***
Ёнджун только открыл глаза, когда с экрана мобильного на него смотрело несколько уведомлений от незнакомого номера. неизвестный: клиент кричит в кафе: «Официант! У меня в чашке трещина!» а официант ему: «Вот видите, какой крепкий кофе!» вы тоже крепкий любите вот я про вас и вспомнил :) чтобы день хорошо прошёл надо начать его со смеха Он ещё раз пробежался по тексту, совершенно ничего не понимая.Чхве Ёнджун:
Кто это?
неизвестный: Бомгю с восьмого этажа ;) выспались? Ёнджун свёл брови к переносице. Что за несносный мальчишка? Ёнджун дал ему свой номер только из-за того, что не был уверен, не будет ли тот вновь шуметь. Приклеился как банный лист, а они были знакомы меньше суток.Чхве Ёнджун:
Я тебе свой номер дал чтобы ты что? Кидал мне нелепые анекдоты?
странный тип с восьмого: придете сегодня в кофейню? я задолжал вам кофе буду там где-то около семи Ёнджун усмехнулся, заблокировав телефон. Снова видеть этого выводящего из себя парня? Он вздохнул, поднимаясь с кровати. Нет, Ёнджун не искал новых знакомств. Сейчас он должен умыться, собраться и провести обычный рабочий день. Но никто не говорил, что он не зайдет в кофейню, верно? Это же часть его обычного дня.***
Ёнджун не ждал никакого парня с отросшей чёлкой. Совершенно точно нет. Просто так совпало, что он заканчивал в шесть. И так совпало, что он уже полчаса сидел на любимом нагретом месте, когда увидел, как зашёл новый знакомый. Бомгю ярко улыбнулся и помахал Ёнджуну, прежде чем сделать заказ. Ёнджун тут же отвернулся, обращая всё свое внимание на почти опустевший стаканчик в руке. ― Добрый вечер, ― послышалось рядом, и Ёнджун увидел краем глаза, как Бомгю присел на соседний стул. ― Для справки: я пришёл не потому, что ты позвал, ― Ёнджун старательно всматривался то в полупустой стакан, то на переполненную людьми улицу. ― Передо мной оправдываетесь или перед собой? ― Бомгю засмеялся, разворачивая корпус к Ёнджуну. ― Я вообще не… Я всегда сюда вечером захожу, вот и всё. Сказал, чтобы ты себе не надумывал, ― Ёнджун нахмурился, всё-таки поднимая взгляд на Бомгю. ― Скажи, зачем ты мне утром этот бред прислал? Небольшая ложь никому не повредит. На самом деле, Бомгю был ему совсем немного интересен. Чуточку. Встреча с ним как глоток свежего воздуха. ― Вам не нравятся кофейные анекдоты? ― Не нравятся. ― Вы верующий? Ёнджун поперхнулся остатками кофе, отчего тот чуть не залез к нему в нос. Он взял салфетку, чтобы протереть лицо. ― Нет, но к чему вопрос? ― вскинул брови Ёнджун. ― Если священник умер, ― Бомгю выждал паузу в драматичную секунду, ― то это повышение или понижение? ― он улыбнулся, сдерживая смех. Ёнджуну, на самом деле, тоже стало смешно. То ли от нелепости шутки, то ли от всей этой ситуации. Но он вновь натянул маску серьёзности, выкидывая салфетку в мусорку. ― Мне не спалось, и я читал анекдоты, этот почему-то запомнился. ― Боюсь спросить, какие ещё ты запомнил. Бомгю только открыл рот, чтобы продолжить свой звездный час юмориста, но Ёнджун замахал рукой. ― Не стоит, хватит с меня таких убийственных шуток. Бомгю закатил глаза, наконец делая глоток. Наверняка всё тот же чайно-молочный кошмар. ― Вы какой-то невесёлый, ― подытожил Бомгю. Ёнджун цокнул. Он и не пытался его развеселить. Но, вообще-то, чувство юмора у него было. ― Сколько тебе? ― Двадцать три, ― Бомгю сложил руки и облокотился на них, чуть наклоняясь вперёд. От Бомгю пахло чем-то цветочным, и запах этот особенно чувствовался среди кофейного аромата. ― Тогда не выкай, я ненамного старше. ― Чувствую, как мы сближаемся, ― Бомгю гордо задрал подбородок. ― Расчувствуй, ― Ёнджун снова отвернулся от Бомгю. Немного напрягало, что его так пристально рассматривали. ― Почему ты записан как «Неизвестный»? ― Чтобы каждый сам выбрал, как меня записать. Иначе так и останусь «Чхве Бомгю». Это скучно. Ёнджун захлопал глазами. Скучно? Практично. ― Кстати, я написал, потому что ты мне понравился, ― заявил Бомгю, в который раз вызывая непонятные ощущения внутри Ёнджуна. Кофе сразу был отставлен, чтобы не поперхнуться во второй раз, если ещё было чем. Почему этот Бомгю такой прямолинейный и сбивающий с толку? ― Ёнджун, а завтра ты тоже сюда зайдёшь? И почему Ёнджуну начинало это нравиться?***
Встречи с Бомгю продолжились. Сначала в кафе и около дома, иногда в лифте или магазине. Потом Ёнджун сдался, ведь Бомгю был таким упрямым и, стоило признать, заражающим чем-то, что Ёнджун пока ещё не понял. Удивительно, как можно привязаться к человеку всего за несколько месяцев. Как выяснилось, Бомгю учился на первом курсе. Ёнджуну казалось странным, что у такого активного и чересчур общительного парня будто бы совсем не было друзей. У Ёнджуна тоже их не было. Только несколько знакомых с университета и парочка с работы, с кем он мог выпить несколько раз в месяц. Но Ёнджун и не стремился кого-то искать. А Бомгю, казалось, очень не хватало людей. Ёнджун однажды спросил, почему Бомгю переехал, а тот лишь пожал плечами. Мол, бывает такое, что нужно оставить старое позади. Бомгю был стипендиатом и немного подрабатывал тем, что писал песни на заказ. Сам выступать боялся, вроде, страх сцены. Но Ёнджун не углублялся в эту тему, она казалась неприятной для Бомгю. С Бомгю трудно было соскучиться. Он часто вытаскивал Ёнджуна в места, куда тот сам вряд ли когда-то сходил бы. Ёнджун в принципе ограничивался работой, домом, кофейней и редкими походами по ресторанам или пабам со знакомыми. Но за то время, что они были знакомы, Бомгю уже заставил его сходить в гончарную, где Бомгю сделал для него немного кривую кружку, а Ёнджуна хватило лишь на подобие плоского блюдца, и на мастер-класс по написанию картины. Не Да Винчи, конечно, но что-то вроде пляжа изобразить получилось. Иногда Бомгю выглядел чересчур уставшим, возился с заказами ночи напролёт, а с утра шёл учиться. Упрямый. Но даже так успевал оккупировать свободное время Ёнджуна. Его жизнь превратилась во вспышки ярких воспоминаний. Ёнджун сделал за пару месяцев столько всего нового, и ему стало хотеться только большего. В конце ноября Бомгю потащил его запускать небесные фонарики. Ёнджун тогда удивился, обычно их использовали на каких-то важных событиях, праздниках. Но Бомгю просто услышал, что Ёнджун ни разу их не запускал, и на следующий же день уговорил пойти на пляж. Погода была безветренной, без осадков, всё, как надо. Ёнджун редко ходил на пляж, тем более, не летом. Бомгю аккуратно достал фонарик из упаковки, расправил и дал немного времени наполниться воздухом. ― Держи за верхушку, ― скомандовал Бомгю, и Ёнджун так и делал, пока Бомгю поджигал фитиль. Фонарик начал надуваться и Бомгю перехватил верхушку в свои руки, слегка соприкасаясь своими холодными пальцами с уже нагревшимися ёнджуновыми. ― Если загадать желание и очень сильно его хотеть, оно обязательно сбудется, ― прошептал Бомгю. В тёплом свете от огня и этой большой плюшевой куртке Бомгю был похож на того медведя с его пижамных штанов. Ёнджуну сейчас почему-то особенно сильно захотелось его обнять. Бомгю отпустил фонарик, и тот начал плавно подниматься вверх. Огонь плясал внутри фонаря, но Ёнджун смотрел за плескающимся в чужих глазах счастьем. ― Хён, ― Бомгю развернул его голову за подбородок к небу, ― не на меня смотри, на фонарик! Иначе желание не сбудется. ― Да мне и хотеть нечего, ― буркнул Ёнджун, зарываясь носом в шарф. ― Как? ― Бомгю ахнул и на секунду перевёл взгляд на старшего. Ёнджун пожал плечами, спрятав руки в карманах пальто. ― Тогда я за двоих загадаю, ― Бомгю покачал головой в разные стороны, просовывая ладонь в сгиб чужой руки. Было спокойно. Только шум волн, который затихнет зимой, и яркий огонёк, с каждой секундой все дальше уплывающий в темноту. ― Знаешь, — Бомгю аккуратно нарушил тишину, — я тебя когда в первый раз увидел, подумал: ого, какой красивый! ― он прижался к боку Ёнджуна. Слова Бомгю всегда заставляли смущаться. ― А потом ты рот открыл и всё испортил, ― захихикал Бомгю. Сначала смущаться, а затем хотеть дать подзатыльник. ― Эй, я думал, ты меня хвалить будешь, ― Ёнджун цокнул, несильно пихнув его в плечо. — Стоит иногда спускать тебя с небес, чтоб жизнь мёдом не казалась, ― улыбнулся Бомгю. ― Но ничего, мне это даже нравится, твоя ворчливость в смысле. А когда ты появился у порога моей квартиры, я знатно обалдел. Не бывает же таких совпадений! Ёнджун улыбнулся краем губ, провожая фонарик взглядом.***
Ёнджун нехотя разлепил глаза и в полусонном состоянии поплёлся к двери, чтобы постучать по голове тому, кто додумался стучать в такую рань. Только увидев через глазок знакомое улыбающееся лицо, он тут же отбросил эти мысли. ― Бомгю, если это не что-то важное… ― Хён! ― Бомгю протолкнул Ёнджуна обратно в квартиру, прошёл внутрь за ним и захлопнул за ними дверь. — Это что-то ужасно важное, ― он снял с крючка куртку Ёнджуна. ― Где твоя шапка? ― Бомгю оглянулся по сторонам. Ёнджун глупо стоял перед ним, хлопая глазами, и совершенно не понимал, что происходило. Он потянулся за шапкой и достал её с верхней полки, снова зависнув с ней в руках перед Бомгю. ― Стой, что случилось-то? ― нахмурился Ёнджун. ― Я тебе покажу, ― Бомгю в миг оказался совсем близко, забирая шапку из чужих рук, и натянул её на голову Ёнджуна. ― Только накинь сверху что-то тёплое, нам надо на улицу. Понятнее ничего не стало, и, если бы это был не Бомгю, Ёнджун бы уже давно вытурил любого из квартиры, завернулся в одеяло и сладко засопел. Но это был Бомгю. Поэтому он послушно достал из шкафа толстовку, быстро надел её, обулся, как ему и скомандовали. Бомгю застегнул ему куртку под самое горло, на что Ёнджун недовольно проворчал, и они оказались в лифте. Ёнджун оценил свой помятый вид в зеркале. ― Хотя бы умыться можно уж было, раз в люди выходим, что за дело такое срочное? ― хмыкнул Ёнджун, подходя к дверям лифта. ― Ты и спросонья прекрасно выглядишь, не бухти, ― Бомгю улыбнулся краем губ. ― Тебе обязательно понравится, ― он пихнул его плечом в бок. Двери лифта открылись, Бомгю слегка толкнул Ёнджуна в спину, чтобы тот поторапливался. И Ёнджун даже не успел обработать сделанный ему комплимент, когда Бомгю взял его под руку и повёл на выход. ― Белый, но не сахар, ― Бомгю продолжал тянуть Ёнджуна за собой, только переместил свои пальцы с чужого сгиба руки на ладонь, переплетя их пальцы, ― идёт, но без ног. ― Ты с анекдотов на загадки перешёл? Серьёзно, что… Ёнджун не успел договорить, ушей коснулся звук пищащего домофона, а глаза рефлекторно зажмурились от чересчур яркого света. Всё вокруг было покрыто белым полотном снега. Крупные хлопья продолжали падать и сейчас, когда они стояли у подъезда. Ёнджун уже и не помнил, что хотел сказать, просто замер, завороженный чудесной картиной. ― Всю ночь сидел около окна и только недавно заметил, что снег пошёл, представляешь? Увидел, когда он уже вот такенным слоем лежал, ― Бомгю махнул на землю свободной рукой. ― Красиво, правда? ― он перевёл взгляд на Ёнджуна. ― Да, ― кивнул Ёнджун, ― очень. Я люблю первый снег. Вроде каждый год вижу, а всё равно, ― улыбка только успела коснуться его губ, как он тут же нахмурился. ― Всю ночь? Ты не спал? ― Хён, ― позвал Бомгю, застенчиво улыбаясь, ― ты же знаешь, что говорят о человеке, с которым встретишь первый снег? ― Что? ― Проведёшь с ним весь год. ― Какой кошмар, ― Ёнджун покачал головой в разные стороны, ― я, кажется, влип? ― Эй! ― Бомгю прищурился и пихнул плечом чужое. ― Радуйся, такой прекрасный я буду скрашивать твои серые будни. Ёнджун засмеялся, потрепав волосы Бомгю. Конечно, он был только рад, что кто-то, нет, не кто-то, именно Бомгю, тормошил его дни.***
― Растворимый? Я думал, ты ценитель, ― Бомгю отложил телефон, на который ему за сегодня приходило далеко не первое сообщение. ― Обычно мне лень варить его, ― пожал плечами Ёнджун, всматриваясь в серый город через окно. Ему нравилась зима такой, какой её показывали в фильмах. Всё покрыто снегом, белое и пушистое. Но у них снег таял чересчур быстро, а новый был редким и мимолётным. От зимы только холод. Он глубоко вздохнул и сделал маленький глоток. Бомгю хихикнул, отвлекаясь от доклада. ― Чего смеёшься? ― обернулся Ёнджун. ― Когда ты подносишь кружку к лицу, на очках появляется пар. Ёнджун улыбнулся краем губ, отходя от подоконника, и присел рядом на кровати. Бомгю всегда замечал мелкие детали. ― А ты не думал носить линзы? ― спросил Бомгю, продолжив печатать. ― Не вижу смысла, ― он пожал плечами. ― Дорого и неприятно глазам. А что? Бомгю вытянул губы, что-то обдумывая, и, отложив ноутбук, развернулся к старшему. Он протянул руки к его лицу, аккуратно снимая чужие очки. ― Прячешь такую красоту за оправой, ― Бомгю улыбнулся, приложил тёплую ладонь к щеке Ёнджуна и невесомо её огладил. ― Но тебе и с ними хорошо. Ёнджун, не ожидавший вторжения в личное пространство, на секунду подвис. Бомгю часто говорил о его красоте, когда сам выглядел просто чудесно. Его глаза сверкали, а улыбка настолько завораживала, что Ёнджуну хотелось вызывать её как можно чаще. Бомгю надел чужие очки и поправил их на переносице. ― Мне идёт? ― спросил младший, состроив серьёзное лицо. ― Тебе всё идёт, ― не стал лукавить Ёнджун. ― О, ― только и смог сказать Бомгю. Он слышал, что людей в очках раздражало, когда их просили померить, но Ёнджун, кажется, вовсе не был против. ― Ладно, ― Бомгю прочистил горло, ― не знаю, как ты в них что-то видишь. Бомгю снял очки и отдал их владельцу. ― Ну, у тебя-то хорошее зрение. А мне они нужны, чтобы тобой любоваться, ― слова сами выходили, Ёнджун совершенно не думал, говорил от всего сердца. Но Бомгю снова рассмеялся, будто старший рассказал какой-то из его анекдотов. А Ёнджун был совершенно серьёзен.***
Ёнджун не был фанатом ужастиков. Точнее, он не был против, но после просмотра чего-то щекочущего нервы ему всегда мерещилось всякое и заснуть становилось проблематично. А вот Бомгю они нравились. Он мог в хронологическом порядке перечислить свои любимые и с удовольствием пересматривал их. Холодный вечер субботы, выходной Ёнджуна. Бомгю пришёл к нему после сна, отчего был немного заторможенным, более размеренным, чем обычно. Будто у него сели батарейки. Таким его видеть было непривычно, но Ёнджуну нравилось. Бомгю слегка проспал, наспех вымыл голову и завалился в его квартиру с попкорном. Он всегда смешивал солёный с карамельным, но сырный не понимал. Ёнджун же не понимал, как Бомгю совершенно спокойно развалившись на диване, укладывая свои ноги на старшего, без толики страха смотрел все эти напряжённые моменты и слушал неприятную музыку, от которой по коже пробегали мурашки. Когда Ёнджун вздрогнул на очередном неприятном моменте, Бомгю усмехнулся, откладывая тарелку с попкорном. ― Ёнджун-и боится? ― он протянул руку, чтобы ущипнуть старшего за щёку. ― Иди ты, ― прошипел Ёнджун, оттолкнув его руку. Бомгю закатил глаза. Его всё ещё влажные волосы спадали на лоб, и он постоянно пытался убрать их, зачёсывая чёлку назад. Ёнджун отчаянно сдерживал порыв, чтобы не сделать это самому. ― Можем включить «500 дней лета», ― Бомгю залез в карман, вытаскивая оттуда две карамельные конфеты. ― Никогда не слышал. ― Мне нравится, ромком. И мне жалко главного героя, он был так ослеплён желанием любить, ― хмыкнул Бомгю, засовывая карамель в рот. Карамель громко стучала о его зубы, он прокрутил конфету вокруг языка, подпёр кончиком к губам, которые вытянул в трубочку, и принялся вытягивать и выталкивать её снова и снова. Ёнджун сглотнул, будто ощущая вкус карамели во рту. В его голове проскользнула странная мысль, которая и ранее его посещала. Он перевёл взгляд на экран, на котором происходило что-то жуткое. ― Ты тоже хочешь карамельку? ― усмехнулся Бомгю. ― А? ― Просто ты так смотрел, словно за неё убить готов. Щёки Ёнджуна вспыхнули. Пойман с поличным. ― Ну да, что-то сладкого захотелось. Бомгю спустил свои ноги с чужих, сел по-турецки, поставил локоть на колено и, подперев кулаком подбородок, нагнулся к Ёнджуну. ― Я съел последнюю. Но могу поделиться. Сердце Ёнджуна пропустило удар. Бомгю же дурачился? Он же несерьёзно. Как всегда. Просто шутил, но Ёнджун мог бы ему подыграть. Ёнджун развернулся к Бомгю, выставляя руку между ними, опёрся на неё и так же слегка наклонился вперед. ― Давай, ― он всматривался в резко поменявшееся выражение лица Бомгю, пытаясь понять, где заканчивалась шутка. Несвойственное напряжение повисло в воздухе. Вблизи Бомгю выглядел ещё красивее. Он часто моргал, то поднимая взгляд к глазам Ёнджуна, то опуская на его губы, пока наконец не прикрыл глаза и не коснулся своими губами чужих. Одно быстрое прикосновение, скорее неловкое, чем что-то ещё, Ёнджун успел только втянуть в лёгкие немного воздуха и не успел прикрыть глаза. Теперь он видел перепуганную пару глаз Бомгю, который от волнения только что проглотил ту самую конфету. ― Мне кажется, я не выключил утюг, ― продолжая таращиться, проговорил Бомгю. ― Что? ― Утюг, ― Бомгю медленно встал с дивана, ― мне надо... Надо проверить, выключил ли я его. Ёнджун вздохнул, разворачиваясь к экрану, на котором по-прежнему шёл фильм. ― Тогда проверь. Бомгю кивнул, молча забирая свои кофту с телефоном и оставляя Ёнджуна наедине с мыслями. Конечно, утюг был просто предлогом. Это было понятно. Но что делать Ёнджуну с его чувствами ― совсем непонятно.***
С того конфетного инцидента прошла уже неделя. Ёнджун боялся спрашивать, а Бомгю будто и вовсе позабыл. Вёл себя как обычно. Но сейчас он выглядел более подавленно, чем обычно. Это Ёнджун подметил с первых минут, как пришёл к нему. В эту субботу они смотрели комедию. Никаких ужасов, леденцов и никаких неуверенно целующих губ. Только потухший Бомгю, что нервно тряс ногой и молча смотрел на экран. Обычно он живо комментировал происходящее, рассказывал интересные факты о режиссере, актёрском составе или просто делился мнением относительно сюжета. В какой-то момент Ёнджуну показалось, что Бомгю заплачет. Было ли это из-за того, что произошло неделю назад или по любой другой причине, он не мог больше просто сидеть и игнорировать. Ёнджун поставил фильм на паузу и развернулся к ничего не понимающему Бомгю. ― Что-то случилось? ― наконец спросил Ёнджун. Бомгю перестал трясти ногой и тяжело вздохнул. ― Ничего такого, ― он вздохнул во второй раз, ещё тяжелее, ― такого важного. ― Но что-то же тебя расстроило? Может, я смогу помочь? ― Хён, ― Бомгю поджал губы. ― Я поругался с родителями, ты тут не поможешь. ― Но я могу выслушать. Ёнджун мог видеть, как Бомгю вёл внутренний монолог, словно взвешивая все «за» и «против». ― Просто… Я переехал сюда, чтобы жить так, как я хочу. А всё равно не могу, потому что мама названивает и написывает, чтобы я вернулся. Она всегда говорила, что быть музыкантом — это глупо. Если я даже не могу выступать перед кем-то, ― он усмехнулся, разводя руками в стороны. ― И она права, я не могу, потому что трус. Но и жить так, как хочет она, не собираюсь, понимаешь? Так я и оказался здесь. Пытаюсь жить своей жизнью. Изучаю и пишу музыку, но… Бомгю замолчал, всматриваясь в покрытие ковра. Впервые он выглядел таким подавленным и открытым. Делился чем-то сокровенным. И Ёнджун был рад, что заслужил это. Заслужил, чтобы ему доверили что-то ценное. — Это здорово, Бомгю, ― Ёнджун придвинулся ближе, чтобы дотронуться до руки Бомгю и обратить его внимание на себя. ― Хей, ― он раскрыл ладонь Бомгю, чтобы затем взять за руку, показывая, что сейчас он здесь для него. — Это же удивительно, ты молодец. Иметь мечту и сделать из неё цель? Добиваться этой цели? Ты совсем не трус, наоборот. Бомгю прикусил дрожащую нижнюю губу и замер. ― Ты правда так думаешь? ― Конечно! ― Ёнджун наклонил голову вбок. ― Надеюсь, и ты сможешь думать так. Писать музыку… Меня это поражает. Музыка заставляет чувствовать столько всего, объединяет, людей спасает. Я, к примеру, не делаю чего-то такого. Просто исправляю ошибки других. Бомгю нахмурился и сжал ладонь Ёнджуна. ― И делаешь чьи-то работы лучше! Это тоже важно. ― Наверное, ― Ёнджун пожал плечами. ― Глупый, не наверное, а точно, ― фыркнул Бомгю. ― Я понимаю, что писать музыку ― здорово. И я тоже этим восхищаюсь. Родители говорят, что все помнят только исполнителей, а не тех, кто это написал. Что надо делать что-то большее, получить признание, как они. А я недоразумение, бросившее юридический на четвёртом курсе. Ёнджун поджал губы. Как же можно заставлять своего ребёнка чувствовать себя так? Как же Бомгю мог думать про себя такие вещи? ― Знаешь, ― начал Ёнджун, ― раньше я жил от выходных до выходных. И не то, чтобы меня это не устраивало, просто… Я даже не видел нужды что-то менять. Не знал, что бывает по-другому. Но этот мир прекрасен и удивителен, не обязательно делать что-то большое, чтобы это почувствовать. Это показал мне ты. ― Ёнджун, ― Бомгю свёл брови к переносице. ― Прекрати, я тут ни при чём. ― Благодаря тебе у меня, кажется, есть что загадать, когда я запускаю фонарик. Теперь мне нравится смотреть фильмы с тобой по выходным. Нравится, когда ты присылаешь мне кучу музыки с восторженными комментариями, ведь тогда я тоже начинаю её любить. Возможно, мне даже понравится чай с молоком и ложкой мёда. — Это ты загнул. В такие чудеса я не поверю, ― Бомгю улыбнулся. ― И ты мне нравишься. Даже больше. Хочу проводить с тобой много времени, слушать тебя и твои глупые анекдоты, смотреть на первый снег с тобой. ― Мои анекдоты не глупые, ― возмутился Бомгю. — Это только ты так думаешь, ― улыбнулся Ёнджун. ― И я, но только потому, что ты очаровал меня. Бомгю цокнул, отводя взгляд в сторону. Он явно был смущён. Но до сих пор не ушёл, не оттолкнул. ― Ты тоже, ― пробормотал Бомгю. ― Что тоже? ― Ёнджун прикусил губу, всматриваясь в лицо напротив. ― Тоже меня очаровал, не заставляй повторять! ― Бомгю отвернулся, высунул ладонь из-под чужой и сложил руки на груди. Ёнджун засмеялся, чувствуя, как всё напряжение уходило. ― Когда ты стесняешься, ты ещё очаровательнее, ― он потянулся к щеке Бомгю, чтобы ущипнуть за неё, но Бомгю опередил его, шлепая по ёнджуновой ладони. ― Куда-а! Убери, ― он пихнул Ёнджуна в бок, но тот, проигнорировав это, притянул Бомгю за руку к себе, крепко обнимая. И Бомгю, перестав сопротивляться, утонул в тёплых объятиях. ― Я рад, что наши заказы перепутали, ― прошептал Бомгю, уткнувшись лбом в плечо Ёнджуна. ― А я рад, что ты оказался слишком назойливым, ― прошептал Ёнджун в ответ, слегка отстраняясь. ― Но про чай это я на эмоциях сказал. ― Всё ещё считаю, что с закрытым ртом ты привлекательнее. ― Ты считаешь меня привлекательным? ― Ёнджун поиграл бровями. Бомгю ткнул пальцем в лоб Ёнджуна, отодвигая его от себя. ― Только когда ты молчишь. Ёнджун снова рассмеялся. Теперь сомнений не было. Первый снег он хотел встречать только с Бомгю.