Выбирая звёзды

      «Не знаю, что ты задумал, — почерк старого друга знакомо неуправляемо скакал по строчкам в одному ему известном танце, — но зато ты знаешь, что я всегда готов поддержать любое безумие — впрочем, ожидать сумасшедших поступков от того Лионеля, что сейчас рассекает по дворцовым паркетам, было бы более чем странно. Однако, я знал тебя и ранее… Поэтому задам лишь один вопрос — кто из вас двоих принял это решение, прожжённый политик или лихой разведчик? Лично я надеюсь, что…»       Раздался вежливый стук в дверь, и, дождавшись разрешения, в кабинет просочился пожилой дворецкий.       — Господин, — прошелестел он, склонившись в поклоне. — Прошу прощения, что нарушаю ваш покой, но вы велели сообщить вам сразу, как приведут… тех, кого вы искали.       — Отлично, — Лионель одним резким движением сложил письмо. — Примите их любезно, они — мои гости. Подготовьте покои, подайте ужин и сообщите, что я буду говорить с ними через два часа.       — Они говорят на незнакомом нам языке.       — Они понимают вас лучше, чем вы думаете. Впрочем, если будут упорствовать — объясняйтесь жестами, — на лице графа не мелькнуло ни единой эмоции, но это и не требовалось: он давно научился выражать неудовольствие одним лишь взглядом, и дворецкий, понятливо кивнув, поторопился скрыться.       Лионель откинулся в глубоком кресле, устало прикрывая глаза. Труды последних двух лет наконец начали приносить какой-то видимый результат, и если сегодняшние переговоры будут успешны — а в этом он почти не сомневался — ему предстоит едва ли не самая сложная дипломатическая миссия в жизни.       В том числе и потому, что согласовывать её Лионель ни с кем не собирался.       Полугодовой отпуск уже был подтверждён, но по бумагам он лишь отбывал в свои земли дабы наверстать подзапущенные за последнее время дела. Навёрстывать, однако, было нечего, и по результатам сегодняшнего вечера Лионель планировал передать часть обязанностей матери; впрочем, та и так часто брала на себя управление провинциями во время его долгих отъездов. Для своей же семьи он отбывал с полуофициальным визитом к соседям-хармурцам.       Пять лет он наблюдал за притоком людей в страну. Ни для кого это не было сюрпризом: в последнее время на север обрушился поток странных стихийных бедствий, и беженцы шли со многих территорий.       Его бы тоже ничего не зацепило, пока однажды он не услышал до боли знакомый акцент, почти ничем не примечательный для тех, кто не сталкивался с людьми, пусть старательно и умело, но всё же считывающими со встроенного переводчика.       Пристальное наблюдение дало закономерные результаты. Беженцы не были беженцами. Они были шпионами, разведчиками, авангардом — Лионель начал подмечать ошибки в их рассказах о своих бедах, в поведении, речах. Содержание штата информаторов обходилось не дёшево, но окупило себя одним лишь сообщением о странном сооружении, ставшем пристанищем для нескольких «беженцев». От разведчика, принёсшего благую весть, пришлось избавиться — Лионель намерен был тщательно хранить свои тайны — и лично вспомнить бытность разведчиком и отправиться в указанное место.       Он, конечно, допускал, что все его подозрения — не более чем разыгравшаяся из-за пережитого в юности мнительность. Даже не так — он на это надеялся. Пусть граф Леритье будет сумасшедшим, видящим миражи в пустоте, нежели чем окажется прав.       К сожалению, реальность не оправдала его надежд.       Звездолёт был хорошо укрыт — информатору пришлось идти за подозреваемыми почти след в след. Но тем не менее он был — и одним фактом своего здесь присутствия подтверждал его параноидальные мысли.       Два года понадобилось, чтобы его люди выявили пришельцев, казавшихся обычными работниками, и из всех подобрали именно тех, кто мог бы исполнить его волю, установили с ними контакт и уговорили навестить дальнее имение.       Лионель в задумчивости отстучал пальцами по столу модную нынче в кулуарах навязчивую мелодию. План был безумен, бесшабашен и абсолютно ненадёжен — его другу бы точно понравилось — и навевал воспоминания. Впрочем, в этот раз он намеревался подойти к делу куда как более обстоятельно, да и цель была посерьёзнее.       Губ коснулась усмешка — вспомнилось давнее обещание — а вслед за этим рука сама потянулась к спрятанному в потайном ящике стола додекаэдру.       Плавно переливающийся фиолетовыми гранями подарок легко перекатился по ладони, норовя упасть на стол. В первые пару лет он не раз хотел использовать его согласно сказанной когда-то инструкции и посмотреть, что будет — но так и не решился. А потом пришла мысль, что уже поздно, и устройство надолго скрылось в потайном ящике рабочего стола.       Интересно, зажми он сейчас два раза те точки — с крохотной царапинкой и параллельную ей — отзовётся ли наёмник?       Лионелю сейчас не помешала бы помощь человека, знающего о других планетах гораздо больше него и способного между этими планетами передвигаться.       Хотя вряд ли он мог бы на неё рассчитывать.       Он уже хотел было спрятать подарок обратно, когда она из острых граней, перекатившись, неприятно царапнула кожу. Разглядывая слабый белый след, Лионель всё же спрятал «амулет» в карман камзола.       Раздавшийся громкий быстрый стук в дверь не мог принадлежать ни слугам, ни уж тем более матери. Марк, и не подумав дождаться приглашения, влетел в кабинет:       — Я знаю, ты сейчас скажешь, что это шутка. Я опять в чём-то провинился, и ты решил вот так меня наказать, а завтра утром, когда я совсем себя съем, выяснится, что ты пошутил.       — Будь любезен выражаться определённее, если желаешь получить ясный ответ, — Лионель позволил себе приподнять бровь, но голос не изменился ни на полтона.       — Ты и сам знаешь!       — Возможно, — не стал спорить Лионель, невозмутимо возвращаясь к разложенным на столе бумагам. — А возможно и нет, что возвращает нас к моему первоначальному требованию.       — Ты… — Марк зло шикнул, но тут же постарался взять себя в руки, что, впрочем, в любом случае не помогло бы — взъерошенный, раскрасневшийся с бега, с горящими глазами, малыш напоминал то ли котёнка, топорщащего шерсть перед псами, то ли воробья после драки. — Я думал, мы уже всё решили, — он потряс зажатым в кулаке письмом. Голос его действительно стал спокойнее, но всё равно срывался в скачки. — И Аарону написал, пара месяцев — и присоединюсь к его отряду на границе.       — Тебе не стоит забывать согласовывать свои… думы с окружающими, — Лионель всё также без особого интереса изучал бумаги. — Со мной в частности, раз уж именно мне выпала честь вынести окончательное решение.       — Мы же всё обсудили! — Марк снова воинственно взъерошился.       — И я так и не услышал достойных аргументов, подтверждающих твою позицию.       — Ну у тебя-то вообще всего один!       — Верно, — легко согласился Лионель. — Пока я не обзаведусь потомством, ты мой наследник, а наследнику рода не пристало рисковать головой в сражениях на границе.       — Кто бы говорил! Ты сам… — Марк явно хотел сказать что-то ещё, он вообще готов был броситься в бой, но осёкся, наткнувшись на тяжёлый тёмный взгляд.       — Я наглядно убедился в правильности сделанных мной выводов, — медленно произнёс Лионель. — И потому имею возможность уповать на свой опыт.       — И твой опыт говорит отправить меня протирать полы во дворце?!       — Служба королевским гвардейцем в твоём возрасте — отличный старт. На твоём месте стоило бы поблагодарить графа Жанду за предоставленную возможность быть под его началом.       — Безумно благодарен, — буркнул ни разу не впечатлённый Марк, — за возможность бесконечно подпирать дворцовые стены. Без меня упадут, не иначе. Прекрасные перспективы, не то что в действующей армии.       — Если ты вдруг решил, — Лионель лениво откинулся на кресле, — будто твои мысли и чувства незаметны, то учти: продолжишь в том же духе — и я буду вынужден отправить с тобой двойное сопровождение. В любом случае, твой запрос о поступлении под командование генерала Мареро уже отклонен.       — Ты! — Марк всё-таки взвился, комкая в кулаке злополучное письмо. — Знаешь что! Хочешь жить по указке — вперёд, а я сам разберусь! И сбегу, если надо, можешь хоть сразу титула лишить!       Он вылетел из кабинета, хлопнув тяжелой дверью, а Лионель устало провёл пальцами от переносицы к вискам, на секунду позволив себе прикрыть глаза.       Его младшему брату тоже не помешало бы думать о благе семьи хотя бы иногда.       Выдохнув, граф дёрнул за шнур, вызывая слугу. Время, отведённое на краткий отдых, почти всё ушло на бестолковый и не несущий пользы разговор, настал час встречи гостей. Отдав пару коротких распоряжений, он принялся ждать, бездумно глядя на собственные скрещённые перед лицом пальцы.       Судя по полученным ранее донесениям, найденные им «гости» хоть и не блистали благородством, но были вполне способны к конструктивному диалогу. Никаких личных пристрастий — сплошь рабочие взаимоотношения, как и присуще наёмникам. Выяснять, что они делают здесь, на этой планете, Лионель не собирался — вряд ли они были чем-то большим, чем обычными пешками, за происходящим же уже давно следили нужные люди — зато для выполнения его собственных целей они вполне могли сгодиться. Жадничать на оплате их услуг Лионель не собирался, рассчитывая, что щедрое вознаграждение значительно повысит сговорчивость инопланетцев.       Невысокий и коренастый мужчина явно был лидером в этой паре — по крайней мере именно он первым практически просочился в кабинет, липким взглядом скользнув по богатой обстановке, и, не дождавшись приглашения, устроился в кресле напротив, рассматривая графа. Второй — несуразно длинный и нервно косящий по сторонам — помедлив, устроился в соседнем.       — Рад встрече, — наткнувшись на непонимающий взгляд, Лионель чуть кивнул, дожидаясь, пока слуга подаст и наполнит бокалы с вином, и продолжил, стоило лишь двери закрыться: — Не стоит тратить свои силы на притворство.       — Я… — сидящий гость склонил голову набок, запнулся и недоуменно моргнул. — Я не понимаю очень хорошо тальм.        Лионель тонко улыбнулся:       — Или у вас установлена не очень хорошая лингва.       Длинный вздрогнул, исподлобья глянул на хозяина дома, а рука коренастого явственно дёрнулась к поясу, хотя никакого оружия там, разумеется, не было.       — Ну надо же… какие знания у вашей светлости, — медленно протянул мужчина, которого Лионель мысленно обозначил лидером.       — Откуда? — неожиданно низким голосом поинтересовался второй.       Лионель небрежно отмахнулся:       — Неважно, — он сделал небольшой глоток. — Гораздо важнее то, что я ясно дал вам понять: мне известно, что вы прибыли с другой планеты. Откуда именно и что вы здесь забыли мне совершенно неинтересно, а вот вас наверняка занимает вопрос, зачем вы здесь, не правда ли?       — Расширить ваши внезапные познания? — ухмыльнулся коренастый, после раскрытия и минуты растерянности мгновенно начавший наглеть. — Интересуетесь другими планетами, мило-орд? — один его глоток опустошил бокал почти на половину.       — Достаточно, если вы будете называть меня граф Леритье. Могу я узнать ваши имена?       — М, граф… Я Аж, он Рурк, — мужчина кивнул в сторону спутника, тот негромко хмыкнул.       — Отлично, — граф Леритье, натянув на губы доброжелательную улыбку, сам наполнил бокалы. — Вы правы в одном: меня действительно интересуют другие планеты, точнее, лишь одна. — Лионель сделал небольшую паузу, позволяя любопытству пустить свои корни в наёмников. — Мне необходимо попасть на Терру-3.       Он позволил себе полюбоваться вытянувшимися лицами, неспеша смакуя тёрпкое вино. Наёмники опасливо напряглись, переглянулись друг с другом, и прежде, чем дать кому-либо из них слово, Лионель продолжил:       — Не более чем до главной станции либо до ближайшей к ней, если вы не сможете сесть непосредственно в столице, — спасибо Моргану, часто делившемуся воспоминаниями о родной планете. — После чего я отдаю вам оставшуюся часть оплаты и мы прощаемся. Далее — не ваша забота. Дабы позволить вам примерно оценить, на что вы подпишетесь, — Ли достал пару заготовленных ранее туго набитых кошельков, — здесь примерно треть от той суммы, что я готов вам заплатить. Думаю, золото в цене везде, даже на других планетах.       Он намеренно не давал наёмникам вставить ни слова — пусть ухватятся за лёгкий заказ, пусть думают: что может быть проще, чем довезти глупого, ничего не понимающего дикаря до нужного ему места и получить за это жирный куш. Если дурак готов отвалить кучу денег в своём желании посмотреть на развитую и технологичную планету и даже не думает, как он там будет выживать — это его проблема. Лишь бы заплатил вовремя. Откуда он вообще обо всём этом знает — тоже интересоваться не стоит, а то вдруг передумает, найдёт других исполнителей, хотя кого он тут найдёт? Но мы же люди осторожные, лучше не рисковать…       — Вылетать нужно в ближайшее время, чем скорее, тем лучше, — Лионель подтолкнул кошельки, так, что они через весь стол скользнули к наёмникам. — Оплата включает в себя процент за срочность. Также если из-за этого вы теряете какие-то текущие заказы — компенсацию обсудим отдельно.       — Из-за чего такая срочность? — полюбопытствовал Аж, взвешивая кошель в руке. — Не кредиты, конечно, ну да ладно…       — Увы, единую валюту мне здесь взять негде, — Лионель пожал плечами. — Но, смею считать, я предлагаю вам отличную сумму, даже если пойти к ближайшему скупщику. А если потратите немного времени и найдете толкового — то даже более чем отличная. Касательно срочности — мне необходимо как можно быстрее попасть на Терру-3, в Нью-Сент. Этого достаточно.       Корабль наёмников оправдывал своё название. Матово-чёрный, небольшой, но, как заметил Рурк, оказавшийся пилотом, быстрый и юркий, он поднимался в воздух с тихим шипением. Лионель со вздохом кинул сумки с необходимыми ему вещами в угол крохотной каютки и вытянулся на узком тонком матраце. Длины койки не хватало, и ноги, если их выпрямить, приходилось опирать на стену.       Давненько ему не доводилось путешествовать в столь некомфортных условиях: долгий путь в карете тоже не отличался особым удобством, но там хотя бы присутствовало приятное внутреннее убранство и ночёвки в постоялых дворах, а не тонкий тюфяк и потрёпанное покрывало. Впрочем, выбора у него всё равно не было — выследить космический корабль оказалось делом непростым и долгим, так что и на том спасибо. Путь до Терры обещал быть длинным, и большую его часть Лионель планировал провести в выделенной ему каюте — ничего лучше на «Пантере» попросту не было, а отношения с наёмниками были далеки от ведения задушевных разговоров.       Он листал собственные записи, по ходу чтения добавляя новые заметки, когда «Пантеру» тряхнуло с такой силой, что он чуть не свалился на пол, лишь в последний момент успев вцепиться в поручень, но стоило лишь подняться, как корабль снова словно бы скакнул вверх-вниз, а жуткий длинный скрип резанул по ушам так, что захотелось заткнуть их руками. Колено прострелило болью — он всё же не удержал равновесие, когда в очередной раз мотнуло, и ударился о железный каркас кровати. Чуть прихрамывая, он всё же вылетел в коридор, освещение которого заходилось в истеричном мигании, и бросился к рубке.       — А сам не видишь?! — рявкнул Аж, непонятно как услышавший его вопрос сквозь скрежет и грохот. — Что за херь, ничего не понимаю…       Рурк судорожно что-то делал с панелью, как показалось Лионелю — бессистемно дергал за всё подряд, рассчитывая на непонятно какую реакцию — но ничего не менялось. Наёмники ругались между собой на своём языке, Ли их не понимал — но ничего хорошего им явно не светило.       Корабль вновь словно застонал, задрожал, откуда-то сбоку брызнули искры — и наступила темнота.       При отце большой сад, полукругом обхватывающий особняк, содержался в идеальном порядке: ни одной ветки, вытянувшейся над всегда чистыми дорожками; ни одного подвядшего цветка, ни сорняка, ни пожелтевшей травы; всегда кристально чистая чуть тёплая вода в фонтане, всегда сверкающий начищенный камень строгих и изящных статуй, изображающих то гербовых пегасов, то прочих невероятных созданий. Хотя после некоторых событий Ли уже всерьёз сомневался — а невероятных ли?       Даже в детстве ему не удавалось найти среди подрезанных кустов и аккуратных беседок любимого уголка, не получалось спрятаться среди не слишком-то раскидистых веток деревьев — везде было как-то пусто, тоскливо и строго, особенно после дикой зелени вокруг озера в деревне. Сейчас, после стольких лет после смерти отца, Лионель впервые решился внести хоть какие-то изменения в мёртвую красоту: больше не подпиливаемые ветки свободно нависали над тропками, создавая приятную тень, столбики беседок увил густой плющ, и если не вглядываться, сад мог показаться даже диким — хотя для поддержания такого вида садовники прилагали немало усилий. Зато теперь здесь можно было хоть немного расслабиться.       Он, устало вытянув ноги и прикрыв глаза, стараясь ни о чём не думать, наслаждался прохладным ветерком на скамье под молоденьким клёном в последний день перед вылетом, когда в вечерней тишине послышались шаги и тихое шуршание тяжелого платья. В жёлтом свете масляных фонарей пробивающаяся в медных волосах седина была почти не заметна, как и маленькие морщинки в уголках глаз; женщина легким движением руки разрешила начавшему было подниматься Лионелю не тратить время на приветствие и, аккуратно подобрав подол, устроилась на небольшом расстоянии от него.       — Матушка, — Лионель почтительно склонил голову.       — Лионель, — графиня устроила унизанную перстнями руку на резном поручне. — Я ознакомилась с оставленными вами документами. Рада видеть, что вы содержите дела в образцовом порядке — сохранить их в этом состоянии к вашему возвращению будет несложно.       — Не хотел создавать вам слишком много забот.       Женщина наклонила голову, вежливо улыбнувшись:       — Женщины дома Леритье никогда не бежали от исполнения обязанностей хозяйки дома: до тех пор, пока ты не обзаведёшься супругой, эти задачи лежат на моих плечах. Однако в твоём скором отъезде меня беспокоит иной вопрос… — она дождалась вопросительного взгляда и продолжила: — Надеюсь, ты хорошо помнишь о традициях нашей семьи?       — Мне едва исполнилось тридцать, — Лионель чуть повёл плечом и равнодушно продолжил: — Начало своего тридцать второго года жизни я должен непременно встретить в родовом имении, неужели вы впрямь думаете, что моё путешествие займёт столько времени?       — Сочла необходимым напомнить. Эта традиция крайне важна для нас…       Сознание возвращалось рывками — вот пятном на серой стали белая манжета рубашки, вот сбоку мигает красновато-оранжевый огонёк, вот сквозь облака пробивается слабый солнечный свет. Затылок саднило: приподнявшись на локте, Ли коснулся пальцами волос, но крови, по счастью, не было. Кажется, он вообще легко отделался, в отличии от «Пантеры»: лобовое стекло было разбито вдребезги, где-то впереди понимался в воздух густой чёрный дым, от которого слезились глаза, всё в рубке было перёвернуто.       Ажа нигде не было, лишь в кресле виднелся силуэт Рурка. Лионель негромко окликнул его, не получив ответа, поднялся и приблизился: разбитый лоб и стекающая струйка тёмной крови делила лицо пилота напополам, с бледных губ не срывалось ни самого слабейшего вздоха. Осторожно прикрыв невидящие глаза, Ли, переступая через стекло и обломки, вернулся в коридор. Каютная часть пострадала мало: добраться до своей комнаты через свисающие провода и забрать переложенные в одну сумку необходимые вещи, шпагу и пистолет труда не составило.       С борта пришлось спрыгивать — и сапоги почти сразу глубоко ушли в жидкую грязь. Лионель огляделся: нос корабля пропахал глубокую борозду в земле, медленно, но стабильно заполнявшуюся мутной водой, и струящаяся из пробоя в металле чернота, устремляющаяся в пасмурное небо, не добавляла картине оптимизма.       Не везёт ему с кораблями.       Вокруг, насколько хватало взгляда, простиралось огромное болото. Чуть ли не с силой выдирая ноги из липкой грязи, Лионель добрался до небольшого островка, что невысокими холмиками торчали то тут то там, обозначая себя пожухлыми деревьями.       — Далеко собрался? — из-за ствола раздался хриплый голос. — Или меня ищешь? — Аж сидел прямо на земле и деловито чистил винтовку какой-то тряпкой.       — А мне есть смысл вас… искать? — Лионель неприязненно покосился на оружие: хоть видеть его в деле ему не довелось, оно явно превосходило его собственное — за вооружённым наёмником следовало смотреть внимательнее.       — Не особо, — легко отозвался Аж. — Улететь отсюда в ближайшее время не вариант, но у меня есть хоть какой-то шанс, а у тебя без меня — никаких. Удвоим ставки?       — За то что ваша рухлядь не в состоянии добраться до нужного места? — Лионель брезгливо скривился. Поддаваться не хотелось из чистого раздражения. — Скорее уж мне впору требовать компенсации. И не припомню, когда мы стали закадычными друзьями.       — Так это ты на Элтри ваше графское сиятельство, — ухмыльнулся Аж. — А тут… — он обвёл взглядом серо-зелёный пейзаж. — Какая разница? Лучше подумай, как будешь отсюда без меня выбираться.       «Элтри?»       Додекаэдр плавно перекатился в кармане.       Нет.       — На вашем месте я бы больше беспокоился о той толпе, что движется к нам, — Лионель вгляделся в тёмные точки на горизонте, почти незаметные в общем месиве.       — Дикари, — Аж снисходительно фыркнул и поднялся, примеряясь к винтовке. — Даже по твоим меркам.       Лионель пропустил унизительное замечание мимо ушей, хотя соблазн разрядить в наглую рожу пистолет буквально зачесался в руках.       — Математика не на нашей стороне, — Лионель сощурился. — Их пара десятков точно. Вы сумеете с ними договориться?       —Я? С чего бы мне с ними договариваться?       — С того, что у меня нет переводчика. Или вы выступите в его роли?       — Да щас!       Договориться им закономерно не удалось. Слушая, как Аж на повышенных тонах гавкается с лупоглазыми аборигенами, Лионелю искренне хотелось закрыть лицо рукой. Двадцать четыре обладателя жабр, как он и предсказывал, не особо впечатлились одной-единственной винтовкой, а своё оружие он предпочёл вовсе не демонстрировать в открытую. Хорошо хоть наёмнику хватило ума послушать его и не начать перестрелку.       Путь до деревни занял почти сутки, и по прибытию их сразу заперли в крепко слаженном земляном доме без окон — и забыли ещё почти на два дня, заходя лишь дать воды и еды. Попытки что-то разузнать ничего не дали — жаболюди косились на них с откровенным страхом и ни в какую не желали заговаривать.       И теперь они стояли перед сооруженным буквально из камышей и палок подобием трона, а Лионель старательно давил ухмылку — происходящее неиронично напоминало пародию на привычные дворцовые приёмы. На удивление, привели их сюда вполне пристойно — если не считать направленных копий — и будто бы даже с опаской. Вождь, шлёпая жабрами, вдохновенно что-то говорил. Впервые увидев местных жаболюдов, Ли ожидал, что и речь их тоже будет напоминать кваканье, но слова больше напоминали смесь шипения и скрипа — и, разумеется, ничего для него не значили. Впору было пожалеть об утраченной когда-то лингве.       Их снова куда-то повели, и Лионель мгновенно обратил внимание, как на них смотрели остальные жители: с подозрением, удивлением и страхом.       — Рыбехи думают, что наше появление предсказал какой-то местный божок, — Аж скривился, всем видом выражая своё презрение. — Надо было с самого начала разделаться с первой группой.       — Даже если предположить, что вам это бы удалось, — тихо прошипел Лионель, — что бы помешало бы прислать им ещё… ксеносов, — вспомнил он нужное слово. — Лучше расскажите, что им нужно.       Аж злобно на него зыркнул и с неохотой выдохнул:       — Тут какие-то огромные руины внизу. И то ли их бог, то ли шаман, хер поймешь, предсказал, что туда должны спуститься люди и достать какую-то горящую штуку. Почему именно мы — не знаю, я их рыбьи поверья разбирать не нанимался.       — А не помешало бы, — поджал губы Ли. — Слушайте вы чуть внимательнее, мы бы хоть понимали, что делать дальше.       — Слушай, ты, — жаболюди на вскрик Ажа напряглись, и наёмник тут же понизил голос: — Лично я собираюсь войти здесь и выйти где-нибудь ещё. Где ты видел руины с одним входом-выходом? А ты можешь хоть до ядра лезть, твои выебоны — не моя проблема.       — Вы всё ещё не выполнили свою работу, — злорадно припечатал Ли. — Даже интересно, что победит: наглость и скудоумие или жадность.       — Ты!.. — рука Ажа дёрнулась к отсутствующей винтовке, и Лионель самым бессовестным образом хохотнул — на его шпагу и припрятанный пистолет ксеносы особого внимания не обратили.       Перепалка закончилась, толком не начавшись: они пришли. Вход представлял из себя единственное в поселении каменное строение, состоящее преимущественно из каменных колонн и массивных ведущих вниз ступеней. Стоило им переступить некую черту, как жаболюди резко отступили назад, перекрывая проход, но и не приближаясь более на шаг.       Ли оглянулся: халупы вокруг, острия копий за спиной, ненадёжный Аж сбоку и разбитый корабль где-то в болотах.       Нет, он, конечно, предполагал, что его «миссия» будет абсолютно безумной, но до такого исхода никогда бы не додумался.       Внутри оказалось чисто, сухо и жутко холодно: Лионель поёжился, от стен тянуло ощутимым морозом, разве что изморози не было. На удивление, Аж, кажется, не испытывал никакого дискомфорта.       — Я пошёл, — буркнул наёмник и, не дожидаясь ответа, побрёл по длинному коридору.       Петлять проходы начали минут через десять. Несколько часов они шли наугад по совершенно идентичным коридорам и чем дальше заходили, тем холоднее становилось. Мундир почти не грел, казалось, ещё немного — и застучат зубы. Тем неожиданнее стало, когда из пролома в полу дохнуло теплом.       Лионель замер, вглядываясь в темноту. Понять, насколько глубоко, зрительно не удавалось, и он подтолкнул носком сапога небольшой камень.       Кажется, не слишком.       — Нужно вниз, — категорично заявил Леритье. Серый ледяной лабиринт уже сидел в печёнках, и он готов был спуститься просто чтобы хотя бы согреться. — Там хотя бы теплее.       — Что то херь, что это, — помотал головой Аж. Он, почему-то, совсем не выглядел замёрзшим. — Выход, он наверху, вообще-то.       — Пока его, что-то, не видно, — не вслушиваясь в возражения, Ли достал из сумки верёвку. Хорошо, что в своё время он помимо вещей, оставшихся на корабле, взял в дорогу и сумку, по своему содержимому больше пригодную обычному путешественнику… или разведчику. Исключительно из подстраховки, а глянь — пригодилось.       — Я туда не полезу, — открестился Аж и осторожно обошёл дыру. — Хочешь свернуть себе шею — впёред. Не сдохнешь — я буду у корабля.       Внизу действительно оказалось гораздо теплее, хотя холод всё ещё чувствовался — но гораздо слабее и будто бы точечно, в определенных местах. И сильнее всего — из слабо светящегося тёплой желтизной прохода дальше от пролома.       От открывшегося перед ним вида в груди дрогнуло отнюдь не фигурально. Сердце одним мгновением зашлось в бешеном ритме, где-то внутри зародилась вибрация, как от барабанного марша. Жилы, трещинами расходящиеся по большой пещере, горели огнём так ярко, что глаза резало до боли.       Закрыв глаза и тщательно контролируя дыхание, Лионель пытался унять внезапный приступ. Дрожь исходила словно откуда-то изнутри, сотрясая рёбра и сдавливая лёгкие, и тянула его вниз с такой силой, что мог бы он провалиться сквозь пол — не помедлил бы и минуты.       Ли огляделся. Как ему спуститься вниз? Казалось, сейчас нет ничего важнее. Он готов был забыть всё: зачем он отправился в это путешествие, куда он летел — лишь бы это помогло ему найти путь. Пойти назад, в другую сторону? Здесь единственный возможный путь — озеро, из вод которого и исходили оранжевые прожилки.       Он медленно приблизился к желтоватой из-за света глади. Здесь ощущался чёткий контраст: в местах, где жил не было, было вполне тепло, а вот от них самих стеной поднимался тот самый мороз, который он почувствовал наверху. Странно, но здесь этот холод не распространялся в воздухе, оставаясь строго в пределах яркого света, словно заточённый — в отличие от воды: та была просто ледяной.       После попытки рассмотреть дно у прозрачной водной глади стало ясно: озеро глубже, чем кажется, и Лионель решительно принялся стягивать сапоги и мундир. Если там есть подводный ход, он его найдёт!       Кожу обожгло холодом, он глубоко вдохнул и плавно устремился вниз. Всё оказалось проще, чем он думал: жилы сами вели его и узкий — едва хватит места развернуться — тоннель обнаружился быстро. Не думая ни о чем, Ли устремился по слабому течению, здесь было ещё холоднее, хотя куда уж. Мышцы начинало сводить, но он был уверен — сейчас, вот сейчас!       На очередном рывке ногу прошило болью — и наваждение отступило. На мгновение он даже забылся, где находится, дёрнулся, попытался вдохнуть. Лёгкие обожгло пламенем, перед глазами потемнело, он заскрёб пальцами по камню, пытаясь развернуться. Только возвращённое сознание стремительно уплывало.       Он не мог вспомнить, что он делал: в разуме отпечатались лишь кровавые разводы в воде (кажется, он рассёк ладонь о камень), да становившееся всё ярче оранжевое сияние.       Воздух ворвался в легкие резко, стремительно наполняя собой тело, грудь вздымалась почти с ощутимой болью. И без того тёмная картинка перед глазами поплыла, он вцепился в каменный берег, не обращая внимания, что ещё больше раздирает рану на руке, никак не способный то ли отдышаться, то ли надышаться долгожданным кислородом. Всё вокруг мешалось в единое пятно, и когда сквозь это месиво прорвался голос, который он не слышал уже много лет, и тёмный силуэт, единственное, во что Лионель смог поверить — от нехватки воздуха к нему пришли галлюцинации.       Совершенно нереалистичные галлюцинации.