Слово котана. Фарш на асфальте

      Как я протащил Коляна в квартиру — это отдельная мартовская песня. Сначала спëр у Хозяйки старую варежку из кроличьей шерсти. Зима закончилась — не хватится. Логика — сила! Крыс туда заполз, а я аккуратно занёс раненого в дом, шифруясь под игривого кота со всякой хренью в зубах. Место лазарета определил по внутреннему климат-контролю, чтобы ни жарко, ни холодно, ни одного сквозняка, ни пыльно-грязного угла, и Тётушка со своей уборкой сразу не добралась. Там, где спит кот, — самое уютное и безопасное место в доме!       Для Коляна я выпрашивал сыр и кусочки печенья. Виртуозно, включая непризнанного народного артиста. Но ел Колян плохо, больше отлёживался. Мне казалось, времени прошло чуть ли не месяц, а на самом деле — пара тройка дней. Просто время в тревоге тянется медленно, и в нём увязаешь, как сонная муха. Колян любил, когда я ложился рядом и сворачивался в меховой калач. Он тогда укладывался в меня, как в гнездо. Спал крыс залпами то замирая, то вскидываясь с диким писком. Думалось мне, что дело было не только в ранении, а из-за снов про лабораторию. Там-то бесы и селились.       Колян потихоньку «высыпал» чудовищный стресс, а я думал, чуть смежив веки. Вот как так-то? Природа изначально решила, что коты и крысы — враги. А почему? Дело в крысах или в котах? Или в их образе жизни? Ведь сами по себе крысы не стремятся раздраконивать котов — наоборот, обходят десятой дорогой. Коты же рождаются с чётким понятием, кого есть, ловить и давить: крыс, мышей, птичек. Для питания и выброса охотничьего азарта. Вот только ловить крыс — занятие для кота опасное. Они крупнее, умнее и опаснее мелких мышей. Крысы на Земле всегда жили особым кланом. И коты ходили сами по себе.       Но Человек склонен ставить для себя самые трудновыполнимые задачи. Вот и придумал однажды — одомашнить крыс и котов. И с теми и с другими в процессе случились заморочки. Мы — умные, пошли навстречу и сделали вид, что приручились. Так, поверьте, спокойнее. Если начать проворачивать какую-то схему или думать, тут же найдётся умный Человек, который это увидит. И полезет препарировать наши бедные головы.       Колян отчаянно забился, и я положил на него лапу. Лизнул в острую морду успокаивая. Сам так скоро невротиком стану!       Два раза приходил Мурзат. Рассказывал, какой Васька намудрил план по контролю района. Рыжим были озвучены время и маршрут для питания. Просто шастание по территории в ожидании пополнения мусорного бачка было приравнено к неуважению местных, а следовательно, полосатые имели полное право отлупить рыжих дармоедов. Ещё Васян провëл деловой базар с тремя матёрыми пëселями, негласно сторожащими небольшую стоянку и склад. И договорился, что собаки полосатых больше не прессуют, а рыжих беспредельщиков гоняют по мере сил. Псам пообещали ништяки и перекусы, ведь коты всё равно не подчищали все мусорки.       Ещё Мурзат шептал, что Котуль расцвела, как весенняя веточка вербы. И вообще, нёс полный романтический бред. Это мне, перекрытому от тревоги за друга.       — Моть, выйди ты подышать. Там скоро всех девчонок разберут! А от тебя котята будут красивые!       При мысли о нежном мурчании и призывно заложенном набок хвостике, яйца начинало покалывать, но блуд — это явление, которым пресыщаешься, а дружба — ценность безусловная.       Как же манко звучали и пахли вечера… Я всё-таки выскочил в один из них. Встретили, как родного: облаяли, нашипели, поставили на вид. Но я сгонял к своей прекрасной незнакомке проверить, не ошивается ли рядом ещё один претендент. Пока играли в переглядушки с дамой, двор потряс истошный вопль, а потом пулемётная очередь криков. Я скатился с дерева и приготовился ловить чью-то проблему.       Огибая старенькие гаражи, пронеслась Котуль. За ней четверо одуревших от гона рыжих кота. Явно Мурзат был не в теме, и из наших никого поблизости не было. Как так?! Куда все рассосались? Отношение к кошке у большинства котов по весне сводится к грубому минимуму. Кто за холку сзади ухватил, тот и первый. Но Котуль была не из покорных. Летела как стрела, не смирившись с жестокой женской судьбой, и кричала на весь двор. Однажды в Марселе просыпается Марс… Слышал где-то такие стихи. А может, это мне, Мотюхе, по весне вступило в голову. Я дал газу, наперерез рыжим насильникам, уже начинающим подсекать добычу. Сшиб одного, кусая за голову; второй из-за нас протаранил колючие розги не оживших ещё кустов. Третий перескочил кучу малу. А четвёртый обскакал по красивой дуге. Я бросился за ними. Догнал одного, скогтил, сцепился. Вокруг щедрым мартовским снегом полетели пух и перья. Но четвёртый кошак поймал девочку у самого подъезда, зажимая в заплёванном окурками углу. Котуль отбивалась и шипела, как могла. Воспитанная в доме, она вдруг превратилась в разъярённую фурию. Только без опыта уличных свалок и эффективной самозащиты.       Вообще, не в обиду Коляну и Ларисе Варфоломеевне, сильно пахло крысами. Ведь рыжие докопались именно до Котуль, хотя могли кису посговорчивее.       — Мурзат! Смотри, не брехал Жёлтый, Котуль с ними по полной мимо тебя зажигает! Лярва! Она же в нашем кругу сидела! Теперь вся группа запомоена! — я успел увидеть застывших в стороне полосатых. Среди полных осуждения котов Мурзат выделялся опасной отчуждëнностью. Мне ему отчаянно захотелось навалять лапой по щам! Рыжему хватило моего замешательства, он вывернулся и впустил мне когти в бочину. От боли и гнева Мотю прорвало!       — Мурзат, ты кот или баран?! Не видишь?! Она не такая! На неё кучей напали! — прошипел я совсем не своим голосом. И заорал на весь двор так, что если и зашторился на сером небе Бог, то он наконец услышал и уверовал в говорящих котов. Шибанул холодным секущим ливнем наотмашь, как солдатским ремнём. Всем влетело! Мурзат опомнился, протрезвел и бросился спасать свою кошку. Меня в трёх местах сурово располосовали когти. Но и я в накладе не остался: вытрепал скотину так, что рыжий ушуршал, низко припадая на лапы. Полосатые под чужой разгон погнали «козлов» со двора, а я, Мурз и девчонка юркнули в подъезд за каким-то промокшим старичком. Там, сверкая глазами в сыром полусумраке, остервенело вылизывались. Мурзат и Котуль прижались друг к другу, колотясь в нервяке, а я ловил всполохи боли по левому боку.       — Мурзат. Они же были нормальные пацаны. Башкой думающие. У них обострение кретинизма по весне?!       Кот поднял морду, такую мрачную, как будто принял и понёс всю вину за случившееся. Я аж глазам не поверил. Он всё ещё был частью охреневшей полосатой группировки.       — А все эти разговоры… про банду… вторую семью?! Все видели, что Котуль отбивалась и её не тронули.       Мурзат всё равно молчал. Хотя в горле его сипела волынка, и взгляд был бешеным.       — Ну и на хрен такие друзья! — я встал и словно стал крупнее раза в два. Там в драке с явно лишним пухом из меня выбили остатки домашней наивности.       Мурзат смягчился, оскалился.       — Брось пыжиться. Тебе не идёт злиться. К чёрту всех… У меня же есть ты, Моть.       — Конечно есть! — я шлёпнул хвостом по правой ляжке, потом по левой. — Кому непонятно, объясню популярнее, почему только дураки отшивают кошек по весне. Ты её лучше домой отведи. В тепло.       Ничего не понимающая пока Котуль ëжилась и дрожала. Она не знала, кто такие лярвы, и почему обозлились полосатые коты. Не так часто жизнь на тебя спускает разом всех собак! Мне тоже захотелось домой. Коляна греть и кормить. Потому что есть такое дело — ответственность. И… плачевное состояние после драки.       Дома в приоткрытую дверь неслись крики. Я трëхногим тыгдымским коником, поджимая лапу, проскакал внутрь. Оказалось, что Колян проголодался и выполз на кухню к моей миске со свежей кашей. А Тётушка решила попить чайку. Встреча произошла внезапно и не на Эльбе.       — Мотя, сукин кот! Почему у нас мыши?!       Засаднили бок и обида.       Я прикрыл Коляна, чтобы он спокойно дожевал злополучную гречку.       — Ну ты-то хоть не ори… Это всего лишь белый крыс, а не конец света…       Хозяйка икнула и схватилась за виски. Я был уверен, что сейчас она меня всё-таки услышала! Но из-за мнительности и неуверенности, конечно, решила, что повтор повтора очередной серии «Санта-Барбары» был лишним. Я аккуратно взял крысика за шкварник и потащил в лазарет. Мне там было сегодня самое место. Радовало одно: брату и дружбану, наконец, полегчало… А на мне заживёт как на собаке.       Кажется, меня гладили по голове и говорили что-то про ручную крысу из детства. Потом я приоткрыл глаза и увидел Хозяйку. Потом меня прижигали зелёнкой в трёх местах, где алело, хоть я и вылизался… Проступило…       — Моть! Кыс-кыс-кысь!       Выполз на кухню, жмурясь на злую яркую люстру. Пахло домашними пельменями, а не теми слипшимися серыми уродцами из пачки. У Тётушки часто по пятницам были пельмешки. И я получал три штучки с барского плеча. На стуле в старой кроличьей рукавичке точил кусок морковки Колян, а Хозяйка пила чай. В моей миске лежало пять ещё тёплых пельменей. Я облизнулся.       — Ешь, Аника-воин! Это ж надо! Премию крысой дали? — она неожиданно засмеялась. Молодым смехом. Колян выглядел умиротворённо. Что ж, белый крыс заслужил настоящий дом.       Наверное, тогда и выдыхаешь чертовски скверный день.       Всей грудью.       И успокаиваешься.