по коже пробегают тысячи мурашек, а губы начинают предательски дрожать. Дальше идти становится чуть легче. Тело так и не может привыкнуть к сковывающему холоду, но решимость заставляет передвигать ноги дальше и дальше. Хэвон понимает, что была не права, была чертовски не права и сейчас хочет исправить все свои ошибки. Сделать всё так, как оно и должно было быть. Десятый шаг оказывается для неё гораздо сложнее чем все предыдущие. Нутро снова сковывает всеобьемлющий страх и жуткое желание сдаться и повернуть обратно. Она уже собиралась занести ногу для последнего шага, но что-то заставило её упасть. Опуститься и сесть на колени, чуть ли не захлёбываясь в подступающей к носу воде. Её единственная одежда – плащ – мокнет, и приобретает тёмно бордовый цвет, густой, давящий, неприятный. Хэвон плачет. Задыхается в слезах, не в силах успокоить бешенный ритм своего сердца. Всё тело восстаёт против. Ему не нравится то, что задумала О. Ему хочется домой к тёплой печи, а потом к Вейзу ловить северные порывы ветра своей кожей.       Хэвон прерывается, когда замечает перед своим носом чужие бёдра. Всего в шаге от неё стоит она – её Джинсоль. Такая же прекрасная как всегда, кажущаяся такой же живой, как и несколько лет назад. Всё с тем же любящим взглядом. Только взгляд этот немного повзрослел, приобрёл нотки строгости, но всё же остался её, настоящим.       Хэвон встаёт во весь рост. Медленно поднимается и откидывает на плечи неприятно липнущую ткань. Она смотрит прямо в глаза Бэй и хочет сказать ей всё, хочет сказать слишком много. Хочет сделать всё, чего та пожелает. Но тело не слушается её, а из такого роя мыслей не вычленить чего-то конкретного. – Холодно. – Неожиданно для себя говорит она. – Холодно. – Подтверждает Бэй. – Прости меня. – Шепчет Хэвон, на что Джинсоль слегка поджимает губы. – Сколько шагов ты уже сделала? – В ответ спрашивает она. – Девять. А ты? – Десять при жизни и несколько миллионов после смерти. – Прости меня, Бэй. – Тянется к ней Хэвон. – Я струсила. – Я понимаю. Наш план изначально был провальным. – Мы должны были просто сбежать подальше от сюда. Но я слишком долго шла к тебе. – Всё нормально. Правда.       Бэй тянется к Хэвон в ответ. Сжимает её руки и со всей нежностью, будто вспоминая, приходится ладонью от кончиков пальцев до подбородка О. – Мне кажется, я не могу. – Выдыхает Хэвон. – Можешь.       Пальцы опускаются чуть ниже и Джинсоль расстёгивает единственную пуговицу на плаще всадницы. Багровое полотно несуразным комом сползает с плеч и теряется где-то в тёмных потоках Крэйма. И теперь Хэвон кажется, что ничто её больше не сдерживает. Она прикладывает все свои усилия, чтобы сделать последний, десятый шаг, и, наконец, её правая нога слегка передвигается.       По всему телу проходится мощный разряд. Эмоции вновь выходят из под контроля, и слёзы начинают течь с новой силой. Но теперь не у неё одной. Бэй притягивает её в тёплые, безумно нежные и чувственные объятия. Тела переплетаются и сливаются в единое целое. Они обе смеются. Смеются и плачут. Радуются наконец-то и по настоящему. – Как же мне тебя не хватало. – Единственное, что успевает сказать Джинсоль перед тем, как огромная волна Крэйма накрывает их обеих. И больше нет боли, больше нет обид и сожалений. Есть только они вдвоём. И Хэвон понимает – она наконец-то живёт в своей мечте. Она счастлива.       Точно так же счастлив будет маленький сынишка рыбака, который найдёт среди камней одиноко покоящийся кроваво-красный плащ всадника.       Он подумает, что удалой всадник потерял свою накидку во время боя с злобными вивернами. А чуть позже герой вернётся и возьмёт мальчишку в свои ученики за то, что тот сохранил его плащ в целостности и сохранности.       И ничто не заставит его усомниться в своей догадке, ведь его старый отец так и не расскажет ему, что нашёл одинокое изувеченное тело, прибитое волнами к большому серому камню на песчаном берегу Крэйма.