Only if you like me too, I could fall in love with you

Каждый свой день, молодой парень вначале своих двадцати, начинал достаточно обычно и нечасто происходило, что оно менялось, в отличии от того же распорядка дня. Вставал он в девять или десять утра, будили его внутренние часы и падающий из окна солнечный свет, поскольку самого будильника у того не было. Несмотря на то, что они были изобретены ещё до его рождения, пускай и не так много десятилетий прошло, в своей жизни он предпочитал обходиться без него, живя далеко не в каком-то большом городе, совершенно нет. Фермер жил на окраине маленького городка, чёртом забытое место, но всё ещё имевшее своих людей с высоким статусом, по типу кого-то из правительства, кого отправляют в любые места, где они требуются. Обычно, такие крохотные места обходились и без них, формируя свою иерархию, но в случае их населённого пункта, тот как раз и был основан ими. Тем не менее, высшие слои общества почти никак не выделялись здесь, кроме как того, что отношение к ним было лучше и с большим уважением, хотя даже так, некоторые продолжали обращаться к обычным людям точно также, как и к себе подобным, вроде одного из старейшин. В целом, все здесь друг другу всегда были как семья, зная друг друга с самого детства и Догдэй не был исключением, пусть и живя чуть далековато. У них не было церкви ранее, так что будить то его и некому было, да и из-за местоположения, тот бы колокола той так и не услышал. Единственные, кто его могут разбудить — так это куры или те же петухи, кому эта работа и принадлежит. Проблема лишь в том, что благодаря огромной территории, скот находился достаточно далеко, дабы не мешать живущим в доме, но и достаточно близко, не требуя тратить много времени, идя туда. Невзирая на это, за счёт хорошего режима, ему удавалось вставать в идеальное время для начала своего дня. После него, шло умывание, чистка зубов, переодевание, завтрак в основном состоящий из ингредиентов с его грядок, порой пополняющийся каким-либо видом самого вкусного хлеба с пекарни Бобби Беархаг, а после, начиналась работа на ферме. Каждый день, та была разной, начиная с уборки всего дома, заканчивая доставками в город. Сегодня, день того был занят полем золотой пшеницы, сразу после поливания почвы тех растений, которые в этом нуждались. И именно в этот день, он вновь вернулся. Собирая недавно скошенные злаки в свои руки, на которых можно было заметить веснушки, прямо как на его лице, чуткий нос пса ощутил приятный, но чересчур сладкий запах клубники, пока висящие рыжие уши — услышали звуки шагов, явно усиливающиеся с каждым из них. Второе можно было спутать с кем угодно, но никак не первое. Этот открыто дешёвый из-за перебарщивания аромата, запах, Догдэй узнавал из тысячи, тем более учитывая, что если иметь хорошее собачье чутьё, как у него, то вполне можно было учуять и табак, поняв, что это — как никак, сигареты, причём редко покупаемые. Ещё не успев поднять свою голову, парень знал, кто это, но предпочитая избежать очередного конфликта, тот всё-таки не стал склонять голову намного ниже, к своей грязной обуви, а только глянул в сторону гостя на своей территорией, полученной в наследство от любимой, покойной тётушки. Как и ожидалось, это — был Кэтнап, пастырь, а ранее и забавно выглядящая монашка, которого он при первой встрече спутал с дамой, совершенно не ожидая, что ею может быть и мужчина. Ну, как может. По правилам церкви, как еретику было известно, те действительно являлись все женщинами, по вине чего пёс и гадал, какова была причина костюма того, а его смена — ставила в ещё больший ступор, откидывая вариант со странными предпочтениями в одежде. Честно, строить теории ему как-то и не хотелось, как и иметь дело с религиозным котом. В их первую встречу, тот нёс какие-то бредни про нового Господа Бога с собственной религией и даже плакатом, уверяя, что неизвестный ни в одной из вер (нехай владелец поля и не читал библию или другие текста), «Прототип» — спасёт их всех, уничтожая принятые церквями глупые законы, включая обычные смертные грехи, вроде ни в чём невиновного уныния. Нет, возможно весь концепт и звучал интересно, тем более для того, кто являлся противником всех этих глупых вер, но даже тут, присутствовали какие-то неизвестные силы, которые никто ни разу не видел, пускай мурлыка и уверял, что тот — якобы спас его жизнь. Догдэй жил по принципу «пока я этого не увижу или оно не подтверждено хорошими фактами — я не могу этому верить», а к Богам и всем связанным с ними, данное правило приводилось без исключений. Тот не был грубым или агрессивным, даже наоборот, очень добрым и дружелюбным, имея возможность подружиться почти с кем угодно, даже если человек сам того не желает из-за его сложного характера. Кэтнап возможно, являлся одним из первых, если не первым, к кому он никак не мог найти подход, а даже мог порой и раздражаться. Тот редко слушал отказы от его церковных предложений, настаивая стать членом безымянной религии, каждый раз уверяя, что она — поможет и сделает его жизнь лучше, на что парень постоянно отвечал, что его жизнь и так настолько идеальна, насколько он может только себе представить. Признаться честно, она местами могла ему даже симпатизировать, слыша, что там порицаются исключительно действительно ужасные вещи, по типу любого, даже домашнего насилия, но факт, что это — очередная вера в неизвестное существо, требующая от тебя любовь к нему, неплохо отпугивал того, кто являлся ярым еретиком, хотя можно было и похвалить за не самую ужасную попытку. Единственное, что в итоге длиннохвостый получил от врага Божьего, так это рекламу того, кого уважает и любит весь город, считая его мнение — самым правильным и на удивление того, она достаточно хорошо сработала, пускай и не вся община поверила в этого неизвестного «Прототипа». Впрочем, коту было достаточно и этого, хотя разговоры про членство не пропали в общем, исключительно став нерегулярными как ранее. Если спросить пса, то он даже считал его приятным в вопросе внешности, сильно отличаясь от строгих и наводящих ужас священников, пущай городские детишки и видели в нём высокую, тёмную и жуткую курящую фигуру, собирающуюся съесть их перед сном. Догдэй всегда считал, что нужно судить о человеке в первую очередь по его характере, но за все месяцы присутствия фиолето-волосового — ему так и не удалось его узнать за пределами всей этой фанатичной штуковины, почему мнение о том и являлось не самым лучшим. — «Добрый день, — Наигранно улыбнувшись, поприветствовал человек с родимым пятном на глазу, раба Божьего. — чем могу сегодня помочь? — Уже готовясь закатывать глаза от рутинных разговоров о высших силах, спросил тот. — Заранее поспешу ответить, я всё ещё не заинтересован в вашем Боге.» — Он встал, всё ещё держа в руках множество пшениц, надеясь, что этот разговор, а скорее всего и спор, закончится как можно быстрее. — «Нет, — Выпустив изо рта красный дым, спокойно ответил кот. — сегодня я не за этим. — Положив одну руку на другую, всё ещё держа сигарету, тот перевёл свой взгляд с фермера назад, за спину. — Мне просто стало интересно.» — Тот оставил собеседника без чёткого ответа, поскольку не являлся разговорчивым, в отличии от него. — «Интересно? — Приподняв одну бровь, он слегка склонил свою голову на бок, прямо как щенок. — И что тебя заинтересовало?» — В отличии от больших городов, у них не было принято говорить на «Вы», если это конечно не первая встреча или человек никак не стар. — «Никогда не видел, как живут фермеры. — Вернувшись к таращинью чётко в глаза того, Кэтнап ехидно улыбнулся. — Приятное местечко, не так ли? — Подул лёгкий ветерок, охлаждая нагревающуюся кровь внутри. Сегодня был достаточно жаркий день, чтобы несколько маленьких верхних пуговиц на клетчатой рубашке Догдэя были расстёгнуты, конечно в пределах приличия. Исходя из факта температуры и пекла, он мог только гадать, почему гостю не жарко находиться в таком закрытом чёрном костюме, причём без какой-либо шляпы, вроде той же из соломы, в которой пёс сейчас находился. — Признаюсь, тут намного приятнее, чем в моей пустой церкви…» — Пёс фыркнул, улыбнувшись. — «Спасибо, мой дядя и тётушка по маминой линии всё это возвели. Я лишь добавляю свои штрихи и слежу, чтобы всё оставалось живым. — Пристальный взгляд слегка нервировал, но привыкнув за время их общения, рыжеволосый не обращал на это внимания и сделал шаг вперёд. — Что ты хочешь этим сказать, пастырь?» — Он не до конца понимал, к чему всё это. Впервые слышит, что служители церкви не хотят там всё время находиться, так ещё и считать, что есть места получше. Ушастый лишь только усмехнулся. — «Полагаю, мы оба не помним, как друг друга зовут? — Потушив протяжённую, чёрную сигарету и засунув её в карман длинной юбки костюма, внешне милый парень протянул свою руку с кошачьими когтями, за выглядывающим рукавом которой, можно было заметить большие шрамы. — Предлагаю познакомиться наконец официально. Я — Кэтнап.» — Ещё одна черта крохотных населённых пунктов. Хоть желательно, но было необязательно представлять свою фамилию, когда ты не из почётной семьи. Кэтнап явно не был из такой, поскольку скитался туда-сюда один, питаясь исключительно за счёт щедрости фермера, выносящего время от времени ему хлеба. Оба этого ни разу больше не вспоминали, но в один день, тот даже предложил ему полноценный обед, слишком жалея плутавшего кота, проводящего все свои дни — за попытками найти последователей, но к его удивлению, он отказался, отмазываясь чем-то вроде правила, что лучше всего молиться, когда ты голоден. Сколько бы его не раздражала упёртость на тот момент монашки, Догдэй являлся слишком эмпатичным и ничего, кроме жалости, он не мог к нему испытывать в такие моменты. — «Кэтнап, значит… Я — Догдэй. Наши имена чем-то похожи, кроме видов. — Протянув свою правую руку в ответ, которая как и первая, была перевязана около кисти, пёс наконец полноценно, без всякой лжи улыбнулся и его хвост ненадолго повилял, отражая то, что факт их пока хорошего общения — вполне обрадовал того. — И всё-таки, к чему всё это? Хочешь осмотреть всю мою ферму, будто?» — Послышалось кошачье хихиканье, когда их руки отпустили друг друга. — «Можно и так сказать, если конечно, фермер не против. Возможно, он мне даже может провести экскурсию? — Его слегка опущенные глаза выглядели расслаблено, являясь противоположностью блеска в глазах собеседника. — Обещаю не говорить во время неё про Прототипа. — Он слегка пожал плечами и на секунду отвёл взгляд. — Ну, почти.» — Его знакомый расширил глаза, слегка удивившись и опустив края губ, ямочки пропали с ухмылки. — «Экскурсия? — Глянув на недокошенную часть поля и пшеницу в его руках, молодой парень задумался. Он никогда не проводил экскурсии, более того, работа была незакончена. Но что плохого в том, что один раз она будет отложена, к тому же, если есть шанс уладить отношения с тем, с кем он не ладит? — Хм. Да, конечно, почему бы и нет? Только первым делом, мне нужно всё это отнести в курятник.» — Невинная улыбка, которая недавно пропала с его лица, вскоре обратно вернулась. После их первой встречи, Кэтнап никогда не видел его поистине счастливым в их разговоре, что было неудивительно, ведь не каждому понравится сувание флаеров с неизвестным Богом, сверх того, почти каждый день. Возможно, их отношения действительно начинали налаживаться, пускай и не самым быстрым темпом. Во всём был виноват характер пса, тот просто не мог держать на человека долго обиду, а тем более, неприязнь или даже ненависть. — «Курятник? — Фиолетовый хвост сдвинулся вверх и вниз, будто сам ветер управлял им. — Ты туда деваешь пшеницу?» — Возможно, кошастый в жизни не видал фермеров, но факт, что пшеница пойдёт в курятник — его смущал, разве жители того места не съедят её? — «А, нет, — Делая шаги вперёд, в сторону гостя, за спиной которого и находилась совсем недалеко ферма, к которой они и направлялись, попытался объяснить ситуацию претендент на дружбу. — ха-ха, обычно нет. Куры, должно быть, проголодались, вот и принесу им пшена. С утра, они ели только лишь остатки с ужина, так что…» — Уходя вдаль, парень убедился, что собеседник следует за ним, словно котёнок за своей мамой. Пейзаж золотистого и красивого поля, медленно менялся на обычную, привычную, мягкую траву, которую только несколько дней назад косили. Подходя всё ближе и разворачиваясь к лицу дома, открывалась возможность рассмотреть красивый двухэтажный домик с ординарной по размерам верандой, украшенную исключительно креслом-качалкой, предположительно для того, чтобы ничего не мешало проходить. Территория являлась действительно огромной, где всё разбито, можно сказать, на отсеки. Даже животные находились на идеальном расстоянии, не будя жителя дома, но также и не замедляя каждый день поход к скоту. Несмотря на это, ферма всё равно была совершенна в своём разбросе, где каждая вещь стояла достаточно непохоже на какой-нибудь муравейник. Объяснить на бумаге коту, который впервые рассматривает её вблизи, было достаточно трудно, тем более, не имея хорошего понятия, как такие места работают. Курятник с сеткой вокруг, дабы те не напали на грядки овощей рядом, стоял буквально напротив, может быть, только частично левее. Время дойти до него, составляла около пяти минут, а имея один рост сто девяносто сантиметров, пока у второго он был метр семьдесят девять, можно было сказать, что это вообще считалось за легкотню! Несмотря на размеры всей территории, идя всё дальше к цели, гость подметил для себя, как всё-таки опрятно здесь было, доставляя такому чистоплотному человеку, как ему — приятные ощущения. Главное, не попасть под дождь, когда всё будет окутано грязью и сыростью. — «Давай, попробуй! — Подходя к калитке, подозвал парень кота. — Не волнуйся, они тебя не клюнут, пока ты не в чём-то ярком.» — Единственное яркое, что у приглашённого было, так это его хвост, из-за чего он поджал его вверх, слегка испугавшись. Вся его одежда, за исключением кулона в форме луны и свисающего с двух сторон, бело-золотистого шарфа, имеющего вместо крестов — что-то на подобии звёзд, проявляло исключительно чёрный, изредко белый цвет, по большей вероятности, не интересующий резидентов маленького домика. — «Попробовать? — Тёпло-смуглое личико того, приобрело удивлённое выражение. Его ухо дёрнулось. — Я никогда не кормил кур, — В его руки сразу же скинулись злаки, на конце которых и находилось пшено. — они меня не знают, что ты вообще имеешь ввиду?!» — Не совсем было понятно, тот был раздражён или просто испуган, что пернатые заклюют его до смерти. Казалось, сполна смелый на вид, парень вначале своих двадцати, так чего ему бояться? По крайней мере, в представлении Догдэя, пастыри должны ничего не бояться и быть жуткими. Со вторым, порой, он вполне справлялся, но не так часто, как настоящие, христианские. Пса пугал лишь его пустой взгляд и временами ненужная улыбка, но в остальном, его взгляд сильно отличался от того, что видели остальные в городе. По его мнению, наружность пастыря казалась привлекательной в рамках той же красоты, пускай и не являлась чем-то идеальным. Несмотря на это, она ни капли не отталкивала, исключительно тяня к себе. — «То, что сказал. — Открыв калитку, тот слегка освободил дорогу вперёд, достаточно, чтобы наседки никуда не убежали. — Хочешь экскурсию? Поможешь мне немного с хозяйством. Мне как раз нужна помощь, пока не приедет Пикки.» — Дождавшись, когда брезга всё-таки нахмурившись зашёл, всё ещё держа свой лиловый хвост высоко, тот закрыл её. Возможно он и был не самым лёгким собеседником, но на уговоры шёл довольно просто. Какое-то время, злая гримаса ещё не торопилась слезать с его лица. — «Пикки? — Спросил тот. — Кто такая Пикки?» — Раздражённое выражение тут же улетучилось, заменяя его озадаченностью. Казалось, он крайне был заинтересован этим вопросом. Могла ли это быть его девушка? Жена? Мама? На крайний случай, бабушка? Кот проходил вглубь, но внутри, никого на удивление не было. Пахло не очень приятно, тем более для того, кто привык за эти месяцы к хорошим и нормальным запахам. Видимо, виновницы постыдились перед гостем и спрятались, не желая опозориться. Очень вежливые конечно у фермера куры! — «А, моя сестрёнка… двоюродная. — Глянув на старое, пускай и маленькое деревце, посаженное около курятника ещё до его рождения, пёс вцепился руками с тёпло-жёлтыми перчатками в сетку-рабицу, затем глянув обратно на «помощника». — Она приезжает порой, помогая по хозяйству. Но я думаю, что она просто хочет поесть за мой счёт в городе.» — Закатив глаза, он мило улыбнулся, явно не держа зла на недавно названную Пикки. Скорее даже, тот считал это чем-то родным. Семья для Догдэя — представляла из себя что-то близкое и возможно даже самое важное в жизни, несмотря на все недостатки каждого её члена. Его знакомому сложно было согласиться, помня, как собственные родители сдали того лет в шестнадцать в мужской монастырь, к тому же, никогда не рассказывая про других родственников, за исключением одного приезда дяди за всю его подростковую жизнь. — «Ох… классно.» — В его взгляде читалась пустота. Не пугающая, а скорее задающая у смотрящего вопросы. Тот тут же отвёл свой взгляд, пытаясь найти тех, кого нужно покормить. Поиски по местам, где те могли спрятаться, ни к чему не привели, а взгляд владельца фермы, только лишь нервировал. Оставалось одно, самое очевидное место, которое Кэтнап избегал, возможно боясь пернатых. Он хорошо скрывал свой страх, да и тех у него имелось не сильно много. Ушастый сам не до конца понимал, почему те вызывали у того не самые приятные ощущения. Медленно подойдя к бело-розовому маленькому домику, предположительно так раскрашенным тётей нынешней главы территории, кошастый не торопясь отворил дверцу, в ответ получив вылетающую из рук пшеницу, крики и перья в лицо. Значительная часть птиц разбежалась, сама боясь гостя, но когда петух набросился на его блестящий медальон, то вся толпа напала на врага, пытаясь заклевать как лицо, так и остальную часть тела, по немаленькой части ноги. Тот тут же воскликнул и начал пытаться защититься своими руками, но все безуспешно. Только тогда, когда земледелец осознал, что здесь что-то не так и услышав пускай не крики, но и не самые приятные звуки, то живо задрал обе штанины джинсового комбинезона чуть выше колен и босиком забежал в грязный курятник, ни капельки не волнуясь за гигиену. Быстрым темпом, тот стал отгонять крылатых от приятеля. — «Хей, хей, а ну отойдите от него! — Пёсик остро нахмурился, будто ругав наседок и тем более, главного зачинщика всего этого. Те словно вольно послушали его, убегая в дальний угол. В процессе, его шляпа отлетела, попав на обеденный стол курам. Совершенно незаметно побитый теми парень, грубо вцепился в свою подвеску, словно беспокоясь за неё. — Эй, ты как?» — Он помог ему подняться, заметив перекошенный и грязный, уже не такой белый шарф пастыря. На чёрном костюме грязь не сильно выделялась, хотя ту всё равно без осложнений можно было заметить. Главный вопрос был в удобстве. — «Всё нормально, бывало и похуже. — Поднимаясь, служитель церкви что-то пробубнил. — Тупые животные…» — Он наморщил лоб, пока первая помощь выглядела по физиономии получше, чем минуту назад. Попытаясь оттряхнуть то, что прилипло сухое, раб Божий открыто давал понять, что держал на нападавших как минимум злобу. — «Не стоит на них так обижаться, они просто любят блестящие вещи! — Его улыбка стала ярче солнца и он хихикнул. — Тебе нужна запасная одежда? Я могу принести из дома.» — Он приподнял нижние веки, дабы не мешать улыбке распространиться ещё больше. — «Э- Нет, не стоит. — Ещё раз проверив луну на верёвочке, пастырь встряхнул сначала свои уши, а затем проверил и длинный хвост. У него не было возможности стряхнуть всё, как у собак. — Как ты ходишь без обуви? — Его лицо показало лёгкое отвращение, тот с самого рождения был очень брезгливым. — Я имею ввиду- это же так… противно? Все твои ноги в грязи и я даже не знаю, в чём ещё…» — Отвращение сливалось с удивлением. — «В чём проблема, когда я просто могу всё это смыть? — Тот положил одну руку на бок, а второй почесал голый затылок, заметив отсутствие шляпы из соломы. В тот момент он понял, что её не вернуть и вскоре придётся делать новую. — Не будь таким капризным, Кэтнап. Быть грязным — весело!» — Его глупая улыбка с ямочкой заставляла только посмеяться, не оставляя на чужом лице ни одной унылой морщинки. — «Пхах, нет. Нет-нет-нет. — Опустив подбородок, «Кэтнап» покачал головою. Забавно, как собеседник так быстро его рассмешил, несмотря на недавний негатив. Ему редко удавалось так быстро сменить плохой настрой на что-то хорошее. — В жизни не стал бы фермером, постоянно мараясь. Я предпочитаю сидеть чистым у себя в церкви, слушая нашего Господа Бога Прототипа.» — Казалось, весь гнев тут же улетучился, меняясь местами с чем-то более хорошим. С таким человеком, как Догдэй, оставаться хмурым было сложно, конечно если это не был спор, как во все их предыдущие встречи. Всё-таки, жители городка были правы, говоря про него. Тот явно ведёт себя, как луч солнца в облачный и порой дождливый день. — «Но ты помог мне. Пускай и неудачно. — Его хвост ненадолго завилял. — Это уже делает тебя не таким холодным, как я тебя считал. — Тот подошёл к калитке и открыв её для своего знакомого, жестом пригласил его выйти из этого рассадника болезней, как считал мистер привереда. — Давай, сходим до моего дома, мне нужно помыть ноги и поменять бинты.» — Часом ранее курящий, вышел, только улыбка вновь быстро улетучилась. Кажется, эту милостивую гримасу легко потерять и сложно получить, пусть и не для пса, как показал недавний опыт. — «Почему ты носишь бинты? — Не сказать, что данный вопрос застал того врасплох, хотя ему и показалось странным слышать своего рода необычный вопрос, поскольку ответ на него был немало лёгким. Он последовал за гостем, после ведя его обратно к уже увиденному ими дому. Ушко сиреневого чуточку дёрнулось. — «Как почему? Работая на улице, ты часто получаешь ссадины. Тем более, ходя без обуви. — Их разговор продолжался, пока оба шли вперёд, направляясь ближе к лестнице, ибо кран с водой стоял около той. — Разве ты не знаешь, учитывая, как много у тебя шрамов на руках? — Догдэй совсем не ожидал, что это предложение заставит собеседника замолчать, отведя взгляд в пустоту, идя какое-то время без осознания самого действия. Эта тема без шуток казалась деликатной и только упомянув её, парень осознал, какую ошибку тот совершил, заговорив про это. Возможно, эти шрамы он получил во время какого-то инцидента или инцидентов, в худшем случае, имея их не только на руках. Землевладелец быстро попытался сменить тему, пусть и не отойдя от неё совсем. — Я просто люблю ходить босым, как делал в детстве…» — На это, кот промолчал. Подойдя к кранику, пёс повертел его клапан и в тот момент, когда чистейшая на вид, прозрачная, также блестящая благодаря лучам солнца, вода бегущим потоком потекла вниз, прямо в слив, он нагнулся и промыл свои рыжие на концах лапы, не забыв перед этим снять уже грязные бинты, побывавшие Бог знает где. Мысль о том, что так он истратит всю свою аптечку такими темпами, подарила ещё одну, говорящую что-то про его обувь около выхода из дома. Фермер тщательно промывал оранжевые лапки, чья шерсть по ощущениям была точно такой же, как и на вислоухих ушах. Закончив, тот ступил на зелёную, пускай и не самую чистую траву, направляясь к двери, поднимаясь по трём-четырём ступеням террасы. — «Слушай, можешь пожалуйста подождать здесь? — Землевладелец бросил на него свой взгляд. — Мне нужно в дом сбегать, ты пока можешь посидеть на кресле, — Кинул тот свободной рукой на кресло-качалку, не держащей грязную ткань. — его мой лучший друг Кикенчикен изготовил. Он мастер на все руки.» — Рыжий посмеялся, но не получив ответа или хотя б реакции, кашлянул, вскоре скрывшись за аккуратной дверью с окошком сверху, формой обрезанного овала. В целом, нечего делать ему больше не оставалось, кроме как подняться следом и сесть на указанное место, дожидаясь своего спутника в этой маленькой экскурсии по совсем не маленькой ферме. Аккуратно, неторопясь присев, тот ощутил расслабление, упав на мягкую бело-фиолетовую с ромашкой подушку, лежащую на сиденье. Место вокруг казалось крайне умиротворяющим, успокаивающим любого, будь у него даже сильное раздражение. Погода действительно была хорошей, впрочем, тепло было слишком сильным, не переходя на жару лишь благодаря слабому, изредко появляющемуся ветерку. Говоря про это, в тёмном костюме находиться было немного душно, тем более, когда раньше ты жил только в унылых, грустных и туманных городах, где солнце не сильно грело твою кожу. Грязь и духота играли с ним злую шутку, принуждая задуматься, являлось ли решение ранее правильным, отказываться от чужой одежды на день. Пастырь отгонял от себя такие навязчивые мысли, только и говоря себе, что он должен оставаться в служебной форме, какая бы погода не была, за исключением вьюги. Вслед за этим, шли попытки сосредоточиться для мольбы своему Богу, но понимание, что это — не церковь как минимум из-за пения птиц и шелеста листвы, приходило быстро, отодвигая его обратно к отправной точке. Через несколько минут, Кэтнап и вовсе не мог сидеть смирно, встав и направившись к тому самому крану, с целью отмыть по крайней мере туфли. Пройдя по большому крыльцу, стукая во время сего действия своими низкими мужскими каблуками по доскам под ногами, его рука и кошачьи уши слегка дёрнулись, ощутив ломку по сигаретам. Он был зависим от них, получив первую возможность опробовать те на одной из подработок, после побега из того самого, строго монастыря, где верующий пробыл только год из-за инцидента, полностью изменившего как его жизнь, так и мировоззрение. Он не хотел вспоминать и тем более говорить о своём прошлом, держа при всех в городе это в тайне, с помощью табака забываясь и уходя мыслями в клубничное поле, полное бабочек с радугами. Единственное, что на данный момент побуждало того не достать пачку из ранее упомянутого кармана в костюме, так это уважение к владельцу территории, как бы иронично то ни было, появившееся исключительно сегодня, познакомившись с фермером поближе. Не сказать, что те так быстро могли называться друзьями, но неприязнь быстро пропала, превращая их уже в обычных знакомых. Хотя, дружба и не казалась таким ужасным вариантом, даже привлекая. Вовсе запретив себе потянуть руку в карман, раб Божий спустился по всё тем же ступенькам, которые чуть скрипели и подошёл к крану, затем открыв его и начав промывать обувь, пускай не прикасаясь к ним руками, надеясь, что засохшая грязь станет мокро-мягкой, слетев вниз. К счастью, надежды исполнились, когда всё пошло точно по плану. Долго та не липла, довольно охотно полетев вниз, где находился слив. Если так подумать, то можно снять всю грязь и на других участках, ведь так? С данной мыслью, хвостатый неторопко подвёл, можно сказать, юбку костюма к струе, взяв ткань в свои коготки и нагнувшись с его немалым ростом. К сожалению, идея была не совсем удачной, так как та лишь промокла, впитывая в себя грязь до момента осознания котом, что нужно что-то сделать и перейдя через себя вместе со своей брезгливостью, его руки начали второпях отшкрёбывать ту, молясь всевышнему Прототипу, что она не успеет впитаться. В случае этого, ему пришлось бы доставать новую форму, являясь неописуемо сложной задачей по причине того, что эту одежду он украл из христианской церкви, где в прошлый раз работал, перерисовав лишь кресты на звёзды. Это было нереальным в городе, где его собственная церковь, которую он построил из того, что он нашёл — была единственной. Кэтнап не умел шить, а только вышивать, ведь это то, чему его учили, когда он притворялся монахиней ради проживания и еды, бежа из очередного населённого пункта по многим причинам, разве что порой состоящим из обычного «надоело». В любом случае, ему нужно было как можно быстрее отмыть всю гниль, пока та не стала одним целым с одеянием бедного скитальца. — «Кэтнап? — Натягивая коричневый сапог на слегка перебинтованные лапы, окликнул Догдэй своего гостя, заметя через щели перил террасы его фиолетовые волосы. Окончательно надев те и поднявшись, тот перешагнул за порог и ступил в сторону того, надеясь узнать, что он делает. — Что-то случилось? — Хозяин дома по-собачьему наклонил свою голову направо, подходя всё ближе. Заметив его, церковный тут же встал и попытался закрыть своим длинным хвостом мокрую форму, слегка стесняясь своего глупого поступка. Он не пугался его, но воспоминания об отчитывании за действия такого рода, заставляли прикрыть преступление. Тот неловко улыбнулся, жалостно пытаясь скрыть тот факт, что недавно что-то пошло не так. Стараясь не смотреть еретику в глаза, им была замечена безворсовая ткань в его руках. Подойдя к нему, земледелец попытался отодвинуть хвост того. — Дай мне вытереть. Прости, что ты упал из-за меня… — Аккуратно отведя его и присев, он заметил огромные, пропитанные влагой пятна, пока жидкость сзади виновника всё ещё текла, никак не останавливаясь по причине открытого клапана. — Ты пытался отмыть? — Приподняв голову на пару секунд, он заметил, как уши того малость опустились, пока сам Кэтнап отвёл свой взгляд. Неверующий тут же, неспеша опустил свою макушку обратно вниз, вновь обратя внимание на пятна. — Всё хорошо, не волнуйся. Мы отмоем, даже ничего кроме ткани не понадобится. — Он нежно улыбнулся, порвав ткань из рук на две части, затем прижав их с разных сторон к чёрному костюму, дабы вывести из него всю грязную воду. В тот момент, подтяжка комбинезона спустилась по плечу, но рыжеволосый противился желанию поднять её, понимая, что в первую очередь лучше закончить дело. Только после, он её вздел, затем переметнувшись к другому не сухому месту. Следующее было уже сложным, из-за чего пришлось немного потирать длительное время. Делая это, тот вновь приподнял свою голову, решив заговорить со своим приятелем. Сначала он даже не знал, что сказать, прерывая неловкое молчание, пока не заметил мешки под глазами того. Многие считают те чем-то странным и уродливым, но тому они явно шли. — Знаешь, твои круги совершенно не жуткие, как многие считают. — Его милая улыбка согревала. — Они придают тебе шарма. — Ощутив сухость под руками, Догдэй вернул свой взгляд обратно, разве что слегка сменив его на последнюю преграду перед чистым рабочим костюмом. Тот даже не заметил, как на лице верующего появился лёгкий румянец. Ему никогда не говорили комплименты, даже его семья. Разве что, пьянюги, когда тот одевался раньше в женщину, прячась в женском монастыре. — «Спасибо, — Шепнул он, подняв всё те же уши. — что помог.» — Когда помощник закончил и встал, кинув уже грязные куски ткани на кран рядом, пурпурный поблагодарил его, потерев уже обычную щёку, не имеющую на ней ничего более. Первое время, он смотрел направо, в противоположную сторону от дома, о чём-то думая, но затем, обратил своё внимание сперва на обувь парня, а далее на его веснушчатое лицо. — «Нет проблем. Это я должен извиняться, что повёл тебя в курятник. Рябы ещё никогда ни на кого не кидались. — Он похлопал его по плечу. — Извини.» — Кэтнап вновь отвёл свой взгляд, на этот раз в землю, выглядя чутка грустным. Спрося у землевладельца раньше, может ли тот грустить, он бы с лёгкостью ответил, что нет, возможно только хмуриться. Унылая человеческая мордочка с кошачьим носиком напоминала опущенные подсолнухи, когда солнца вовсе не было на небе. Пёс никогда не хотел видеть кого-либо подавленным, это не в его интересах. — «Я наверное пойду. — Его хвост ударил один раз по земле. — Не хочу опять испортить костюм, понимаешь? — Тот иронично улыбнулся, подняв подбородок на обычный уровень. В его улыбке читался тот самый хитрый пастырь, которого он видел и знал утром. — К тому же, не люблю грязь.» — Это озадачило человека с родимым пятном на глазу. Если он не хочет испортить костюм, тогда почему хотел экскурсию? То вынудило его задуматься, в попытках понять, почему его знакомый сменил своё мнение за несильный промежуток времени. Вариантов было несколько, но он остановился на одном, самом симпатичном для него. — «Ты просто искал возможность подружиться со мной, не так ли?» — Фермер заулыбался до ушей, ослепляя того своей счастливой улыбкой. Казалось, весь мир блекнет на её фоне. — «Хах, ты меня раскусил. — Пожав плечами и закрыв свои усталые глаза, раб Божий посмеялся. Нет, это была неправда. Возможно ему и хотелось иметь друга в лице Догдэя, но пришёл он сегодня вовсе не ради этого. Настоящую причину ухода, не являющуюся «миссия выполнена», ему не хотелось, зная, что она может обидеть того. Честно говоря, он просто чувствовал себя лишним и даже одиноким, находясь здесь. Слышать про его близких, быть чуть ли не заклёванным пернатыми, почти испортить одежду… ему ни капли не хотелось. И мысль о том, что если он останется, то всё это не закончится до конца дня, не могла привести его в восторг, а только лишь наоборот. Больше всего, его удручала вероятность, что он всё ещё раздражает, пускай за этот короткий срок ни одного слова о Прототипе и не было. Служитель церкви не хотел навязываться в плане общения, если это не оды о Божестве. Всё таки, вести дружеский разговор и выполнять свою работу — совершенно разные для него вещи. — Да, я просто хотел помириться.» — Улыбка превратилась в самовлюблённую, показывающую, что тот держит всё под контролем. — «Тогда, с этого момента, мы друзья? — Посмеявшись в ответ, он получил когти для рукопожатия, но кинув на них свой взгляд, владелец фермы проигнорировал предполагаемое действие, крепко обняв своего нового друга. Хвост пса начал быстро вилять, на этот раз не останавливаясь. С их ростом, картина казалась забавной. — Приходи в любое время, хорошо, Кэтнап? — Он отстранился, держа внешние стороны плечей того. — Я так и не угостил тебя обедом, который обещал.» — Именно в этот момент, он вспомнил про тот самый обещанный обед, про который оба предпочитали не вспоминать. Теперь, это не звучало, как помощь бедным, а как полноценное приглашение своего хорошего друга поесть вместе, сидя в уютном доме. — «Хорошо, я приду. — Всё также устало улыбаясь, он убрал его руки со своих плеч и сделал шаг назад. — Спасибо за неполноценную экскурсию, Догдэй. Я правда люблю твою- ферму твоей тётушки. — Глянув в последний раз на неё, тот беззвучно вздохнул. — Ты знаешь, где меня искать.» — После этих слов, он ушёл, получив махание, на которое ответил. Действительно ли ему есть здесь место, как говорит он? Уйдя достаточно далеко, пропав из поля зрения своего нового друга, скрывшись за полями пшеницы, Кэтнап грустно простонал, продолжая свой путь в холодную и серую церковь. Его поражало, как Догдэй мог всегда оставаться таким дружелюбным абсолютно ко всем, даже к такому, как он. Тот продолжал об этом думать, проведя рукой вдоль своих волос. Фермер никак не выходил из его головы, заполняя каждое свободное место собой. Тот ещё очень давно заинтересовал пастыря, несмотря на его резкие высказывания по поводу религий, хотя, в этом у них была схожесть, несмотря на то, что первый был еретиком ко всем верам. Кэтнапу нравилось в нём, как несмотря на неприязнь общества к таким людям, он говорил, что думает. Ему нравилось, что он тоже ставил под сомнения весь библейский вздор. Ему нравилось, каким честным пёс мог быть и всё равно оставался любимчиком многих. Ему нравилось в нём всё, даже загорелая кожа, растрёпанные волосы и милые веснушки. Первые вопросы и смущения начались с того момента, когда он начал понимать, что ему нравится даже тело того. Слегка открытая грудь побуждала желание отвести взгляд, а одна мысль о том, что сильные руки того, обнимут его — заставляли парня забыться и без всяких дешёвых сигарет. Пастырь никогда не знал, что такое — чувства, тем более, к своему полу. Всю жизнь его учили, что любовь значит, что мужчина и женщина хотят завести семью, но он ничего этого не испытывал, даже после первого звоночка. Ему просто хотелось ощутить себя любимым, именно в руках этого человека, услышать именно от него слова «я тебя люблю» и ничего больше. Привыкший скрывать всё от людей, тот просто продолжил притворяться, дразня тогда ещё врага. Какой в любом случае смысл иметь чувства, если при первом упоминании о них — тебя повесят в центре города? Пускай, даже зная это, ему никак не удавалось переубедить самого себя, живя как раньше. И если судьба решила, что ему не получить взаимности, то почему бы себя не опробовать хотя бы в дружбе? Возможно, тогда, он сможет получить часть представления о том, какого это — быть любимым. Так он наверное и считал, придя мириться с тем, с кем у них была совместная неприязнь. Внутри он надеялся на что-то большое, но понимание, что взаимность ему светит только в мире, где такие как он — не вне закона, сразу же меняло цель на обычное «подружиться». Возможно, когда-нибудь, его чувства угаснут. Возможно, когда-нибудь, он станет как все и влюбится в милую девушку. Возможно, он просто смирится и уйдёт. Возможно, случится, что его чувства окажутся взаимны…