***
Несколько дней спустя, когда Стайлз на этот раз буквально столкнулся с Питером, он не мог не задаться вопросом, какого бога он разозлил в своей прошлой жизни. Питер, однако, казался более чем счастливым, когда их тележки столкнулись в продуктовом магазине. — Стайлз, — сказал Питер так, словно они были старыми друзьями, — я как раз собирался проведать тебя. — Пожалуй, не стоит, — сказал Стайлз и попытался обойти старшего оборотня, но остановился, когда чужой ботинок приземлился перед одним из колес его тележки. — Это твой способ отблагодарить меня? — спросил Питер мягко, но опасно, оглядывая Стайлза, должным образом демонстрируя разницу в их росте. Пока Стайлз пытался придумать ответ, который помог бы ему выпутаться из этой ситуации, он резко вздохнул, оказавшись гораздо ближе к Питеру, чем когда-либо прежде. Это была ошибка, о которой он вскоре пожалеет. Пьянящий запах альфы вторгся в его мозг, ухудшив мыслительный процесс, заставив его заикаться, когда он понял, что Питер пахнет, как дубовый костер зимой. — Я- спасибо, альфа, — невнятно пробормотал он сквозь туман, его омега почти взяла верх, отчаянно желая дать альфе, стоящему перед ним, все, чего тот бы захотел. — Ох, черт, — сказал Питер, резко отстраняясь от Стайлза и поднимая воротник своего темно-синего поло, чтобы заглушить запах желез на шее. — Черт, прости. Сделай глубокий вдох. По какой-то причине он, казалось, был напуган, широко раскрытые глаза отчаянно всматривались в лицо Стайлза. Омега с радостью исполнил просьбу, желая угодить альфе, ухаживающему за ним, и он жадно вдохнул затхлый воздух супермаркета. Вскоре туман рассеялся. Тот, кто только что был послушным лисом-оборотнем, теперь вернулся в обычное состояние упрямого парня. В его обычно карих радужках вспыхнул ярко-оранжевый свет от абсолютной ярости. — Вот так, — сказал Питер со вздохом облегчения, как будто весь этот бардак был не по его вине. — Извини за это, я не хотел выпускать феромон. — Я, блядь, даже не хочу этого слышать! — крикнул Стайлз, наплевав на то, что все люди в заведении повернулись в его сторону, и потопал к выходу, оставив позади этого узлоголового альфу и свою наполовину полную тележку. Если бы он остался там еще на мгновение, когти, впивающиеся в его ладони, вонзились бы в кишки Питера и выпотрошили ублюдка. Обычно требовалось много концентрированных альфа-феромонов, чтобы опьянить омегу запахом. Стайлз никогда раньше не был так близок к опьянению запахом, и он не слышал, чтобы на омегу это подействовало так быстро. Он был зол на Питера, но также и на себя, на нуждающегося омегу внутри него, который, очевидно, уже принял ухаживания Питера, сам того не ведая.***
— Я в заднице, — как ни в чем не бывало сказал Стайлз, растянувшись посреди своей гостиной в окружении трех друзей, которым он отправил СМС с просьбой о срочной встрече. — Ты драматизируешь, — сказала Лидия, не отрываясь от своего телефона. — Нет, я не драматизирую, — фыркнул Стайлз, защищаясь, и когда омега проигнорировала его, его умоляющие глаза обратились к его лучшему другу, бете. — Скотти, я ведь не драматизирую, правда? — Ммм, — Скотт неловко почесал затылок, — может быть, чуть-чуть, чувак. — В этом я тоже согласна с Лидией, — подала голос Эллисон, еще одна бета. Стайлз надулся, не заботясь о том, что это было по-детски; он заслуживал ныть сколько душе угодно. — Вы, ребята, поняли бы, если были бы оборотнями, — захныкал он. — Волки и лисы похожи на масло и воду. — Что это, Ромео и Джульетта? — лицо Лидии сморщилось скорее от раздражения, чем от смеха. — Что? Нет! —сказал Стайлз, пытаясь найти правильный способ объяснить это, чтобы не показаться сумасшедшим, но прежде, чем он смог, в дверь позвонили. Стайлзу потребовалась почти целая минута, чтобы открыть, потому что он всю дорогу стонал и волочил ноги. Когда он открыл дверь, то обнаружил богато украшенную вазу, полную цветов, и рядом не было никого, кто мог бы их подбросить. Цветы были ярко-желтыми и пурпурными, о существовании подобных он и не подозревал, а ваза сочеталась с фиолетовыми и золотыми завитками. Он поднял ее, используя обе руки из-за ее удивительно большого веса, и внес внутрь, чтобы поставить на кофейный столик. — Вау, — сказала Лидия, бросая свой телефон на столик рядом. Кивнув, Эллисон согласилась, придвигаясь ближе к краю дивана. — Кто-то потратил на это кучу денег. — Чувак, — сказал Скотт, широко раскрыв глаза, когда заглянул в огромный букет, — там записка. — Читай! — девушки приказали Стайлзу с сияющими улыбками. — Ладно, — проворчал Стайлз, притворяясь, что не хочет знать, что там написано, притворяясь, что его омега не был каким-то образом одновременно самодовольным и дрожащим от волнения, увидев, что Питер что-то написал ему. Подарок должен был быть от одного конкретного альфы-оборотня, и все в комнате это знали. Его пальцы дрожали от противоречивых эмоций, когда он развернул сложенный вдвое лист бумаги и прочитал его вслух.Дорогой Стайлз, Я хочу официально извиниться за то, что произошло вчера в магазине. Я, как правило, очень хорошо контролирую свои феромоны и, должно быть, выпустил их, сам того не осознавая. Я обещаю, что буду стараться лучше и уделять этому больше внимания. Кроме того, мне нужно, чтобы ты знал, что я никогда бы не поступил так с тобой намеренно. Пожалуйста, пойми, что я не вижу в тебе послушного омегу и не хочу, чтобы ты был таким. В тебе есть эта искра, этот огонь, который заставляет тебя светиться в моих глазах. Вот почему я пытаюсь ухаживать за тобой. Если ты действительно хочешь, чтобы я прекратил попытки после этого инцидента, я полностью понимаю, и, хотя я буду опустошен, я бы сделал это для тебя. Еще раз, от всего сердца, я прошу прощения. Искренне, Питер Хейл
К тому времени, как Стайлз закончил читать, его лицо пылало; он был зол и смущен не только тем, что извинения подействовали на него, но и тем, что он поверил всему, что написал этот узлоголовый. Вдобавок ко всему, у него также было тайное подозрение, что альфа-оборотень, возможно, вовсе и не придурок, и Стайлз ошибался на его счет с самого начала. Стайлз ненавидел ошибаться. Его мозг отключился, и он не мог расслышать тревожные вопросы своих друзей из-за шума в голове. Словно одержимый, он поднес листок бумаги прямо к носу и глубоко вдохнул. Несмотря на то, что письмо только что было окружено цветами, запах Питера все еще ощущался на нем, как будто записка долго была в его руках, пока он перечитывал свои собственные слова. Это успокоило Стайлза настолько, что он вернулся к своему нормальному состоянию, и открыл глаза, которые не помнил, как закрывал. — Ты с нами, чувак? — спросил Скотт, закрывая Стайлзу обзор из-за того, насколько близко он был. — Да, — прохрипел Стайлз, в горле пересохло, а глаза увлажнились. — Ох, милый, — проворковала Лидия и заключила другого омегу в столь необходимые объятия.***
Стайлз не был до конца уверен, где жил Питер, но он знал места, которые тот часто посещал, и эти места находились вокруг одного из самых красивых жилых комплексов в городе. Он приехал туда на своем старом потрепанном джипе, вздохнув с облегчением, когда увидел на стоянке ярко-красную спортивную машину оборотня и припарковался на свободном месте рядом с ней. Но теперь, когда он был тут, он не знал, что делать дальше. Очевидно, ходить от двери к двери, ища нужную квартиру было плохой идеей. Пока он обдумывал свои варианты, то полностью отвлекся от окружения. Отвлекся настолько, что стук в водительское окно заставил омегу молниеносно подпрыгнуть. Широко раскрытые карие глаза оглядели Питера во всей его красе — почти постоянная ухмылка и хенли с глубоким v-образным вырезом, которая сильно облегала его мышцы. — О, боже мой, — прошептал Стайлз, держась за грудь одной рукой, в то время как другой крутил ручку, чтобы опустить окно. — Ищешь меня? — Питеру не хватало его обычного дразнящего тона, и он, казалось, был на взводе, плечи напряжены, а ухмылка не достигала его выразительных глаз. Возле воротника его темной рубашки виднелись два белых пластыря, прикрывающих его железы. Их было странно видеть на взрослом оборотне главным образом потому, что их обычно использовали для подростков, пока они учились правильно контролировать свой запах. — Да, я, э-э, — Стайлз с трудом подбирал слова, все его внимание привлекли пластыри, очевидный признак того, что альфа придерживался своего обещания из письма, — я получил твои цветы. — Они тебе понравились? — Да, они мне понравились, правда, — сказал Стайлз, мысленно настраивая себя на то, ради чего он сюда пришел. — И я, типа, принимаю твой подарок, если ты понимаешь, к чему я клоню. — Ты пытаешься сказать, что принимаешь мои ухаживания? — глаза Питера загорелись. — Даже не пытайся, — Стайлз раздраженно закатил глаза. — Я принимаю твои ухаживания, паршивец. — Отлично, — улыбка Питера была шире, чем Стайлз когда-либо видел. Стайлз почувствовал, что его лицо вспыхнуло, поэтому он быстро сменил тему и указал на запаховые пятна на шее альфы. — Опьянять омегу своим запахом — обычное дело для тебя? — Нет, вовсе нет; я собирался спросить, может, ты особенно чувствителен к альфа-феромонам? — Нет, не больше, чем обычные омеги. — Странно, — прокомментировал Питер, нахмурив брови и сложив губы в задумчивую линию. — Тогда я продолжу носить пластыри на всякий случай. — Спасибо, Питер. — Конечно, дорогой. Дорогой. Стайлз действительно был в заднице, не так ли?***
Питер был старомоден, и это было самое невинное выражение, которым Стайлз мог бы описать его поведение. Альфа прямо и почти твердо сказал омеге, что собирается ухаживать за ним по книгам. Сначала Стайлз был сбит с толку, потому что, о каких книгах говорил Питер? Но затем стало до боли очевидно, что Питер имел в виду, что собирается использовать устаревшие, почти исчезнувшие методы. Как и все остальное в Питере, лис узнал об этом на собственном горьком опыте — и, опять же, это было самое простое выражение, которым Стайлз мог описать это, учитывая, что на лужайке перед его домом лежал мертвый олень. Питер ответил на его отчаянный телефонный звонок в середине второго гудка. — Доброе утро, дорогой. — Ты это кому? — съязвил Стайлз, стоя на крыльце в пижаме, состоящей только из пары крошечных спортивных шорт. — Мне или мертвому оленю? — Тебе, конечно,— сказал Питер с сердечным смешком. Ласковое обращение все еще действовало на Стайлза, несмотря на убитое животное перед ним. Он ненавидел это… наверное. Теплое чувство, которое оно вызывало у него, поползло от его лица вниз по шее, пока не коснулось его твердых сосков, и омега пожалел, что на нем не было рубашки. — Питер, — прошипел он, изо всех сил стараясь казаться злее, чем был на самом деле. — Что, черт возьми, я собираюсь делать с этой тварью? — Ешь его, надевай шкуру, вешай его голову себе на капюшон, все, что захочешь. Ты можешь делать с ним все, что тебе заблагорассудится. То, что Стайлз собирался сейчас сказать, было таким стереотипным плаксивым ответом омеги, что обычно он держал бы язык за зубами, но он не хотел лгать альфе, ухаживающему за ним. Это была укоренившаяся биологическая черта, но в то же время нечто большее; он не хотел ничего скрывать от Питера, каким бы слабым это ни заставляло его казаться. — …Ты даже не разделал его для меня. — О, милый, ты прав, — сказал Питер, и, хотя Стайлз не мог понять, дразнит его волк или нет, он услышал позвякивание ключей на другом конце провода. — Иди на работу, а я позабочусь об этом вместо тебя, хорошо? — Хорошо. Примерно девять часов спустя, когда Стайлз, наконец, добрался домой, Питер ждал его у входной двери. В сумерках он выглядел по-другому. Возможно, мягче. Это было не совсем подходящее слово, но именно оно пришло Стайлзу в голову, когда он припарковался на подъездной дорожке и встретил старшего и более крупного оборотня на крыльце. — Как прошла работа, дорогой? — спросил Питер с обычным блеском в своих ледяных голубых глазах, который появлялся, когда он замышлял что-то нехорошее. — Так же, как и всегда, — сказал Стайлз, пожимая плечами, по какой-то причине не чувствуя настороженности под пристальным взглядом. — Как прошла разделка невинного животного? — Весело, — ухмылка Питера была острой, клыки альфы сверкнули в последних лучах солнца. Реакция была мгновенной. На правой стороне шеи Стайлза чертовски запульсировала пахучая железа — та, которую кусали во время брачного ритуала. Омега вздрогнул и отвернулся к своей двери, пытаясь справиться с чертовой возбужденной частью своего разума, которая хотела взобраться на альфу, как на дерево. Он изо всех сил старался контролировать свои эмоции, чтобы его запах не выдавал реакцию его тела. — Итак, э-э-э, — снова заговорил Стайлз, пытаясь отвлечь себя и, возможно, волка тоже. — Где мясо? — В основном у тебя в морозилке, но в холодильнике тоже есть немного. — Спасибо, — сказал Стайлз, прежде чем его мозг успел обработать информацию. Как только это произошло, его глаза расширились и остановились на самодовольной морде волка. — Постой, что?! Подобно разочарованному ребенку, Питер прищелкнул языком. — Для сына шерифа система безопасности в вашем доме буквально ничего не значит, особенно для незамужнего омеги. — Это не дает тебе разрешения вламываться в мой дом! — воскликнул Стайлз, внутренне проклиная себя за то, что согласился на все эти ухаживания альфы-оборотня. — Милый, — сказал Питер наполовину опасно и нежно, напомнив Стайлзу об инциденте в продуктовом магазине. — Мне не нужно было ничего взламывать, твоя входная дверь была не заперта и приоткрыта. Стайлз нахмурил брови, пытаясь вспомнить, запирал ли он дверь этим утром перед уходом. К своему большому разочарованию, он понял, что Питер был прав, он не запер ее. — Наверное, я отвлекся на твой подарок. — Просто будь осторожнее в следующий раз, лапушка. — Обязательно, — сказал Стайлз, резко кивнув, и когда Питер воспринял это как отказ, омега наклонился вперед на цыпочках, чтобы поцеловать альфу в щеку. Затем он забежал домой и запер за собой дверь, прежде чем у Питера появилась возможность ответить. Однако избежать текстовых сообщений было невозможно. Питер Узлоголовый | 18:08 Это был приятный сюрприз. Спокойной ночи, милый.***
Хотя Стайлз был счастлив, что Питер доказал, что может обеспечить его, он начал опасаться, какой подарок оборотень задумает в следующий раз. Стайлз поймал себя на том, что каждое утро и каждый вечер проверяет, нет ли на его территории новых мертвых животных. Однако мясо оленя было вкусным, так что он не жаловался — по крайней мере, не в лицо альфе, ухаживавшему за ним. Так прошло три дня, в течение которых Стайлз проводил свое свободное время, вынюхивая кровь диких животных и изучая различные способы приготовления огромного количества мяса оленя. Он занимался вторым, когда раздался звонок в дверь, застигнув его врасплох и заставив чуть не уронить телефон в кастрюлю с булькающим чили из оленины, которое он помешивал другой рукой. Немного более раздраженный, чем следовало, он протопал к двери и распахнул ее, готовый сказать Питеру, что в следующий раз неплохо было бы сделать предупреждение. Но перед ним стоял не Питер. Это была незнакомая женщина, одетая в бежевую униформу, держащая в руках коробку среднего размера и планшет с документом. — Мистер Стилински? — спросила она. Планшет сунули ему в руки, хотя ответа она не получила. — Распишитесь здесь. — Э-э, хорошо, — сказал он, поставил подпись и вернул документ обратно. — Хорошего дня, сэр, — она протянула ему посылку, развернулась и ушла. Ошеломленный и немного разочарованный тем, что это был не Питер, лис пинком закрыл за собой дверь и вернулся на кухню, поставив коробку на стол. Плавным движением ноготь его указательного пальца превратился в коготь и разрезал скотч. Затем он открыл ее. Стайлз не был уверен, чего он ожидал, но уж точно не огромного, пушистого, ярко-оранжевого пледа. Стайлз | 17:38 Это от тебя? «прикрепленное изображение» Питер Узлоголовый | 17:39 Да. Я купил это для твоего гнезда. Тебе нравится? Стайлз | 17:41 Да Спасибо Почему оранжевый? Питер Узлоголовый | 17:42 Он того же цвета, что и твои сверкающие глаза, лисенок.***
Примерно четыре раза в год альфам приходилось сталкиваться с гоном, а омегам — с течками, периодами, когда их тела жаждали секса в ошеломленном состоянии, как у наркоманов. Оба они обычно длились три дня, но омеги получали дополнительный день заранее. Это называлось предварительной течкой. Хотя омеги не были возбуждены во время нее, они хотели привязанности и внимания, обычно в форме эмоциональной поддержки от надежного друга или пары. Вдобавок ко всему, страдающие омеги были легко раздражаемы, нуждались и могли довольно умело манипулировать, чтобы получить то, что им было нужно. Стайлз не был исключением. На самом деле, он, как правило, был более манипулятивным, чем другие омеги, из-за своей лисьей натуры. Максимум, в чем это когда-либо проявлялось, — это чувство вины, заставлявшее его друзей обниматься, пока его не настигала настоящая течка. Но это было до того, как Питер вальсирующим шагом вошел в жизнь омеги, поскольку ему там было самое место. Неудивительно, что, когда Стайлз почувствовал симптомы, предшествующие течке, он достал свой телефон, чтобы отправить текстовое сообщение; однако на этот раз оно было отправлено не в групповой чат с друзьями. Это было Питеру. Он сделал все возможное, чтобы быть расплывчатым, сказав другому оборотню, что что-то случилось и что ему нужно, чтобы он был у него дома как можно скорее. Он получил ответ с подтверждением почти сразу. Стайлз ждал на крыльце, расхаживая взад-вперед, желая увидеть альфу. Как только он подумал позвонить, чтобы узнать, где Питер, знакомая спортивная машина свернула вниз по улице и припарковалась на подъездной дорожке позади джипа. Питер, не теряя времени, быстро заглушил двигатель, пересек двор, одним прыжком преодолев лестницу. Прежде чем что-либо еще успело произойти, Стайлз рванул вперед, заключая альфу в крепкие объятия. Он вздохнул с облегчением, уткнувшись лицом мужчине в грудь, когда Питер обнял его в ответ. Однако облегчение длилось недолго, потому что все, что он чувствовал, — это запах мягкого стирального порошка и сандалового мыла. Он отстранился от объятий, чтобы посмотреть на одинаковые белые пятна по обе стороны шеи альфы, которые отвечали за отсутствие этого удивительного запаха дубового дыма. — Дорогой? — Питер приподнял брови. — Все в порядке? Вместо того, чтобы дать словесный ответ, как нормальный человек, раздраженный лис действовал – он вытянул руки к шее волка, чтобы сорвать эти дурацкие пластыри. Подушечки его пальцев едва коснулись материала, прежде чем Питер легко схватил Стайлза за руки одной из своих и удержал их в воздухе между ними. — Хей, погоди, погоди, — сказал Питер. — Это плохая идея, ты можешь снова опьянеть. — Мне все равно, — сказал Стайлз, когда его лицо слегка изменилось, он зарычал и обнажил клыки. — Мне не все равно, — голос Питера был на взводе, как будто он тоже сопротивлялся превращению. Характер Стайлза иррационально разгорелся, зубы щелкали, когда он жаждал драки, желая, чтобы чертов волк перекинулся, чтобы они могли избить друг друга до полусмерти. Он знал, что не получит того, чего хотел — не с альфа-оборотнем, каким-то образом обладавшим сильным чёртовым самоконтролем. Теперь он был полон решимости превратить это в проблему. В любви, как на войне, все средства хороши, и это определенно было и тем, и другим. — Это все потому, что у тебя, очевидно, предварительная течка, или у тебя действительно есть ко мне претензии? — спросил Питер, то ли не замечая, то-ли не обращая внимания на вызов. — Может быть, и то, и другое, — сказал Стайлз, когда перестал обращаться. Он проверил хватку Питера на своих запястьях и фыркнул, когда она оказалась твердой. — О, я сомневаюсь в этом, лисенок, — сказал Питер с легкой ухмылкой. — Я думаю, ты так себя ведешь, потому что хочешь, чтобы мой запах был в твоем гнезде во время течки, и ты не знаешь, как попросить об этом. Тепло разлилось по лицу Стайлза, и остатки борьбы покинули его тело, когда он понял, что Питер был прав. Ну, почти прав. — Проведи со мной течку, — выпалил Стайлз, прежде чем смог прийти в себя. — Нет, — ответил Питер. Омега заскулил и вырвал свои запястья из захвата. — Как насчет этого: я сегодня вечером пропитаю свою рубашку запахом, и завтра рано утром она будет у тебя, хорошо? — Почему? — спросил Стайлз, кладя освободившиеся руки на широкие плечи Питера, несмотря на боль от отказа. — Зачем ты ухаживаешь за мной, если не хочешь трахнуть меня? — Лапушка, мне требуется все мое самообладание, чтобы не наброситься на тебя сейчас и не наполнить собой. Но я хочу сделать всё правильно: ухаживать за тобой так, как ты этого заслуживаешь, правильным образом, и как только твоя течка закончится, я знаю, что ты согласишься со мной. — Я ненавижу тебя, — надулся Стайлз. — Как скажешь. Было ясно, что Питер ему не поверил. Ранним утром следующего дня Стайлз еще раз убедился, что Хейл был человеком слова. Уже наполовину течный омега обнаружил рубашку, невинно лежащую у его порога в пластиковом герметичном пакете. Прямо как Питер и обещал. Стайлз перестроил все свое гнездо так, чтобы рубашка была прямо в центре, рядом с его новым оранжевым пледом, и устроился внутри.***
Рубашка выдержала большую часть течки Стайлза, вплоть до самого последнего дня, а потом она потеряла всякую ценность. Теперь от ткани пахло не Питером, а только течным омегой, расстроенным отсутствием настоящего узла. Его руки начало сводить судорогой, игрушки больше не помогали, и он больше не мог довести себя до оргазма. Каким-то чудом он смог найти свой телефон в гнезде и позвонить человеку, в котором больше всего нуждался в данный момент. Он был в таком отчаянном состоянии, что о смущении даже не могло быть и речи. — Привет, дорогой, — сказал Питер, когда ответил, его голос был громким из-за того, что Стайлз поднес телефон к уху, включив громкую связь. — У тебя уже закончилась течка? — Альфа, — прохрипел Стайлз, когда от одного звука голоса оборотня по его разгоряченному телу побежали мурашки. — Стайлз? — теперь голос Питера звучал обеспокоенно. — Пожалуйста, ты мне нужен, я не могу кончить без тебя, — Стайлз отчаянно шептал, почти задыхаясь. — Это больно, я… — Дыши, лисенок, — спокойно сказал Питер с глубоким вздохом, который Стайлз попытался повторить. — Я понял тебя, но тебе нужно дышать. Стайлз сделал большой судорожный вдох. — Ладно, — выдохнул он в трубку. — Ты не можешь кончить, в этом проблема? — Больше не могу, без твоего запаха, — признался Стайлз, используя все свои мозговые силы, чтобы попытаться сосредоточиться на ответе альфе. — Игрушки тоже бесполезны, они — не ты. На линии послышалась приглушенная череда ругательств. За этим последовало гораздо более связное: — Расскажи мне о своих игрушках, лапушка. — Зачем? — Стайлз зарычал, лис начал раздражаться из-за отсутствия волшебного альфа-члена Питера перед собой. — Просто трахни меня уже! — Я могу доставить тебе удовольствие и издалека, если ты мне доверишься. Стайлзу хотелось еще немного порычать на него, но ему также очень, очень нужно было кончить. В конце концов, раздражение прошло, и он ответил: — Вибратор и фаллоимитатор. — Опиши мне фаллоимитатор. — Среднего размера, узел надувается, когда я нажимаю кнопку на основании, но это все равно бесполезно. — Надувной узел не помогает? — Мне нужен твой узел, — сказал Стайлз, дразня свой сосок, пытаясь снова почувствовать удовольствие. — Давай я сначала попробую кое-что, хорошо? — спросил Питер, в его голосе звучала игривость. — И, если это не сработает, я подумаю о том, чтобы приехать. — …Хорошо. — Трогай себя как обычно. Стайлз так и сделал, продолжая играть с соском одной рукой, в то время как другой схватил фаллоимитатор и снова ввел его в свою тугую, влажную дырочку. В трубке послышалось шуршание, и он изо всех сил старался не обращать на это внимания, сосредоточившись на выполнении команды, но за шуршанием последовал звук расстёгивающейся молнии и сдержанный вздох. — Ты… — Стайлз сделал паузу, чтобы облизать пересохшие губы. — Ты тоже себя трогаешь? — Ничего не могу с собой поделать, — сказал Питер, посмеиваясь. — У тебя слишком аппетитный голос. — Действительно? — Стайлз двинулся, начиная трахать себя игрушкой. — О, поверь мне, ты понятия не имеешь, что ты делаешь со мной, что я хочу сделать с тобой. — Расскажи мне, пожалуйста, я хочу знать, — умолял Стайлз сквозь стон желания. — Я хочу съесть тебя целиком — не торопясь, исследуя каждый уголок твоего маленького горячего тела, пока ты не станешь таким влажным, чтобы я смог пить твою смазку. — О боже мой, — заскулил Стайлз, пронзительно и надтреснуто, чувствуя, как из его дырочки каким-то образом вытекает еще больше жидкости. Хриплый стон, который издал Питер, был слишком горячим. — Я хочу почувствовать, как ты кончаешь на моем члене, заставляя меня наполнить тебя до краев. — Я… я тоже, — признался Стайлз. Он также хотел ввести звуки, которые издавал Питер, в свои вены, но все, что он мог сделать, это запечатлеть их в своей памяти, насколько это было возможно, и надеяться, что они все еще будут там, когда он больше не будет в своем гормональном тумане. — Да, маленький лисенок? Ты собираешься выдоить меня досуха? — Да! — Стайлз взвыл, лихорадочно вводя и выводя фаллоимитатор быстрее и двинул пальцы от соска, чтобы погладить головку члена. — Ты бы хорошо принял мой узел? — Питер зарычал сквозь прерывистое дыхание. Стайлзу не было необходимости нажимать кнопку для узла, потому что одно это изображение, наконец, позволило снять напряжение в паху Стайлза, и он кончил с криком, обращенным к волку, который рычал от собственного оргазма. Несколько секунд они молчали, тяжело дыша и наслаждаясь послевкусием. — Ох, черт, — выдохнул Питер, перекрывая звук отрываемых от рулона бумажных полотенец. — Чувствуешь себя лучше, детка? — Нет, мне нужно еще, еще раз, — пробормотал Стайлз, возбуждение в его животе нисколько не ослабевало. Питер усмехнулся, и Стайлз подумал, что его собираются подразнить, но все, что слетело с губ волка, было: — Хочешь, я снова помогу? Я не возражаю. Стайлз восторженно кивнул, прежде чем вспомнил, что он один в своем гнезде. Течка заставляла его гореть изнутри, но сейчас ему было холодно. — Пожалуйста, — умолял он мягко и сладко и, возможно, немного волновался, что ему откажут. — Все, что захочешь, милый мальчик, — промурлыкал Питер. — Ты обычно используешь вибратор на своем члене? — Д-да, — ответил Стайлз, потянувшись за забытым вибратором, пока он насаживался на фаллоимитатор, чувствуя, как он трется о его простату. — Начинай, — скомандовал Питер, теперь его голос звучал гораздо доминирующе, и это новое направление было сексуальным. Лис послушно включил его на самую низкую мощность и прижал к своей чувствительной головке, издав пронзительный вой. Вибрация молнией пронзила его, и потрясенный крик вырвался из его легких. — О боже мой, — выдохнул Стайлз. — Мне нужен твой узел. — В следующий раз, дорогой, я обещаю. В полубреду Стайлз вспомнил о фаллоимитаторе и нажал кнопку надувания узла. Шишка у основания набухла, и он начал насаживаться на нее, зажатый между двумя игрушками. — Мхм, пожалуйста, я был хорошим омегой. — Ты был таким хорошим мальчиком для меня, не так ли? — Угу, я был хорошим. — Выполнял все мои приказы, да? — Хм-мм… — промычал Стайлз в течение тех мимолетных секунд, что он мог держать губы сжатыми, зажмурив глаза и поджав пальцы ног, прямо там, на пороге оргазма, которого он жаждал. — Тогда будь умницей и кончи для меня. Тело Стайлза повиновалось, спина выгибалась дугой, а рот кричал, когда он волна за волной покрывал свой торс белым семенем. Когда, наконец, почти через полминуты все закончилось, он с глубоким вздохом опустился обратно в свое гнездышко. Альфа шептал ему сладкие похвалы, пока он убирал игрушки из своего гнезда и потерял сознание.***
Омеги обычно чувствуют себя измотанными после течки, и это понятно. Стайлз тоже чувствовал себя амебой, ковыляя от кровати в ванную, чтобы умыться. Усталость, с которой он мог жить; с чем он не мог жить, так это с опускающимся до тошноты чувством унижения, когда воспоминания начали возвращаться к нему, пока он смывал с себя засохшую сперму, смазку и пот. Он ни за что не смог бы снова встретиться с Питером, не тогда, когда не мог даже посмотреть на себя в зеркало в ванной. Он ненавидел поддаваться своим биологическим инстинктам, превращаться в отчаянное, ноющее месиво. Хуже всего были течки. Он честно хотел свернуться калачиком и умереть, но его гнездо было отвратительным, и не было никого достаточно милого, чтобы появиться и перегрызть ему горло. Увы, ему нужно было что-то делать, поэтому он схватил телефон, переоделся в пижаму и на нетвердых ногах прошел в свою гостиную, чтобы рухнуть на диван. Он не мог придумать фильм или шоу, которые хотел бы посмотреть по телевизору. Он рассматривал другие варианты скоротать время, но большинство из них были связаны с тем, чтобы встать, а это просто не входило в планы на сегодня. Залипание в социальных сетях, решил он, доставая телефон. Так прошли часы, и омега пошевелился только один раз, чтобы подключить свой телефон к зарядке рядом и взять большой стакан столь необходимой воды со льдом. Он игнорировал все сообщения, от рабочих электронных писем, от групповых чатов своих друзей и особенно от Питера. Единственное, что он хотел сделать, это отвлечься и притвориться, что его не существует сегодня. Завтра он мог бы снова стать нормальным человеком. Ровно в час дня его надежда на спокойный день была разрушена зазвеневшим рингтоном. Фотография Питера в контакте невинно улыбалась на экране телефона. Стайлзу пришло время взглянуть в лицо реальности. Сдерживая нервы, он ответил. — Алло, — прохрипел он, голосовые связки протестовали. — Чувствуешь себя лучше, лапушка? — спросил Питер. — Э-э, да, возвращаюсь в норму, я полагаю. — Полагаешь? — поддразнил Питер. Стайлз ненавидел то, что собирался сказать, но он знал, что должен был сказать это в какой-то момент, и было легче сделать это по телефону, чем лично. — Извини меня. — За что, дорогой? — в голосе альфы слышалось неодобрение. — Ты знаешь, — ответил Стайлз, играя с оторвавшейся ниткой на своих клетчатых пижамных штанах. — Поверь мне, когда я говорю, что извиняться не за что. — Но... — Никаких «но», — перебил Питер. Поскольку Стайлз в душе все еще был подростком и тоже ничего не мог с собой поделать, он выдавил улыбку и спросил: — Даже моей задницы? Ответом ему была тихая насмешка, за которой последовало гораздо более громкое: — Рад видеть, что ты вернулся к своим обычным выходкам. — Ты знаешь, что скучал по ним, — сказал Стайлз, и его улыбка стала шире. — Я так и делал. Сильно. Как насчет завтрашнего свидания за ужином? — Хорошо, — быстро и легко согласился Стайлз. Если бы его прошлое «я» могло услышать, как он соглашается на свидание с альфой-оборотнем, то он, вероятно, потерял бы сознание от шока.***
Бикон-Хиллз был достаточно маленьким городком, и было странно, что Стайлз никогда не слышал о ресторане, который Питер выбрал для их свидания. Он почти хотел разузнать об этом заранее, но воздержался, потому что знал, что Питер никогда не обманет его, и потому что он хотел быть удивленным. И он был удивлен. Это место было роскошным. Стайлз чувствовал себя заблудившимся диким лисом, когда они вошли в здание и были отведены к их столику после того, как альфа сообщил название и время бронирования. Он следил за каждым своим шагом, не желая опрокинуть что-нибудь дорогое. Все выглядело дорогим, от хрустальных бокалов для вина до нелепых мраморных статуй в натуральную величину, и других гостей. Они добрались до двухместного столика без происшествий, и он был благодарен, когда альфа пододвинул ему стул. Всего через несколько секунд он снова был благодарен своему прошлому «я», которое согласилось позволить альфе заказывать для него еду в качестве еще одной части ухаживания, так что ему не нужно было напрягать свои борющиеся клетки мозга, чтобы отвечать на вопросы официантки. Молчание после ухода официантки не было напряженным или неловким, но Стайлза это все равно задело. В результате он открыл рот и спросил: — Как долго ты планируешь ухаживать за мной, прежде чем поднимешь вопрос о спаривании? — А что? — Питер ухмыльнулся. — Настолько взволнован тем, чтобы стать моей парой? — Нет... я... Да? — Стайлз заикался и спотыкался на словах, чувствуя, как сильно краснеет его лицо. — Расслабься, — сказал Питер сквозь смешок. — Я просто дразню тебя. Стайлз несколько секунд дулся про себя, но потом кое-что понял. — Ты так и не ответил на мой вопрос. — Это потому, что я не уверен, когда это произойдет, дорогой. — Что ты имеешь в виду? — У меня нет запланированного графика или что-то в этом роде, — Питер пожал плечами и выглядел озадаченным. — Я следую своим природным инстинктам. Когда они почувствуют, что пришло время, тогда я "подниму вопрос о спаривании", как ты выразился. На самом деле это было разумно. Гораздо разумнее, чем ожидал Стайлз. — Я понял, — сказал он с легкой, ободряющей улыбкой. Питер улыбнулся в ответ, когда его внимание переключилось на меню, открытое перед ним. Рассеянно альфа почесал уголок одного из пластырей на шее, и это заставило Стайлза нахмуриться. Если они собирались продолжать ухаживания до тех пор, пока волк не будет удовлетворен, тогда им нужно было что-то с этим делать. Плюс, если бы они в конечном итоге стали парой, это было бы еще проблемней. Стайлз решил позже провести небольшое исследование об опьянении запахами. Возможно, он нашел бы другие решения или корень проблемы в целом. — Ты, кажется, о чем-то ужасно напряженно думаешь, и я знаю, что это не о выборе ужина, — прокомментировал Питер. — Извини, — сказал Стайлз, возвращаясь в настоящее. — Мои мысли немного блуждали. — Не беспокойся, — сказал Питер, откладывая меню. — Ты уверен, что все еще не против, если я закажу за тебя? — Да. — Стайлз кивнул. — Я доверяю тебе... — Йоу! Вонючка Стилински! Стайлз застыл с широко раскрытыми глазами. Был только один человек, который называл его так. Единственный человек, который подтвердил все его предубеждения против оборотней и альф: Мэтт Деллер. Стайлз помнил, что в последний раз видел его много лет назад, на церемонии вручения дипломов в их старшей школе, несмотря на то, каким маленьким был их городок. Этот придурок просто обязан был появиться прямо сейчас, впервые за много лет. — Мэтт,— холодно сказал лис, прищурив глаза и переводя взгляд со своего спутника на лицо школьного хулигана. — Я всегда знал, что в конце концов ты найдешь себе папика, — сказал Мэтт, косясь на них обоих так, словно они тем утром нассали ему в хлопья. — Держу пари, он наконец-то нашел применение твоему большому рту, а? — Прошу прощения? — Питер зарычал, волчьи черты проступили на его красивом лице. — Извиняю, — прорычал Мэтт в ответ, так же выпуская клыки и когти. Пластыри сдерживали запах гнева Питера, но это не делало его ауру менее угрожающей. Из них двоих он был крупнее и сильнее — во всех смыслах этих слов. Мэтт, возможно, тоже был альфа-оборотнем, но он не мог сравниться с Питером, мать его, Хейлом. Честно говоря, Стайлзу понравилось бы понаблюдать за тем, как Мэтт выкручивается, если бы они были где-нибудь еще, кроме ресторана, полного любопытных свидетелей, наблюдающих за происходящим. Увы, это было бы расценено как нападение, и Питер, к сожалению, не мог ухаживать за ним из тюремной камеры. — Эй, узлоголовые, — сказал Стайлз сквозь их рычание, изо всех сил стараясь издать успокаивающий запах омеги. — Успокойтесь, мы на людях. Питер повиновался первым, клыки вернулись к своей человеческой форме со скоростью, достижимой только опытными оборотнями. Его льдисто-голубые глаза переместились с Мэтта на Стайлза, брови приподнялись; он выглядел впечатленным. Чем, омега не знал. — Неважно, — прорычал Мэтт. По сравнению с этим, его возвращение к нормальному состоянию было медленным. — Вы, ребята, того не стоите. Затем он развернулся на пятках и потопал в другую часть ресторана, предположительно к тому столику, из-за которого его не было видно под углом. — Твой старый друг? — спросил Питер с веселым смешком. — Ха, забавно, — фыркнул Стайлз. — Ты в порядке? — обеспокоенно спросил волк, протягивая руку, чтобы положить ее на руку лиса. Когда Стайлз кивнул, он добавил: — Давай не будем думать о нем, хорошо? — Хорошо, — согласился Стайлз, потому что Мэтт вообще не был в его мыслях сейчас. Все, о чем он мог думать, это о том, как сильно он хотел, чтобы прикосновение Питера к его коже оставило на нем запах альфы. Хотя это было невозможно, не с пластырями на шее Питера, сдерживающими весь его феромон.***
Спустя несколько часов и десятки вкладок браузера у Стайлза начала болеть голова от яркого света ноутбука в его темной спальне. Он потер глаза, чтобы прочистить мозги, но это было бесполезно. Контент на сайтах, которые он нашел, продолжал прокручиваться снова и снова, хотя все они были никуда не годны. Почти каждый из них связывал автоматическое опьянение запахом с истинными парами — что, мягко говоря, было кучей дерьма. Истинные пары были предметом художественной литературы, сказок и любовных романов, наряду с эльфами и вампирами. На самом деле никто по-настоящему не верил, что некоторым парам просто суждено быть вместе — кроме психов, которые думали, что эльфы и вампиры тоже ходят по Земле. Открыв глаза, Стайлз недоверчиво покачал головой и почти вышел из последней вкладки, но что-то в конце страницы привлекло его внимание. Он прокрутил вниз, чтобы прочитать абзац полностью. В нем перечислялись все способы снизить скорость опьянения запахом. В конце была ссылка, которая привела его на веб-сайт врача, который, к счастью, предоставил медицинское обоснование методов. Впервые с начала своего исследования он почувствовал надежду.***
— Здравствуй, дорогой, — промурлыкал Питер, открыв входную дверь для омеги. — Привет, ты не возражаешь, если я войду? — спросил Стайлз, решительно игнорируя то, что его тело выработало тенденцию реагировать на мурлыканье волка вспышкой возбуждения. — Я бы с удовольствием, но, — Питер сделал паузу, обернувшись, чтобы принюхаться через плечо, — мне еще предстоит полностью избавиться от своего запаха в моем скромном жилище. Понятия не имея, что альфа собирается делать такие вещи, Стайлз тупо смотрел в голубые глаза секунду или две, прежде чем вспомнил, зачем он вообще здесь. — На самом деле, это могло бы нам помочь. — О? — Питер прислонился к дверному косяку, явно заинтересованный. — Я исследовал опьянение запахами и, — Стайлз ускорил свои объяснения, когда Питер начал хмуриться, поэтому он произнес как можно больше слов, прежде чем его окончательно сбили с толку, — я нашел веб-сайт, похожий на настоящий медицинский, который давал советы по снижению его влияния, и я подумал, что... — Нет. — Питер, — прошептал Стайлз, и это была одновременно просьба и мольба. — Подумай об этом, ты действительно собираешься продолжать носить пластыри, когда у нас будет интимная связь? — Ага,— сказал упрямый оборотень, и он, должно быть, действительно сильно переживал по этому поводу, потому что не подразнил Стайлза за то, что он использовал «когда» они будут заниматься любовью, а не «если». В порыве Стайлз состроил свои лучшие щенячьи глазки, которым научился у Скотта, и надулся. — Можем мы хотя бы попробовать? Всего несколько раз. Питер окинул его беглым взглядом, прежде чем вздохнуть. — Ладно. — Отлично! — лицо Стайлза расплылось в широкой улыбке, когда он подавил желание завизжать и запрыгать от возбуждения. — Итак, главным советом было, «начинать с малого контакта с феромоном и постепенно увеличивать дозу». — С насколько малого? — Ну, насчет этого, — Стайлз почувствовал, как его щеки запылали. — Их первым предложением было, чтобы ты подарил мне что-нибудь из одежды, но… — Мы уже делали это, да? — глаза Питера потемнели при воспоминании. Не желая зацикливаться на смущающем, но чрезвычайно горячем воспоминании, Стайлз продолжил разговор. — Следующим шагом для меня было бы ненадолго зайти в твой дом, не туда, где был бы сконцентрирован запах, как в спальне, а на кухню, в зал или что-то в этом роде. — Я понял, — Питер задумчиво потер подбородок. — У меня есть гостевая спальня, которую я использовал лишь раз, во время голубой луны. — Она подойдет, — сказал Стайлз, хотя и думал, что волк все еще немного перестраховывается, выбирая самый безопасный вариант. — Отлично, — сказал Питер, но его улыбка не коснулась глаз, доказывая, что он всё ещё беспокоился. Стайлз хотел сказать что-то еще, но входная дверь уже открылась шире, позволяя ему проскользнуть между ней и Питером, пригибаясь под напрягающимися бицепсами волка. Прихожая была хорошего размера для квартиры, достаточно большая для вешалки для одежды и обувницы. Питер закрыл входную дверь и открыл другую, пропуская омегу в комнату, прежде чем тот успел рассмотреть больше деталей — например, то, что почти все куртки Питера были сделаны из черной кожи. Ещё бы. Спальня для гостей была не такой захватывающей, как прихожая. Она была простой, в ней не было никаких личных вещей, и Стайлзу больше не на что было отвлекаться. Простого вдоха было достаточно, чтобы запах Питера дал о себе знать. Несмотря на то, что он был совсем слабым, запах альфы сразу расслабил омегу, он даже не знал, что его плечи были напряжены. — Нормально себя чувствуешь? — спросил Питер, положив свою большую руку на поясницу Стайлза. Лис сделал еще несколько глубоких вдохов, чтобы убедиться, что не солжет при ответе. — Приятный, — в конце концов сказал он, подавляя растущее желание почувствовать свежий запах волка. — Я скучал по твоему запаху. — О, Стайлз, — сказал Питер, переместив руку со спины Стайлза на бедро и собственнически схватив его. — Ты не можешь просто так говорить такое. — Какое такое? — Стайлз повернул шею, чтобы посмотреть на более крупного оборотня, изображая невинность. Он чувствовал, что его постоянно дразнят, и Питеру пришло время попробовать свое оружие на себе. — Ты представляешь угрозу, — прорычал Питер, прежде чем завладеть губами Стайлза своими. Существовал огромный риск того, что альфа отстранится, если Стайлз ответит слишком нетерпеливо, поэтому он сдержался, растворившись в их первом поцелуе. Это было почти идеально, и он не мог не думать о том, насколько это было бы идеально, если бы вокруг него витал свежий запах волка. Стайлз брал все, что мог, притягивая Питера ближе, зарываясь пальцами в короткие волосы у него на затылке, прижимая их тела друг к другу. Рычащий стон пронесся между ними, сотрясая Стайлза до глубины души, заставляя его бедра сжаться от желания. Как раз в тот момент, когда Стайлз подумал, что у него закружится голова от нехватки воздуха, Питер отстранился достаточно, чтобы мужчины могли дышать в приоткрытые рты друг друга. Он изобразил победоносную ухмылку — и омеге не нужно было смотреть на его губы, чтобы понять это, все, что ему нужно было сделать, это не сводить глаз с Питера, голубых, горящих самодовольной искоркой. — Вау, — прошептал Стайлз. — Мы можем повторить? — Как пожелаешь.***
Следующие шаги методики в конечном итоге тоже помогли им в их привыкании. Через несколько недель они подошли к тому этапу, когда Питер и Стайлз могли посещать оживленные мероприятия на свежем воздухе, такие как фермерские рынки, без того, чтобы омега пьянел от запаха. Их ухаживания, хотя и продвигались медленно, тоже проходили потрясающе. Стайлз дважды в неделю получал различные подарки, и раз в неделю они ходили на свидания. Все было великолепно. Питер, казалось, нисколько не сожалел о том, что выбрал его. Так что, конечно, Стайлзу просто нужно было пойти и открыть свой большой рот. — Как ты относишься к истинным парам? — спросил Стайлз, когда они сидели на деревянной скамейке в парке, недалеко от палаток и толп на местной ярмарке искусств и ремесел, которую они посещали вместе. — Это преувеличенный киношный прием, — сказал Питер, когда их глаза встретились. — А что? — Что, если бы они были настоящими? — Стайлз немедленно пожалел о своих словах, когда Питер бросил на него встревоженный взгляд. — Я имею в виду, — отступил он, — я спрашиваю, типа, гипотетически. Выражение лица Питера не изменилось, но альфа потянулся, чтобы переплести свои пальцы с ближайшей рукой Стайлза, облегчая беспокойство омеги. — Гипотетически, если бы истинные были реальными, тогда я надеюсь, что ты был бы моим, а я твоим. — Это… — на самом деле очень мило; больше, чем Стайлз ожидал, но это все равно не совсем отвечало истинной сути его вопроса, поэтому он сменил тактику. — Что, если бы мы были истинными? — Ничего бы не изменилось, — сказал Питер, не задумываясь ни на секунду, когда его лицо стало нормальным. — Мы оба все еще были бы здесь, вместе, верно? — Да, — Стайлз ухмыльнулся, выпуская довольные феромоны, но, в отличие от другого времени, сейчас ему было наплевать. Ответ Питера был именно тем, что ему нужно было услышать, потому что, честно говоря, он начал отдавать должное идее «истинных пар». Дико, что его мнение по такому вопросу перевернулось с ног на голову.***
Ожидаемый стук раздался во входную дверь Стайлза всего через несколько секунд после того, как он поставил в духовку противень с нарезанным красным картофелем. Он сбросил свои рукавицы с принтом в виде лисы на стол, прежде чем вытереть руки о живот, размазывая жирную смесь из оливкового масла по фартуку с тем же принтом. Оба предмета были шутливыми подарками от Лидии на прошлое Рождество, подарками, которым Стайлз клялся на все лады, что никогда не найдет достойного применения, но вот он здесь, доказывая, что в прошлом он был неправ. За последние пару месяцев Стайлз понял, насколько неправым было его прошлое «я», особенно когда дело касалось альфа-оборотней — или, ну, может быть, одного определенного альфа-оборотня. Не желая заставлять своего гостя ждать, Стайлз переключился на многозадачность, запустив таймер на своем телефоне, пока шел к входной двери и открывал ее. Он все еще смотрел на свой телефон, проверяя, точно ли включился таймер, когда налетел порыв ветра, обдав его чистыми альфа-феромонами. Феромоны Питера. Настолько густой и свежий запах, означающий, что на волке точно нет никаких пластырей. У Стайлза не было времени отреагировать на такой замечательный сюрприз, потому что Питер был быстрее. — Привет, дорогой, — сказал Питер, скользнув костяшками пальцев под подбородок Стайлза и подняв его голову, заставляя широко раскрытые глаза оленя в свете фар оторваться от экрана и посмотреть на широкую улыбку альфы. — Подумал, что удивлю тебя последним этапом нашего исследования. Ты ведь не возражаешь, не так ли? Ах, да. Последний шаг. Заключительная проверка. Это звучало примерно так: «Альфа входит в жилище омеги без пластырей, обязательно используя мыло и стиральный порошок без запаха». И, судя по покалыванию в чувствительных ноздрях Стайлза, Питер следовал указаниям до конца. Стайлз ожидал, что Питер появится у него на пороге — в конце концов, лис пригласил его на домашний ужин. Чего он не ожидал, так это этого. Паника затопила его нервы, ожидая, что его тупая биология опьянит его от запаха костра. Прошла секунда, за ней еще несколько, но ни один из них не произнес ни слова. Питер наблюдал, казалось бы, невозмутимо, хотя его улыбка дрогнула, выдавая его молчаливое беспокойство. К тому времени, как прошла целая минута, Стайлз испустил дрожащий вздох облегчения, теперь он был готов заговорить в первый раз. — Привет, — поздоровался он тихим, но не неуверенным голосом. — Поцелуй меня, а потом заходи внутрь. Мы впустим насекомых, если будем продолжать стоять здесь. — Да, дорогой. Они обменялись глубоким, развязным поцелуем, прежде чем войти в дом и закрыть дверь. Питер позволил Стайлзу отвести их на кухню, хотя он наверняка уже знал, где она находится, из-за разделанного оленя. Говоря об олене, Стайлз достал из холодильника маринованное мясо и приступил к различным приготовлениям, в то время как Питер налил темно-красное вино, которое принес, в два бокала. У них было совершенно обычное свидание, как будто опьянения от запаха никогда не происходило. Стайлз несколько дней после этого не мог избавиться от чувства восторга.***
— Ты готов к этому? — спросил Питер ни с того ни с сего. — Я думаю, пришло время. — Э-э-э, — Стайлз запнулся, когда нашел место в книге, где остановился в прошлый раз, глядя на лицо Питера с того места, где он лежал на коленях у волка. Они вместе проводили ленивый, уютный субботний вечер в квартире Питера, почти не вставая с удобного дивана. У них не было никаких планов, о которых Стайлз знал, поэтому он был в недоумении, что бы это могло быть. — Можно я останусь в своих спортивках? — Конечно, — голубые глаза весело заблестели, Питер издал смешок, поставил фильм, который смотрел, на паузу и положил пульт от телевизора на ближайший столик. — Но тебе все же придется меня отпустить, дорогой. Стайлз издал громкий раздраженный стон, строя из себя ворчуна, но когда Питер смерил его взглядом «Ага, конечно», он поднял голову и подвинулся в сторону, чтобы сидеть нормально. Омега наблюдал, как Питер зашел в свой кабинет за углом, и слушал, как кто-то шуршит вокруг, пока он пытался понять, что альфа собирается сделать. Стайлз подумал, что это наверняка будет еще один подарок, поскольку пока он получил только один на этой неделе. Питер вернулся, заложив руки за спину, с ничего не выражающим лицом. Как обычно. Он убедился, что даже слегка не повернул туловище, когда приблизился. Затем он сел на кофейный столик перед Стайлзом. — Закрой глаза. О, такое уже было раньше. Стайлз закрывал глаза, и Питер вкладывал подарок ему в руки. Проще простого. Внутренний омега лиса горел нетерпением, поэтому он быстро согласился кивком, его веки затрепетали, и он сложил ладони чашечкой между ними. Он ждал на краю своего сиденья, что что-то упадет в его поднятые ладони, но ничего не происходило. Вместо этого вокруг его шеи скользнула холодная цепочка, заставив его вздрогнуть. Она несколько раз дернулась вперед и назад — Питер, вероятно, соединял концы вместе — прежде чем тяжесть того, что могло быть только металлом, опустилась немного ниже его ключицы. — Хорошо, ты можешь открыть глаза, лисенок. Готовый вытянуть шею, чтобы взглянуть на свои новые украшения, Стайлз повиновался, но тут же застыл. В уголках глаз Питера собралась влага. Непролитые слезы. Альфа-оборотень не выглядел грустным, но Стайлз все еще понятия не имел, что делать в этой ситуации. — Стайлз, милый, — ровный голос Питера прорвался сквозь его спутанные мысли. — Прежде чем ты примешь этот подарок, тебе нужно кое-что знать. — Хорошо, я слушаю, — сказал Стайлз, затаив дыхание. — Это не подарок для ухаживания, это мой брачный подарок. Эти последние два слова повторялись в голове Стайлза снова и снова. Брачный подарок был последним подарком, который ухаживающие альфы дарили омеге. Если омега отвергает это, ухаживание заканчивается. Если омега принимает подарок, значит он принимает альфу как свою пару. Такого рода подарки имели большое значение, обычно делались публично, на глазах у семьи и друзей омеги. Стайлз был почти уверен, что у него случился бы достаточно сильный приступ паники, чтобы его сердце не выдержало; он был бесконечно благодарен, что в личной гостиной Питера были только они. Он открыл рот, чтобы сказать волку именно это, но остановил себя. Прямо сейчас традиция позволяла ему ответить только «да» или «нет». Пока он обдумывал свой выбор, он поднес дрожащую руку к ожерелью и, слегка отодвинув его от груди, посмотрел вниз. Металл был блестящим, отполированным серебром — но это было не то, что привлекло его внимание. Прилагаемый кулон в тон. Он был не слишком большим и не слишком маленьким; идеальный размер, чтобы вписать детали в явно заказанный единственный в своем роде дизайн. Лиса и волк обвились вокруг друг друга, образуя идеальный круг. В их глазах были драгоценные камни, у волка они соответствовали красным глазам Питера, а у лисы — оранжевым глазам Стайлза. Учащенное биение сердца Стайлза удвоилось, и он мог бы поклясться, что орган разорвался от того, каким любимым, каким желанным он чувствовал себя в этот момент. Все, что он мог показать, это тихие слезы, текущие по его щекам, когда он снова посмотрел на Питера, на лице которого была смесь любви, надежды и чего-то настолько близкого к отчаянию, что у Стайлза не было выбора в словах, которые слетели с его губ. Ответ, который, как он знал, был у него уже несколько недель к этому моменту: — Да. — Да? — улыбка расплылась по лицу Питера, и достаточно широкая, чтобы его слезы скользнули из уголков глаз. — Очевидно, ты, узлоголовый! — воскликнул Стайлз, улыбаясь как идиот, и заключил Питера в объятия. Они перелетели через кофейный столик, каким-то образом не сломав дерево, и приземлились кучей конечностей на мягкий ковер Питера, смеясь всю дорогу.***
— Секс, — потребовал Стайлз всего через двадцать четыре часа после того, как принял его подвеску, скрестив руки на груди посреди кухни Питера, как будто оборотень задолжал ему денег. — Нам нужно заняться сексом, прямо сейчас. — О? — ответил Питер, закончив вытирать тарелки после их предыдущей трапезы. — С чего бы это? Стайлз фыркнул. На самом деле ему следовало этого ожидать. Всякий раз, когда у альфы — его альфы, напомнил он себе, краснея, — был шанс подразнить его, он пользовался им. — Ты знаешь почему. — Думаю, да, — ответил Питер, подходя ближе, его глаза блестели, несмотря на тусклый свет. Он остановился прямо перед парнем, заставляя его поднять глаза, чтобы сохранить зрительный контакт. — Ты хочешь, чтобы я заявил на тебя права, мм? Не так ли, мой маленький лисенок? Румянец на щеках Стайлза поднялся на несколько градусов. — Ну, я имею в виду… — он нервно облизал нижнюю губу. Возбуждение сжало его внутренности, когда Питер наблюдал за этим движением, как хищник, которым он и являлся. — Нам нужно скрепить брачные узы. — Но это не единственная причина, — ухмылка Питера была опасной. Он наклонился, чтобы приблизить ее к уху Стайлза, и прошептал. — Я чувствовал возбуждение в твоем запахе в течение последнего часа. Стайлз зажмурил глаза, как будто пытаясь не замечать, с какой нуждой он сказал: — Ладно, хорошо, я действительно очень хочу, чтобы ты трахнул меня, так что, пожалуйста, не мооо-! — все, что он собирался сказать, было забыто, когда его подняли и перебросили через плечо, как будто он весил не больше мешка картошки. Как только Стайлз моргнул и открыл глаза, его снова швырнуло на твердый матрас Питера. Он несколько раз подпрыгнул, прежде чем смог сориентироваться, как раз вовремя, чтобы увидеть, как волк снимает с себя рубашку таким образом, что это могло быть сделано только нарочно. Потому что, срань господня, у Стайлза чуть не потекла слюна из-за того, как сильно он хотел провести языком по этим мышцам. Затем Питер с лукавой улыбкой принялся за джинсы, и, опять же, срань господня. Присоединяясь к представлению, Стайлз разделся, быстро и нетерпеливо, чуть не споткнувшись о себя и не упав на пол из-за того, что штанина зацепилась за его ногу из-за спешки. Тем не менее, когда он поднял глаза и увидел голого Питера, ему было все равно. На самом деле, он перестал заботиться обо всем, кроме альфы перед ним. Питер, должно быть, думал так же, его горячий взгляд продолжал скользить вверх и вниз по телу Стайлза. Это заставило Стайлза осознать, что он все еще не опустил взгляд. Этой случайной мысли было достаточно, чтобы его глаза автоматически опустились, минуя впечатляющие мышцы живота Питера, поскольку он видел их во время предыдущего разглядывания. Но, может быть, просто, может быть, глаза Стайлза подводили его, наверняка у него двоилось в глазах или что-то в этом роде, что-то вроде того, что он видел предметы в два раза больше, чем они были на самом деле. Стайлз моргнул несколько раз подряд, но нет, твердый член Питера остался того же чертовски огромного размера. — Нравится то, что ты видишь, дорогой? — спросил Питер, в его голосе слышалось урчание альфы, которое не должно было заставить смазку растечься лужей под Стайлзом. Не доверяя своему голосу, Стайлз кивнул, и это было правдой. Хотя разница в их размерах была резкой, к черту все это; омега собирался его принять. С другой стороны, было чертовски жарко. — Не волнуйся, — сказал Питер, присоединяясь к Стайлзу на кровати. — Я позабочусь о том, чтобы ты был растянутым и готовым принять мой член. И альфа остался верен своему слову, продолжая трахать Стайлза пальцами и отсасывать, пока оргазм дважды не настиг его с громкими, отчаянными звуками. — Я... я... — лицо Стайлза горело. — Я достаточно влажный, достаточно растянутый, пожалуйста. — Да? — Питер слизнул смазку и сперму со своих пальцев, прежде чем подняться вверх по телу Стайлза, прижимая их друг к другу. Его стояк дернулся напротив дырочки Стайлза, и омега увидел звезды. — Ты готов к члену своего альфы? — Пожалуйста, — повторил Стайлз, дрожащими руками скользя по мышцам Питера, в то время как его ноги слабо обхватили бедра волка. Питер не ответил, но ему и не нужно было использовать слова, прижатия головки его члена к входу Стайлза было достаточно для ответа. Его льдисто-голубые глаза следили за лицом Стайлза, пока он продолжал в медленном темпе входить в свою пару. Стайлз раскрывался все шире и шире — и, черт возьми, член в нем был длиннее и толще, чем его фаллоимитатор, что означало, что его узел должен был быть огромным. Омега ухватился за эту мысль, чтобы пережить этот немного неудобный момент. Только когда зрение Стайлза затуманилось, когда его глаза скосились, и он потерял воздух в легких, он почувствовал, как руки его альфы прижались к ребрам. — Ты так хорошо меня принял, — похвалил Питер, с любовью проводя руками вверх и вниз по бокам Стайлза. — Просто дыши, мой лисенок; я могу ждать столько, сколько тебе нужно. Стайлз глубоко вдохнул. Выдохнул. И ещё раз. — Спасибо, — сумел прохрипеть он, звуча таким же разбитым, каким он себя чувствовал. Спустя еще несколько успокаивающих вдохов, наполненных запахом костра, Стайлз кивнул и велел Питеру двигаться. — Дай мне знать, если будет больно, дорогой,— сказал Питер мягко и сладко. Он выскользнул почти до конца, прежде чем без предупреждения войти обратно. Снова и снова, не давая Стайлзу времени привыкнуть к такому жестокому темпу. — Альфа! — Стайлз застонал, и закричал бы, если бы не его хрипота. Удовольствие было совершенно безумным, и лис практически чувствовал, как плавится его мозг, пока он пытался переварить это. Прерывистые вздохи срывались с его приоткрытых губ при каждом толчке — он не смог бы остановить их, даже если бы попытался. — Мой очень, очень хороший мальчик, идеальный омега, — слова Питера были такими, такими сладкими, совершенно противоположными его напористым бедрам. — Я… — Стайлз заскулил между стонами, когда Питер поцеловал чувствительную пахучую железу. — Я? — Ты, — кончики волчьих клыков Питера вонзились в набухшую плоть со словами, прежде чем он оторвался с глубоким стоном. — Ты думаешь, я бы согласился на меньшее, чем самое лучшее? Стайлз покачал головой, точно зная, что волк был слишком эгоцентричен, чтобы спариваться с кем-то, кого он не любил, с недостатками и всем прочим. Он крепче прижался к своему альфе, почувствовав приближение своего третьего оргазма. Он приближался, когда звуки Питера начали становиться громче, слышимые даже сквозь хныканье Стайлза. Он рычал, постанывал, шептал на ухо своему омеге всякие милые глупости. — Тебе это нравится? — Д-да, — сказал Стайлз, прерывисто выдохнув. Он набрал побольше воздуха, чтобы добавить. — Мне очень хорошо. — Мне тоже, дорогой, — промурлыкал Питер, облизывая шею Стайлза от ключицы до уха, прямо над пахучей железой, которую альфа собирался укусить, как только его узел набухнет, и они будут соединены в единое целое. Угроза и обещание слились во что-то, чего лис жаждал, чего-то, чего он жаждал больше, чем собственного приближающегося оргазма. — Я-прошу… ах, я… — Стайлз не знал, что в его словах не было ни капли смысла, слишком, блядь, ошеломленный и слишком, блядь, близкий. — Я могу это вынести, я-я могу, альфа! — Черт возьми, да, ты примешь, — толчки Питера каким-то образом усилились, когда его тело начало сотрясать их обоих. Его узел начал набухать, давя на вход Стайлза с каждым толчком, дразня его тем, что должно было произойти. Еще несколько прямых ударов по простате позже, и Питер с ревом кончил в него, завязывая. Стайлз последовал за ним, кончая на себя и дрожа. Он все еще ощущал толчки, когда клыки Питера нашли пахучую железу в правой части его шеи и прикусили ее. — Питер! — закричал он, когда его накрыла очередная волна удовольствия. В конце концов, только инстинкт позволил ему укусить железу Питера, подтвердив их связь на всю жизнь.***
Два месяца спустя Стайлз понял, что волки и лисы могут прекрасно ладить, но его продолжало мучить чувство, будто он о чем-то забывает. Его пара была в добром здравии, он был в добром здравии, так в чем же проблема? Отвлеченный подобными мыслями, Стайлз не обратил внимания на нож, которым резал болгарский перец для жарки. Он промахнулся, вместо этого срезав кусочек кожи, а затем пришла жгучая боль. Ну, жгучая боль и Питер, врывающийся из гостиной Стайлза с паникой на лице. — Ты в порядке? — спросил он, глядя на Стайлза так, словно лис закричал. Но он этого не делал. Его альфа никак не мог знать, что он причинил себе боль; брачные узы так не работают, и даже запах крови не распространяется так быстро. Они оба уставились друг на друга на мгновение, прежде чем Стайлз вспомнил, что ему задали вопрос. — Я просто порезался, не беспокойся, — он пошевелил пальцем перед Питером, рана уже закрылась благодаря регенерации. — О, ладно, хорошо, — Питер заметно расслабился. — Это был всего лишь порез? — Ага, — ответил Стайлз, откладывая нож, чтобы должным образом повернуться к своей паре. — Как ты вообще узнал, что я поранился? Питер выглядел таким же смущенным, каким чувствовал себя Стайлз. — Я не знаю, — он нахмурился. — Я просто, эм, почувствовал это, я думаю. Это ноющее ощущение вернулось. Что Стайлз забыл? Что-то, что могло бы это объяснить, что-то вроде... — Срань господня, — глаза Стайлза расширились от осознания, прежде чем он схватил свой телефон и пролистал свои веб-сайты с закладками, чтобы найти тот, который он сохранил все эти месяцы назад. Он быстро нашел то, что искал, и постучал по нему, в то время как Питер пересек комнату и перегнулся через его плечо, чтобы посмотреть, что происходит. — Истинная пара? — спросил Питер, сдерживая вздох. — Ты опять? Стайлз бросил на него взгляд, сунув свой сотовый в руки волка. — Подумай об этом: опьянение запахом, связь, которую даже твоя сестра признала, была сильнее, чем у большинства, и теперь это, тот факт, что ты только что почувствовал мою боль. Казалось, Питер обдумывал эту идею, просматривая сайт, который Стайлз нашел во время своих исследований. Дойдя до конца, он что-то промурлыкал. Затем он вернулся к началу статьи и начал читать ее снова, на этот раз медленнее. Хотя Стайлз и не знал почему, он затаил дыхание. Это было глупо, на самом деле, когда он думал об этом. Как сказал Питер во время фестиваля искусств и ремесел, не имело значения, были ли они истинными или нет; они все равно были бы прямо здесь, прямо сейчас, вместе. — Хм, возможно, ты прав,— прокомментировал Питер. Стайлз ухмыльнулся. Возможно, это было то, что он хотел услышать с самого начала, и он, наконец, получил это. Черт возьми, да, жизнь была хороша. Он произнес свою любимую фразу: — Я же говорил.