Передоз.

      — Сатору, — прошептала Нобара.       — М? — сразу же отреагировал Годжо.       — Живот ужасно болит, я уже не могу. Я умру сейчас от этой адской боли, — пожаловалась девушка.       — Нобара, милая, — Годжо встал и подошел к лежащей на диване девушке, — чем я могу помочь?       Мужчина принялся гладить ее живот и при этом смотря своими очаровательными глазами на стонущую и содрогающуюся от боли Кугисаки.       — Убей меня, пожалуйста, — хнычет девушка.       — Ну уж нет, — улыбается Годжо и целует девушку в лоб. — Ты горячая, живот тоже горячий. Ты приняла обезболивающее?       — Да, но не помогло, как видишь, ай! — Она свернулась креветкой на диване, слабо трясясь.       Мужчина тяжело вздохнул, взял девушку на руки и понес на свою большую кровать. Нобара скулила и немного плакала от боли, которая, пронизывала весь низ ее живота.       — Я ненавижу быть женщиной в такие моменты! Просто ненавижу!       — Ну тише, тише, — Сатору нежно гладит ее по голове и целует в макушку. — Скоро пройдет. Могу позвать Сёко, хочешь?       — Да! — воскликнула она, вцепившись в руку мужчины. — Господи, пусть у нее хотя бы будет что-то мощнее ибупрофена. Клянусь, Сатору, я сейчас готова умереть! Мне нужно прекратить эти мучения! Прошу-прошу-прошу!       — Ох, милая, это ужасно все. Сейчас я наберу ее, — Сатору полез в карман за телефоном, отыскал нужный контакт и сразу же набрал подругу. — Привет, можешь заскочить ко мне сейчас? да блин, знаю, но у Нобары месячные, она трясется и просто уже потеряла все силы кричать. Ей жутко больно. Милая, — он уже обращался к девушке, — месячные пришли вовремя? Да, — сразу же сказал он подруге, как только получил слабый кивок от девушки. — Да острая боль. По ней видно. Да боже! Хорошо! Нобара, солнышко, боль острая? Ну! Я же сказал. Да как она чего-то тебе скажет, она ревет даже тихо, не осознает этого. Приходи быстрее, а не болтай. Анамнез потом соберешь. Все. Жду. Что ж, — он отложил телефон в сторону, — Сёко будет с минуты на минуты.       — Спасибо, — прохрипела девушка.       — Да не за что, — он с тоской осматривал растрепанную и раскрасневшуюся Нобару.       Бедная девочка, почему она вынуждена такое терпеть?. Теперь маленькая Нобара страдает в те дни, которые раньше проживала нормально. Сёко, как и обещала, быстро организовала медпомощь девушке своего непутевого друга. Почувствовав облегчение, Нобара сумела выдохнуть и даже встать с кровати. Она чутка пошатывалась, но Годжо не давал ей упасть.       — Сёко, благодарю тебя. Что за средство? — сразу же решила поинтересоваться девушка, которой порядком поднадоело страдать из-за каких-то глупых месячных.       — Проклятая техника, — усмехнулась медик. — Знаешь, я обычно против таких гребанных советов и любому бы снесла башку, скажи такое мне или при мне девушке-пациентке, но… Девочка, ты не рассматриваешь вариант забеременеть?       — Что? — поперхнулись Годжо и Кугисаки.       — Понимаю, звучит максимально хуево, но последнее время, а не мне вам рассказывать, что за херня творится в нашем мире, участились такие странно подозрительные случаи среди девушек и женщин детородного возраста. И представляете, какое волшебство: стоило забеременеть и родить, как все прекращалось. Правда, на какое-то время. Пока опять не случалась беременность.       — К чему ты клонишь? — нахмурился мужчина.       — Ты сам слышал, что старейшины замутили эту движуху с деторождением. Ты знаешь, что они собирались это сделать. И ты сам прекрасно понимаешь, что они не стали бы анонсировать начало своих блядских затей на практике.       — Чего? На кой черт? — не поняла девушка.       — Ты была на последнем магическом медосмотре? — спросила у нее Сёко.       — Да, конечно! Без этого, блять, меня бы отстранили ото всех заданий!       — Поздравляю, ты в той же заднице, что и многие другие женщины-маги! После таких медкомиссий резко изменилось поведение женского организма. Прямо чудеса.       — А у тебя? — вскинул бровь Годжо.       — А я бесплодна, разочарование для всей верхушки магического мира. Да и не каждая женщина-маг достойна, по их мнению производить нужное для них потомство.       Понимаешь же, что такие дети потом стоят на особом учете?       — Нахрена? — все еще не понимала Кугисаки.       — Хороший вопрос, детка, но у меня у самой нет ответа на него. В общем, ты подумай, я-то не всегда могу быть под боком. И еще. Ради бога, не давай этим извергам затрахать тебя до изнеможения. Секс — это прекрасно, но силы тебе еще понадобятся.       — Да я не, — попыталась оправдаться девушка.       — Да слышала я, как ты не. Я вообще в ахуе, что вы трое на одну хрупкую девчонку налетаете, ну ладно эти двое, мелкие еще, у них вечный недотрах, но ты-то, взрослый мужик! Контролируй хотя бы. Она вам не секс-машина.       — Ой, Сёко, много ты знаешь, — отмахнулся Годжо.       — Много, потому что у девчонки уже видок потрепанный, и еще обнаружены разрывы небольшие в промежности. Не знала бы я, что на самом деле тут творится, подумала, что ее насилуют на регулярной основе. Хотя, по сути, так оно и есть.       Кугисаки, включай голову, а если не понимают, бей по яйцам. Пусть и они почувствуют капельку той боли, что чувствуешь ты.       Девушки стояли и ухмылялись, а Годжо закатил глаза. Ну что такое, почему надо душнить? И неужели они так грубо обращаются с Нобарой? Почему она молчит и не жалуется?       — Ладно, я пошла. Доброй ночи, — Сёко наконец-то ушла.       — Да уж, столько потока информации вкинула, что у меня крыша потекла, — слабо улыбался Годжо, прижимаясь к двери. — Милая, тебе полегчало?       — Значительно, — девушка уже очутилась перед мужчиной и обнимала его. — Она права, иногда вы меня просто затрахиваете!       — А сказать об этом не судьба?       — Ну, мне сносит крышу, чего уж врать, уже не до того становится.       — А разрывы? Тебе больно? Почему ты ничего не говорила?       — Да это ерунда, учитывая, что я все еще не могу привыкнуть к вам троим. Но ты и так это знаешь, как Юджи и Мегуми.       — Да, но ты не жаловалась на боль, — серьезно сказал Сатору.       — Привыкла уже игнорировать. Притупляется все.       — Нам каждый раз теперь осматривать тебя на предмет повреждений? — все еще серьезно спрашивал мужчина.       — Как хочешь, -вяло отреагировала на вопрос девушка. — Я все равно не смогу отбрыкаться от кого-то из вас, если в чью-то башку втемяшится такая мысль.       — Верно, но я не позволю тебе так запросто забивать на свое здоровье.       — А что по старейшинам? Я нихрена не поняла.       — С этим чуть позже разберемся. У меня у самого вопросов куча. Но ребенка своего я бы в лапы этих ублюдков не отдал бы ни за что! И да, если надумаешь пойти по совету Сёко…       — То?       — То можно будет организовать, — улыбнулся мужчина.       — Ребенок — это на всю жизнь, большая ответственность и девять месяцев носки внутри. Месячные проще терпеть.       — Каждый месяц я вижу все сильнее и сильнее разъебанную Кугисаки, которая страдает от боли, которая тоже становится с каждым месяцем все сильнее.       — Ну от месячных никто не умирал?       — Не хотелось бы, чтобы ты стала первопроходцем.       — Остряк хренов, — она ткнула его в грудь и отошла. — Ладно, я в душ, приведу себя в норму. Вспотела как мразь, да еще кровища хлещет. Некомфортно.       — Хорошо. Я пока организую ужин.       После душа Нобара осмотрела себя в зеркале. Да уж, она явно изменилась за месяцы жизни в квартете она-Сатору-Юджи-Мегуми. Девушка явно стала выглядеть хуже: усталость давала о себе знать. Как она не замечала этого?       Нет, нельзя сказать, что о ней не заботились. Наоборот, она была практически полноценным султаном со своим гаремом. Но как же она поплохела.       — Какой пиздец, — констатировала она.       Выйдя из ванной, она тут же уловила чарующий аромат стряпни Годжо. Живот громко заурчал. Что ж, пришла пора кушать. Нобара поплелась на кухню, где застала бывшего сенсея за суетой у плиты. Опершись на дверной косяк, девушка внимательно наблюдала за его движениями. Сатору Годжо по-настоящему заботливый мужчина. Ну почему она не могла понять этого с первой их встречи?       — О чем задумалась, милая? — голос Годжо вырвал ее из раздумий.       — Я все время забываю о том, что ты у нас шестиглазое чудо и видишь даже задницей, — тот лишь усмехнулся. –Сатору, почему ни ты, ни мальчишки не сказали мне, что я стала страшной?       Годжо замер и обернулся к девушке. С чего бы такие вопросы?       — Чего тебе там опять в голову ударило?       — Отражение в зеркале. Я явно пострашнела за это время.       — Чушь, — серьезно сказал Годжо. — Ты бы знала, насколько ты ошеломительно выглядишь! Ты невероятно притягательна. В конце концов, у тебя целых три мужика, которые сходят с ума от одного только упоминания твоего имени.       — Хотела бы я видеть то, что видите вы, — с грустью сказала Нобара. — Мне не нравится мой внешний вид… Я вижу страшилище.       Сатору тяжело вздохнул, накрыв сковороду крышкой, поспешил к девушке.       — Нобара, — он сгреб ее в объятия, — что с тобой?       — Худо мне, не видно что ли? — она слабо обняла мужчину в ответ и положила голову ему на грудь.       — Не смей даже думать, что ты ужасно выглядишь! Ты сексуальная, яркая, такая горячая… Иногда мне кажется, что в из нас двоих звание секс-символа забрала именно ты, лишив меня было регалии.       Та лишь тяжело вздохнула. Он говорил правду. По крайней мере он точно видел ее в лучшем свете.       — Покормишь? — спросила она у мужчины.       — Конечно, — погладил Сатору ее по голове. — Садись, милая.       Ужин прошел необычайно тихо: Нобара молча поглощала пищу, раздумывая о своем. Годжо догадывался, что происходит, по крайней мере, он уже не в первый раз наблюдал подобное изменение поведения. Но сначала все надо продумать и разведать. Увидев, что кугисаки уже покончила с пищец и собралась мыть посуду, он жестом остановил ее.       — Спать, я сам.       Кугисаки послушно пошла чистить зубы и готовиться ко сну, а мужчина, погруженный в глубокие думы, преступил к мытью посуды. Если старейшины зашли так далеко, то дело дрянь. Самое паршивое, что эта дрянь коснулась и его Нобары. бедная девочка. Не хотелось бы так скоро прибегать к предложенному Сёко варианту. Он вовсе не против стать отцом и тем более стать отцом ребенка Нобары, но н при таких обстоятельствах. Что ж, раз придется дойти до края, он сделает все, чтобы Кугисаки не пострадала.       Из мыслей о будущем его выдернула внезапная смска. Юджи. Сатору тепло улыбнулся. Он скучал по ним. Итадори писал, что миссия завершена успешно, они с Фушигуро возвращаются домой. Что ж, хоть что-то хорошее за сегодня. Ответив, что он и Нобара с нетерпением ждут их дома, он отложил телефон и поспешил составить девушке компанию.       Та уже крепко спала. Она вырубилась почти сразу, как легла в кровать. Что ж, это славно. Боль отступила, а сон ей сейчас необходим. Милая, невероятно сексуальная и такая любимая Кугисаки. Ее мужчины придумают, как вытащить ее и многих других жертв политики старейшин магического мира из этой задницы.