***
— Двигай граблями быстрее, — раздражëнно произнëс Чимин, глядя на друга, который копал землю первой попавшейся под руку палкой. — А ты фонарь ровнее держи. Дрочи меньше, чтобы руки не тряслись, — бормотал Хосок, продолжая усердно заниматься своим делом. — Сдалась тебе эта цепь. — Она тяжëлая, можно прилично бабла урвать. — А я тебе зачем? Типо ты со мной делиться планировал. — Конечно, нет, но без подельника скучно. Не ссы, здесь давно никто не живёт. Чимин собирался продолжить нескончаемый поток возмущений, ведь его бедного подняли посреди ночи и заставили участвовать в преступлении, но передумал, начав прислушиваться. Парень отключил фонарь, когда к калитке подъехала машина, Хосок, который бряцал цепью, этого не заметил. — Э, еблан, верни солнце обратно. — Завали, — шикнул Чимин, присев рядом. Хосок посмотрел туда же, куда был устремлëн взгляд Чимина, и выпустил конец цепи из рук, разом забыв о желании заработать. Всё, что можно было разглядеть в темноте, так это две мужские фигуры: одна крупная, другая поменьше, щуплая. — Думаешь, воры? — прошептал Хосок, следя за движениями незнакомцев. — По себе не суди. Ты когда-то видел воров на дорогом пикапе? — Депутатов, что ли? — Заткнись, не порть воздух своими мыслями. Чимин прищурился, рассматривая парня, который стоял на крыльце, но кроме выделяющейся копны светлых волос ничего не смог разглядеть. Хосок рядом подозрительно затих, и, повернув голову, парень увидел на его лице полную сосредоточенность в совокупности с чуть приоткрытыми глазами и ртом. — Только попробуй, — прошипел Чимин, схватил его за затылок и прижал ладонь к его носу и рту, не позволяя дышать. Хосок застыл, а через несколько секунд кивнул, намекая на то, что его можно уже отпустить. — Нормально, нормально, — заверил Хосок и громко чихнул, стоило Чимину опустить руку. — Долбоëб, — тихо сказал парень, закрыв руками лицо. Если бы у него прямо сейчас спросили, кто этот человек рядом, он бы, не задумываясь, ответил бы, что видит его впервые. Он немного раздвинул средний и указательный палец, глядя на происходящее таким образом. Парень на крыльце смотрел прямо на них, но среди травы не мог их видеть. — Кто там? Выходи сейчас же! Я не боюсь тебя. Я вооружëн. — Молчи, он уйдëт сейчас, — шепнул Чимин Хосоку. — Подумав, что трава может чихать? Надо спугнуть его. — Не вздумай поднимать шум. — Да я осторожно, — произнëс Хосок, прищурившись глядя на парня на крыльце. — Вспомни хоть раз, когда я тебя подводил. — О, подожди минуту, дай мне выбрать один случай из тысячи. — Всё, заткнись. Хосок подождал ещё пару секунд, за которые парень на крыльце так и не сдвинулся с места, а затем медленно встал. Юноша закричал и поспешил спрятаться в доме, а Хосок гаденько захихикал, ойкнув, когда получил по затылку от Чимина. — Пошли, пока нас не заметили, приколист. Хосок обиженно посмотрел на друга, потирая ушибленное место ладонью, но всё-таки последовал за ним. Чимин отодвинул две доски в заборе, пролезая на другую сторону. Встав на ноги, парень отряхнул колени и повернулся к Хосоку, который одной ногой всё ещё стоял на чужой территории. Оба замерли, когда поблизости послышалось угрожающее рычание. — Чë это? — тихо спросил Хосок. — Волк? — Конечно, в селе, где дохуя непривязанных собак, рычать могут только волки. — Думаешь, оборотень? — Я думаю, что ты ебанутый. Пошли отсюда быстрее. Когда Хосок двинулся вперëд, рычание сзади усилилось, перерастая в лай. Юноша и шагу сделать не успел, только занëс ногу, чтобы переступить на территорию по ту сторону забора, как в неë впились чьи-то зубы. К счастью, те схватили лишь штанину, но крайне впечатлительный Хосок представил, что уже лишился конечности, и с криком, эхом отразившемся на другом конце деревни, повалился на землю. Чимин успел отскочить назад, глядя на то, что напугало Хосока. Он прищурился: в темноте чëрный рычащий комок шерсти сначала не удалось разглядеть. Хосок продолжал кричать и материться, и Чимин присел рядом с ним, зажимая рот ладонью, которая, впрочем, не помешала юноше поднимать шум. Чимин отдëрнул руку, с отвращением глядя на мокрую кожу в центре ладони, а затем вытирая еë о штаны. — Заткнись, если разбудишь отца, он убьëт нас обоих, — прошептал парень. — Да это чихуя-хуя мне сейчас ногу отгрызëт! — возмущался юноша, поглядывая на рычащее нечто по ту сторону забора. — Это шпиц, придурок. Поднимайся давай и заткнись, — говорил Чимин, хватая друга за плечи и помогая встать. Чимин резко потянул парня вперëд, и тому удалось выбраться из своеобразной ловушки. Хосок обхватил шею юноши руками, буквально повиснув на нëм и смотря на маленького злобного зверя, который угрожающе блестел глазками-пуговками, заглядывая Хосоку в душу. В маленьких острых зубах собаки был зажат клочок ткани, но было решено плакать об испорченных штанах уже в доме, желательно закрытом на ключ. Чимин что-то недовольно проворчал и оттолкнул юношу: пребывая в страхе, Хосок был невыносим, это не заставляло его подвергать себя риску реже, но склоняло Чимина к тому, чтобы вечно следовать за ним. — Что это за монстр? — говорил парень, восстанавливая дыхание. — Да твоя доберманша добрая, а этот… гремлин. Да я тебя, — Хосок пригрозил собаке кулаком, а Бродяга, совершенно не впечатлëнный этим, гавкнул, выпуская ткань из пасти и клацнул зубами, заставив юношу дëрнуться. — Пошли отсюда. Темно, холодно. Чимин усмехнулся, наблюдая за другом, который гордо, но быстро направился в противоположную сторону, словно причиной неожиданно вспыхнувшего желания вернуться был не страх перед животным ростом около тридцати-сорока сантиметров. Чимин разочарованно вздохнул, заметив, как в нескольких домах поблизости загорелся свет.***
Юнги поморщился, когда колокольчик над дверью магазина громко звякнул, и этот тонкий звук отразился в его голове набатом. Он не отвлëкся на очередного вошедшего покупателя, продолжая рассматривать витрины и выбирать, что ему нужно. В холодильнике повесилась мышь, то же самое от отчаяния сделала еë подружка, поэтому нужно было срочно исправлять ситуацию. Юнги поднял взгляд на верхние полки, рассматривая ряды с крепким алкоголем и грустно вздохнул. Вчерашняя попойка всё ещё сильно ощущалась, интересно, его собутыльник чувствует то же самое? — Джису, бери быстрее свою колбасу и иди отсюда, твой злобный взгляд обжигает затылок, — произнëс Юнги, не оборачиваясь. Женщина стояла возле прилавка, скрестив руки на груди и глядя на него, прищурив глаза, а почти главная сплетница села, Хвиин, внимательно их слушала, поглядывая на них из-под густо накрашенных ресниц. В руках у неë была тетрадь, и сложно было сказать, она собирается записывать долги или новости. По скорости распространения и создания сплетен Хвиин уступала только ворчливой бабке — соседке Юнги. — Ладно, я не против, возьму первым. — Юнги пожал плечами и подошёл к прилавку, опираясь о него руками и бегая глазами по стеллажам. — Так, милая, дай колбасы какой-то, только смотри, чтобы свежая была. Ты же меня знаешь, я и вернуться могу. — Угрозы у тебя, Мин Юнги, совсем не пугающие, — ответила Хвиин, улыбнувшись, и отошла за колбасой. Чонгук, до этого выбиравший муку и сливки, повернул голову в сторону названного, совершенно не узнавая его. Впрочем, столько лет прошло, нельзя было ожидать другого. Тогда они были детьми, сейчас мужчины и уже совсем другие люди. Дети не смущаются, не боятся косых взглядов, выходит, в свои четырнадцать Чонгук перестал быть ребëнком. — Женщина, отвернись, — просит Юнги, поворачивая голову к Джису. Они стоят близко, мужчине кажется, что он чувствует ненависть, исходящую от неë. Она ничего не говорит, и Юнги устало вздыхает. — Что ещё? — спрашивает Хвиин, укладывая палку колбасы в пакет. — Сыра немного, килограмм риса, пачку сигарет, хлеб нарезной. Тостер недавно в городе купил, каждый день теперь у нас с Чимином американские завтраки. Заходи как-нибудь, покажу, — говорит Юнги, приподняв уголок губ и глядя Хвиин в глаза. — Тостер? — усмехнулась она. — Его тоже. Выбери ещё что-то к чаю. — Мин Юнги, у тебя есть совесть? — поинтересовалась Джису. — Послушай, я в твоего Сокджина силой не заливал. — А тебе обязательно всегда нужен собутыльник? — Конечно, пить в одиночестве — это уже алкоголизм. — А, то есть то, что ты неделями не просыхаешь, это не алкоголизм? — Отстань, иногда мне кажется, что я женат. — А тебе бы не помешало, может быть, тогда мозги бы на место встали. — Джису, убавь звук, иначе в следующем году будешь сама огород пахать. Спасибо, милая. — Юнги улыбнулся, забирая пакет, протянутый Хвиин. Он достал из карманов брюк несколько купюр и засунул их в глубокий вырез декольте на сарафане продавщицы. — Сдачу можешь оставить себе. — Вообще-то тут не хватает, — произнесла женщина, пересчитав деньги. — Запиши, я потом занесу. Юнги остановился возле выхода, глядя на женщину, которая так придирчиво рассматривала стеллажи. Она была крупной, фигурой походила на мужчину, но Юнги же неглупый, чтобы путать парня и девушку. Стал бы мужчина отпускать волосы до плеч и схватывать передние пряди на затылке? Таких в их деревне не было, поэтому Юнги быстро пришёл к выводу о том, что перед ним женщина. А что? Больших он тоже любит: есть, за что подержаться. — Девушка, кажется, я никогда прежде вас не видел, разве что, на обложке какого-то модного журнала. Познакомимся? — произнëс Юнги, улыбаясь. — Конечно, я никогда не был против новых знакомств, — ответила незнакомка, а у Юнги глупая улыбка с лица тут же стëрлась, ибо голос, увы, был совсем не женский, и ни под каким градусом он бы не перепутал голоса, потому что это то, на чëм он в первую очередь всегда заостряет внимание. — На обложке журнала? Навряд ли, я весьма не публичен. И пока Юнги пребывал на наивысшей стадии удивления, Джису и Хвиин разразились звонким смехом. Мужчина прищурился, быстро осмотрев присутствующих и вышел, сильно хлопнув дверью. Прекрасное утро: влез в долг и повеселил двух кобр, одна из которых знатно накапала на мозги своим ядом.***
Чонгук усмехнулся, посмотрев вслед уходящему мужчине. Юнги не узнал его, впрочем, было глупо надеяться на другой исход. Чонгук бы тоже не узнал Юнги, если бы просто проходил мимо, не заметил бы кошачий разрез глаз и чрезмерную бледность, которые знакомыми чертами врезались в память. — Ты, поди, городской? — поинтересовалась Хвиин, детально его рассматривая. Широкоплечий мужчина в белой футболке с накинутой поверх неë лëгкой рубашкой не мог остаться незамеченным. Здесь так никто не одевался и не душился одеколоном с нотками хвои лишь для того, чтобы выйти на улицу. Мужчины тут таких осуждали, а женщины, наоборот, любили. — Да, вчера переехал, обстоятельства вынудили. — Это какие такие обстоятельства могут заставить перебраться из города в нашу глушь? — поинтересовалась Джису. — От полиции скрываешься? — Нет, я законопослушный гражданин. — А ты один приехал? — спросила Хвиин. — Нет, — ответил Чонгук и продолжил, прежде чем она успела расстроиться: — с сыном. — А жену в городе забыли? — Да, можно и так сказать. А мужчина, который только что отсюда вышел, — это кто? — Местный алкаш, — Джису недовольно фыркнула. — Как и твой муженëк. Она преувеличивает. Да, бывает, Юнги выпивает, случается, довольно часто, но то от одиночества. Сын только у него и есть, с женой разошлись, когда тот ещё мальчишкой был. — Вот как, интересно. А сколько он вам должен? — поинтересовался Чонгук, кивнув на тетрадь на прилавке. — Сорок три тысячи уже. — Ладно, вы тут болтайте, а я пойду, своего философа воспитывать.***
— Привет, Джин, чë, кобру свою ждëшь? — спросил Юнги, заметив друга на крыльце магазина. — Угу, — произнëс мужчина негромко, быстро пожимая протянутую руку и снова пряча еë в карман шортов. — А чего это мы глазки прячем? — Юнги ухмыльнулся, пытаясь заглянуть под кепку, но Джин отстранился, поправляя козырëк. — Да… жарко сегодня просто, — неуверенно ответил мужчина, на что Мин понимающе кивнул. Он достал из пакета пачку сигарет, выудил одну, вставив между тонкими губами и поднëс зажигалку. Впуская в лëгкие дым, Юнги смотрел на то, как плавится воздух. Сегодня действительно было жарко, как и вчера и ещё несколько дней до этого. — А я-то думал, тебе Джису снова по ебалу дала, — произнëс Юнги, а Джин вздохнул, стягивая кепку. Мин рассмеялся, глядя на фиолетовый синяк под правым глазом. — Ты можешь смело обращаться в полицию с заявлением о домашнем насилии. У тебя фонарей на морде больше, чем в нашей деревне. — У нас уговор. — И какой же? — Мне нельзя к ней лезть, когда я пьян, а я был очень настойчив вчера. — Ну да, кто ж виноват, что о супружеском долге напоминает самогон, а не ты? — Эх, скучно у нас всё как-то, холодно. «Любовь ушла — я не успел проводить еë». Нам точно нужно разойтись. — Да-да-да, каждый день это от тебя слышу. Когда всё-таки разведëшься, не забудь навестить могилку с надписью «Мин Юнги», потому что я не доживу до этого момента, — говорил мужчина — А ты прямо жаждешь, да? Место еë хочешь занять? — Это уж точно, — Юнги усмехнулся, посмотрев на помятый вид друга. — О чëм болтаете? — поинтересовалась Джису, вставая между мужчинами и глядя то на одного, то на другого. — Уже планируете что-то отмечать? Что на этот раз? Взятие Бастилии? — Любимая, ну как ты можешь? День взятия Бастилии в июле, четырнадцатого, если быть точнее. — Сильно умный? — Нет, — отвечает Джин, растягивая слог для большей убедительности. — Сумки возьми. — Сию секунду, — протаранил мужчина, забирая два пакета, набитых продуктами. Женщина спустилась по ступенькам, уходя от магазина, а мужчины, стоя рядом, смотрели на неë. — Кобра, — произнëс Юнги, прищурившись. — Королевская. — Малохольный, мне долго тебя ждать? — повысила голос Джису. — Иду, гамадриадушка,— отозвался Джин, торопливо спускаясь с крыльца. — Увидимся, хëн. — Беги-беги, сильный и независимый. Юнги, зажимая сигарету губами, выпустил смешок. А всё-таки хорошо, что он одинок. Никто не таранит мозг каждый день из-за неприбитой полки, не следит за тем, сколько он выпьет. А ещё никто не ставит перед ним горячую еду в конце тяжëлого дня, не беспокоится о его самочувствии. Последним, бывает, занимается его сын, выходит, Юнги и не одинок вовсе, так почему, оставаясь один, раз за разом тянется к бутылке?***
Тэхён повернулся к стене, пытаясь не обращать внимания на солнце, но свет, заливающий комнату, долго игнорировать не получилось. Юноша сел на кровати, разочарованно вздохнув и осматривая комнату: деревянные полы, тонкий половик на них, старые тумбочки и безвкусный ковëр на стене. Вчера ночью он засыпал на другой кровати, двуспальной, в комнате отца, но тот, видимо перенëс Тэхëна, когда уходил. Они немного прибрались, смахнув пыль с самых видных мест и поменяв постельное бельё, а сегодня нужно было продолжить наводить порядок. Тэхён всë-таки надеялся на то, что проснëтся он в мягкой постели в квартире на десятом этаже, а за окном будут шуметь машины. Однако в спину давили жëсткие пружины, а за окном вместо машин кричали соседские петухи. Он поднялся с кровати, сменив футболку и надев шорты до середины бедра. Ещё предстояло расспросить отца о том, как здесь принимать душ, потому что ванной комнаты он в доме не нашёл, как и туалета, помимо уличного, который он посетил вчера, чуть ли не с отцом за руку, потому что идти в темноту в одиночестве Тэхён отказался на отрез. Парень сделал обычные для каждого своего утра вещи: намазал губы прозрачным блеском и прыснул пару раз духами. Юноша вышел на улицу, осматривая их новые владения. Он не видит никакой красоты и прелести в единение с природой, по его мнению, нет ничего лучше небоскрëбов и городских ландшафтов. Тэхён находит деревянную лестницу за домом, та была приставлена к стене и выглядела довольно хлипко. Он прислушивается, замечая, помимо соседних голосов, мяуканье, доносящееся с крыши. Юноша поднял голову, прищурился, приставляя ладонь ко лбу и прячась от солнца, и смог разглядеть чëрного кота. Тот, видимо, забрался на крышу по лестнице, но не смог спуститься. — Кс-кс, — позвал его Тэхён, потянувшись к нему рукой, но тот, злобно мяукнув, отступил от края, прижав ушки к макушке и злобно зыркая на него зелëными глазами. Юноша разочарованно вздохнул и поправил лестницу, поставив ногу на первую ступеньку. Та угрожающе скрипнула, но не смогла остановить Тэхёна, который медленно поднимался наверх. Парень попытался взять кота на руки, животное зашипело, а шерсть его встала дыбом. — Вредный кот, я же как лучше хочу, — проворчал он, присаживаясь на краю крыши. Кот успокоился, перестал пытаться его прогнать, и Тэхёну даже удалось взять его на руки. Однако стоило ему встать на верхнюю ступеньку, как та треснула посередине. Тэхён вскрикнул, едва успев вернуться на крышу. Кот снова зашипел и укусил за запястье. Юноша снова заголосил, наблюдая за побегом пушистого предателя, который, спрыгнув с края крыши и оттолкнувшись от забора, скрылся в соседнем дворе, будто его целью было заманить сюда Тэхёна. Мальчишка посмотрел вниз, но, хоть тут и было невысоко, прыгать он не решился. Юноша попытался поправить лестницу, но та оказалась слишком тяжëлой. — Нет-нет-нет, — тихо повторял Тэхён, всё ещё не веря в то, что оказался в таком положении. Он сдвинул брови к переносице, глядя на лежащую на полу лестницу. Неизвестно, когда вернëтся отец, может, через минуту или час и больше. Солнце палило, а юноша даже не захватил кепку. Кажется, земля всё дальше от него, а смелости, чтобы спрыгнуть, всё меньше. Тэхён всем сердцем ненавидит это село и всё, что с ним связано.***
— Чимин, ну пошли со мной, — настаивал Хосок, вцепившись в забор, дальше которого парень не позволял ему зайти. На небе не было ни единой тучки, солнце не жалело, обжигая кожу, а майка неприятно липла к телу. Чимин подвязывал кусты малины, то и дело вытирая лоб тыльной стороной ладони. Казалось, от такой жары спрятались даже мошки, но самая назойливая из них температур не боялась. — Я ещё раз тебе говорю, нет. Я занят. Как вообще можно было потерять телефон? — Да это всё из-за той ебанутой собаки. А телефон новый, если отец узнает, что проебал его, как минимум — убьëт, как максимум — кастрирует. — Да ничего он тебе не сделает. Купит новый как всегда. — Чимин, пожалуйста, ну по-дружески, после встречи с тем монстром я боюсь идти туда один. — Ты ведь не отстанешь от меня? — спросил Чимин, устало вздохнув и выровнявшись. — Обижаешь. — Взамен купишь мне сигареты, — сказал юноша, снял перчатки, бросив их рядом с малиной, и направился к калитке, в которую вцепился Хосок. — Давай что-то другое. Тебе стоит только глазами похлопать, как Хвиин тебе всё за полцены продаст да ещё и сиськи даст помацать, — жаловался Хосок, следуя за Чимином, который, выйдя за двор, сделал несколько шагов и остановился рядом с соседним домом. В ответ на последний комментарий Чимин гаденько улыбнулся. — А вот если я возьму однопроцентный кефир, она тут же отцу передаст. — Ну, кого больше любят. Хозяева! — прокричал Пак, осматривая заросший травой и бурьянами двор. — Тишина, значит, никого нет. Пошли. — К-куда? — негромко спросил Хосок, глядя на друга, который уже находился на чужой территории. — Ты издеваешься? Найдëм твой телефон и быстро свалим. Давай, шевели булками. — А может, ты сам поищешь, а я тут постою на шухере. Если что, закричу. — И что кричать будешь? — поинтересовался юноша, приподняв бровь. — «Караул! Мы воры?» Если найду твой телефон, тебе не верну. Я как раз новенький хотел, — сказал Чимин, показушно развернувшись и направившись к дому по заросшим дорожкам. — Ладно! — обиженно выплюнул Хосок, нерешительно толкнув калитку. Тем временем Тэхён смотрел на них круглыми глазами? Телефон? Что телефон этого парня мог делать здесь? А вдруг они унесут из дома ещё что-то, доберутся до его любимого планшета, а что ещё хуже — до брендовых ботинок? Может, они сделают что-то с бродягой, который героически бросится защищать дом? Пока неизвестные парни шарили по кустам и возле забора, Тэхён продумал самые страшные варианты развития событий. Вот его тащат за ноги в тот жуткий подвал неподалёку, долго пытают, затем расчленяют. А может, они не найдут его, но так не вовремя вернувшийся отец попытается помешать их злодеяниям, и за это Тэхён станет сиротой. Впрочем, эти представления никак не вязалось с двумя подростками, но фантазии юноши было всё равно. — Нашëл! — радостно прокричал Хосок, держа мобильник в руке и подходя к Чимину который стоял аккурат под Тэхёном, нужно было лишь голову поднять, чтобы заметить его. — Может, пока никого нет, ещё раз попробуем цепь выкопать. — Я смотрю, ты смелости набрался. Забудь об этом. — Чимин повернул голову к распахнутому окну. — Как думаешь, кто сюда приехал? — Кто-то, гребущий деньги лопатой. Видел машину? — Вот именно, зачем приезжать в такую глушь, если есть деньги? — Может, какая-то семейная пара? — Один был совсем молодым, думаю, младше нас. — Ты про того белобрысого, которого мы вчера напугали? — Что? Так это были вы? — донеслось возмущëнное сверху. — Дураки! Разве можно так? — О нет, меня так ещё никогда не оскорбляли, — произнëс Хосок, схватившись одной рукой за сердце, а второй — за плечо друга. — Ты что забыл на крыше? — спросил Чимин, пытаясь рассмотреть юного Карлсона, но солнце сильно мешало. — Хотел быть ближе к Богу, — ответил за него Хосок. — Здесь был кот, я хотел помочь ему спуститься. — А теперь помогать нужно тебе, — продолжал Чимин, а Тэхён прищурился, обиженно скривив губы. — Не нужно мне помогать, сам справлюсь. Уходите отсюда. — Прекрасно, так и поступим, — произнëс Хосок, потянув друга за локоть, намекая на то, что им пора уйти, но Чимин не сдвинулся с места, продолжая стоять, задрав голову. — Мы ведь не можем просто оставить его так, — произнëс юноша, а Хосок закатил глаза. Как же он не любил моменты, когда Чимин становился чересчур правильным. — Ещё как можем. Учить тебя ещё. — Хосок снова дëрнул друга за руку, но тот вновь не поддался. — Ты иди, а я подумаю, как спустить его оттуда. — Я же сказал, мне ваша помощь не нужна, — повторил юноша, теряя терпение. Инстинкт самосохранения в нëм замолчал, и он думал не о том, как поскорее оказаться на земле, а о том, как сильно хочет, чтобы два шутника исчезли. На секунду позабыв о своëм положении, Тэхён в порыве эмоций склонился вниз корпусом больше, нежели следовало, и, вскрикнув, полетел вниз. Однако полëт был недолгим, а приземление вообще не показалось болезненным. Чимин среагировал быстро, выставив руки. Он пошатнулся, но не упал и юношу не уронил. Тот жмурился, прижимая кисти к груди, как будто летел несколько этажей и ожидал, когда они наконец закончатся. Первым, на что обратил внимание Чимин, были блестящие, словно чем-то намазанные, губы, и светлые на вид мягкие волосы. А ещё от юноши пахло приятно — цветами и немного вишней. Таких здесь не встретишь, и это чудо, упавшее ему в руки, показалось чем-то уникальным. Сначала Чимин подумал «для глаз приятно», а уже потом, что парни в его представлении так не одеваются и не пахнут. Хосок странно на них покосился, пока двое незнакомцев разговаривали друг с другом взглядами. Казалось, прямо сейчас незнакомцы молча знакомились. Он ухмыльнулся, собираясь отпустить шутку-издëвку, которая будет смешной только для него, но услышал посторонние голоса, слова становились всё громче и отчëтливее, будто люди приближались. — И кто просил тебя лазить по крышам? — негромко произнëс Чимин, который голосов то ли не услышал, то ли просто проигнорировал, потому что всё его внимание было сосредоточено на юноше, выглядящем так непривычно, но, что странно, вовсе не отталкивающе. — А кто просил меня оттуда снимать? — Тэхён опустил подбородок, из-за чего теперь смотрел на Чимин исподлобья недружелюбным взглядом. — Вообще-то ты сам упал ко мне в руки, блондиночка. — Я на землю падал. Кто виноват, что ты тут вырос? — На землю? — повторил Чимин, ненадолго задумавшись, а затем на полсекунды расслабил руки и снова напряг. Этого короткого мгновения хватило, чтобы Тэхён подумал, что юноша отпустит его и он упадëт. Тэхён затаил дыхание и непроизвольно ухватился за чужую шею. Боли он боялся почти так же, как криков в его адрес, немногим больше. Чимин хмыкнул, собирался поставить мальчишку на ноги, но отвлëкся на голоса рядом с домом, рассматривая людей за калиткой.***
Юнги едва волочил ноги, шагая по улице. Дождей давно не было, но растения по-прежнему были зелëными и весëлыми. Сегодня дорога домой казалась особенно тяжëлой. Почему-то этот день давит на него бетонной плитой, Юнги удивится, если до вечера с ним не произойдёт ничего, что может выбить его из колеи. В принципе, вещей, которые могли его шокировать и испугать, было немного. К ним относились коронные фразы Хвиин: «Завоза спиртного не будет неделю», «Твои любимые сигареты подорожали» и стабильные чиминовы, которые тот преподносил на каждое первое апреля: «Королеву украли» и «Пап, ты станешь дедушкой». К слову, Королевой была единственная женщина, с которой он был готов провести остаток своих дней, и представляла она собой красный старенький трактор. Юнги зажимал между губами очередную сигарету, не замечая, что за ним кто-то идёт, находясь на расстоянии десяти метров. Впрочем, даже если бы он заметил слежку, навряд ли испугался бы. В их деревне за маньяка может сойти лишь его соседка, если наступить на еë георгины и пионы. Юнги подходил к своему дому, когда его окликнули. — Юнги, — прозвучало сзади в нескольких метрах от него, заставив его обернуться. — Ты не помнишь меня? — А, да, извини за тот случай. Я не специально спутал тебя с женщиной. Ты за этим шёл за мной? — Да нет, я живу здесь. Мужчина пожал плечами, а Юнги, остановившись рядом со своим домом, обратил внимание на то, что не заметил утром, когда спросонья и с похмелья выходил во двор. Напротив дома, по левую сторону соседствующего с его, что был нежилым больше двадцати лет, стоял пикап. Юнги подошёл к нему, рассматривая как самую диковинную вещь. Много лет назад этот дом был другим, кругом росли цветы и кустарники, теперь всё поросло травой, как напоминанием о том, насколько прошлое далëко. С тех пор изменился и его собственный дом, стал менее уютным и лишь рябина у ворот была прежней. А может, дом остался таким же, просто теперь на него каждый день смотрели не глаза ребëнка, способного всё приукрасить, а давно повзрослевшего человека. Юнги заметил Хосока, Чимина и незнакомого парня во дворе чужого дома, но не видел смысла в том, чтобы позвать их и сказать что-то, спросить, что они забыли в месте, где жили его хрупкие детские воспоминания. Его мозг сейчас был занят совсем другими операциями. Теперь Юнги стоял к неизвестному лицом, узнавая в нëм смутно знакомые черты, особенно в память врезались чëрные круглые глаза словно у оленëнка. — Так, ты не помнишь меня, муженëк? — произнëс незнакомец с улыбкой. — Забыл свою жëнушку? Рядом, словно от шока, кричала курица, сладко зевнувший и вышедший из дома на крыльцо Бродяга замер, разглядывая присутствующих. Парни раскрыли рты от удивления, выглядя до невозможного комично. — Пиздец, — произнëс Хосок. — Удваиваю, — добавил Чимин, не отрывая глаз от мужчин за двором. Уж очень сильно хотелось узнать, что здесь происходит.