*** Тысячу осеней назад ***
— Смотрите, смотрите! Великий дракон внял нашим молитвам! — Уж теперь-то он положит конец бесчинствам Сюэ Ши! — Да! Сделайте это, господин! Просим вас! Люди внизу шумно ликовали, заполнив собой все улицы, пока огромная тень летящего над городом дракона закрывала от них небо. Лэй Шэн двадцать лет не ступал в мир людей. Все эти годы он провел в глубокой медитации, на самой вершине пика Танцующих Молний, окаменевший, словно статуя, и даже беспечные птицы успели свить гнездо между его ветвистых рогов, а юркие стебли горных вьюнков проросли меж колец его хвоста, пока однажды молитвы смертных не достигли блуждавшего в незримых мирах сознания. Очнувшись от своего затянувшегося сна, горный дух лично явился к главе клана Сунь , лидеру самой крупной заклинательской школы в этой части света, и от него услышал о том, что успело произойти за время его отсутствия. — Разве бы посмели мы потревожить тебя из-за пустяков, Лэй-цзюнь? Этот ничтожный монах сделал все возможное, чтобы самому разобраться с проблемой, но моих сил оказалось недостаточно! Лучшие ученики нашего клана сложили головы или были серьезно ранены в борьбе с тем бесчестным отступником, однако ему удалось избежать правосудия и скрыться. Лэй Шэн, в своем человеческом обличии казавшийся симпатичным юношей с золотыми глазами, нахмурился: — Кто такой этот отступник? — Говорят, его прозвали Сюэ Ши . Мы не знаем, кто его обучал, но он предал путь заклинательства и перешел на темную дорожку ради славы и могущества. Его демоническая Ци так сильна, что ни один мастер не может с ним совладать, а недавно он обнаглел настолько, что проник в сокровищницу императора Се, чтобы похитить Нефритовое Сердце! Этому артефакту нет равных на земле, он способен даровать невиданную мощь, и если такой человек, как Сюэ Ши, получит его в свои руки, то весь Цзянху будет в огромной опасности! Прошу, Лэй-цзюнь, помоги усмирить его! Старейшина, будто только ждал подходящего момента, бухнулся на колени и принялся отвешивать земные поклоны с таким тщанием, что и статуя смилостивилась бы. Лэй Шэн, бывший намного старше его, хоть по внешности этого и не скажешь, мог припомнить лишь редкие случаи, когда видел у людей такое отчаяние, а потому понял, что дело и вправду серьёзное. Когда он сам только ушёл в медитацию, никого с именем Сюэ Ши на слуху и в помине ещё не было, а значит, заклинатель этот был весьма молод и славу свою заработал за короткое время — личность и вправду достаточно выдающаяся, чтобы на неё взглянуть.***
Горным духам, таким, как Лэй Шэн, обычно не ставят храмов, но силы у них всё равно не в пример больше, чем у даже очень талантливых смертных, а умение летать, не ограниченное уровнем цингуна, позволяет им перемещаться на очень большие расстояния. Не прошло и дня, как Лэй Шэн достиг того самого ущелья, где, как скользкий змей, скрывался от справедливой кары отступник. Стоило Лэй Шэну приблизиться, как еще со стороны он почувствовал темную ауру, что лишь подтверждало худшие опасения старейшины Сунь — отступник не только пренебрег законами Цзянху и обратился против других заклинателей, но и прибегнул к использованию демонической энергии, впустил ее в себя. Злость сама собой всколыхнулась в сердце горного духа. Много лет потратил Лэй Шэн, отыскивая и уничтожая демонических отродий, что сеяли на земле смуту и мор, много сил положил на то, чтобы защитить от них свои земли, и вот теперь увидел, как кто-то из смертных по глупости или же по алчности сам призывает их. Взъярившись, ци от него хлынула неудержимым потоком, превращаясь в струю огня, способную выжечь логово демонов до самого основания, но на краю ущелья вдруг натолкнулась на стойкую прозрачную сферу. Яркая вспышка озарила окрестности, когда две энергии вступили в борьбу, страшный раскат грома поразил небеса, но человек, даже будучи лишь смертным, не отступил. Мало кто из заклинателей мог выдержать такой удар грозового дракона, но этот лишь пошатнулся, двумя руками удерживая меч в защитной позиции, словно был готов к внезапной атаке. Видя, что захватить его врасплох не удалось, Лэй Шэн обратился человеком и тоже вынул свой клинок, некогда дарованный ему самим богом войны. Тончайшее лезвие, словно солнечный луч, засияло силой огня, когда меч заклинателя ударил по нему, хлестнув всей мощью тьмы. Теперь в очередной вспышке от их столкновения Лэй Шэн смог как следует рассмотреть приблизившегося противника — у него были белые, как снег, волосы и светлые льдистые глаза, и хотя всю душу его пропитала тьма, его можно было назвать очень красивым, словно какой-то прославленный скульптор вырезал его лицо из светлой яшмы. Но Лэй Шэн задержал на нём взгляд вовсе не поэтому, а от того, что слишком уж знакомыми показались черты его лица. — Шифу! — первым воскликнул заклинатель и тут же отвел свой меч. — Я не ждал, что вы придете сами. — А я не ожидал, что мой ученик ступит на путь тьмы! Яростный гнев так и рвался из его груди, превращая голос в почти что рык. Сюэ Ши меж тем опустился перед ним на колено, склонив голову так, что кончики распущенных волос подметали камни. — Я готов принять наказание за свой проступок, шифу. Если вы сочтете нужным, я приму даже смерть. Он никогда не был таким покорным в прошлом.***
Будучи ещё ребёнком, которому только исполнилось шесть или семь лет — он не мог бы сказать точно — он уже привык выгрызать зубами то, что давалось другим само собой. Его отец умер так рано, что он даже не помнил его лица, а мать успела оставить в наследство только имя — она назвала его Бай Цюань. В то время он действительно походил на лохматого щенка, следовал за теми, кто бывал к нему добр и настороженно скалился на незнакомцев, но первых становилось все меньше, а вторые безжалостно отпихивали его с дороги и велели не мешаться, а порой и вовсе обзывались обидными словами из-за того, что его совершенно белые волосы и светлые глаза делали его похожим на призрака, приносящего несчастья. Так продолжалось до тех пор, пока однажды, бродя по городу в поисках чего бы перекусить, он не встретил своего будущего шифу. Среди обычных прохожих, каждый день мелькающих на улицах, он казался всамделишним принцем или вовсе бессмертным небожителем — тогда А-Цюань еще не знал, что это предположение не так уж далеко от истины. У простых людей совершенно точно не бывает настолько белой и гладкой кожи, их лица не могут выглядеть так идеально, будто выточенные из нефрита, а под их взглядом не хочется рассыпаться на бесчисленное множество крошечных пылинок, сгореть дотла и одновременно впитывать всей кожей каждый миг этого огня. Незнакомец смотрел так, будто само солнце спустилось с небес. Он без труда поймал Бай Цюаня за руку, когда тот попытался стащить одну из подвесок, привязанных к его поясу, хотя прежде мальчишка считал себя весьма ловким и быстрым, умело вытаскивающим из чужих карманов всякие полезные мелочи, которые можно было продать или обменять за городом. Его ловкость и быстрота рассыпались прахом о стену ледяного спокойствия, с которой незнакомец ухватил его за ворот и чуть приподнял над землей, будто он ничего не весил. В тот миг Бай Цюань был готов уже распрощаться с жизнью за то, что вознамерился обокрасть благородного — и видели боги, он ни на миг не пожалел о сделанном. Ему подумалось тогда, что если такой человек, подобный солнцу, и вынесет приговор, то это будет совсем не зазорно и наверняка справедливо. Потому, оказавшись в западне, он даже не стал сопротивляться и пытаться сбежать, а вместо этого сказал: — Я не со зла, господин! Просто очень хочется кушать. Если покормите меня, то делайте потом со мной что хотите! За такие дерзкие слова Бай Цюаня должна была ждать немедленная порка или иное наказание, не меньше, но человек, похожий на небожителя, только усмехнулся. Он не стал кликать стражу, а действительно отвел мальчишку в ближайшую гостиницу и заказал ему целую миску наваристого супа с клецками. Так А-Цюань, всегда поворачивавший в ту сторону, куда дул ветер, повстречал самый надежный якорь в своей жизни: если все прочие люди приходили и уходили, оставляя его на произвол судьбы, то с этим человеком ему не захотелось расставаться настолько сильно, что он начал умолять взять его в ученики. Конечно, такой преданностью он проникся не просто за миску похлебки. Все дело в том, что на выходе из гостиницы его узнал один неприятный тип, у которого А-Цюань днем ранее стащил мешочек курительной смеси. Та смесь оказалась самого низкого качества, толстый скупщик, которому А-Цюань приносил все раздобытое, дал за нее одну лишь черствую лепешку, да и то из жалости, но прохожий, однако, запомнил его. Увидев маленького воришку снова, он вознамерился отомстить и закричал, что А-Цюаню стоит отрубить руку за его гнусные дела. Прохожий и сам мало походил на честного работягу: на нем были замызганные одеяния, от него сильно несло пивом и А-Цюань видел его в компании темных личностей, которые по вечерам тоже посещали скупщика и очень старались, чтобы никто их при этом не заметил. И теперь этот человек хотел от него справедливости! В самой глубине души Бай Цюаня охватила обида, но сил его совершенно точно не хватало, чтобы отбиться от взрослого бандита, и когда он уже поверил, что кончится для него все скверно, подобный небожителю незнакомец, еще не успевший уйти далеко, вступился за него. Впервые А-Цюань стоял не один против своей беды, и это ощущение сильного плеча настолько поразило его, что он был готов идти за своим спасителем хоть на край света, лишь бы не упустить его из виду. Лэй Шэн довольно часто ходил среди людей и видел их в самых разных ипостасях: и детей, и стариков, и богачей, и нищих сирот. Мало что могло его удивить, но этот мальчик с необычной внешностью проявлял недюжую настойчивость в своих стремлениях, да к тому же обладал многообещающим потенциалом. Когда, разобравшись с его обидчиком, Лэй Шэн взмыл вверх и ушёл прочь по крышам, мальчик вроде бы остался позади, но на следующий день он обнаружился ровно на том же месте, где они расстались. И через два дня тоже. Они не мог догнать Лэй Шэна чтобы последовать за ним, но каждый день приходил на место их встречи, чтобы увидеться снова, и при каждой встрече просил взять его хоть в ученики, хоть в услужение. Лэй Шэн, хоть и был горным духом, лишь принимающим человеческий облик, всё же имел сердце, поэтому на третий раз он сдался. Мальчик оказался очень старательным учеником, но не очень почтительным. Он не был обучен ни манерам, ни благопристойному поведению, да что там — даже читать не умел. Все это давалось ему с гораздо меньшим успехом и меньшим усердием, чем боевые искусства, к которым А-Цюань имел настоящую тягу и талант. Уже через десять лет, проведённых под наставничеством Лэй Шэна, когда мальчик днями напролёт тренировался на вершине пика Танцующих Молний или путешествовал вместе с учителем, он достиг значительных успехов в обращении с мечом и развитии своей ци. Однако многие заклинатели из классических школ, которых он встречал, списывали его достижения лишь на то, что наставником его был бессмертный горный дух, а не человек. Некоторые имели наглость говорить ему такое прямо в лицо, другие шептались за спиной и показывали пальцами, но каждый раз Бай Цюань приходил в ярость, когда слышал нечто подобное. Он никогда не избегал поединка, чтобы доказать свою силу любому сомневающемуся, и частенько выходил победителем, хотя и не слышал похвалы за это — его учитель, бесстрастно взирая на такие столкновения, только повторял, что в победе над слабым нечем гордиться, а побеждая равного стоит проявить уважение и не задирать нос. И всё же сам Лэй Шэн оставался единственным, кого Бай Цюань уважал по-настоящему. Все эти годы он смотрел на учителя снизу вверх, как на божество. Даже когда узнал о его истинной природе, о том, что Лэй Шэн на самом деле горный дух с ипостасью грозового дракона, он словно бы ничуть не удивился и принял это как должное. Всегда и везде он стремился следовать за своим учителем, ловя каждое его слово и с восхищением наблюдал, если выдавалась возможность увидеть боевое искусство Лэй Шэна в действии. Несравненное мастерство дракона проявлялось в любом из его обличий — ходил ли он по земле как человек или летал по воздуху как небесный змей, на чьей чешуе играли всполохи молний, сила его чувствовалась в каждом движении, в каждом взгляде и слове, от чего неискушенному Бай Цюаню он казался вовсе непобедимым. Лэй Шэн находил удовольствие в том, чтобы посещать мир людей и прогуливаться по городам, порой даже общаться со смертными и принимать участие в их развлечениях, но на самом деле он занимался не только этим. Храня в сердце давнишнюю ненависть к демоническим созданиям, когда-то уже нанесшим большой урон горным духам и даже божествам, он считал своим долгом уничтожать тех тёмных тварей, что попадались на пути. Мир, царивший в это время на земле, поддерживать было легко — сквозь тот барьер, что боги, объединившись, общими силами поставили между низшим миром и средним, могли просочиться только мелкие бесы, с которыми справлялись даже умелые заклинатели из смертных, не говоря уж о драконе с его способностями. Но чем больше проходило времени, тем сильнее истончался барьер и тем шире раздавались щели в нём. Как тараканы или крысы, демоны то и дело протискивались через них, ища, чем бы поживиться. Бай Цюань видел мелких демонов не раз, и ему даже дважды довелось с ними сразиться — его не пугали эти существа, какими бы жуткими на вид они не казались, но его учитель до сих пор не считал навыки А-Цюаня достаточно высокими, чтобы брать его с собой на сколько-нибудь серьезные вылазки. Вот и когда духи гор, заслышав о большом скоплении демонов близ речного поселения, собрались на охоту за нечистью, Лэй Шэн отослал ученика с мелким поручением и запретил ему приближаться к месту сражения. Это был день, когда они виделись в последний раз.***
— Я рад, что вы вернулись в добром здравии, шифу. — совсем тихо, словно приглушенный шелест ветра, сказал Бай Цюань. Нет, теперь его называли Сюэ Ши — это имя дали ему в народе, когда слава о безжалостном и непобедимом адепте темного пути распространились в поднебесной. Покидая его, Лэй Шэн обещал возвратиться, но случилось так, что среди демонов, выползших тогда на поверхность, оказался могущественный князь преисподней, серьезно потрепавший не только человеческих заклинателей, но и бессмертных покровителей этой местности. Многим духам пришлось тогда туго, некоторые с трудом унесли ноги, и даже сам дракон был так серьезно ранен, что для исцеления ему пришлось погрузиться в глубокую медитацию, которая продлилась двадцать лет. Срок этот, ничтожный для горного духа, был всё же весьма существенным для человека. Лэй Шэн понимал, что его ученик не мог просто ждать его всё это время, но не ожидал он и того, что за эти годы А-Цюань, с дества хорошо различавший чёрное и белое, свернёт с верного пути. — ПОЧЕМУ?! — голос Лэй Шэна даже в человеческом обличии сейчас больше походил на раскаты грома, и любой смертный, услышав его, в миг устрашился бы, но Сюэ Ши, словно маленький бледный цветок среди грозных скал, лишь гнулся от ветра, но не ломался. — Почему ты обратился к демонической силе?! Разве я не учил тебя тому, насколько гнилой и опасный этот путь?! Сюэ Ши все также сидел на коленях с опущенной головой. — Я оступился, учитель. Мне было мало того, что я имел от природы, но я не жалею ни о чем! И если бы пришлось пройти через это снова, я бы не изменил выбор. Только посмотрите, насколько высоко моя нынешняя сила превосходит заложенный потенциал! — Тебя интересует лишь это?! Лишь ради силы и могущества ты предал не только меня, но и весь свой человеческий род, связался с преисподней и отказался от души?! Твоему поступку нет прощения. Неудержимая мощь ци заискрилась вокруг них, загудела, словно буря, рожденная из ярости небес, накрыло куполом все ущелье. Сюэ Ши только теперь поднял голову, и в глазах его, светлых, как искрящийся на солнце лед, вдруг промелькнула тень настоящего неосознанного страха, когда он догадался, что Лэй Шэн собирается сделать. — Шифу… Вспышка молнии мелькнула так ярко, будто звезда взорвалась прямо над их головами. В этом свете, ослепляющим до слез, невозможно было разглядеть, что происходит, но Сюэ Ши словно пронзило ледяное пламя, и глубоко в его груди что-то разбилось на бесчисленное множество осколков. — Учитель!!! — глаза его наполнились слезами, как если бы он все еще оставался несмышленым юнцом. — Прошу, лучше убейте меня! Я хочу умереть от вашей руки. — В этом нет нужды. Твое магическое ядро разбито, теперь ты никому не причинишь вреда. Где Нефритовое Сердце? — Его… больше нет. Я уже использовал его. Он признал это тоже без всякого сожаления, но с обреченностью человека, которому стало нечего терять. Во взгляде его наставника стоял такой же холод, что и в отблеске карающей молнии. Лэй Шэн с тяжелым сердцем и глубоким разочарованием развернулся и взмыл вверх, чтобы никогда не возвращаться.*** В наши дни ***
Гроза разгулялась над городом так сильно, словно какой-то бог разгневался и вознамерился утопить весь Китай в проливном дожде. Вспышки молний освещали город ярче тысячи фонарей, но никто из спешащих по домам редких прохожих не догадывался поднять голову в этот момент, чтобы увидеть извивающегося в бархатной черноте неба дракона, что кружил над самым крупным торговым центром в округе. Дракон поднялся выше всех небоскребов, едва не задевая хвостом антенны на крыше, сделал еще один широкий круг, двигаясь по часовой стрелке, и резко, подобно очередной молнии, ринулся прямо в окно двадцатого этажа. Звон бьющегося стекла потонул в оглушительном раскате грома, сверкающее крошево, будто звездная пыль, отразившая отблески небесной ярости, осыпалась вниз, а посреди элитного офиса, так неудачно имевшего панорамные окна, из вихря возник человек. Высокий и стройный молодой мужчина с небрежно зачесанными назад волосами и удивительно яркими, будто расплавленное золото, радужками зрачков — пройдись такой где-нибудь по людной улице или торговой площади, собрал бы на себе десятки восхищенных взглядов, но он внезапно появился прямо на верхнем этаже, игнорируя запертую на ключ дверь, и вместо восхищения взгляд единственного свидетеля этого момента выражал неприкрытый ужас. Хозяин кабинета, до поздней ночи засидевшийся с отчетами, едва оторвал взгляд от монитора. Пол усеяла россыпь осколков, пальма в кадке, стоявшая прежде возле окна и любовно поливаемая каждое утро, валялась теперь в углу, разбросав вокруг себя комья земли и обрывки листьев, бумаги со стеллажа разлетелись, словно перья из подраного петушиного хвоста, но все это не имело никакого значения, ведь человек в кресле прекрасно знал, кто к нему пожаловал. Он понял это в самый первый миг, как только рассмотрел золотые глаза, и ощутил болезненный укол в сердце. Многие годы ему удавалось оставаться незаметным, строить по кирпичикам свою жизнь, приспосабливаться к новому времени и поменявшимся законам, но вот теперь, когда все более-менее начало налаживаться, прошлое, давно забытое и похороненное в веках, нагнало его. Он шумно выдохнул, немигающим взглядом следя, как незваный гость медленно, словно прогуливаясь, пересекает разгромленный кабинет, перешагивает ошметки пальмы и нависает над столом прямо напротив. Его золотые глаза притягивали и гипнотизировали, вселяя слабость в конечности и липкий, застарелый страх в душу. — Что тебе нужно? Его голос разом потерял уверенность и повелительные нотки, с которыми он привык раздавать указания своим подчиненным, как, впрочем, и масляную улыбку, с которой обращался к деловым партнерам — таким, как сейчас, его голос еще никто не слышал в этом столетии. Чуть подрагивающий, слабый, словно голос больного старика, просящего о стакане воды. Он нервно сглотнул и потянулся за платком, чтобы стереть выступивший на лбу пот. — Ты убил моего ученика, — холодно, будто хлестающий в лицо ветер, проговорил гость. — Когда я оставил его размышлять над своими ошибками, ты явился, чтобы поквитаться. Человек снова сглотнул и вжался в кресло еще глубже. — Потому что ты сам хотел заполучить Нефритовое Сердце, и ты знал, что Бай Цюань использовал его, чтобы исцелить мои ослепленные глаза, но ты солгал! Когда голос Лэй Шэна повысился, набрав природную силу, над зданием снова сверкнула молния, на миг осветив весь кабинет и выявив на стене черную тень в виде свернувшегося кольцами дракона, но затем полумрак вновь затопил все пространство, оставив лишь пятачок света от настольной лампы и монитора. Эта пауза словно придала немного храбрости хозяину кабинета, и он кашлянул, выпрямляясь. — Ты сам обрек на это своего ученика! Без магических сил он бы все равно долго не протянул — этот щенок за двадцать лет нажил себе слишком много врагов. А мне что оставалось? Я положил всю жизнь ради совершенствования, построил самую известную школу заклинателей, спас множество жизней. Разве я не заслужил бессмертия? — Постепенно теряя страх, его голос приобретал злобу. — Ведь ты бы все равно не умер! Остался бы незрячим, но что с того? А вместо этого мне пришлось перерождаться десятки раз. Ты хоть представляешь, какое это мучение — начинать всё с самого сначала? Снова и снова, рождаясь младенцем и умирая, как только начинают появляться хоть какие-то успехи? Лэй Шэн молчал. Сердце его ничуть не смягчилось за пролетевшее тысячелетие, и ярость глухо клокотала внутри, грозя вырваться настоящим сжигающим все вокруг огнем. — Ты считаешь что месть должна была принести тебе бессмертие? Затаенная боль превращалась в ненависть, как белая древесина превращается в черный уголь. Лэй Шэн ощущал свою вину на протяжении всей этой тысячи лет, но когда он узнал правду, ничего уже было не исправить, ведь даже всей мощи горного духа недостаточно, чтобы возвратить мертвого к жизни. А-Цюань никогда не признался бы ему, что спутался с миром демонов ради добычи Нефритового Сердца, когда увидел, что сама по себе медитация не приносит его учителю должного исцеления. Он бы даже не посмел показаться вблизи пика Танцующих Молний, потому что знал, как сильно Лэй Шэн не выносит демонического духа. И вот чем обернулась для него эта беззаветная преданность… — Да, я не выслушал его, но ты обманул нас обоих и нанес удар в спину! — глаза дракона теперь не просто отливали золотом, они светились не хуже сигнальных огней. И сигнализировали эти огни о смертельной опасности, нависшей над бывшим старейшиной Сунь. — Устал от перерождений? Что же, я могу оборвать их прямо сейчас! Бессмысленно шаря ладонями по столу, старейшина попытался отодвинуться, но кресло словно приклеилось к полу всеми своими колесиками. — Если убьешь меня, никогда не найдешь Сюэ Ши в этом времени! — Вздор! — Лэй Шэн приблизился еще больше, так, что теперь мог ощущать запах страха, который вновь обуял несчастного. — Он продал душу демонам, значит, не мог родиться вновь. — А вот и смог! Даже заложив душу, ее еще можно выкупить при определенных условиях, но откуда тебе знать, ты же не глядя уничтожаешь все, что хоть как-то связано с преисподней! Старейшина быстро облизал губы, вид его стал таким, будто он пытается просчитать рентабельность очередного вложения. И очень натянуто, нервно улыбнулся. — Давай заключим сделку. Мои нынешние дела маленькие, земные, но если ты поможешь мне с ними, я расскажу, как найти Сюэ Ши, я встречал его. Иначе ты просто не успеешь. Сам знаешь, жизнь человека коротка, а его особенно, ведь он все еще искупает грех за свое отступничество. Он осмелел настолько, что протянул Лэй Шэну руку для пожатия, но дракон смотрел на нее, как на отвратительное насекомое и не спешил прикасаться. Он вспоминал покорно склоненное лицо А-Цюаня во время их последней встречи, той самой, когда в гневе не захотел даже выслушать ученика, и сердце билось быстрее, чем в том ущелье. Лэй Шэн не спешил отвечать на предложение, но молнии, безжалостно терзавшие небеса, вдруг отступили, и бурная гроза прекратилась в одну секунду.