little crime love story. part 2.

— ничего не забыла? — спрашивает леви, с неясной ему самому печалью глядит на супругу, напряженно ожидающую поезд на перроне. она зябко кутается в темно-зеленое пальто, курит уже вторую сигарету, зажимая ее в тонких пальцах. отпускать ее тяжело, к тому же, когда в здешних краях происходит что-то непонятное, но точно опасное, но аккерман мысленно успокаивает себя тем, что жан и пик точно не дадут зоэ в обиду, да и сама она далеко не беспомощна. почти безлюдный в столь ранний час вокзал заливают крупные капли холодного дождя, еще только - только начинающегося, но уже норовящего перерасти в противный, затяжной ливень. дует промозглый пробирающий до костей, ветер. кажется, даже погода сегодня чувствует их общую тревогу и прекрасно передает ее своей мерзотностью. аккерман поправляет сползший с плеча разноцветный и немного не аккуратный шарф, пять лет назад подаренный женой, от безделья в декрете занявшейся рукоделием. шарф греет не только тело, но и душу, раздираемую неясным страхом. а еще, он пахнет ее духами, чуть пряными и немного терпкими. — вроде бы... — отстраненно бормочет она, — как доеду, обязательно тебе отзвонюсь, хорошо? — без лишних слов замечая его беспокойство, уточняет ханджи, — и ты мне тоже звони, я хочу знать, что ты в порядке. — обязательно, родная, — леви через силу выдавливает из себя нежную улыбку, — и заобнимай габи за меня, пожалуйста. — мысли о дочери придают ему сил и немного успокаивают, а еще, напоминают, ради чего он сейчас должен стараться изо всех сил: габи должна расти в безопасном, очищенном от криминала мире и не видеть всей той грязи, что видели ее родители в свое время. и для этого аккерман готов приложить все возможные и невозможные усилия. и ради ханджи, которая достойна спокойной, счастливой и долгой жизни, в которой не будет места переживаниям и печалям. — конечно! — леви видит, как лицо возлюбленной озаряется счастливой ухмылкой, — заобнимаю и зацелую, как только буду дома, — блаженно вздыхает, уже представляя, как вернется к любимой дочери, явно очень скучавшей по маме, к любимым друзьям - коллегам - родственникам и любимым трупам в любимом морге, где нет того противного судмеда, только милый, комфортный и интересный армин, на которого она год назад бессовестно переложила большую часть своих обязанностей, чтобы вскрытия мертвяков остались приятным, ненапряжным хобби, а не основным видом заработка. — люблю тебя, зоэ, — леви подходит к ней ближе и втягивает в трепетный, чувственный поцелуй, на который она охотно отвечает. в душе у них обоих что-то ёкает и кажется, что в следующий раз они будут ой как не скоро, но супруги отгоняют эту тревожную мысль, надеясь, что это просто глупое, беспочвенное опасение, а не предчувствие. — и я тебя, — ханджи тихо, чтобы только муж услышал, шепчет ему в губы. пик и жан, тем временем, тоже прощаются со своими возлюбленными. *** — дорогая, нам срочно нужно сойти. — встревоженная пик возвращается в купе, — за нами слежка. собирайся, следующая станция через пару минут. если повезет, сможем пересесть на другой поезд, — женщина старается говорить спокойно и твердо, но в голосе то и дело проскальзывают панические нотки. зоэ достает из-под пальто пистолет, готовая разобраться со всеми наваливающимися проблемами прямо сейчас. маленькое, теплое купе со столиком, заставленным ароматным чаем и еще чуть теплыми булочками из ближайшей от отеля пекарни, в момент перестает быть уютным, хочется сбежать из него как можно быстрее и оказаться в заветной безопасности — спрячь, нам надо сбежать как можно тише, лишний шум привлечет кучу внимания. — останавливает ее жан, — если что, мы с пик задержим их, а ты выйдешь из поезда. — нет уж. я с вами. — перечит ханджи уверенно, — что я потом марко и петре скажу?! да они меня живьем сожрут! — она нервно усмехается, стараясь разрядить обстановку, за пару минут ставшую уж очень мрачной. — мы здесь, чтобы обеспечить твою безопасность. — фингер успокаивающе кладет руку ей на плечо, — и поверь, леви и габи одним сжиранием не ограничатся, а мы еще жить хотим. *** взрыв слышится вдалеке от маленького - маленького тихого и пустого вокзала, где стоит, переводя дыхание, вся компания, покинувшая поезд хоть и с проблемами, но незначительными. преследователи попытались схватить зоэ, видимо, совсем отчаявшись, но фингер успела вовремя прервать их жизнедеятельность парой метких выстрелов. после событий пятилетней давности она, заработав себе паранойю и тревожность за близких, попросила петру помочь ей улучшить свои боевые навыки, и они обе приложили очень много усилий, чтобы добиться явных успехов. — поезду хана, — резюмирует жан, не зная, смеяться им или плакать. — не звоните никому, пока не доберемся до города. — строго предупреждает пик, затем делает большую затяжку и выдыхает облако табачного дыма, — телефоны могут прослушиваться. — если нас посчитают погибшими, леви с ума сойдет... — зоэ хочется навзрыд разрыдаться прямо сейчас, но она стойко держится, чтобы ее упаднические настроения не передались друзьям. — петра и марко тоже, но это необходимость. — фингер тушит бычок об свое запястье, пытаясь хоть чуть-чуть отвлечься от ужасных мыслей, никак не желающих выходить из головы. она достает из кармана пачку и через пару секунд закуривает уже третью сигарету. — а знаете что, — ханджи внезапно принимается судорожно соображать, будучи очень не довольной всем происходящим, — мне кажется, это не совсем локальный беспредел, а деятельность преступной сети, скорей всего, связанной с обвинениями в адрес леви. — забирает из рук подруги сигарету и тоже делает пару затяжек, — а еще, помните, у первого трупа было итальянское гражданство, значит, организация вполне может быть международной, и, кажется, мы уже успели ее недооценить. — да ебаный ж ты в рот... — обреченно вздыхает жан, невидящим взглядом буравя рельсы, обильно поросшие свежей травой, — нас всех точно убьют и спрячут так, что никто никогда не найдет... — ага, конечно, блять, — фыркает фингер зло, — я обещала петре завести кота, и пока я этого не сделаю, хуй им. — глаза женщины горят огоньками недоброй решительности. — да идут они нахуй, жалкие чмони. мы их в прошлый раз разъебали и в этот разъебем. — ханджи кровожадно улыбается, и обоим ее спутникам становится немного не по себе, — я убью их всех. — обещает она твердо.