Выход есть

Вечер. Из квартиры всех удалось выпровадить только к восьми. А всех ли? Она закрыла дверь за Лёшей и решила сходить на кухню и попить минералки. За столом сидел Максимов, который что-то писал на бумаге, и в ногах рядом лежал пёс. — Ты чего тут делаешь? Я думала что ты ушёл около часа назад, — Кира решила проверить холодильник на наличие какой либо еды. Тщетно. — А? Ой, прости, уже ухожу. Я решил отчёт сразу заполнить, просто от тебя домой ехать быстрее чем от отдела, — он оторвался от бумаг и посмотрел в голубые глаза. — Успокойся ты, ничего страшного. Просто я не ожидала, что дома остался кто-либо ещё кроме меня. Думала всех выпроводила. Так что сиди, я не против,— в шкафчике, который был за спиной Максима кроме мини-бара нашлись безалкогольные напитки, — чай? Кофе? — Потанцуем? — на лице у него улыбка. — Можно и потанцевать, а так ещё есть какао, какой-то лимонад. Надеюсь не пропал. Просто я его купила месяц назад, так и не открыла. Что ты будешь? Есть всё. — Даже ром? — Я же сказал, всё. Если касаемо алкоголя, то даже ABSOLUT. — Ай-яй-яй майор Калинина, и не стыдно вам пить что-то крепче самогона? — Нисколечко. — Ну тогда давай кофе. — А как же танцевать? — именно в такой обстановке на душе было легко обоим. Они улыбались. Искренне. Сейчас на кухне была такая уютная, домашняя обстановка, — тебе с сахаром или без? С молоком может быть. — Не, мне без всего, чисто кофе кипятком залей и всё, — под столом залаял пёс, — голодный? Домой приедем покормлю. — Ты пса голодом морить решил? — она поставила на плиту турку и полезла в морозилку, — подожди минутку, если я не ошибаюсь, то марк привозил мне однажды какую-то мясосодержащую хавку. О, вот и она, — в руке оказалась пачка сосисок, — сейчас отварю и поешь. А тебе Макс могу предложить пельмени. Больше ничего нет. — Не Кир, не надо, и ему ничего не надо. — Успокойся, пса я покормлю в любом случае. Вот твой кофе. Печенье и конфеты не предлагаю. Их нет, — и опять эта улыбка, смех. Всю эту эдилию прервал звонок на телефон Киры. Выражение лица сменилось, и теперь эмоции прочитать было проблематично, — я сейчас вернусь, — она вышла из кухни и до Макса стали долетать лишь обрывки фраз из которых составить полную картину диалога было невозможно. *** Сейчас Кира была рада такому простому и непренуждённому диалогу с Максом. Ей нравилось просто вот так сидеть и разговаривать не о чём. Но это продлилось недолго. Позвонил человек, которого она не хотела ни видеть, ни слышать. Одна надпись на экране. Повергло в шок. «Мама» — Я сейчас вернусь, — она выскочила из комнаты и через секунду раздумий взяла трубку. Мама: — А я то думала что ты трубку не возьмёшь. Кира дочь: — А я и не собиралась. Давай ближе к делу. Что тебе нужно? Мама: — Какая же ты наглая. А я думала изменилась. Кира дочь: — Но ты же не меняешься. Ещё раз спрошу. Что надо? Мама: — Почему же сразу что-то надо? Может я по дочке любимой соскучилась, вот и позвонила. Ты же мне не звонишь. Кира дочь: — Потому что это ты, и просто так ты мне звонить бы не стала. Мама: — Ошибаешься, принцесса. Кира дочь: — Не смей меня так называть, — эту фразу она процедила сквозь зубы, — на это имеет право лишь отец и Марк. И сразу вернёмся к твоей предыдущей фразе. Такие как ты не меняются, учитывая, что последний наш с тобой диалог закончился скандалом, после которого мы не разговаривали семь лет. Семь грёбаных лет тебя не было. Честно говоря, ещё столько же не видела бы тебя. Мама: — Это взаимно. Но мне нужна твоя помощь. Кира дочь: — Кто бы сомневался. Но с чего ты взяла что я после всего стану тебе помогать? Мама: — Ты моя дочь. Разве этого не достаточно? Кира дочь: — В отношении тебя — нет. Попросил бы отец — я бы без раздумий помогла, хотя ему просить даже не надо. Мама: — Успокойся. Я сказала что мне нужна помощь. Через час на парковке, — гудки. — Сука, сука, сука, — она так и стояла перед закрытой дверью кухни. «Надо ехать. Вдруг что-то серьёзное» пронеслось в голове. Кира вернулась на кухню. *** Макс так и сидел на том же месте, перед тем же отчётом и той же кружкой. По обрывкам фраз он понял, что Кира сейчас в гневе. Она влетела в комнату и начала искать что-то в кухонном шкафчике. — Кира, что случилось? Кто звонил? — Всё хорошо, кто звонил сказать не могу, — она посмотрела на Макса, — я это, не надолго отъеду. Ты меня тут подожди, потом продолжим наш диалог. — Не, раз ты уезжаешь, то и я домой поеду, — он заметил в руках у Киры пистолет. Не служебный, а другой марки. С глушителем, — так не пойдёт. Зачем тебе пистолет? Одну я тебя не отпущу. Я с тобой, — секунды раздумий. — Ладно, но не единого вопроса, — сейчас легче было согласиться, чем пытаться переубедить, — будешь сидеть в машине и не высовываться. И пёс остаётся здесь. Держи ключи и жди меня в машине, я сейчас подойду. На самом деле пистолет являлся просто перестраховкой. Можно сказать «для спокойствия». Она зашла в гардероб и переоделась. Теперь на ней были чёрные широкие штаны, чёрная водолазка и пиджак, который скрывал кобуру. Девушка распустила рыжие слегка волнистые волосы, которые доставали почти до лопаток. Уже перед самым выходом в голову пришла мысль о том, что пора это заканчивать. Надо сделать так, чтобы эта встреча была последней. И поэтому сейчас она стояла перед сейфом и складывала в чемоданчик биткоины. Теперь точно всё. Она села на пассажирское сиденье, открыла окно и закурила. — Куда едем? — Южнопортовый район, а дальше уже на месте сориентирую. Вся дорога проходила в тишине, и Кира, не переставая, курила. Сигарета за сигаретой. А вот они подъехали к до боли знакомому району, улицам, дворам, домам. Тихие подсказки куда ехать и вот. Машина заехала на территорию многоэтажки, обнесённую забором. Спустились на минус второй этаж. И уже она видит два силуэта. Один из которых принадлежит мужчине, а другой женщине с кудрявыми, каштановыми волосами — мама. Майор Калинина вышла из машины, перед этим шепнув Максиму чтобы не высовывался, и остановилась в трёх метрах от мамы. — Ну привет, Кира. — Я приехала не о жизни разговаривать, а встретиться с тобой последний раз в жизни. Встретиться и забыть как страшный сон. — Я твоя мама, ты не можешь меня забыть. — Очень даже могу. Ты превратила мою жизнь в ад, и я имею на это право. — Это не я виновата, а ты и твой папаша. — Ты сейчас договоришься, и я просто уйду. Что нужно? До этого стоявший в стороне мужчина вступил в диалог. — Успокойся. Между прочим мы обеспечивали тебя до твоих восемнадцати. Ты нам обязана. — Кстати об этом, — она положила на землю чемодан и слегка подтолкнула его ногой в сторону отчима, — больше не должна. Тут сто миллионов. Но не рублями, а биткоинами, — на лице мужчины появилась улыбка и он начал говорить. — Умная девочка. А теперь к делу. Из-за тебя мой сын перестал со мной общаться и… — Это не мои проблемы. Марк взрослый человек и поступил так из-за вашего отношения ко мне. Просто для него человек, который растил его всё детство и вырастил человека, а не свинью, в которого его пытались сделать вы, важнее. Я привила ему такие базовые навыки, которыми вы не обладаете. Например, человечность и доброта. — Он наш сын, и ты должна нас помирить нас. Нн слушать не станет. Ему три года назад ты стала важнее родителей. Это ты настроила его против нас. — Он делает всё правильно, отказываясь вас слушать. Переубеждать его я не буду. Могу просто сказать вам, что он вырос достойным человеком и никогда не поступит так, как ты мама с отцом, и ты, — она обратилась к отчиму, — сволочь. Знаете что? — и вот гнев вновь начал расти, – вы друг друга стоите. Я ненавижу вас, — в руке оказался пистолет направленный на отчима. Но в этот момент из машины выскочил Макс и схватил её за руки. — Ты с ума сошла? Опусти пистолет, — но Кира не слышала этих слов. Она пыталась вырваться и продолжала говорить. — Из-за вас, блять, у папы больное сердце. И на свободе ты, Женечка, только благодаря мне. Это я просила папу тебя не сажать, потому что Марку нужен был отец, потому что я знала какого это рости без отца, — голос сорвался на крик, — это ты мама изменила отцу. А он любил. Ты разбила ему сердце, а он продолжал любить. Он до сих пор помнит что твои любимые цветы — это лилии. Представляешь? Хотя прошло двадцать четыре года. Он был готов простить тебе всё. Помнишь что он говорил перед судом? Нет? А я помню. Знаешь ли, мне это в память очень въелось. Он сказал «Анют, опомнись. Давай жить как раньше. Кира, ты и я. Я всё тебе прощаю. Я люблю тебя». Но я сделаю тебе так же больно, как и ты мне однажды. Я посажу твоего любимого мужа, Женечку, в тюрягу. — Кира, хватит. Давай будем честны. Мент ты отвратительный, — продолжал язвить Евгению. Но тут уже не выдержал другой персонаж. — Кира прекрасный мент, и уж что гораздо важнее — человек. — Считай как знаешь. Может мент я и херовый, но денег у меня много. И мой «папаша» как ты выражаешься, имеет нескончаемое количество бабла. И раз уж я тебя законно посадить не смогу, то я просто заплачу, — она развернулась и отправилась к машине, — суши сухари. *** Дорога проходила в тишине. Каждый думал о своём. А кира не хотела разговаривать, ведь понимала, что проболталась. Только их мысли различались. Макс не в чём не винил девушку и проявлял сожаление. Но также ему хотелось увидеть полную картину. Поэтому он решил завести разговор. — Кир, ты как? — М? Нормально, ничего особенного не произошло. — Думаешь? — Знаю. — Именно поэтому ты достаёшь шестую сигарету? И это по пути обратно, хотя мы и половины не проехали. За дорогу в ту сторону ты штук десять выкурила. — А ты считал? Впрочем неважно. Тебе не всё равно? Почему ты обо мне так заботишься? — А почему не должен? Согласен, знакомство у нас не задалось, но давай попробуем вновь. Я хочу узнать тебя ближе. Мне нравится та сторона, с которой ты раскрываешься сейчас. Мне нравится смотреть на тебя домашнюю, просто сидеть и разговаривать не о чём. — Ты удивительный, я должна быть тебе противна. — С чего ты взяла? — Потому что это правда. Я отвернулась от собственной матери, последний раз общалась с ней семь лет назад. А перед этим три года назад. Получается что за десять последних лет я видела её один раз, при таких же обстоятельствах и не больше пяти минут. А просто нормально с ней общалась, – и тут возник вопрос. А когда? Ведь забили на Киру через год после развода, – не помню. Хотя это и не важно — Кир, можно я скажу честно ? – кивок, – у тебя отвратительная мать, такой врагу не пожелаешь. Я не знаю всей истории, но понимаю что этого ты не заслуживаешь. — А может я в прошлой жизни была Гитлером? – и вновь эта улыбка. — Ты даже в такой ситуации умудряешься шутить. Я не могу. — Ладно, ладно. Но вернёмся к теме. Ты ведь должен меня ненавидеть. — За что? — Я же знаю как ты не любишь деток богатеньких родителей, считаешь их зажравшимися и наглыми. — Пойми, ты не такая. Можешь мне рассказать свою историю? Целиком? — Её знает очень маленькое число людей. И ты уверен что хочешь? Я и опасность – синонимы. — Да, Кир, уверен. Прошу. — Ты же понимаешь что это должно остаться здесь? В этой машине? — Полностью. — Тогда слушай, – рассказ обещает быть долгим, и почему-то кира готова открыться Максу. Она ему верит, – Началось всё двадцать четыре года назад, мне было три годика. Папа - владелец крупной фирмы, в прошлом депутат. Познакомился он с мамой лет за семь до моего рождения. Он её очень любил. Всё было хорошо, но когда мне было где-то два с половиной, начал подозревать измену. Но глаза на все закрывал, слишком сильно любил. А однажды вернулся домой, и опа в кровати застал маму и этого урода Женю. Но никакого скандала устраивать не стал. Предлагал помириться и жить как раньше. Слишком сильно он её любил. И до сих пор любит. Так никого он себе и не нашёл. А обручальное кольцо на шее, на цепочке носит. Как только развелись мама со мной и отчимом в Москву уехали из Тамбова. Это если что город в котором они оба выросли, познакомились и меня растили. Я там последние четыре года провела. А жизнь в Москве стала адом. Через пару лет у мамы в новом браке родился сын. Марк. Его она по-настоящему любила. А Женя меня ненавидел. Но об этом слишком долго рассказывать. Продолжим. Мама пыталась вырастить из Марка как раз таки не мужика, как ты например. А свинью. Но я не позволила. Я была в некоторых местах доброй, а в нужных и строгой. Только мне исполнилось восемнадцать, уехала оттуда. Отучилась на две вышки сразу. В этот период и Марк о всём узнал. Возненавидел маму и отчима за их поступки в отношении меня. И отвернулся от них. Я говорила, что так нельзя, но он был непреклонен. И как раз, когда я заканчивала магистратуру, он поступал. Дождалась, чтобы быть уверенной, что его взяли. И через два дня уехала жить к папе. Вот собственно говоря и всё. — Прости меня. — За что? — За моё отношение к тебе, я просто чувствовал, что всё не так гладко как кажется и не верил тебе, презирал. — Ничего страшного, – Кира глянула на время, – уже второй час ночи. Куда ты поедешь? Не выспишься. Оставайся у меня. — Кир, мне не удобно. Я лучше к себе поеду. — Хватит тебе. Я пожрать сейчас что-то приготовлю. Пошли. — Эх, ладно. И сейчас, выходя из машины и поднимаясь наверх. У Макса в голове проносится мысль " Я хочу защитить тебя от всего мира. Ты пробудила во мне давно забытые чувства и я сделаю всё для тебя.