El Mismo Sol

Улицу раскрашивают яркие золотые и нежные оранжевые цвета. В глаза уже не бьёт этот яркий свет, не печёт солнце, а на душе такое спокойствие от того, что наконец-то город начал стихать. Все разбредаются уставшие по своим домам или отдыхают с коллегами за кружкой кофе или с чем-то покрепче. Чу Ваньнин предпочитает кофе. Покрепче. Например, этот ядерный эспрессо. Никто в кофейне до сих пор не понимает, как она пьет эту отраву, но из уважения никто не пытается спрашивать. Мо Жань тоже не спрашивает об этом необычном выборе. Чаще всего девушки заказывают что-то нежное, немного сладкое или с небольшой горечью, но реже можно было встретить таких решительных женщин, как Ваньнин. Наверняка её ждёт трудный вечер. А может она хотела взбодриться прямо здесь и сейчас? А может быть она просто любит травить свой желудок? — Мо Жань? — своим нежным голоском просит Чу Ваньнин. Мо Жань бы слушала этот голос целую вечность, пока не надоест. А ей никогда не надоест. В груди разливается тепло. Смотреть на такую расслабленную Ваньнин, которая так устала после работы — одно удовольствие. Ваньнин научилась отдыхать, позволять себе расслабиться в конце концов только благодаря Мо Жань. Она научила, что иногда стоит дать себе волю. А ещё иногда стоит радовать свои вкусовые рецепторы. Последнего совета Ваньнин не придерживается. Ну или по крайней мере не до конца. — Что такое, золотце? — Мо Жань плавно откладывает свой телефон на стол и заглядывает девушке в глаза. Завораживающие. Аккуратно выглядят на её хрупком личике. Хочется зацеловать её всю. Мо Жань наклоняется чуть ниже, поворачивая голову чуть в сторону — любопытная девчонка. Чу Ваньнин сейчас готова завизжать от восторга. Мо Жань такая… такая невероятная всё-таки. Длинные волосы, немного короче, чем у неё самой, завязаны в небрежный пучок, пока большая часть прядей спускается по шее к плечам. Мо Жань идет быть такой… простой? При этой простоте она выглядит восхитительно. Вроде бы ничего особенного в её стиле нет, но что-то вот цепляет. Фигура? Внешность? Может что-то изнутри располагает к себе? Наверное комбинация всего этого и цепляла. Эта смелость, искренность и порой глупость — вот это Мо Жань. — Подойди ближе, — просит она и тоже едва наклоняется, маня пальцем девушку. Неужели для Ваньнин Мо Жань — домашний питомец? Неужели думает, что такие трюки на ней пройдут? Мо Жань послушно подходит ближе и опускается на колени. Ради своей Ваньнин она хоть яд примет и не поперхнётся. Ладони свои наглые кладёт на колени и улыбается. — Ты играешь со мной, Ваньнин.? — улыбаясь, выдаёт Мо Жань. Она и не против. Не против и самостоятельно поиграть с Чу Ваньнин, посмотреть на порозовевшие щеки, возмущенный взгляд и удивлённую улыбку. Ваньнин стесняется всех этих пошлостей, но сама с удовольствием продолжит их, а может и подтолкнет к чему-то. Она смотрит в чужие глаза всё ещё неловко. Губы Мо Жань так близко и невозможно далеко для закрытой Чу Ваньнин. Только вот непонятно, что ей ударило в голову: кофе или эта абсолютно беспечная любовь. Мо Жань становится на колено перед возлюбленной и смотрит так… так глубоко, заглядывая в самую душу сквозь эти глаза феникса. Ваньнин взволнованно хватается за стаканчик с кофе, а корпусом наклоняется к Мо Жань ближе и целует. На языке ощущается горечь вместе с каким-то сладким привкусом. Точно, гигиеничка. Чу Ваньнин целует медленно, почти осторожно, чтобы попробовать вкус Мо Жань. Она пахнет сигаретами и какими-то сладкими духами. Сигареты Чу Ваньнин не одобряет, поэтому Мо Жань старается всё-таки бросить. Потихоньку. Обычно выдыхая сигаретный дым во время поцелуя. Но сейчас Мо Жань без сигарет, она льнёт к Чу Ваньнин, целует без привычного напора, смакуя привкус на чужих губах. Слишком горько. Так ощущается и привкус Мо Жань после парочки выкуренных сигарет — Ваньнин постоянно хмурится из-за этого вкуса, но терпит. А потом заставляет Мо Жань есть сладкие леденцы, чтобы перебить вкус и запах. Целоваться — приятно. Нет, даже не так. Целоваться с Мо Жань — приятно. Чу Ваньнин трудно это признать вслух, но ей правда нравится сминать чужие губы, касаться длинных волос на затылке, возбуждённо сжимать сильные плечи в своих пальцах. Мо Жань нравится целовать с Чу Ваньнин в той же степени, что она любит жизнь — а жизнь она очень любит. В первую очередь за то, что свела их вместе, а остальное — на втором месте. Целоваться так беспечно, когда на тебя смотрят чужие счастливые, а порой завистливые глаза — невероятно. Мо Жань всем своим видом прямо-таки кричит: «Смотрите какую красотку я урвала!». А Чу Ваньнин вроде и не против. Её более не волнуют презрительные взгляды, не волнует внимание к своей персоне. Всё, что её прямо сейчас волнует — Мо Жань. А ещё отсутствие кислорода. Ваньнин первая отлипает от чужих губ. Всё же целоваться для неё всё ещё в новинку. Особенно так… Не сказать, что в этом невинном поцелуе было что-то выходящее за рамки приличия, просто она так и не научилась правильно дышать во время поцелуев. Научишься тут, когда перед тобой стоит на коленях богиня. — Ваньнин, пошли домой, мне кажется тебе твой кофе уже ударил в голову, раз лезешь целоваться без предупреждения, — смеётся Мо Жань, вытирая уголок губ. Сладко. — Это… Мо Жань! Собирайся и возьми что-нибудь сладкое с собой, — Чу Ваньнин смущённо отворачивается и возвращается к своему стакану. Горький кофе должен привести её в чувства. Только вот её цепляют за подбородок и — какая же бестактность! — утирают уголок губ, а после этого представления облизывают испачканный палец. Чу Ваньнин сейчас взорвется от возмущения. Это грязно, это негигиенично, это… жутко смущает в конце концов! Мо Жань только подмигивает на немые ругательства Чу Ваньнин и хватает их сумки, чтобы как можно быстрее унестись к кассе. Безусловно, будет очень интересно понаблюдать за живой реакцией Ваньнин, но уж лучше дать ей сейчас остыть и задобрить сладким, иначе кто знает, что случится. Может ли быть такое, что Мо Жань придет в полный восторг и набросится на Ваньнин. Не стоит это проверять. Не здесь и не сейчас по крайней мере. Заплатив за несколько пирожных, Мо Жань наконец возвращается к своей драгоценной, которая стояла и любовалась закатом. Золотые цвета безумно шли Чу Ваньнин. Была б её воля, то лишила бы Ваньнин всех тряпок, обвешала бы её разными золотыми цацками, что будут звенеть при каждом шаге, а щёки розоветь от столь откровенного вида. Прямо здесь. — Мо Жань? — недоумённо спрашивает Ваньнин. Мо Жань пялится на неё уже добрых несколько минут с идиотской улыбкой. Как же тут не пялиться и не улыбаться… — Я всё взяла. Пошли? Ваньнин кивнула и забрала свою сумку с чужих рук, чтобы немного робко взять Мо Жань за руку. Ей-богу, как ребёнок… Может Чу Ваньнин и осталась в эмоциональном развитии на уровне ребёнка, но всё же она пыталась продвинуться, инициировать близость, как и сейчас. Мо Жань смотрит на неё с восхищением. Ну правда богиня ведь! — Что будешь на ужин? — Ты устала, давай закажем. — С тобой никогда не устану. Мо Жань улыбается широко, искренне так, прижимаясь к Чу Ваньнин чуть ближе. Ваньнин тоже никогда не устанет её любить.