Красная нить судьбы.

Валерий Туркин, он же Турбо за свои семнадцать лет никогда не извинялся и не дай боже прощал своих обидчиков. Ещё будучи ребёнком, хитрым и наблюдательным, он быстро понял за кем в такое нелёгкое время стоит сила и тотчас же к этой силе присмотрелся. А понаблюдав и поняв, что нисколько не прогадает, немедленно решил к ней присоединиться. ..... "Держал" тогда улицу некий тип Кощей - двадцати летняя, крайне интересная личность, чей авторитет, как правильно заметил тринадцатилетний Валера был уважаем среди остальных таких же уличных групп. Его правой рукой являлся Вова Адидас, который и взял под "крыло" Туркина. Несмотря на юный возраст, Валера в драках не прятался за старших, нападая на соперников со злобой одичавшего звереныша. Хотя, возможно, им он и являлся на самом деле. Отец Туркина ушёл из семьи, едва сыну исполнилось семь лет, и мать, без того тщедушная и слабая женщина, потеряла последнюю женскую гордость. . Всё чаще, после трудового дня на заводе, она стала прикладываться к бутылке, оплакивая и проклиная нерадивого подлого мужа, порой совершенно забывая про Валеру. Все это тяжёлым грузом ложилось на плечи ребёнка, постепенно превращая его в жестокого, нелюдимого подростка. Ненависть к отцу, который едва ли интересовался им, презрение и в то же время какая то острая жалость к матери, жизнь в проголодь и ужасная , терзающая его уже как длительное время озлобленность на мир в целом, толкнули его в " объятия" улицы. Именно здесь, в окружении таких же отчаянных парней, как и он, Валера мог дышать полной грудью, не боясь ни осуждений, ни упрёков . Улица не признавала сословий, созданных лживым человеческим обществом - будь ты мажор, как Адидас старший или же, как Валера - босяк- все, они, как один подчинялись её неписаным на бумаге законам. За свою вспыльчивость и жестокость в драках он получил от старших свое новое "имя" - Турбо и был несказанно им горд. Он искренне восхищался своим лидером, Вовой( который , кроме крепких кулаков имел и хорошо подвешанный в беседах язык), но где то в глубине своей тёмной души, Турбо яростно ему завидовал, мечтая когда нибудь сместить его с трона. Но в в этом он боялся признаться даже самому себе -эти крамольные мечты означали лишь подлое предательство по отношению к своему старшему, а это жестоко каралось. Лишь поэтому Валера держался в тени Адидаса старшего, беспрекословно исполняя его приказы, подобно верному псу. Сейчас же, не скрывая раздражения, Туркин наблюдал весьма занимательную картину - "скорлупа" ( младшие по возрасту ребята из группы) не таясь, курили по очереди одну папиросу. Обнаглевшая мелкота, не замечая внимания со стороны своего старшего товарища, кашляя от не привычного лёгким едкого дыма, передавали по кругу сигарету, в то время, как Турбо, в предвкушении сжимая тугие крепкие кулаки, подходил к школоте. Смех затих, едва Валера подошёл к кучке ребят, не скрывая своей ухмылки. "Скорлупа" прекрасно знала, что им курить запрещено,пока не достигнут возраста " суперов", однако эти трое решили испытать удачу. Марат, младший брат Вовы Адидаса, Андрей по прозвищу Пальто, и тщедушный, хилый Миша Тилькин (Ералаш) - неразлучная компания друзей одногодок, с испугом ждали действий Турбо, не делая попыток спрятать злочастную папиросу. Валера не любил читать нравоучения-не давались они ему так легко, как Адидасу старшему и потому он, не долго думая, применил свое единственное, надёжное оружие - кулаки. Так уж был построен их "Универсам “- Володя был тем самым разумом группировки - при необходимости он организовывал все нужные переговоры, Турбо же, со своим звериным взглядом, являлся физической силой этого самого разума, правой рукой Адидаса, верный законам улицы и палачом для отсупившихся. Эти двое представляли собой отличный и крепкий тандем, и "Универсам" был на слуху среди других группировок Казани. ..... Пальто, словно подкошенный падает с ног, сраженный крепким ударом Турбо. Мальчик совсем недавно "пришился" и ещё как следует не привык к подобному, но Туркин никогда и никому не делает поблажек. Он словно судия - неподкупный и равнодушный к чужой боли и страданиям. За это его уважали и боялись даже свои. Он невозмутимо наблюдал, как Марат сплевывает под ноги кровь, с удовольствием заметив яростный блеск карих глаз Адидаса младшего. Из этого пацана будет толк - он крепок собой и не прячет в страхе взгляд. "Сказывается влияние брата," - промелькнула мысль, и Турбо, коротко и зло сплюнув, распустил "скорлупу" по домам, решив ограничить свои "уроки" лишь одним ударом. Снег мягко ложился на сутулые, уставшие плечи юноши. Таял на курчавых тёмных волосах, и в последний раз крепко затянувшись горьким дымом, Турбо впервые, беспомощно, словно ребёнок, огляделся по сторонам. Стояла ночь и фонари тускло освещали полупустую улицу. Но окна квартир горели приветливым, тёплым светом электрических ламп и Валера вдруг как никогда горько почувствовал свое одиночество. Огни, огни... Словно маяки они светят заблудшим душам, обещая им покой и уют и лишь его никто не ждёт. Убогая квартира встретит его все теми же стенами с давно выленевшими обоями, холодной плитой и пьяно храпеющей матерью, которая словно дала себе слово забыть о единственном сыне. Обычно Турбо это устраивало - не надо было придумывать оправдания бесконечным синякам и пропаданию из дома. Мать встречала его потухшим, равнодушным взглядом и Валера отвечал ей также, все более увеличивая пропасть между когда то родными людьми. Но именно сейчас, мелко содрогаясь от холодного, пронизывающего ветра, он вдруг всем сердцем пожелал возвращения той самой мамы, образ которой он сохранил, будучи ребёнком. Ту женщину он бесконечно любил, это же вечно пьяное существо, что сейчас находится в их квартире, лишь презирал. Прогоняя тревожные мысли, он носком сапога раздавил ещё тлеющий окурок, вложив в этот жест всю бессильную злобу на родителей. Поплотнее запахнувшись в лёгкую курточку, Туркин широким, размашистым шагом направился в сторону своей многоэтажки. Редкие прохожие не обращали внимание на сутулого, мрачного юношу, стараясь как можно быстрее оказаться в своих уютных квартирах. Турбо хорошо понимал их страх - Казань кишела различными группировками и не все были столь же милосердны, как "Универсам". ... Сердце вдруг резко подскакивает вверх, к самому горлу, и также же резко замирает, словно рухнув в пропасть. Туркин внезапно замирает, как гончая перед решающим рывком -, его карие глаза, не отрываясь, внимательно наблюдают за худенькой девушкой в коротком сером пальто, чью узкую ладонь крепко сжимает коренастый мужчина. Парочка зашла в подъезд дома Туркина и юноша сипло выдохнул сквозь стиснутые зубы - он узнал начальника милиции Ильдара и его дочь Айсылу. Уже очутившись в своей комнате, и закурив очередную сигарету, парень смог успокоиться. Его знобило - Турбо был бы рад сказать, что заболел на ветру, но причина была лишь в ней одной. Прошёл лишь год, с тех пор, как он в последний раз видел это лицо, но реакция на Айсылу осталась такой же, как в первый раз, когда он взглянул на дочь Ильдара новыми глазами. Валера Туркин, ученик восьмого А класса ненавидел праздничные мероприятия. Во первых, он сам не обладал никакими талантами, и терпеть не мог стоять на сцене перед множеством любопытных глаз ; во-вторых, учителя непременно будут интересоваться отсутствием в зале матери Валерки, и ему придётся вновь оправдывать её нелепой ложью... Вообщем, этих двух причин было вполне достаточно, чтобы парень посещал данные мероприятия крайне неохотно. Пропустив мимо ушей обязательную лекцию молоденькой, крайне хорошенькой милиционерши о недопустимости создания группировок( такие экзекуции стали все чаще проводится с связи с ростом преступности среди подростков), Туркин, под всеобщий шумок, решил покинуть школьный зал. Вынести несколько часовой концерт ко дню Мира и Труда он был не в силах. .... Девичий голос, доносившийся с закрытого класса , заставил Туркина замереть, сбив его с уверенного шага. Она негромко пела на татарском языке, видимо репетируя перед скорым выступлением. Подросток прислушался, прикрыв глаза - сам того не замечая, он любовался звучанием этого чистого голоса. Ему казалось , что он плывёт на большой лодке , которую безжалостно бросают волны. Шум и рокот моря плещутся у него в голове- Туркин сам стал одной из нот песни и уже не понимал , где он находится. Стараясь не потревожить находящуюся в классе девчонку, он осторожно приоткрыл дверь и застыл уже от изумления. .. Девочка с серыми глазами и длинной , перевязанной белой лентой, косой. Девочка, которая жила на три этажа ниже его квартиры и училась в параллельном классе... Девочка, которая никогда не боялась его и могла открыто вступить с ним в спор, дерзко сверкая глазами, словно потешаясь над бессильной яростью Валеры. . Он ненавидел её гордость и безрасудную, отнюдь не девчачью смелость ... И поэтому всячески старался задеть , обидеть её , будь то в школе, либо же на улице , среди прочих ребят. О, он хорошо помнит тот день , когда мчась на своём стареньком велосипеде, окатил её с ног до головы грязью. Помнится, она тогда опустила глаза , сжимая кулачки и Туркин готов был поклясться, что видел , как дрожали от обиды её губы. А он злорадствовал , с удовлетворением ожидая тот момент , когда она за плачет. Но девочка просто ушла домой , не сказав ему не слова. .... Она не замечала его пристального внимания, а Туркин не мог заставить себя закрыть дверь. Словно в первый раз он видел Айсылу- исчезли прошлые обиды, словно не было несколько лет детской вражды . Кажется, впервые эти за годы он увидел в ней красивую девушку, а не только школьную отличницу, пионерку и активистку, что борется с такими как он, не позволяя ставить чушпанов на "счётчик". Конечно, большую роль играл её отец, начальник местной милиции и потому Айсылу никогда не боялась выступать против пацанов... - Айсылу... - тихо проговорил он её имя, словно пробуя на вкус. Пение резко оборвалось - девушка наконец увидела Турбо и лицо её, мгновенно приобретая цвет галстука на её шее, исказилось раздражением. - Туркин, - угрожающе протянула она, скрестив изящные руки на груди , - что ты забыл здесь? Турбо не выносил спесь и презрения в свой адрес. Уже вступив в "Универсам" и почувствовав вкус вседозволенности, он не мог стерпеть это ещё и от девчонки. Ухмылка тронула его красивые мужские губы, когда он молча, широким шагом направился к Айсылу. Та заметно напряглась, хотя и пыталась это скрыть. - Тагирова, - елейно протянул он, едва оказавшись с ней лицом к лицу, с удовольствием замечая, как задрожала Айсылу от его голоса, - почему ты так относишься ко мне? Складывается впечатление, что ты влюбилась в меня.. Девушка в возмущении вскинула на него свои серые глаза и Турбо замер, вдруг почувствовав как мелко задрожало его тело от волнения. Он никогда до этого не разглядывал лицо Тагировой и теперь не мог не заметить её очевидной цветущей красоты. Глаза её походили на расплавленное серебро в обрамлении пушистых ресниц,-очарованый юноша медленно опустил взгляд, замечая её приоткрытые от волнения губы. Жар проник под его кожу - неосознанно, на зверином уровне он потянулся к этой красивой девушке, сминая в грубом похотливом поцелуе её мягкие губы. Рука собственнически обхватила тонкую девичью талию, притягивая её к своему крепкому телу.... Тагирова пришла в чувство -оттолкнув Турбо от себя, она влепила ему звонкую пощёчину и цокая каблучками, выскочила из класса. Щека юноши горела от удара ; его лихорадило от возбуждения, стоило лишь вспомнить, как несколько минут назад держал Айсылу в своих объятиях. О, как же ему понравился трепет её девичьего тела! Турбо в сердцах ударил кулаком по столу, вернувшись из воспоминаний в реальность. Её год не было в Казани - родители девушки развелись и Айсылу с матерью уехала в другой город. Видимо, не поладили, раз решила вернутся в Казань, к отцу, - про себя заключил юноша. После его поцелуя Снежная королева не расстаяла, напротив, равнодушие и холодность к Турбо лишь возросла. Она теперь словно не замечала его не во дворе, не в школе, и юноша, хоть и внутренне уязвленный этим, не старался ей понравится. Его потянуло к красивой девушке, и в этом нет ничего удивительного - он молодой парень с естественными для такого возраста желаниями. Но даже себе Турбо боялся признаться, что дело не только в гормонах молодого организма - он явно начинал влюбляться в эту девушку. И от осознания этого Турбо становился ещё злее и безжалостнее в уличных драках-махая кулаками, он словно пытался изгнать из сердца эти ненужные чувства. Тщетно... Вечерами он ходил в местный ДК на дискотеки, и ловя на себе заинтересованные взгляды девушек, забывал о тёплых губах Тагировой. Её светлый образ мерк при тусклом свете ламп, и Турбо, обнимая в медленном танце симпатичную девчонку, искренне верил, что сумеет выбросить из головы и сердца Айсылу. Ночью, охмеленный от дешёвого алкоголя и танцев, он подолгу не мог уснуть, разглядывая потолок у себя в комнате. Турбо страдал - он мучился и от ревности и от собственного бессилия перед этой не к месту свалившейся любовью к милицейской дочке, и когда он узнал, что Айсылу уезжает в другой город, даже испытал некое облегчение. Больше не придётся видеть её не в школе, не во дворе, больше не придётся искать повод её увидеть... И вот сейчас, через чёртов год, когда Турбо почти смог (по крайней мере, он так думал), стереть из памяти её лицо, она посмела вернутся обратно в Казань!