***
Деймон — Ты не можешь быть таким наивным, Визерис! — Гневно проревел он на брата, который устало смотрел на него. — Ларис Стронг практически объявил твоего сына Эйгона следующим королем Семи Королевств перед его казнью! Все в суде знают, насколько он близок к королеве, а вы все еще думаете, что она невиновна во всем этом? — Верные слуги иногда делают что-то без разрешения своего сюзерена… — Это оправдание, которое она тебе говорит, когда сосет твой член? — Хватит, Деймон! Ты говоришь о моей жене! — А моя жена чуть не умерла! — Крикнул он: — Твоя, дочь, Визерис! Единственная частица Эйммы, оставшаяся в этом мире! Ты действительно собираешься это оставить? — У тебя нет вообще никаких доказательств, Деймон, все, что у тебя есть, — это предположения только потому, что Алисента — дочь Отто. Он никогда не нравился тебе, а ты ему никогда не нравился, но тебе не следует… — За исключением тех случаев, когда Отто лгал и спекулировал обо мне, ты всегда ему веришь, — тихо сказал он, глядя на усталое лицо брата. — Когда умер отец, Отто Хайтауэр стал вторым самым могущественным человеком в Королевстве, когда ты приказал зарезать Эймму по совету любимого мейстера Отто, Алисента Хайтауэр стала новой королевой. Кто выиграет больше всего, если бы Рейнира выпила бы этот чай вместо дегустатора? Сейчас ты бы короновал нового принца Драконьего камня. — Он выпрямился и с отвращением посмотрел на брата. — Но мне кажется, что теперь я наконец понял, Визерис. Отто — брат, которого ты всегда хотел, Алисента — плодовитая жена, которую, как ты думаешь, ты заслужил, а Эйгон — наследник мужского пола, о котором ты всегда мечтал. У тебя уже есть идеальная семья, о которой ты всегда мечтал. Для нас больше нет места. — Это абсурд, Деймон, ты же знаешь, я люблю всех вас… — Твоя любовь условна, Визерис. Ты любил меня только в том случае, если я бы вел себя согласно твоим стандартам. Ты любишь Рейниру, пока она подчиняется тебе. Ты любил Эймму до тех пор, пока она пыталась подарить тебе Наследника, пока это не убило ее. Но в конечном итоге ты любишь только себя. — Что бы ты хотел, чтобы я сделал? — Раздраженно спросил король. — Скорми свою жену и своего Десницу драконам, и позволь мне поджечь Высокую башню драконьим огнем, точно так же, как это сделала твоя шлюха-жена, когда она оделась как предательница во время моего свадебного пира. — Достаточно, Деймон! — Крикнул его брат. — Я надеялся, что то, что ты стал отцом, смягчило твою жажду крови. Но сейчас, ты снова доказываешь, что я неправ! Он горько усмехнулся, глядя в потолок. С королем спорить бесполезно, он слишком труслив, чтобы постоять за свою семью. — Ты слабый Визерис. Дедушке Джейхейрису будет стыдно увидеть, как наш Дом пошел прахом! Нашему отцу будет противно. Я рад, что мама не прожила достаточно долго, чтобы увидеть, каким разочарованием ты оказался, Визерис Хайтауэр. — Сказал он и вышел из комнаты короля. Король кричал на него, разглагольствуя о том, что он стал памятником его правлению, и снова изгнал его из столицы. Лорд-командующий смотрел на него в шоке, в то время как Алисента Хайтауэр смотрела на него с открытым ртом, без сомнения, она слышала все, что он говорил внутри. — Шлюха. — Он усмехнулся и сильно ударил ее по плечу, не обращая внимания на то, что она была на большом сроке беременности.***
Рейнира Она позволила Эггу гоняться за своим драконом по полу, покрытому ковром, следя за тем, чтобы он не причинил вреда ни себе, ни своему дракону. Если она была права, то птенец, вероятно, из кладки Сереброкрылой от Вермитора. Маленький детеныш был темного цвета, напоминающий грозовые тучи, с серебряными прожилками на крыльях, похожими на молнии, а глаза темно-бронзового цвета. Он очень защищает Эгга, никогда не желая, чтобы маленький принц уходил из его поля зрения. Вначале он даже рычал и шипел всякий раз, когда она брала Эгга на руки, но Деймон был очень тверд с драконом и думал, что она такая же. Маленькому детенышу сначала нужно научиться у них командам, чтобы он мог лучше сблизиться с Эггом. Ее сын все еще спит в своей колыбели в их комнате, а няни спят в маленькой смежной комнате в детской. Деймон заявил, что, возможно, в будущем будет лучше, если он будет спать в детской, но она еще не готова к этому. Она услышала, как открылась дверь их гостиной, и встала, чтобы поприветствовать мужа, но увидела его грозное лицо. — Что сделал мой отец? — Спросила она. — Ничего. Он ничего не сделает, — сказал он усталым и извиняющимся тоном. Она сдулась и села на кровать. Ларис Стронг назвал ее назначение Наследницей капризным решением Короля, которое разорвет Королевства на части, а затем объявил Эйгона-старшего законным Наследником Железного Трона и попросил всех поддержать благочестивую Королеву, которая была единственной кто пыталась сохранить Королевства вместе. Алисента лишь прослезилась на допросе и поклялась, что понятия не имела, что ее друг вынашивает такие мысли, положила руки на свой выпуклый живот, а отец даже имел наглость ее утешить. Она хотела поговорить с королем, но Эгг был суетливым после казней, поэтому она решила остаться с ним, пока Деймон пытается урезонить ее отца, принося все соответствующие докозательства, которые они смогли получить из комнат Лариса Стронга. У них есть окровавленный носовой платок с вышивкой «Семь остроконечных звезд», она знает, что он принадлежит Алисенте, и она чистит им ногти, которыми всегда ковыряет пальцы, когда волнуется. Там была пара туфель, несколько носков и даже ночная рубашка, которая, она уверена, тоже принадлежит Алисенте. Если они надавят на это, они могут создать впечатление, будто у них роман, и оттуда начать расследование. — Мне пора идти, любовь моя, он не хочет, чтобы я здесь оставался. — Что? Нет! — Запротестовала она и обняла его. — Возможно, я сказал вещи, которые, я уверен, Визерис не оценит, но это то, что ему нужно было услышать. Он уже долгое время воспринимал нас как нечто само собой разумеющееся, и я не позволю Эггу почувствовать то, что он заставил нас почувствовать, — прошептал Деймон, целуя ее в голову. — Я тоже этого не хочу. Эгг вырастет с уверенностью в том, что его хотят и ценят превыше всего. Ему не придется ни у кого выпрашивать кусочки ласки. Мы пойдем с тобой, — сказала она решительно — Ты нужна твоему отцу здесь… — У моего отца есть армия мейстеров и слуг, которые присматривают за ним, у него есть жена, которую он ценит больше, чем нас, и дети, которых он всегда хотел. Нам нужно сделать сейчас приоритетом нашу семью, а не короля, мы сделали все, чтобы попытаться открыть ему глаза на двуличность людей, которыми он себя окружает. Вы не можете разбудить человека, притворяющегося спящим. — Это тоже произошло в твоем сне, помнишь? Ты уходишь на Драконьей Камень, и зеленые укрепят свою власть в столице, — протестовал Деймон. — Это другое, любовь моя. Мы проявили к людям достаточно доброй воли, мы уже улучшили их жизнь, они этого не забудут так скоро. Драконья Стража и Золотые Плащи верны нам. У каждого из нас есть способные командиры, которые будут защищать наши интересы. Благотворительная деятельность в городе находится в надежных руках Тайланда Ланнистера. Эйлла почти захватила сеть Мисарии, и у нас есть сильный Совет, который научился противостоять склонности Отто отвергать все, что не приносит пользы его собственному Дому. Пришло время нам занять свое место Лорда и Леди Драконьего Камня. — Дагон! — Воскликнул Эгг, пытаясь взобраться на ногу отца, как его детеныш уже делает со своей стороны. Они от души рассмеялись, когда Деймон взял на руки их сына и прижал к себе. — Думаю, наш маленький дракончик одобряет. Значит, это Драконий Камень. Той же ночью они полетели в Драконий Камень, взяв с собой только свою одежду для полетов и несколько яиц, любимые игрушки, одежду и одеяла в сумке на спине, в то время как Деймон закреплял Эгга пеленкой перед собой, завернул его в кучу слоев меха. Птенец их сына летает между Караксесом и Сиаркс и часто отдыхал на них, когда уставал. На следующий день вся их семья последовала за ними на борте личного корабля Лейнора.***
Архимейстер Вейгон Он толкнул дверь, не обращая внимания на протест сира Лорента, и кивнул сиру Гаррольду, который, кажется, обрадовался, увидев его. — Горничные сплетничали о том, что в ваших комнатах пахнет винокурней, и я должен с ними согласиться. — Сказал он, когда король застонал и отвернулся от него. Перед ним бутылки аборского золотого, красного дорнийского и два пустых кувшина крепкого вина. — Оставь меня в покое, дядя. У меня нет времени на ваши лекции, — сказал Визерис, ссутулившись на стуле. — Кому еще я буду читать лекции? Все ушли. — Он фыркнул, садясь на стул рядом с ним. Визерис на четырнадцать лет младше него, но выглядят они ровесниками. Его середина становится больше, а лицо замкнутым, волосы тоже редеют, скорее белые, чем серебристые. Кожа у него тонкая и похожа на бумагу, он уже потерял три пальца с правой руки. Великий мейстер заверил их, что королю оказывается самый лучший уход, но глядя на него он сомневается, едва ли тот сможет держать голову, и уверен, что это не только из-за алкоголя. Но что он знает, у него всего три серебряных звена, его сильные стороны больше в военном ремесле, экономике и высших тайнах. — Деймон, он — зараза, посланная ко мне из глубин преисподни! Он забрал мою дочь и внука! — Крикнул он и швырнул один из кубков в стену. — Если ты думаешь, что кто-то может заставить Рейниру делать то, чего она не хочет, возможно, ты ее вообще не знаешь. — Король просто застонал, как будто ему больно, и снова проклял своего брата. — Чего ты ожидал от него, Визерис? Позволить ей спать под одной крышей с женщиной, которая вдохновила благородного человека попытаться убить ее? Ты веришь, что он позволит своему ребенку есть за одним столом с женщиной, сторонники которой только что пытались убить его мать, и, скорее всего, добьются успеха в своей следующей попытке? — Дядя! И ты тоже! — Он застонал. — Алисента во всем этом невиновна! — Она? Откуда ты узнал, ты даже не начинал расследование? Ну, она Хайтауэр, ее слова достаточно отличаются от всех нас, а? — Спросил он. Он остался, а Визерис продолжает пить и сетовать на то, что все чего-то от него ждут. Как он обидит кого-то, независимо от того, поступил он или нет. Он закатил глаза и взял со стола один из черствых хлебов. Прошло три дня с тех пор, как вся семья Рейниры уехала в Драконий Камень. Остались только те, у кого есть родственники в городе и которые не могут просто так разрушить свою жизнь и переехать в другое место. Он послал в Драконий Камень ворона о необходимости основать в Драконьем Камне отдельное хозяйство, поскольку они не могут просто так тащить всех туда-сюда. Рейнира ответила, что их сотрудники уже обучают семью, которую они оставят в Драконьем Камне. Деймон встретился с рыцарями и солдатами из Речных земель перед тем, как улететь в Драконий Камень, и извинился перед ними, что не сможет увидеть их доблесть в турнире, но отказался оставаться под одной крышей с женщиной, друзья которой пытались убить его жену. Это не было встречено хорошо, и на следующий день остались только Элмо Талли, наследник Риверрана, и лорд Хампри Бракен. Другие лорды начали оправдываться необходимостью вернуться в свои замки после того, как стало известно, что принц и принцесса покинули Красный замок. Сейчас остались только Лорды Староместа и несколько межевых рыцарей. Он послал еще одного ворона к Рейнире, чтобы та лично отправила письма с извинениями всем присутствующим и объявила о новом королевском туре, когда они смогут лично посетить их в их собственном замке в ближайшие луны. Он заверил ее, что с Визерисом он сам все уладит. Она написала, что у них уже есть планы посетить Долину и Север, чтобы укрепить связи с двумя королевствами, но она добавит еще места. Она умная, его внучатая племянница. Он задается вопросом, как интеллект и храбрость Бейлона и свирепость Алиссы полностью обошли короля стороной. Он увидел, как король еще больше ссутулился на своем сиденье, поэтому позвал слуг и пажей позаботиться о нем. Он вышел из спальни короля и был встречен абсолютным столпотворением: коридор, ведущий в покои королевы, был переполнен слугами, мейстерами и прислужниками, входящими и выходящими из ее комнаты. — Что происходит? — Спросил он одну из горничных, которая вся тряслась но поклонилась ему. — Королеву с самого утра тошнило, архимейстер, а когда зашло солнце, у нее началась рвота и жидкий стул, они думают, что у нее выкидыш. — Сказала она, прежде чем поспешно уйти после того, как помощник крикнул ей, чтобы она набрала еще воды. Он развернулся и чуть не столкнулся с жрицей в красном одеянии из дома Рейниры. — Извиняюсь, мой принц. Принцессе Рейнире понадобилось что-то из королевской библиотеки, и она поручила мне отправить это ей. — Сказала она этим своим жутковатым голосом, который у нее есть. Как будто она поет каждое слово, но при этом очень хрипло. Он не может описать это должным образом. Он посмотрел на свиток в ее руках и отмахнулся от нее. Действительно, она впервые видела женщину так близко. Она даже не посещает Комнату Исцеления в Крепости и не сопровождает Принцессу в ее прогулках. Он предупредил Рейниру, что присутствие жрицы Р’глора может быть использовано Верой против нее, но женщина была очень неприметна, некоторые люди уже забыли о ней. Если подумать, он даже не знает имени этой женщины и даже того, как она выглядит. В тех редких случаях, когда она выходит наружу, она всегда поднимает капюшон своей мантии. Он громко выругался, когда другая горничная врезалась в него, пролив воду, которую она несет. Женщина извинилась, и он отмахнулся от нее. Он вернулся в свои комнаты в гостевом крыле. В час призрака не только королева, но и нанятые ею служанки и слуги испытали те же симптомы. Один из охранников сказал, что они тоже чувствовали себя плохо, но им нужно было выполнить свои обязанности, и они не смогли найти одного из Целителей в городе. В соловьиный час прошли четыре молодые девушки. На рассвете Бетани Хайтауэр была найдена мертвой в своей постели, подавившись собственной болевотой. Перед полуденным обедом погибли трое стражников и две служанки башни Десницы. В сумерках у Десницы начался жар, а его левая рука посинела и почернела, и мейстерам пришлось ее отрезать, чтобы предотвратить заражение. Он каждый день посещал покои короля, чтобы составить ему компанию, поскольку тот был настолько обезумел от того, что происходило в крепости. Слуги Десницы умирали один за другим, и теперь о нем осталась только одна старуха и старый конюх. Король приказал сжечь мертвых, чтобы предотвратить распространение инфекции. Их заверили, что целители города не сообщали о подобном заболевании, но они уже предупредили всех о признаках и симптомах, на которые следует обратить внимание, и приказали всем, кто чувствует хоть малейшее недомогание, немедленно сообщать в лечебные центры, в наиболее серьезных случаях переводятся и лечатся в Доме Исцеления в Даре. — Вы должны назначить временную Десницу, дела Королевства не могут быть приостановлены только потому, что сир Отто не может встать с постели, — сказал он, и король назначил лорда Стронга на эту должность. Лорд Харренхолла всегда был тверд и справедлив в своих суждениях. И у него есть опыт управления собственной крепостью и землями, к тому же он ученый человек с шестью связями из Цитадели. Он даже показал, насколько справедливым и правдивым он был перед лицом измены собственного сына. Он действительно не понимает, почему он не Десница. По его приказу опечатали Башню Десницы и Покои Королевы, слуг не пускают ни внутрь, ни наружу. Слугам разрешено приносить только те припасы, которые им необходимы, в самые дальние комнаты, и им придется немедленно уйти. Их, в свою очередь, будут собирать горничные, нанятые королевой. Или кто бы то ни было от них остался, им сообщили, что за последние два дня умерли еще пять слуг. На четвертый день мейстерам пришлось отрезать левую ногу Десницы выше колена, потому что она тоже чернела и гнила. На пятый день великий мейстер Меллос заболел. Он умер еще до захода солнца. Он приказал помощникам послать за помощью Целителей в Город, но Десница уже скончалась в агонии, а его тело гнило, прежде чем они достигли Крепости. На шестой день у принца Эйгона началась лихорадка и рвота, но целителям удалось его спасти. Руки принца Эймонда начали чернеть, и тогда целители выяснили, что это не гниющая инфекция, а закупорка артерий. Ему дали препараты, разжижающие кровь, и смогли спасти конечности, но они навсегда останутся черными и, вероятно, ослабленными ниже локтя. На седьмой день королева родила мертвого младенца с каштановыми вьющимися волосами и искривленными ногами. Прежде чем сжечь его на костре, король назвал его Дейроном.