***
В ночной деревушке было тихо, но это была обманчивая тишина. Возле узкого окошка в маленьком домике, где всю обстановку комнаты составляли две охапки сена на полу, стоял мужчина в чёрной облегающей крепкое тело футболке и такого же цвета штанах и изучал улицу. Два костра, по пять человек у каждого. И это только с этой стороны. Слева отблески ещё одного костра, сколько караульных там, ему было не видно. В углу послышался шорох. Кристиан повернулся на звук. Всё это время лежавший ничком на соломе в углу Таузиг слабо зашевелился, и Чокли поспешил подойти к нему. На голове Джоша была видна запëкшаяся кровь, кожа на месте раны почернела. Воды под руками почти не было, лишь совсем немного в желобе стока — видимо, после вчерашнего дождя. Кристиан оторвал накладной карман от брюк и опустил его в лужицу, после аккуратно отмачивая кровь. Джош понемногу приходил в себя, а Кристиан снова и снова прокручивал в памяти то, что случилось на пролеске. Их ждали, в этом он был уверен. На них напали, едва они вышли из-за деревьев. Единственным выстрелом был убит один из корейцев, одновременно с этим бесшумно брошенный нож настиг второго. Кристиан почуствовал толкнувший в спину короткий и резкий удар дубинки, но натренированное тело удержалось на ногах. Короткой подсечкой Чокли свалил нападавшего на него и успел бы скрыться среди густых деревьев. Но… Таузиг был не так хорошо знаком, а уж тем более с раненой ногой способен мгновенно противостоять типичному восточному оружию. Его всё же повалили на землю, он задел головой камень и потерял сознание. Возле него тут же оказались сразу трое упакованных в чёрное так, что были видны только глаза, бойцов. Обезоружили, но добивать не стали. Кристиан замер, увидев направленные на него четыре клинка. От группы отделился человек и подошёл к нему. Поняв его явное намерение обыскать и забрать оружие, Чокли молча достал любимый нож и демонстративно сломал, не скрывая, что и с этим обычаем знаком. Человек даже не моргнул. Бессознательного Таузига перекинули через седло одной из лошадей, которых тут же вывели из леса, место в седле другой занял тот самый человек, что подходил к Кристиану. Его же самого тащили до самой деревни бегом в сопровождении конного конвоя. Было уже темно, когда они прибыли на место, но Кристиан заметил и многочисленные караулы у костров, и не один десяток лошадей, и огни почти во всех домах. Сомнений не оставалось — в этой небольшой деревушке обосновался многочисленный хорошо вооружённый отряд северо-корейцев, каким-то образом проникший сюда незамеченным. Чокли был уверен, что не ошибся, и деревня находится за линией постов правительственных войск Южной Кореи. Другими словами, лагерь, который разбил один из их отрядов и СТРАЙК, находился сейчас между этой деревней и границей. Видимо, позавчерашняя провокация на северном фланге была не такой уж бессмысленной, как показалось поначалу. Теперь Кристиан понимал, что так просто отвлекали их внимание, чтобы другой отряд мог спокойно зайти к ним в тыл с юга. Кристиана завели в небольшой домик, тут же на охапку сена швырнули Таузига и ушли. Молча, не сказав ни слова с момента захвата. — Где мы? — хрипло закашлявшись, пришедший в себя Джош прервал размышления Чокли. Кристиан посмотрел на него так, что этого молчаливого взгляда было достаточно, чтобы всё понять. — Корейцы? — Мертвы. Таузиг еле слышно выдохнул и, зашипев от боли, откинулся затылком на стену, вспоминая, что произошло. В какой-то момент его взгляд замер в одной точке, а потом перешёл на Чокли. — Я помню, — заговорил он, укоризненно глядя на друга, — что там было. У тебя была возможность уйти. — Была, — только и ответил Кристиан. Таузиг лишь слегка кивнул головой. Ему всё было понятно. И ни ему, ни Кристиану больше не надо было ничего говорить. Они оба знали, почему тот не использовал свой шанс. — Их здесь много, целый отряд, — продолжал Чокли. — Нас охраняет человек пятнадцать, и это только с этой стороны. Сколько ещё — я не знаю. — Они нас не убили на месте, значит, мы им нужны. — Джош снова поднял голову. — Я тоже так думаю. Вопрос, — пожал плечами Кристиан, — зачем. Они нас ждали. Убили только корейцев. Значит, им нужны были именно мы. И они знали, что мы там появимся. — К чему ты клонишь? — Я пока не уверен… — с сомнением вздохнул Кристиан. Джош знал особенность Чокли предвидеть и рассчитывать события наперёд, и почти всегда Кристиан оказывался прав. А потому к его словам всегда прислушивались. Особенно здесь, на его родной земле, даже командование правительственных войск, вмешательство иностранцев не приветствующее, не было исключением. Но у СТРАЙК был приличный боевой опыт в целом, отмеченный не одним шрамом на теле и Кристиана Чокли в частности. И сейчас Джош лишь покачал головой. Если Крис так задумчив и напряжён, значит, всё очень плохо… Когда посреди ночи послышался звук отпираемой двери, оба пленника не пошевелились. Вообще на войне довольно быстро перестаешь чему-либо удивляться. На пороге стояли два солдата. — На выход, — на ломаном английском коротко приказал один из них. Парни поднялись. От резкого движения у Джоша закружилась голова, но Кристиан вовремя успел подхватить его. Таузиг на миг сжал его запястье, как бы говоря: «Я в порядке». Когда они вышли из домика, на улице ждали ещё пять конвоиров. Руки тут же связали за спиной. «Они делают всё, чтобы мы даже не мыслили о побеге», — подумал Джош, по привычке осторожно оглядывая и запоминая всё вокруг. Их привели в большой дом, охраняемый сразу четырьмя постами. Всё указывало на то, что здесь располагается штаб, здесь сосредоточен мозг северокорейского отряда. Их ввели в комнату, где за столом лицом к двери сидел седовласый человек в полевой форме обычного солдата, но в нём легко угадывался не просто командир — человек вероятнее всего был из высших чинов северо-корейской армии. Оставив пленников стоять посреди комнаты, конвоиры отошли к двери. Офицер в кресле поднял голову. Кристиан вздрогнул лишь изнутри, узнавание ударило в мозг, как взрывная волна. Перед ними сидел глава карательного отряда северо-корейцев Хон Ди Мин собственной персоной. Узнал его и Таузиг и понял, что всё даже хуже, чем показалось сначала. Если уж ими заинтересовался лично Ди Мин… Об этом человеке и его группе всем прибывавшим читали отдельную лекцию. Увы, не легенды ходили о неблагородных разбойниках — документированным описанием кровавых фактов оперировали те, кто рассказывал, какие следы оставляют каратели после себя. — Давно у меня не было столь интересных гостей, — на чистом английском произнёс Ди Мин. Парни молчали, Ди Мин так же молча смотрел на них. Эта игра нервов могла длиться бесконечно — кореец явно испытывал их на прочность. Наконец, он поднялся и медленно подошёл к пленникам. Посмотрел на Таузига, на Кристиана и, немного повернувшись в сторону, тихо сказал: — Давно хотел посмотреть в глаза человеку, убившему Сиснероса, одного из лучших моих наемников. Ди Мин резко повернул голову и пристально посмотрел на Чокли, но тот выдержал и этот взгляд. Ди Мин хотел ещё что-то сказать, когда дверь резко отворилась. Вошедший в комнату человек что-то торопливо зашептал ему на ухо. Ди Мин кивнул, человек так же стремительно вышел. — Я вынужден прервать нашу приятную многообещающую беседу. Мы продолжим с вами позже, — и он махнул конвоирам рукой. Их привели обратно в домик. Руки развязали уже внутри и вышли, громко хлопнув рассохшейся дверью. — Что думаешь обо всём этом? — Кристиан дошёл до стены, усаживаясь на полу и растирая запястья. — Ничего хорошего. — Таузиг хмуро присел рядом. Всë это ему очень не нравилось. Откуда кореец знает, кто именно убил испанца, даже если тот действительно входил в его отряд? Джош хорошо помнил тот момент, когда понял, куда смотрит прицел гранотомета. Он никак не успевал, а кричать было бесполезно. Поблизости от него был только Орсо, но тот прикрывал огнём Попова, чинившего вдрызг разъëбанный центральный блок связи, без которого их рации были просто детскими игрушками. Мэй Джош не видел и не стал полагаться, что она заметила. Понимая, что расстояние не в его пользу, он всё же тщательно прицелился… Он точно знал, что не успел выстрелить, когда закутанный в чёрное человек всплеснул руками. Он нажал на спуск, но прицел сбился, и снаряд пропахал землю в опасной, но не смертельной близости от позиции командира. — Ему всё известно, — прервал мысли Таузига Кристиан. — Он знает, что я убил Сиснероса. А это наводит на одну-единственную мысль, что… — … среди нас предатель… Чëрт, — сжав кулак, тяжело выдохнул Джош и поморщился от не отпускающей головной боли. — Именно, — согласился Чокли, мрачно кивнув. — В лагере предатель. Только кто-то из своих мог донести карателям, для которых я был невидим, по приказу Брока оставаясь в укрытии. В поле их зрения я показался уже после того, как снял парня с гранатомётом. Я думаю, что на пролеске нас ждали именно поэтому. И именно поэтому корейцы мертвы, а мы живы. Пока… Таузиг повернул голову и посмотрел на Чокли. Кристиан был спокоен. Сидел, прислонившись к стене и устало прикрыв глаза. Он думал… О чëм? Точно не о том, что, используй он свой шанс, не оказался бы в заведомо обречённой ситуации. Ди Мин успел дать понять, что всё знает, и ничего хорошего это Чокли не предвещало. Но Таузиг был уверен, что Крис не сдастся просто так. Как и он. — Четыре поста вокруг этого домика, — подтверждая ожидания, послышался голос Кристиана. Он говорил, не открывая глаз, словно вспоминал то, что зафиксировало его зрение шаг за шагом. — По пять северокорейцев в каждом. Возле штаба четыре костра и два по дороге к нему. Но там есть лошади. — Ты серьёзно? Это было безумием, но каким восхитительным! Чокли открыл глаза и посмотрел на Джоша. Да, он серьёзно. Очень даже серьёзно… — Ты прекрасно знаешь, что северо-корейские военные делают с пленными, вспомни Ремье… А мы у карателей. Тем более глупо рассчитывать на иное отношение к нам, учитывая, что в той драке мы сильно проредили их отряд, а я отправил на тот свет, как выяснилось, их единственного снайпера. — Согласен, — решительно кивнул Таузиг, снова зашипев от боли. — Либо мы попробуем выбраться отсюда и в случае неудачи умрём, либо не попробуем… и всё равно умрём. — Именно, — кивнул Чокли. — И лично я предпочитаю, прежде чем умереть, сделать всё возможное, чтобы сбежать. — У тебя есть план? — У нас есть несколько часов, чтобы придумать его. — Все настолько плохо? — Пока мы нужны Ди Мину живыми. Я думаю, сейчас он уехал в другой отряд. Человек, который приходил к нему, из «Банды Семи Звёзд», а они контролируют земли под строительство на западе. Я заметил у него их знак. Таузиг молча кивнул. Чокли в очередной раз подтвердил свой дар замечать мелочи. — Крис… — Джош долго думал, но решил, что должен это сказать. — Если ничего не получится, прости, что из-за меня ты попал сюда. Я могу стать виновником твоей смерти… — Ну, — усмехнулся Кристиан, — тогда стоило бы начать извинения с той ночи, когда я убил Сиснероса. Так что мы квиты. Кристиан ошибся. Редкий случай. Едва они обменялись парой слов по поводу ситуации, в которой оказались, как снова заскрипели засовы, дверь открылась, и вошли трое конвоиров. Один остался стоять в дверях, двое подошли к ним. Парни поднялись. — Нет, только он, — вдруг жёстко сказал один из конвойных и положил жилистую жёсткую руку на плечо Кристиана. Внутри у Таузига всё похолодело. Он рванулся к Чокли, но конвойный встал между ними и прикладом толкнул его к стене. — Только он, — слова прозвучали, как удар дубинкой. Второй конвойный уже связывал Кристиану руки за спиной. Тот не сопротивлялся. А смысл? Они молча смотрели друг на друга. Любые слова сейчас были бессмысленны. Да и не знает сердце таких слов, которые могли бы описать чувства человека, понимающего, что он, возможно, больше не увидит того, с кем шёл рядом по жизни последние годы, кто был ему по-братски дорог, кто не раз спасал его в разных ситуациях, в которых, казалось бы, спасения нет. Джошу не хотелось думать об этом, но они оба — наёмники, не раз принимали участие в военных действиях, они находятся в плену, и надо быть реалистами, даже если сердце рвётся на части и отказывается воспринимать очевидное. Конвойный решительно дёрнул Кристиана за локоть к двери. Чокли успел обернуться и ободряюще улыбнуться, прежде чем дверь захлопнулась, и Джош остался один. — А что нам надо… Чтобы кончилась война… — прошептал он, медленно сползая по стене на пол.***
Кристиана привели в тот же дом, где они уже были с Таузигом. Когда его вводили в комнату, он услышал за спиной на пхеньянском диалекте: — Это тот самый, который убил Сиснероса… Они даже не приглушили голос и знали, что он, носитель кёнсанского диалекта, отлично поймёт их. Ди Мин и в этот раз сидел лицом к двери, повернув голову к собеседнику. Кристиан ошибся, тот никуда не уехал. Когда пленника ввели в кабинет, кореец обернулся и жестом приказал конвойным выйти. Кроме него и Кристиана в комнате остался тот самый собеседник, судя по всему, старший советник, как в азиатских бандах называли заместителя командира. Ди Мин какое-то время молча смотрел на Кристиана. — Как зовут? — наконец спросил он. — Это имеет значение? — приподнял бровь Чокли. — Вам не кажется, что ситуация не та, когда разумно язвить? — холодно поинтересовался Ди Мин. Кристиан молчал. — Наёмник? — Да. — Где научился так стрелять? — Кристиан молча смотрел перед собой. Ди Мин поднялся и медленно подошёл к нему. Долго смотрел прямо в глаза. — Ты ведь понимаешь, что с тобой будет дальше? — Да. — Только не говори, что не хочется жить. Не поверю. — Хочется. — У тебя есть шанс. Один шанс. — Не думаю. — Будешь жить, если перейдëшь на нашу сторону. Ты… — Ваше любезное предложение мне не подходит, — прервал Чокли. — Подумай. — Не обсуждается. — Это окончательное решение? — Да. Ди Мин продолжал пристально смотреть на Кристиана, словно хотел проникнуть в его самые сокровенные мысли и чувства, которые тот испытывал сейчас. Но лицо пленника было спокойно и непроницаемо, ни один мускул не дрогнул. Ди Мин кивнул и вернулся за стол. — Ну, что ж… Ты сам выбрал свою судьбу, мальчик. Ди Мин повернулся к своему советнику и махнул рукой. Тот подошёл к двери и открыл её. Конвойные вошли в кабинет и остановились возле пленника в ожидании распоряжений. — Выполняйте первый из приказов, озвученных ранее, — и Ди Мин повернулся спиной к Кристиану, давая понять, что разговор окончен.***
Едва конвойные вывели пленника из кабинета, и советник закрыл за ними дверь, как Ди Мин повернулся к нему. — Простите, но я не совсем понимаю… — советник покачал головой. — Поэтому, Хонси, я, а не вы — глава клана. Учитесь читать врага, чувствовать. Проигрывать каждый свой ход и предвидеть его. — Ди Мин встал и подошёл к окну. Конвойные как раз вывели пленника из дома и повели в сторону небольшого буддийского храма. — А я его даже уважаю… — тихо сказал Ди Мин. Советник удивлённо вскинул голову. — Да, да, Хонси. Не люблю слабаков и трусов. А сильного врага уважаю. — Ди Мин отвернулся от окна и посмотрел на советника. — Идите и действуйте четко по плану. Вы всё помните? — Да, сонбэ-ним. — Идите.***
Теперь он стоял у окна и смотрел на улицу. Таузиг всё же не терял надежды, что Кристиан вернётся. Конечно, шансов выйти живыми отсюда у них изначально было ничтожно мало, но умирать вместе как-то… не так страшно. В этот момент Джош увидел, как конвойные вывели Чокли из-за угла соседнего дома, но свернули не к тому, что служил им тюрьмой, а повели дальше по улице. Вдали была видна заостряющаяся крыша буддийского храма. Таузиг не знал всех языколомательных обозначений, но сам Чокли как-то показывал им похожий, только гораздо более шикарный храм в Сеуле, и самые верхние точки называл полумесяц и солнечный диск. Джош не видел лица Кристиана, только спину, но чувствовал, что тот спокоен. Но зачем его ведут к храму? Может, их решили разделить, чтобы сложнее было попытаться сбежать? Джош напрягся. Ему не нравилось ощущение страха за друга, которое нарастало в нём. Сколько времени стояла эта гнетущая тишина, он не знал, когда со стороны храма раздался грохот одиночных выстрелов. Таузиг вздрогнул и, казалось, перестал дышать. Через несколько показавшихся ему вечностью минут на дороге показались конвойные, которые шли обратно, не убирая рук с кобуры пистолетов. Кристиана… с ними… не было… Джош рвано выдохнул, попытался снова вдохнуть, но горло перекрыло спазмом. Он с отчаянием и яростью взвыл, ударив по стене кулаками и разодрав костяшки в кровь, но даже не заметил этого. Сердце бешено билось, в висках стучала кровь. Нет… Нет. Нет! Позади послышался звук открываемого засова. Продолжая упираться кулаками в стену, Таузиг медленно повернул голову. В домик вошёл лично Ди Мин. Посмотрев на пленника несколько секунд, он молча подошёл к Джошу и что-то протянул в руке. Таузиг забрал у Ди Мина это «что-то» и сжал в ладони. Ди Мин ещё какое-то время постоял, глядя пленнику в глаза, потом повернулся и вышел. Джош разжал пальцы — в ладони лежал медальон, который Кристиан никогда не снимал. Мужчины не плачут… Кто это придумал? Таузиг прислонился спиной к стене, закрыл глаза и медленно сполз на пол. По щекам поползли редкие жгучие слëзы. Мужчины плачут. Когда их никто не видит… кроме Бога.