***
Девушка сидела за небольшим столиком в крохотной комнате и аккуратно вырисовывала буквы на листке. Светом ей служила лишь одинокая лампа, стоящая рядом с ней. Снаружи был слышен грохот, взрывы, крики бойцов — неподалеку от медицинского шатра шел бой. Зажмурив глаза, Аделия глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. Девушка сама отправилась на войну, как только ей исполнилось восемнадцать, и она закончила школу. Ее отец был раньше военным и сразу отправился в бой, как только началась война. Через несколько месяцев в квартиру Соловьевых пришло письмо, что генерал погиб в одном из боев. С той секунды семнадцатилетняя девушка твердо решила, что поедет в Афган, как только появится такая возможность. Старшая Соловьева долго плакала и просила дочь не уезжать, но в конце концов смирилась с этим, и через пару дней Аделия уже помогала раненым в поле. Откинувшись на спинку стула, темноволосая зажмурила глаза, вспоминая о семье. О маме, о бабушке, о младшем брате. Она очень волновалась за них, потому что оставить их одних в самом криминальном городе, где они жили — опрометчивый поступок, если так рассуждать. На улицах появляются группировки. А по-другому пацаны, дерущиеся за «свою территорию». Аделии это казалось бессмыслицей, если бы хоть кто-то из них попал сюда, то сразу понял бы всю серьезность реальных боев и ценность каждой жизни. Девушка в третий раз перечитывала письмо маме, как дверь резко распахнулась, и в комнату влетела ее подруга и медсестра — Лиза. — Господи, помоги пожалуйста, Ади! — вскрикнула девушка. На плече хрупкая блондинка умудрялась удерживать высокого солдата. Парень безвольно свисал и мог упасть в любую секунду, если бы не вовремя подоспевшая Соловьева. Быстро убрав темные волосы, чтобы они не мешали, Аделия подхватила парня и положила его на кровать в комнате. В ноге виднелась глубокая рана, из который быстро текла кровь. — Божечки, что случилось с ним? — присев рядом с солдатом на кровати, Соловьева быстро потрогала его за щеки, отмечая, что у него начался жар. Состояние могло ухудшиться, а значит следовало немедленно приступать к медицинской помощи. На протяжении всей ночи в шатер к двум девушкам поступали бойцы с поля. У многих были мелкие ранения, поэтому ими занималась только Лиза, а Аделия уделила все время Владимиру — так она узнала у других солдат звали младшего лейтенанта — который до сих пор не очнулся. Жар уже спал благодаря лекарствам и различным примочкам. В ногу попал осколок, поэтому рану пришлось зашивать. Девушка долго провозилась с ним, но через пару минут уже смогла сесть за стол, чтоб отдохнуть. Поставив подбородок на ладони, темноволосая глубоко вздохнула и принялась рассматривать солдата. Она частенько еле видела среди других. Младший лейтенант умел располагать к себе людей и с многими водил дружбу, даже с Лизой пару раз пересекался. Та отзывался о нем исключительно хорошо. Военный китель очень шел парню, выглядел он очень мужественно и статно, несмотря на свой молодой возраст — на вид лет двадцать. Русые волосы были растрепанны, а на лице было множество мелких ранок — обычное дело для Афгана. Под носом начали отрастать усы, которые никто здесь не сбривал. Аделия так и осталась возле него на всю ночь, следя за его состоянием, не отходя ни на минуту. Пару раз у Суворова случались приступы, и Соловьева тут же прибегала к нему.***
Девушка поморщилась от света, когда резко открыла глаза. За окном уже был день, а это значит, что пора проводить осмотр бойцов, которые до сих пор лежали у них в шатре. Прошла уже неделя, но боев больше не было, поэтому остался по-прежнему один солдат — Владимир. Заплетая темные волосы в длинную косу, Аделия уверенным шагом вошла в палату. Лиза уже сидела за столом, передирая какие-то бумажки. — Доброе утро, Лизонька, как обстановка? — улыбнувшись, спросила девушка, обняв подругу. — Все как обычно, Ади. Пойду сейчас к нашему молодому генералу, опять заболел, а идти к нам лечиться не хочет, — беря склянки с полки, начала рассказывать белокурая. — Так что побегу, прости! — послав воздушный поцелуй, медсестра выбежала из шатра, направляясь работать. Соловьева тихо рассмеялась, про себя поражаясь, как светловолосая остается, несмотря ни на что, даже бои за окном, которые могут начаться внезапно. Девушка медленно подошла к койке, где спал Вова, и присела рядом с ним, трогая лоб. — Мгм… — тихо промычал парень, поморщившись от холода бледных рук темноволосой. Суворов распахнул глаза, морщась от света. Взгляд быстро переместился на девушку, которая сидела рядом с ним, и солдат больше не шевелился, неотрывно смотря на медсестру. — Я в раю?.. — слегка улыбнувшись, наивно спросил Владимир. — Скорее в преисподние, — грустно прошептала девушка, развязывая повязки на руках Суворова, где были места ожогов. Такое место раем точно никто не осмелится назвать. — Почему тогда передо мною ангел?.. — улыбнулся парень и резко вскрикнул от боли, которая пронзила ладонь. — Лежи, молчи уже, — тихо прошептала Аделия, попытаясь скрыть румянец на бледных щеках. — А то, кажется, что тебе не только в ногу прилетело. Надо кому-нибудь письма написать, пока сам не можешь? Жене, родителям, братьям, сестрам? — спросила Соловьева, убирая бинты в комод. — Жены у меня еще не появилось, чтоб писать ей, а брату и родителям только недавно отправил, — потупив взгляд в потолок ответил Суворов. — Попить можно? — А, секунду! — темноволосая ринулась к стакану и быстро налила туда холодной воды. Девушка поднесла к губам парня жидкость, помогая выпить. — Ади! Ты не предста… — в шатер ворвалась Лиза, которая чем-то была возбуждена, но, как только увидела картину перед собой, то замолкла. — Неужели, пробудился на герой! — медсестра подошла к парню, сменив подругу, потянулась его осматривать. Аделия пошла к столу, делая вид, что что-то увлеченно ищет там, а Вова внимательно провожал ее взглядом, не обращая внимание на белокурую девушку рядом. — Да-а-а-а-а, много ты хлопот доставил моей подружке, солдатик. Днями и ночами сидела возле тебя и заботилась, всею остальную работу на меня скинула! — возмущающим тоном протянула светловолосая, проверяя рану на ноге. — Лиза! Ты когда-нибудь замолчишь? — резко вскрикнула Соловьева, прерывая увлекательный рассказ подруги. Взглянув на лейтенанта, девушка тут же отвела взгляд, наткнувшись на карие глаза. Это чересчур завораживало. — Ц-ц-ц, вот ты на меня кричишь, а я к тебе с хорошими новостями! — медсестра встала с койки и подошла к Аделии, обнимая ту за плечи, слегка встряхивая. — Тебя обратно отправляют домой! Так что можешь собираться, через пару дней будешь сидеть с мамой и братишкой на кухне, пирожки бабушки есть! — весело проговорила светловолосая. Соловьева тут же крепко обняла подругу и кинулась к себе в небольшую комнатку собирать вещи, провожаемая озорным взглядом Лизы и разочарованным Вовы, который жалел, что не смог даже поговорить с медсестрой.***
Аделия сбежала вниз по ступенькам поезда, вдыхая морозный воздух в легкие. Со стороны на нее тут же налетел светловолосый парень, который крепко прижался к ней. Сумка выпала из рук, а девушка заключила мальчишку в кольцо. — Мишка, малый мой! — звонко рассмеялась Соловьева, обнимая своего младшего двоюродного брата. Подняв глаза, она заметила счастливую маму и бабушку, которые плакали видимо от переполняющих эмоций внутри. — Деличка! Я так по тебе скучал, тут столько всего произошло! — пытаясь перевести дыхание, верещал быстро Тилькин, не отпуская сестру. — Ну, все-все, пошли домой! — воскликнула темноволосая. Миша тут же подхватил сумку старшей сестры и побежал в сторону семьи. Аделия следила за парнем, и глаза светились от осознания того, как он быстро повзрослел. Теперь у них все будет хорошо, все вернется на круги своя. Она жалела только о том, что оставила Лизу в том аде, и с грустью всю поездку вспоминала про солдата, который сейчас лежал там же. Так и прошел весь день. Соловьевы разместили родственников на одну ночь у себя, поэтому Тилькин, не умолкая ни на секунду, рассказывал ей все, что произошло за этот год. Аделия не переставала удивляться им и даже не могла все переварить за раз, оказывается, брат многое, что не рассказал, пока ее тут не было. И сейчас девушка лежала на диване рядом с братом, обнимая его одной рукой, и думала. Миша сказал, что вступил в какую-то группировку под названием «Универсам» и теперь днями пропадает на улицах вместе с пацанами. Из-за этого на душе становилось очень страшно и неприятно — в четырнадцать лет твое себе занятие. Соловьева начала волноваться за младшего брата и внешне это выдавало только то, как она аккуратно гладила его по светлым волосам. По щеке скатилась одинокая слеза. Аделия знала в школе одну девочку, у которой брат связался с группировкой на улице. В итоге он очень сильно пострадал и пролежал в коме несколько месяцев, к счастью, все обошлось, но такого она бы никогда не пожелала своему Мише. И сейчас ее волновал один вопрос, как защитить его от всего этого. От криминала.***
Девушка сладко потянулась, проснувшись. Протерев глаза, она тут же встала с кровати, заметила на часах двенадцать часов дня. Аделия гостила всю неделю у брата и бабушки, потому что мама уехала в командировку, поэтому просыпалась она поздно, ела хорошо и практически ничего не делала, только бегала в больницу на практику, где познакомилась с милой девушкой Наташей. Быстро переодевшись в штаны и футболку, темноволосая вышла из комнаты, направляясь на кухню, где были слышны чьи-то голоса. Дернув ручку, Соловьева аккуратно заглянула внутрь, чем привлекла внимание многих. — Доброе утро, бабулечка! — девушка быстро чмокнула старушку в щеку и села за стол, попутно осматривая присутствующих. За обе щеки уплетал блины Миша вместе со своим другом — Кириллом, а рядом сидели еще двое парней. Взглянув на них, Аделия увидела пацана, который внешне был ровесником Тилькина, и… Вову. — Пфифет! Блфины офен фушные! — с набитым ртом пробурчал брат темноволосой, показывая взглядом на полную тарелку еды. — Миша, прожуй! — слегка шлепнув полотенцем внука, вскрикнула бабушка. — Деличка, это друзья Миши нашего. Вот Кирилл, Маратка, а это Вова. Он за ними приглядывает сегодня — они в футбол решили поиграть! — вытирая руки об полотенце, говорила без продыху женщина. — Мальчики, это Аделия. Она внученька моя! — Знакомы, Зинаида Федоровна, — улыбнулся Владимир, кидая взгляд на смущенную девушку, которая мешала ложкой сахар в своем чае. — Мать честная, откуда? — всплеснув руками, воскликнула старушка. — На Афгане внучка ваша жизнь мне спасла, когда мне в ногу ранение пришло! Просто ангел во плоти, ухаживали ночами напролет за пациентом! — улыбаясь, продолжал Суворов, игнорируя пинки под столом, которые намекали, что следует замолчать. Вова повернулся к Соловьевой, которая красноречиво смотрел на него, и игриво подмигнул, вгоняя девушку еще больше в краску. — Просто работу свою выполняла, бабушка. Таких как он по сотни на день спасают… — тихо буркнула Аделия на крики бабушки о том, как опасна эта работа для хрупкой девушки. Ребята еще долго сидели на кухне, кушая блины и попивая черный чай. Примерно через полтора часа парни начали собираться на улицу, а Зинаида Федоровна вызвалась показать им что-то очень важное в коридоре, оставляя внучку со страшим Суворовым наедине. — Вов, можно одну просьбу? — тихо прошептала Аделия, стуча пальцами по кружке. Парень стоял около окна, но, как только услышал девушку, присел рядом с ней. — Для вас, что угодно, ангел мой! — положив подбородок на ладонь, улыбнулся Владимир, заглядывая в карие глаза девушки. — Я серьезно! — вскинув глаза, воскликнула Соловьева. Взгляд девушки заставил Суворова нахмуриться. Она пропела на него с солением и беспокойством. — Можешь приглядеть за Мишей? Просто очень волнуюсь за него… Я-я, не хочу и его потерять, — шепнула себе под нос темноволосая, стараясь не показывать подступающих слез, которые начали копиться в глазах. — Обещаю, только не терзай себя так… — Владимир неуверенно приблизился к девушке, которая склонив голову, и крепко прижал к себе, поглаживая по волосам. Так они просидели около пяти минут, и Аделия отстранилась. — Прости, не знаю, что нашло, — тихо рассмеявшись, сказала Соловьева, а Вова принялся ее внимательно рассматривать такую. Домашнюю. Каштановые волосы доставали ей до пояса, были слегка спутаны, карие глаза завораживали его даже так. Тонкие губы были все обкусаны, видимо из-за нервов, а тонкие запястья все в мелких порезах. Она манила его своей простотой, ему хотелось сидеть тут вечно и так смотреть на нее. — Эй! С кем говорю! — Аделия резко толкнула парня в плечо, возмущено смотря на него. — Пойдешь со мной завтра в кино? Там боевик будет, — продолжая смотреть на Соловьеву, в беспамятстве спросил Суворов. Темноволосая удивлено вскинула брови, а на загорелых щеках вновь выступил румянец. В который раз за их небольшую встречу. — Пойду. Только давай без боевика, а то мне хватило уже, — убрав прядь волос за ухо, прокашлялась девушка. — Как скажешь, спасительница моя. До завтра, — парень подмигнул и быстро испарился из кухни, будто его тут никогда не было, оставляя Аделию в раздумьях.***
Прошло уже много лет после этой истории. Сейчас Суворова лежала на диване вместе со своим мужем — Вовой. Она была счастлива вот так. После той встречи в ее жизни много что поменялось, и ей это нравилось. На дворе уже стоял 1993 год. Аделия вместе с Владимиром переехали в Москву, оставив семьи в Казани. Они, конечно же, часто навещали своих младших братьев, родителей и Зинаиду Федоровну. Больше для счастья бывшей Соловьевой ничего не надо было. Она пережила многое в те года: Миша пролежал долгое время в больнице на грани смерти, Вова перенес тяжелую операцию, на маму было совершено покушение и сама девушка чуть не пострадала из-за разборок между группировками. После всего этого Вова сам запретил ей оставаться в Казани, поэтому, быстро собравшись, уехал вместе с девушкой в более-менее спокойную и безопасную Москву. Остальные Суворовы не желали куда-то переезжать, хотя старший сын им предлагал, а за семьей Аделии остался присматривать ее отчим — новый муж мамы, которого она однажды повстречала. И сейчас Суворова не могла ничего более желать у Вселенной — у нее было все, о чем она мечтала темными ночами с закрытыми глазами: семья, дом, счастье близких и ее.