Осязание

Ласковое утреннее солнце погладило Джейн по лицу, и та проснулась. Спальня была залита нежным светом, будто бы наполняющим всё вокруг неземным сиянием. — Какое чудесное утро, верно, моя дорогая? Джейн повернула голову на голос. Эдвард лежал с закрытыми глазами, но костяшки его пальцев прикасались к её боку. Он проделывал этот фокус не впервые — слушал её дыхание и по небольшим изменениям узнавал, что она уже бодрствует. — Да, Эдвард. Оно прекрасное. Протянув руку, он на ощупь нашёл её пальцы, бережно сжал. — Расскажи мне, что ты видишь. Джейн вздохнула, погладила Эдварда по покрытой рубцами щеке. — Свет солнца будто хрустальный. Кажется, что мы внутри картины, и всё окутано дымкой волшебства. — Ах, ты, верно, снова колдуешь, мой дивный эльф. Его чуткие пальцы легли на её лицо, и Джейн поцеловала их кончики. Эдвард вздохнул, скользя рукой по её щеке. — Хочу увидеть тебя, Джейн. Один раз, чтоб утолить своё желание помнить тебя такой, какая ты со мной наедине. Она отвернулась, по привычке пряча румянец, но затем вспомнила, что Эдвард ничего не заметит. Села на постели, с неловкостью чувствуя, как волосы рассыпаются по обнажённой спине. Одеяло соскользнуло с её груди, и соски затвердели от прохлады. Эдвард распахнул глаза, посмотрел на неё и застонал: — О, что за проклятье, мой ангел — видеть твой размытый силуэт, знать, какова ты в моих руках, но не иметь возможности смотреть. — Так осязай, — выдохнула Джейн и, преодолев робость, откинула одеяло и села на бёдра Эдварда. Его мужское естество откликнулось на близость её тела коротким подёргиванием. Эдвард обнял её за талию предплечьем левой руки. Джейн дорого бы отдала, чтобы узнать, как к ней прикоснулись бы ещё пять пальцев, как гладила бы вторая ладонь. — Иди ко мне, Джейн. Она убрала волосы за ухо, привстала и, помогая себе рукой, опустилась на горячий твёрдый ствол, единение с которым ей до греховного нравилось. Впрочем, насколько Джейн знала, всё, что творилось в постели между мужем и женой, было богоугодно — а она чувствовала, как её любовь становится сильнее после каждой ночи. — О, святые небеса… Эдвард жадно гладил её единственной ладонью, то ловя пальцами соски, то горячо обнимая грудь, то скользя по животу. Джейн поёрзала, блаженно жмурясь от сладостного ощущения твёрдости внутри — так она могла бы проводить целые дни: сидеть на коленях у Эдварда, грея в себе его мужскую суть, ведь даже без движения это было приятно. — Джейн, пожалуйста… Она приподнялась, снова опустилась. Эдвард нащупал её ладонь, поднял их соединённые руки, помогая опереться, вытянул вверх искалеченную левую — Джейн обхватила предплечье повыше культи. Между ног было влажно и тепло, в месте соединения их тел при каждом движении слегка хлюпало — от этого низ её живота пронзала сладкая дрожь. Эдвард смотрел. Джейн знала, что, кроме очертаний, он ничего не видит, но всё равно краснела, понимая, что даже под самым внимательным взглядом ни за что не остановилась бы. Жар расползался по её телу снизу вверх, заставляя задыхаться и издавать неприличные, но очень довольные звуки. — Не стесняйся, любимая, — выдохнул Эдвард, крепче сжимая её руку в своей. — Ты… Ох! Ты — лучшая музыка. И Джейн послушно перестала сдерживаться, коротко постанывая, когда её ягодицы соприкасались с бёдрами Эдварда. Тогда казалось, будто он пронзает её собой, но это сладкое чувство заставляло её не умирать, а воспарять куда-то к небесам. Когда удовольствие стало совсем нестерпимым, Джейн обессиленно села, глубоко чувствуя в себе Эдварда, и всхлипнула: — Пожалуйста… Милосердная рука тут же оказалась над тем местом, где они соединялись телами, и Эдвард настойчиво приласкал её. Окончание было похоже на новое рождение — вспышка, свет, её радостный крик… Он никогда не оставлял её без этой счастливой минуты — с самой первой ночи, и всегда следовал за ней, в ней. Джейн лишь надеялась, что однажды сумеет сохранить в себе его семя для рождения новой жизни. — Я люблю тебя, мой нежный ангел, — прошептал Эдвард и, сев, ласково поцеловал её в шею. Джейн прикрыла глаза, улыбаясь. — И я тебя, господин мой. Неожиданную идею, пришедшую ей в голову во время соития, она решила претворить в жизнь прямо сегодня.

***

Тем же вечером, когда Эдвард в раздумьях сидел у камина, уставившись практически незрячими глазами на пламя, Джейн подошла к его креслу с книгой в руках. — Могу я воспользоваться вашими коленями как местом отдыха, муж мой? Эдвард откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза и улыбнувшись: — Как вам будет угодно, жена моя. Джейн взглянула на дверь — она заперла её, но всё равно немного волновалась — и, быстро расстегнув брюки Эдварда, подняла юбку собственного платья, садясь к нему на колени совсем нагая ниже пояса. Эдвард быстро тронул её бедро кончиками пальцев и рассмеялся: — Ах ты, шалунья! — Тш-ш, — Джейн положила палец ему на губы, другой рукой лаская его охотно откликающееся на её призыв естество. — Вы же не хотите, чтобы слуги пришли на ваш зов, господин мой? Эдвард качнул головой в жесте отрицания, а затем лизнул её палец. Джейн фривольно хихикнула и покраснела. Ствол в её руке обрёл привычную твёрдость, и Джейн, сев на него, уютно устроилась на коленях Эдварда, прижимаясь спиной к его груди. Подхватив книгу с подлокотника кресла, она намеренно громко прошелестела страницами. — Ты будешь читать мне, несносный эльф? Жаркий шёпот Эдварда над её ухом заставил Джейн задрожать, но упрямство взяло верх. — Да. Ведь вам же нравится, как близко я сижу? Покалеченная рука его крепко обняла её за живот, правая же обхватила грудь сквозь платье. Эдвард положил подбородок ей на плечо и шумно вздохнул. — Читайте, Джейн. Я слушаю. И, счастливо улыбаясь, она нашла то место, на котором остановилась в последний раз.