***
Минхо уже давно неизвестно, что такое полноценный обед. С тех пор, как он переехал от родителей следить за собственным питанием стало сложно. Ведь гораздо легче заварить рамен или съесть снек, вместо полноценного приема пищи. После учебы он идет на работу, а в кофейне есть лишь сладости и кофе. Поначалу Ли покупал что-то из ассортимента, но как бы вкусно Феликс не готовил, со временем все надоедает. Он также пытался обедать в столовой, но там всегда кто-то подсаживался и начинал эти глупые разговоры, от которых пухнет голова. Поэтому университетская столовая вызывает только желание заткнуть уши. В этот раз он просто зашёл в супермаркет перед сменой за шоколадкой вместо полноценного обеда, расположившись вместе с кофе и телефоном в раздевалке. Тишина помогала расслабиться, он даже решил не надевать наушники. Музыка лишь будет мешать слушать тишину, но вот ленту соц сетей он все-таки открыл. Знакомые постили фотографии с тусовок и путешествий. Ведь всегда же кажется, что чужая жизнь интереснее? Несмотря на то, что это почти всегда оказывается лишь завесой реальной жизни, порой становится завидно. Хочется просто также прожигать свою молодость в клубах. Хочется жить в чертовом американском сериале. Но в такие моменты всегда нужно задать себе вопрос: «Ты действительно это хочешь, или это просто очередной порыв скуки?» И Минхо всегда выбирает второе. Изо дня в день он старается на благо своего будущего, хотя сейчас это просто привычкой: жить просто чтобы выжить. Единственный аккаунт, который не вызывал тревогу из-за упущенных возможностей был безымянный блог. Никаких личностей, жизненных достижений или показательной идеальности. В этом блоге кто-то публиковал случайные фотографии всего. Красивый уличный кот или просто домашний цветок. От таких мелочей становилось спокойнее. Знакомый скрип двери вывел из размышлений — в раздевалку зашел Джисон. Каждый раз его присутствие напоминает Минхо о его обязанности перед Феликсом. Ну вот о чем им говорить? С момента их знакомства они только ссорились. Точнее это Минхо наезжал на него. У него все еще не было никакого желания разговаривать с Ханом, но он должен. Он должен наладить их отношения, чтобы никогда больше не видеть Феликса разъяренным. — Как дела? — Минхо неловко нарушил молчание между ними. Даже шоколад не хотел лезть в горло. Атмосфера была неловкой и удручающей. Джисон стоял спиной к Минхо и стягивал футболку. Его телосложение сложно было назвать худощавым, но и до бодибилдера ему было далеко. Четко очерченная талия и широкие плечи придавали его фигуре кукольность. Выглядело так, будто его нарисовал озабоченный мангака, который помешан на неестественных фигурах. Минхо даже проморгался. С чего такие мысли? — Мои дела тебя не должны волновать. Не забывай, мы друг другу никто, и лучшее, что ты можешь сделать- просто молчать. Я знаю, что Феликс пытается нас подружить, и я не хочу ее расстраивать тем, что ты полный мудак.- за время своего монолога Хан успел переодеться в рубашку с черными, слегка рванными джинсами. Он взял телефон, фартук и вышел из раздевалки. Минхо так и остался сидеть с шоколадным батончиком в руках. В словах напарника была толика правды. Он мудак, но не хотел это показывать друзьям. Потому что боялся, что настоящая его личность только оттолкнет людей, и Ли останется один. Его злило, что Джисон был прав, но этот паршивец говорил так, будто делает Минхо одолжение. Но он не нуждался в одолжениях. Минхо просто выполнял просьбу Феликса, так какого черта этот Хан Джисон ведет себя так, будто он пуп земли?***
— Джисони! Проходи, я как раз закончил с последней партией, — Феликс мыл посуду в большой металлической раковине, — как твои дела? Как прошел день? — Вполне себе неплохо, даже универ сегодня не так сильно достал, как обычно, — Хан облокотился об один из столов, — чувствую, смена будет спокойной. Надеюсь, интуиция меня не обманывает. — Значит с Минхо вы сегодня не ссорились. Я надеюсь, вы оба помните мою просьбу. Я делаю это не для себя, и вы должны оба это понимать. — Я помню, что ты говорил, но я не собираюсь его прощать. Мы не будем больше ссориться, если он, безусловно, не начнет снова меня травить, но и друзьями мы не станем. — А я думаю, вы стали бы прекрасными друзьями. Знаешь, как говорят: те люди, не то время. Если бы ты пришел в нашу команду раньше- вы бы поладили. Но сейчас вы оба проходите через сложное время, вот и не сложилось. — Феликс разложил посуду и вытер руки полотенцем. Он обернулся и грустно посмотрел на Джисона. Наверное, он жалел его, но Хану это ни к чему. Он привык к такой жизни. — Я не прохожу через трудности, я в них живу. Моя жизнь всегда была такой, так что дело точно не во мне, — Джисон вздохнул и посмотрел в окно. Это и правда было его жизнью. Он никогда не нравился людям, так что не было ничего удивительного в сложившейся ситуации. — Без тьмы мы не увидим света. Не думай, что ты недостоин большего. Я верю и знаю, что скоро все будет хорошо, верь мне. А теперь все, беги работать, иначе Сынмин тебя просто съест на обед, — Феликс, улыбаясь своей самой солнечной улыбкой подошел к Джисону и потащил его в сторону выхода с кухни. — Не делай из него монстра! Он самый лучший из нас, — Джисон смеялся, пытаясь сопротивляться коллеге. До его смены еще оставалось пару минут, которые он хотел провести с Феликсом. — Ах ты негодник. Я, значит, подкармливаю тебя, даю советы, а ты вместо благодарностей восхваляешь другого? Ну и вали к своему Сынмину! — Феликс крикнул это так показательно громко, что даже посетители могли это услышать. Джисон продолжал смеяться и хватался за все, что попадалось ему на пути, чтобы не быть выгнанным. — Тогда отдавай его мне, я его с радостью приму, — внезапно на кухню зашел Ким Сынмин во всей красе. Он хитро ухмылялся, наблюдая за работниками. Сынмин в два счета подошел к этим двум и взял Джисона за руку. В данной ситуации Хан выглядел как героиня дорамы, которую не могу поделить два ее поклонника. Он смотрел на своих коллег и не понимал, что за сцену они устроили. Театр двух недоумков. — Еще чего удумал, ты думаешь я отдам тебе своего мальчика? Ни за что, найди себе другого, — теперь Феликс схватился за Хана мертвой хваткой и тащил в обратную сторону от Кима. У Джисона уже ноги подкашивались от нескончаемого смеха, эти два придурка так крепко схватились за него, что не давали ему упасть на кафель, — отпусти Джисони, он мой! Это все больше походило на какой-то дешевый ромком, и ситуация становилась нешуточно комичной до того момента, пока в комнату не зашел последний человек из их смены. Теперь это походило на сюр. Бариста толкнул дверь не замечая их, но через секунду с выдохом произнес: — Это еще что за херня? — Минхо впал в ступор от такой картины. Джисона пытались разорвать два его друга. Ну в целом он и не против, если они его реально поделят пополам. В два раза меньше проблем. — Минхо! Кому ты отдашь своего напарника? Мне или этому болвану? — Феликс уже запыхался, но продолжал крепко держать Джисона. Он игриво посмотрел на Минхо и улыбнулся. — Что за вздор? Вы вообще уже ошалели, у нас смена начинается через пару минут, а вы дурью маетесь. Пошли, нам пора принимать работу, а то Мина уже жалуется на боли в спине. — Ли еще раз взглянул на эту сцену и махнул рукой в сторону выхода. Ну правда, как дети. Он скрылся за дверью, а Феликс и Сынмин разразились еще более громким хохотом. — Ну что же, придется тебя отдать Минхо, — Ким отпустил руку Хана и поправил на себе футболку. Как говорится, подурачились и хватит. — А может все-таки вы меня заберете? Он меня бросит в кофемолку, если я попаду к нему в плен, — Джисон говорил наигранно серьезно, но опасения, возможно, были небезосновательными. — Из тебя получится плохой помол, Сонни. Иди на смену, — Феликс подошел к списку дел на холодильнике и подчеркнул пункт с чизкейком.***
Смена прошла суматошно. Сломалась кофемолка, видимо для того, чтобы спасти Джисона. Заказов было много, но они шли быстро, так что время пролетело незаметно. Минхо докапывался меньше чем обычно, сказывалось влияние Феликса, так что на душе Джисона было спокойно. Если так будет продолжаться, то его жизнь обещает быть спокойной. — До свидания, приходите к нам еще! — Минхо под конец смены улыбался более натянуто, но это был последний клиент, и теперь они могли закрыть смену и пойти наконец-то домой. Он повернулся к Джисону и задумчиво произнес, — Так, ты займешься пересчетом кассы, а я помою рабочее место. Джисон лишь кивнул и повернулся в сторону кассы. Тишина казалась неловкой, без посетителей оголялась вся неприязнь между ними, даже если они не разговаривали. Легкая джазовая музыка не могла заглушить этой громкой тишины. Тишина вязко ложилась на плечи и проникала внутрь через уши. Она порождала едва ощутимую тревогу, которую практически невозможно распознать. Эта тревога располагалась между животом и грудной клеткой тем самым саднящим чувством, будто что-то застряло там и не хочет двигаться. В голове Минхо не было мыслей. Он старался не думать о том, кто стоит в метре от него. Сегодня он был тихим, практически незаметным, из-за чего его присутствие ощущалось громче. Будто он кричал с закрытым ртом о своем присутствии. «Смотри, я тут, но ты ничего не можешь сделать, потому что ты, Ли Минхо, трус». Это саднило, не делало больно в полной мере, но чувство не давало забыть хотя бы на минутку об этом человеке. Джисон раздражал. Он мог заполнить разум Минхо без особых усилий. Он раздражал настолько, что чесалось горло, чтобы что-то сказать. Сказать, насколько Минхо устал. Насколько Джисон раздражает своей двоякостью. Ведь Хан казался хмурым, нелюдимым, ранимым, а в итоге оказалось, что этот человек просто сдерживается. Это как бомба. Вы собираетесь вокруг нее, а потом бежите прочь, но у вас нет времени, чтобы скрыться. Волна накрывает совершенно неожиданно и в спину. Окатывает сначала холодом, а потом нескончаемым жаром. Да, это Хан Джисон. — Я закончил, могу идти? — голос Хана резко вытащил Минхо из глубин мыслей. Ли вздрогнул. Он не мог описать чувства, которые испытывает. Это не ненависть, Минхо раздражен, но он все-таки не так описал бы свои чувства. Саднящая неловкость в перемешку с интересом. Он оглянулся на напарника и завис. Джисон выглядел уставшим. — Да… да, ты можешь идти, — пустым взглядом Минхо вернулся к тщательному протиранию столешницы. Он не понимал своей реакции. Хан выглядел как обычно, вел себя как обычно, кроме тотального игнора Минхо. Они и до этого не были заядлыми собеседниками, а теперь все фразы Джисона в его сторону ограничивались самой крайней необходимостью. Но тогда что так беспокоит его?***
Пока Ли продолжал все глубже погружался в себя, Джисон быстро переоделся в свою одежду и вышел через задний вход. Он мечтал побыстрее добраться до дома и лечь в кровать. Мягкая подушка и теплое одеяло- предел мечтаний на данный момент. Хан торопливо шел по ночным улицам Сеула. Пару лет назад он бы наслаждался атмосферой осеннего города. Но сейчас он мог думать лишь о своей усталости. У него в голове были только мысли об университете и работе. Думать о другом у него не было сил. В кармане завибрировал телефон. Холодными руками он достал телефон и посмотрел на дисплей. Мама. — Ты жив? — И тебе привет, мам, — он устало улыбнулся, как будто она могла увидеть это. — Ты вообще нам с отцом не звонишь. Как переехал в этот Сеул, так и не приезжал. Ты вообще о нас не думаешь, — холодный голос матери резал слух и сердце. Он вроде привык к этому, но все равно тупая боль в сердце заставляла думать, что лучше бы он и не отвечал. — Я приезжал к вам, но даже тогда вы с отцом уехали в командировку, — Джисон пнул камушек под ногами и остановился. Он посмотрел на ночное небо. Ни одной звезды, только темнота. — Ты же знаешь, нас тогда вызвали, мы не можем постоянно потакать твоим желаниям, — мама возмущенно цокнула языком, как делала каждый раз, когда была раздражена, — ты всегда требуешь к себе особенного отношения, но мы делаем это все ради тебя. — Ты же знаешь, мне не нужны деньги. Я сам за все плачу, все в порядке. Я хорошо питаюсь, снимаю квартиру и хожу в университет. — Как там Хёнсок? — понятно, мама в очередной раз перевела тему. Она не любила, когда Джисон говорил о том, что не нуждается в их деньгах. Ему нужно внимание, которое они с отцом никогда не считали чем-то особенным. Джисон понимал, что это просто их способ выразить привязанность. Но он всегда хотел просто обнять их и посидеть рядом. — У него все хорошо. Виделись недавно, все такой же гиперактивный, — забавно, он до сих пор не сказал, что они закончили общение. Прошло уже несколько лет, а он так и не осмелился признаться родителям о том, что его единственный друг больше не друг. — Окей. Я пришлю тебе деньги в конце месяца, а сейчас мне нужно закончить отчет. — Не забывай кушать, мам. — Пока. Вот и поговорили.